Londinese falco

      В это утро тренировка была снова перенесена в зал — на улице шел дождь, поэтому никто не хотел вылезать наружу. Бьянка привела себя в порядок — она практически не спала в эту ночь. В ее голове роились мысли, о ее происхождении, о натянутых отношениях с Джейкобом, о «ссоре» с Эцио, который уехал на задание. Его не было уже второй день. Амелия встала гораздо позже, поэтому Бьянка спустилась на первый этаж, чтобы подышать воздухом, в котором витал запах озона и раздавался грохот грома. Девушка не успела подойти к дверям, когда столкнулась с отцом: он выглядел взволнованным.        — В чем дело? — спросила она и нахмурилась. — Выглядишь не очень.        — Не мешайся под ногами, — с торопливым видом скупо произнес он, но все же передумал и задержался. — Хотя, если не занята, твоя помощь пригодится.        — И что мне делать? — сдержав зевок, спросила она. Она была удивлена просьбой о помощи. Обычно ее отец делает все сам. Пришла мысль, что случилось что-то серьезное.        — Прошлой ночью мои люди вернулись с задания… — начал было он, но Бьянка быстро смекнула, к чему он. Она с взволнованным видом перебила его.        — Эцио вернулся?! — воскликнула она, сразу позабыв об их отношениях. Но это было неважно, ведь ее отец об этом не знал. Ее поразил тот факт, что ей об этом не сообщили сразу же, но и в самый разгар сна было бы некомфортно получать новость на серебряном блюдечке прямо под нос. — Во сколько?..        — Послушай, — с тем же взволнованным видом перебил ее отец. По его лицу Бьянка догадалась, что что-то не так. — Было совершено нападение. Из всей команды вернулась лишь пара человек, в том числе Эцио Аудиторе. Его тоже потрепало. Сейчас он у себя, так что не тревожь его пожа…       Бьянка уже не слушала, развернувшись назад, взбегая на второй этаж по лестнице и широкими шагами пересекая коридор. Она уже начала думать о худшем. Она знала, где его комната, хотя бывала там редко. Если ее отец так взволнован, то неужели ассасин пострадал так сильно? Почему же Бьянка ночью ничего не слышала? Крепко спала? Она дернула за ручку и ворвалась в помещение: кроме Эцио, находящегося в полусидящем положении на кровати в тишине и покое и, кажется, дремлющего, больше никого не было. Очевидно, ему уже помогли, и теперь врачи заняты остальными. Девушка неторопливо подошла к изголовью кровати мужчины и взволнованно взглянула на него: его глаза были закрыты, но теперь ресницы дрогнули, и Аудиторе явно проснулся.        — Как ты? — негромко спросила Бьянка, заглядывая в его глаза. Громче говорить она не могла, только села на край кровати и размышляла, как может помочь ему, облегчить его боль. — Отец сказал, тебе сильно досталось.       Эцио либо не торопился отвечать, либо просто не имел сил для этого. Но он сглотнул и повернул голову в ее сторону. Вид у него был действительно не очень, начиная с того, что у него начался жар, и заканчивая его бледным видом.        — Кажется, он прав, — Эцио даже попытался улыбнуться, но потом отказался от этой идеи. Ему не хотелось выглядеть слабым перед Бьянкой, но, увы, по другому было никак. — Но это лишь царапины. То ли еще было после летающего изобретения… Кхм, Леонардо…        — Да ты все свое здоровье подпортил! — отчаянно произнесла девушка и прикоснулась ко лбу и горящим щекам мужчины. — Дощеголялся зимой в Риме без куртки и шарфа, теперь тоже самое в холодные дожди… Вот и подвел тебя твой иммунитет.        — Ничего, — прокашлялся Эцио, хмурясь от боли и кладя руку себе на грудь — видимо, там и болело. — Выздоровею. Через пару дней смогу снова встать на ноги. Не в первый раз такое.        — Ну уж нет, — недовольно сказала она, сложив руки на груди. — Ты начинал кашлять еще неделю назад, сам этого не замечал. У тебя определенно что-то с легкими… Может, бронхит или пневмония.       Эцио посерьезнел — пневмония была серьезным диагнозом для его времени. Но простое выражение лица Бьянки вводило его в заблуждение: он умрет от какого-то кашля, а ей хоть бы хны.        — Но современная медицина давно научилась побеждать пневмонию, — коротко и ободряюще улыбнулась она. — Можешь расслабиться. Осталось сделать что-то с температурой… Я могу сделать холодный компресс.       