Londinese falco

      Амелия заменяла Бьянку: они поочередно смотрели за Аудиторе и помогали остальным раненым ассасинам. Буквально через день после наложения швов на раны Эцио, Амелия и Бьянка вызвали врача, дабы он смог поставить диагноз неотступаемому кашлю итальянца и его температуре, с которой так яростно боролись обе девушки с помощью таблеток и сиропа. В итоге Бьянка чутко дремала в кресле и просыпалась от малейшего звука. В основном они не были тихими, так что девушка почти на автомате брала воду и помогала Эцио, постоянно твердя под нос «Не будь он ранен, сам бы за собой ухаживал». Доктор довольно быстро определил, что свалило могучего ассасина — воспаление легких, а именно пневмония. Как выразилась Амелия, «то, от чего люди пачками дохли во времена Эцио». Однако на этом сюрпризы от dottore не закончились: стоило ему взглянуть на швы, как он сразу же определил, что они кривые и, соответственно, нужно накладывать новые. Амелия в тот момент посерьезнела даже больше, чем когда-либо мог Альтаир, а Бьянка стыдливо отвернулась, ибо сделано все было ее руками.        — Держись, солдат, — Амелия коротко улыбнулась Эцио, когда ободрить его, но потом утратила весь свой веселый дух. — Тебя залатают… кхм, еще раз…        — Не волнуйся, на этот раз за тебя возьмутся опытные руки. Наркоз еще остался. Больно не будет, — тоже подбодрил ассасина врач, и Эцио, поднявший глаза к небу, одними губами произнес «grazie, Madre Santa!». — Но и эти швы сыграли свою роль — без них ты бы не протянул до моего прихода.       Бьянка мысленно получила утверждение, что, несмотря на то, что она никчемный врач, она все же оказалась хоть немного полезной. И как бы Аудиторе не сжимал зубы в тот вечер и не был терпелив, под конец он успешно отключился. Именно после этого Амелия выдвинула идею дежурить около него по очереди, иначе не миновать еще одной смерти от недосыпа. Бьянка не стала возражать, потому что спать в кресле в виде зигзага ей не хотелось. Она успешно грела свою кровать через каждую бессонную ночь. Стоило ли говорить о том, что ее отец заставлял обеих девушек не отлынивать от тренировок и не прикрываться медсестрами. От этого они вдвойне уставали и практически буквально валились с ног. Обучение бою взял на себя Джейкоб, он же большую часть своего свободного времени проводил либо с Амелией, либо в спортзале. В самый первый вечер он принес Бьянке плед, под которым она и спала последующие ночи на своем посту. Сейчас же, спустя неделю, Амелия и Бьянка с одинаковым недоумевающим видом смотрели на раны Эцио.        — Я все понимаю, но этого я не понимаю! — пролепетала Бьянка, протирая глаза. — Однако ж, какая у него регенерация.        — Хм, он вроде в игре постоянно лакал лекарство, так что нет у него регенерации, — тихо возразила Амелия, чтобы Эцио не слышал слово «игра» — к этому он относился ОЧЕНЬ скептично и отрицательно. — Но как иначе это объяснить — кажись, эта неделя закончится, и у него одни следы останутся. Черт подери, он уже и боли-то не чувствует! Только его легкие все еще не сдаются.        — Но этому должно быть разумное объяснение…        — В этой игре разумное мнение засунули в одно место, — закатила глаза блондинка. — Если он прячется, просто сидя на лавке перед стражей, да, это совсем «разумно»!        — В смысле «прячется на лавке»?        — В прямом. Сел и сидишь, — фыркнула Амелия, наблюдая, как Аудиторе уже в джинсах натягивает на себя новую футболку. Его движения все еще были немного скованны, но не приносили прежней боли. Оставалось злосчастное воспаление легких. Тут уж Эцио принялся сам себя лечить. — Либо у стражи склероз, раз они не помнят, как выглядит мужик в белом капюшоне с полным набором оружия, либо они все поголовно последние идиоты — он выделяется на фоне серой массы, а они не могут на обычную лавку посмотреть…        — О чем это вы? — с той же хрипотцой поинтересовался Аудиторе, держа в руках красную ленту.        — О несправедливости жизни и отсутствии смысла в некоторых вещах, — слегка поджала губы блондинка и взглянула на часы.        — Мой отец хотел съездить в город, — тоже взглянув на время, пояснила Бьянка. — Сказал, что это по делу.        — Ты можешь остаться здесь, Эцио, — Амелия подняла взгляд на итальянца, который в свою очередь чуть нахмурился. — Нас прикроет Джейкоб. К тому же он в Лондоне как рыба двухсотлетней выдержки в воде. А ты город совсем не знаешь и вряд ли сможешь там ориентироваться. Не Рим же…        — Амелия, — покосилась на нее Бьянка и сложила руки на груди, — я не думаю, что у Эцио топографический кретинизм. В современном Риме он вполне себе неплохо ориентировался.        — Не недооценивай меня, cara, — вскинул брови Аудиторе с видом, что действительно не стоит этого делать. — Я не бесполезен.        — Хорошо-хорошо! — воскликнула блондинка. — Жду вас обоих внизу, иначе твой отец, Бьянка, разорвет нас всех на части получше тамплиеров…        — Отлично, ты будешь первой жертвой, — кинула ей напоследок Бьянка, прежде чем та скрылась за дверью.       Эцио чуть скривил рот и подошел к столу, откладывая ленту и надевая на запястье скрытый клинок. Ассасин ловко застегнул пару ремешков, и оружие крепко держалось на запястье. Со второй рукой пришлось повозиться чуть дольше. Как только наруч была надета, он сразу же проверил действие оружия — с тихим щелчком показались два длинных лезвия. Ассасин взял ленту, но Бьянка мягко забрала ее из его рук.        — Я завяжу сама, — она аккуратно расчесала его длинные волосы. После этого начала перевязывать их алой лентой. — Когда приедем, давай не будем лезть в неприятности?        — Я должен был сказать это тебе, — усмехнулся Аудиторе, чувствуя, как пальцы девушки перебирают темные пряди. — Вижу, Амелия хорошо отзывается о Джейкобе.       Бьянка оставила волосы Эцио в покое и взглянула на него с другой стороны — все выглядело хорошо.        — У них своя химия, — пожала плечами Бьянка. — Но я могу неплохо отозваться о его стряпне. На время дежурства Амелия перестала готовить, поэтому на завтрак Джейкоб сделал яичницу с беконом, что получилось бы у каждого. Но Амелия уже возвела ему пьедестал, будто это была не яичница, а изысканный завтрак для самой королевы…        — А ты, bella, — он поймал ее руку и несильно сжал в своих ладонях, — возведешь мне пьедестал?        — Я… — заулыбалась Бьянка, легко возвращая себе свою руку и шагая в сторону двери. Она оставила Эцио с этим ответом и недоумевающим лицом, — подумаю над этим.        — Aspetta… Che? — он последовал за ней, слыша ее смех, и выглянул в коридор — она шла, оглядываясь назад. Мужчина забрал ветровку, которую надел по пути, и спустился по лестнице к главному входу.        — Нам нужно встретить своих людей, — произнес отец Бьянки, встречая Аудиторе. Фрай уже был с ним. — Это ненадолго. Они тоже не местные, так что без нашей помощи им до сюда не добраться.       Когда он закончил объяснять путь к аэропорту, сел за руль, надев очки, чтобы его не узнали камеры дорожного движения, и темную шляпу. Амелия села на задние сидения, затащив туда и Фрая — она схватила его за руку и просто потянула в машину. Эцио сел вперед, рядом с водителем, и Бьянка села на место позади Аудиторе. Всю дорогу они все молчали, каждый смотрел в свое окно. Уже по приезду в Лондон они стали оживленнее, и начали появляться зачатки разговора.        — А разве Абстерго не вычислит ассасинов? — поинтересовалась Амелия.        — Они будут выслеживать людей, что жили в прошлых веках? — пробурчал отец Бьянки, сворачивая на перекрестке. — Тогда удачи им — пусть сначала найдут что-нибудь на них.        — То и верно, — довольно произнес Фрай. — Нас, по сути дела, не существует.        — Не по сути дела, а на самом деле, — вскинула брови Бьянка. — Впрочем, что им мешает порыться в архивах? Может, и найдут.        — На близнецов Фрай еще могут, а вот на таких старичков, как Аудиторе… — делилась мнением блондинка и под недовольное «» поспешила оправдаться. — Ну, я образно выражаюсь, Эцио. Не злись. Но тебе сейчас под тридцатник вроде, верно?        — Возможно, — тихо пробурчал итальянец отвернулся к окну и сложил руки на груди.        — Надеюсь, ты тайком не вычитаешь пару цифр из своего возраста? — ехидничал Джейкоб. — А то некоторые особы любят так делать.       Эцио ограничился коротким вздохом, а обе девушки хихикали, но тихо, чтобы вконец не обидеть его. Отец Бьянки остановил машину на парковке и повернулся к задним сидениям с намерением разъяснить, что делать дальше.        — Ждете меня здесь, — говорил он. — Должна подъехать еще одна машина. Потом все оперативно поедем обратно, — он взглянул на Фрая и Аудиторе. — Вы двое — со мной. Мне нужно прикрытие.        — А мы? — воскликнули обе девушки. — Мы не останемся здесь.        — Здесь… Здесь душно, — пожаловалась Амелия. — Пожалейте, хоть окно приоткройте.        — И то верно, — произнес отец Бьянки, глядя на свою дочь, что молчала, но ее взгляд говорил сам за себя. — Нельзя оставлять детей в полностью закрытой машине.       На этот раз ассасины остались довольны, покидая машину. Девушки провожали их взглядами из-за стекла. Однако Эцио все же открыл дверь со стороны Бьянки, но вылезти ей не дал, после чего столкнулся с недоуменным взглядом в ответ. Без лишних слов он протянул ей руку, но отнюдь не для того, чтобы помочь выйти.        — У тебя по любому есть заколка, отмычка, скрепка, — перечислял он, чуть поджав губы. — Сбежишь еще вместе с Амелией.        — Обижаешь, — надула губы девушка. — Такого, значит, ты мнения обо мне?        — Таковы мои наблюдения, — без тени обиды поправил ее Эцио. — Я знаю, что ты можешь сбежать, ты же прекрасно расправляешься с замками.        — Лучше бы с собой взял, — пробурчала Бьянка, достала из кармана шпильку для волос и положила ее в ладонь Аудиторе.        — Он может остаться здесь, — предложил Фрай, на этот раз соглашаясь с Эцио — о навыках Бьянки он слышал. — Я сам справлюсь. Зато будете спокойны.        — Хорошо, — неохотно согласился отец Бьянки, и Амелия поспешила вытолкать Бьянку из машины, а Эцио только придержал дверь. — Мы можем задержаться — они не в первый раз летают, но это все еще непривычно для них.        — Bene, я послежу за ними.       Ассасин был оставлен девушками в покое вплоть до момента, когда ушедшие мужчины не скрылись с глаз за дверьми терминала. Впрочем, Эцио этого и ожидал.        — Эцио, ну, пойдем куда-нибудь! — умоляла его Амелия. — Здесь полно мест для посещения: кафе, магазины и далее по списку! Не хочешь немного развеяться? Сейчас тепло — можем поесть мороженого!        — Поесть мороженого — самое то для человека с больным горлом, — вздохнула Бьянка. Эцио, услышав о мороженом, заинтересовался, но пытался не подать виду, что им удалось его уговорить. — Это лишний риск, там нас ждут лишние неприятности.        — Но они же ждут! — блондинка ткнула локтем в бок Бьянку, заговорчески ей подмигивая. Сразу после этого она схватила ее за руку и потянула в сторону ближайшего кафе. — Мы ненадолго. Я вот, например, хочу есть.       Бьянка переглянулась с Эцио, который лишь с сочувствием вскинул брови и поджал губы. Разговаривать на тему безопасности было пустой тратой времени, так как в миллионный раз ассасин распинаться для этого не будет. А тут хотя бы мороженое перепадет. Спустя десять минут они втроем сидели на улице за столиком в тени. Амелия заказала себе карамельное мороженое с шоколадом, а Бьянка — фисташковое с орехами. Она видела, как старательно Эцио пытается не смотреть на них, а наблюдать за обстановкой, поэтому взяла пластиковую ложку и отломила небольшой кусочек.        — Иначе будет нечестно, — она протянула ему ложку, и итальянец, у которого чуть дрогнули уголки рта, подался вперед, чтобы съесть предложенное лакомство. — Считай, это мои извинения за мои ужасные швейные навыки.        — А кто-то говорил, что ему нельзя мороженое, — тихо и ехидно произнесла Амелия, уплетая ложку за ложкой.        — «Кое-кто» пытается загладить вину, — цокнула языком Бьянка, с улыбкой поворачиваясь к ассасину и предлагая ему еще. — К тому же, я даю ему понемногу. У Эцио же нет аллергии на орехи?       Аудиторе покачал головой и снова принялся незаметно смотреть по сторонам, наблюдая за обстановкой