Бьянка покинула комнату в поисках небольшого ведра и небольшого полотенца. Когда она нашла и то, и другое, то вернулась к Эцио и обнаружила, что он снова пытался уснуть. Девушка намочила полотенце в прохладной воде, отжала его и снова села на кровать, наклонившись к лицу мужчины. Тот почувствовал, что перед ним снова кто-то есть, и приоткрыл глаза. Она провела мокрой тканью по лбу Эцио, обтерла щеки, шею и затылок, постоянно обмакивая полотенце. Аудиторе только тихо дышал, чувствуя ее прикосновения, и пытался не обращать внимания на хрипы в груди. Однако не кашлять у него не получалось, и он снова разразился небольшим приступом. Бьянка села на колени рядом с ним и обратила внимание на его руки. Обнаружив на них засохшую кровь, она сразу решила обтереть ладони, причем постоянно поглядывала на Эцио — уж слишком ей было за него тревожно. Таким плохим она его еще не видела. Потом Бьянка отжала полотенце в воде и оставила его на лбу ассасина.        — Я схожу, узнаю, что там с таблетками да сиропом, — она не смогла заставить себя подняться, глядя на ассасина. Трудно было поверить, что ему не в первой получать такие раны.        — Так ты идешь?.. — спросил у нее мужчина.        — Да-да, уже…       Девушка долго задумчиво смотрела на руку и ладонь Аудиторе, пока не накрыла ее со своей в знак поддержки. В дверь тихо постучались, и Бьянка сразу приложила палец к своим губам, призывая к тишине. За дверью оказалась Амелия, которая поманила подругу к себе. Та наконец покинула компанию Эцио и вышла в коридор.        — В чем дело? — спросила она у блондинки, которая была явно озадачена увиденным. — Он болен. Ему нужна моя помощь. Врача не хватит на всех, а я тут единственная помимо него, кто хоть немного шарит в медицине.        — И ты там сидела с ним… Ну, вы держались за руки… — Амелии не хватало слов, к тому же она не могла точно выразить свою мысль. Это было у нее практически впервые. — Я имею в виду, когда это вы начали встречаться?        — Мы не то что бы встречаемся, — скромно протянула Бьянка и опустила взгляд в пол. — Просто чуть сблизились.        — Вы же в последний месяц как на иголках были! — удивленно воскликнула блондинка, пока не поняла эту простую истину и не нахмурилась. До нее еще не до конца дошло. — Вы что, всех за нос водили тут? Нет, постой, он же был с Розалией… Но как тогда вы?.. Я НЕ ПОНИМАЮ!        — Тише ты, — Бьянка повела ее за собой на кухню.        — Но, получается, он был и с тобой, и с Розой, — продолжала хмуриться Амелия. — Так, я запуталась. Объясни мне, пожалуйста.       Бьянка начала рассказ с подозрений Эцио о внезапном появлении Розы и начале слежки за ней. Параллельно он пытался не усложнять отношения с самой Бьянкой, открывшись ей, и они договорились вести условную игру. Амелия слушала и время от времени удивленно вскидывала брови, поражаясь услышанному. Она и подумать не могла о таком заговоре.        — Ну, а я должна была узнать что-нибудь о Джейкобе, который не слишком нравился Эцио, — пояснила Бьянка, вздохнула и села за стол. — Кажется, он тоже его подозревает.        — В принципе, правильно делает, — пожала плечами Амелия. — После того случая с Эдвардом он стал осторожным. Чего не скажешь о тебе…        — Ты сама сказала, что Джейкоб на сто процентов ассасин! — возмутилась Бьянка. Противоречивость подруги загоняла ее в тупик и раздражала. — И только сейчас говоришь, что все же есть шанс, что он нас предаст точно так же?! Эдвард вообще не сразу стал ассасином, понятное дело, он мог соблазниться на предложение тамплиеров!        — Эдварда шантажировали, — заключила блондинка, открывая информацию, которую узнала от отца Бьянки. — Оказывается, тамплиеры располагают некоторыми важными для ассасинов людьми. Например, для Эдварда — Мэри Рид, — Амелия чуть поджала губы и опустила взгляд. — У Арно — Элиз. Они хотели провести его, но наш француз оказался не из робкого десятка и отказался под предлогом подумать об их предложении…        — Хочешь сказать, что Арно постоянно ходил с нами, говорил, спал в одном доме и мог в любой момент выдать тамплиерам, если б захотел вернуть свою рыжую подружку?! — Бьянка открыла рот от удивления. Как оказалось, она имела взаимную симпатию с человеком, способным изменить их жизни в тот момент, когда ему это захочется сделать. Это ее шокировало, к тому же, Дориан и не торопился хотя бы рассказать об этом или намекнуть на это. Были ли все ассасины и девушки дороги ему? Наверное, да, раз он не сдал их. — Постой, получается, раз у тамплиеров не было Элиз, значит, они пробовали методом тыка? — Амелия кивнула. — Кажется, нам всем повезло, что Арно оказался больше привязан к нам.        — Он был привязан более к тебе, чем ко всем нам, — с очевидным выражением лица сказала Амелия. — Напомню: с Эцио он враждовал, с Эдвардом и Альтаиром тоже не в ладах был. Что говорить про меня — нас ничего не связывало! Но вы двое, — блондинка ткнула в Бьянку пальцем. — Вы точно были просто предназначены друг другу. Да и подозрительности в отношении тамплиеров у него было хоть отбавляй, я тебя уверяю.        — Тем не менее, сейчас мы здесь, а он в Париже, — подытожила Бьянка и почти отвернулась. Она не хотела надолго задерживаться, но и поболтать с Амелией после долгого молчания тоже очень хотелось… — А как тамплиеры бы могли перетащить на свою сторону Альтаира? Он же вообще звезда среди своих, образец для подражания.        — А, у него тоже есть подружка, англичанка, Мария Торпе, — отмахнулась Амелия. — Он сейчас с ней в Иерусалиме. Если он научится пользоваться скайпом, мы на них посмотрим. К тому же… Альтаиру явно хотелось на родину, — блондинка задумалась. — Ну, у Эцио из дорогих ему людей есть Кристина, возможно, еще Катерина Сфорца, еще Клаудия, хм-м, забыла упомянуть Софию…        — Так! — прервала ее Бьянка, понимая намек. — Я поняла, к чему ты клонишь. Давай просто насладимся тем, что Эцио тоже здесь, а не отсиживается где-нибудь в бункере.        — А что, он бы мог просто остаться в Риме. Уехал бы к себе во Флоренцию, может, в Монтериджони, на виллу Аудиторе. Хотя, ее же не восстанавливали, — потерев подбородок, предположила девушка. — Ну, а так, у Коннора вроде никого кроме матери нет. У Джейкоба есть Иви. У Иви — Генри.        — Что за Генри? — нахмурилась Бьянка, пытаясь вникнуть в суть.        — Генри Грин, индийский ассасин, его еще знают под именем Джайдип Мир, — похвасталась своими знаниями Амелия. — Я смотрела прохождение, так что немного шарю в этом, — она неожиданно просияла. — Ты еще имечко Коннора не слышала! Радунхагейду! Попробуй напиши это на английском… А его мать — Гадзидзио.        — Коннор? Радун-как-его-там? — попыталась повторить Бьянка, но в процессе можно было язык сломать три раза. — Гадиз?.. Тьфу, даже пробовать не буду, — она встала из-за стола, вспомнив о лекарствах. — Слушай, а где врач? Кажется, мне нужен градусник и вообще куча всего.        — Найди Лео — он там сейчас мальчик на побегушках, — усмехнулась Амелия и продолжила уже не так весело. — Я уже была внизу — там человек пять раненых. Один уже умер.       Бьянка коротко кивнула и вышла в коридор, спускаясь по лестнице и шагая в западное крыло, где никогда прежде не была. Она зашла в первую попавшуюся дверь, но не нашла врача, но зато могла наблюдать раненых ассасинов, лежащих на скромных одиночных кроватях. Извинившись, девушка продолжила свой обход. Врач был очень занят — извлекал пули, поэтому Бьянка просто получила сведения о местонахождении медпункта, где может взять то, что ей нужно. По пути она столкнулась с Леонардо — у того весь лоб, руки по локоть были перепачканы в чужой крови. Но было заметно, что парень старается не покладая рук. У него не было времени остановиться — каждая секунда могла стоить жизни. В какой-то момент Бьянка увидела в брате не убийцу, забирающего жизни, а врача, спасающего эти жизни. Гордость просто переполняла девушку ровно как и ее отца.        — Я вернулась, — негромко произнесла Бьянка, тихо входя в комнату ассасина. Тот либо спал, либо дремал. Девушка не стала раздвигать шторы, только включила дальний светильник. Оставив на прикроватной тумбе пакет с лекарством, Бьянка неторопливо села на край кровати и вздохнула. По сравнению с этим прошлая рана казалась царапиной. Да и толком понять, что же именно с ассасином помимо кашля случилось, неизвестно. — Ох, Эцио…       Девушка видела, что Аудиторе снова проснулся, вернее, он и не засыпал, только пытался, что сделать с этим кашлем просто не получалось. Полюбопытствовав насчет раны, Бьянка аккуратно стянула с груди мужчины одеяло и под задранной свободной футболкой увидела бинты, которые были обмотаны вокруг грудной клетки Эцио и немного охватывали его ребра. Ткань уже довольно-таки сильно окрасилась алым цветом, поэтому через пару часов следовало поменять повязки. Снова в воздухе витал неприятный запах крови. Но Бьянке не нужно было лицезреть раны — ей нужно было поставить градусник, чтобы определить температуру. Она попыталась немного приподнять правую руку Эцио, и сам мужчина тоже слегка ее передвинул, и его лицо снова дрогнуло от боли. Аудиторе держался молодцом, стойко перенес это, но было видно, что его терпение не вечно.        — Прошу, прости, — постоянно извинялась Бьянка, ставя градусник и пытаясь утешить итальянца ласковыми словами. — Скоро все пройдет.       Она видела, с каким выражением лица Эцио смотрел куда-то вперед — ему не нравилось быть слабым, особенно в такое время. Сейчас ему ни в коем случае не следовало получать такие серьезные раны да воспаление легких.        — Скажи мне, тебе раны-то хоть зашили? — негромко спросила Бьянка, косясь на его грудную клетку и живот. — Потому что если да — кажется, швы разошлись.        — Нет, — сглотнул ассасин и снова прикрыл глаза. Его голос стал чуть хриплым. — Я велел dottore заняться другими. В конце-концов, со мной случилось еще не самое худшее, — он пытался прокашляться, но каждое сокращение мышц причиняло ему боль. — Кому-то помощь была нужнее.        — Idiota, — сразу чуть не перебив его, сдавленным голосом бросила Бьянка и отвернулась. Ей так было жалко Эцио, который не просто поранился, так еще и геройствовал, отказываясь от помощи. Он не заслужил этого. Девушка отвернула лицо и сжала руки в кулаки. Она старалась быть сильной, но у нее не получалось. — Почему ты жертвуешь собой ради других?        — В этом и смысл Братства, — криво улыбнулся Эцио, глядя на Бьянку. — Мы защищаем друг друга и готовы отдать друг за друга жизнь…       Бьянка слушала его, осознавая всю важность этих слов. Ей и в голову не могло прийти, что это Братство ассасинов так много значит для Эцио. Но она не могла допустить, чтобы Аудиторе умер, жертвуя собой ради других.        — Без разницы, — она шмыгнула носом и старалась говорить решительно. — Если ты и откинешь копыта, то только не здесь и не сейчас! Не в мою смену! Я не позволю, ты будешь проходить ускоренный курс лечения.       Эцио снова еле улыбнулся, слушая слова Бьянки, и когда пришло время вытаскивать градусник, пообещал терпеть и просил Бьянку перестать извиняться. Она взглянула на шкалу.        — Температура под 40, Эцио, — вздохнула она. — Придется принять жаропонижающее.       В комнату тихо зашла Амелия. Бьянка чуть обернулась. Вслед за блондинкой подтянулся и Джейкоб — он ничего не делал, только составлял компанию Амелии, с которой и проводил время до прихода к Бьянке.        — Кажется, орла подбили, — без тени злости хмыкнул он, устраиваясь в небольшом кресле. — Ты тут уже давно, Бьянка?        — Достаточно, — негромко произнесла в ответ она и продолжила сидеть на кровати. — Амелия. Поможешь мне потом поменять повязки?        — Конечно, — отозвалась блондинка без тени сарказма. Она лишь разряжала обстановку, намекая на свое неумение обращаться с тяжело ранеными больными. — Дело — раз плюнуть. Каждый день меняю бинты раненым.        — Тогда приготовьтесь к операции, — не поворачиваясь, попросила Бьянка и распаковала коробку с сиропом. — Пока что я буду тут dottore, пусть и с образованием матери, — она налила в чайную ложку сироп малинового цвета и взглянула на Эцио. — Давай. Ты это выпьешь. Оно сладенькое, — предположила Бьянка и, чтобы не быть голословной, покосилась на упаковку. — Со вкусом вишни.       Она скормила ложку Эцио, который без особого труда проглотил сироп и даже предъявил, что не против еще одной порции. А еще отметил, что сейчас есть лекарства гораздо вкуснее, чем были раньше.        — Оно и видно, — хмыкнула Амелия. — Раньше ртуть добавляли во все. Не знали, окаянные, что она накапливается в организме и от нее скорее помирают, чем лечатся. Глупее этого еще может быть кровопускание…       Фрай, подперев до этого лицо рукой, еле улыбнулся, так что из-за его кулака виднелся приподнятый уголок губ. Он позади активно наблюдал за Амелией и за Бьянкой и не хотел вмешиваться в процесс. В этом дуэте он видел гармонию, что у него с сестрой обычно редко бывало.        — Пойду, узнаю, не нужна ли кому еще моя помощь, — Джейкоб важно поднялся на ноги и метнул короткий взгляд на Эцио перед уходом. — Не хочу быть бесполезным…       Он удалился, и Амелия ушла за врачом — он должен был зашивать раны. Только светлые волосы скрылись за хлопнувшей дверью, Бьянка снова опустила свой взгляд на кашляющего Эцио.        — Перевяжем тебя, и сможешь спокойно поспать, — она натянуто улыбнулась. — Я могу дать тебе обезболивающее, но вряд ли оно так поможет, как анестезия. Будет больно.        — Перетерплю, — отмахнулся фразой ассасин и отвел глаза в сторону вздохнувшей от полученного ответа Бьянки. — Ты здесь. Все остальное не так важно.        — Так, кажется, у тебя бред, — с нервным смешком Бьянка снова прикоснулась ко лбу мужчины. — И жар, похоже, усилился…        — Бьянка, — голос Амелии застал обоих врасплох. — Я поговорила с врачом. Он еще занят, но сказал, чтобы мы сами все сделали.        — В смысле?! — воскликнула девушка, после этого теряя дар речи. Нет, определенно, она не сможет сделать это. В тот раз ее выручила мать, но теперь…        — Я не умею зашивать раны! — воскликнула Амелия и с испугом взглянула на принесенные ею иголку и нити. — Даже не проси! Я не прикоснусь к этому!        — Ох, — вздохнула Бьянка, понимая, что сейчас за ней наблюдает не только Амелия. — Я… Я могу попробовать, но не факт, что у меня получится. Это же живой человек, даже без наркоза, в конце-концов!        — Ты справишься, — прохрипел Эцио. — Просто не думай, что это человек.        — Ага, не думай, что это человек, просто представь, что это кусок ткани! Кусок ткани, который кровоточит! — истерила девушка и запустила руку в волосы, начиная от волнения дышать намного чаще обычного. — Легко сказать! Ты думаешь, что мне наплевать на то, что тебе будет больно?!        — Шей уже! — подняла голос Амелия и тут же закрыла рот рукой. В воздухе и так царила напряженная атмосфера. Ее голос тут же сник. — Пожалуйста…        — Я… Я ни разу… Ох, это будет долго, — Бьянка заделала волосы в пучок, чтобы они не мешали процессу, надела резиновые перчатки, взяла иглу и нить. Амелия сделала те же два первых действия, затем отогнула одеяло и помогла Эцио снять футболку. Впервые Бьянка увидела на спине Аудиторе многочисленные шрамы, крупные и мелкие. Она взглянула на одну из ран и сняла бинт, Амелия начала ее обрабатывать, чтобы подготовить для зашивания. Бьянка в это время занималась собой — пыталась унять дрожащие руки. — Только давай чуть побыстрее.        — Я и так стараюсь, — проворчала Амелия, не со зла, а от нервов. — Давай, шей…       Эцио стиснул зубы и зажмурился, готовясь к потоку боли. Обезболивающее не приносило особых результатов, лишь затуманивало разум, навевая на него легкость и сон.       Полтора часа спустя.        — Фух, мисс кропотливость наконец закончила зашивать плоть, — Амелия встала на ноги после долгого сидения и открыла форточку. — Пойду, выкурю сигаретку… А лучше всю пачку. Я еще ни разу в жизни так не волновалась, даже в свой первый раз…       Она стянула перчатки с рук и размеренной походкой покинула комнату. Бьянка вытерла пот с лица, одновременно размазывая по лбу кровь, и чуть не свалилась с ног. Как ей показалось, Эцио терпел до последнего, пока не потерял сознание. Девушка тоже отбросила в сторону запачканные перчатки, села на пол у кровати и положила голову и руки на одеяло. Ее внезапно накрыла усталость, поэтому Бьянка даже не удосужилась доползти до кресла: голова упала на грудь, а с плеч свалился тяжелейший груз.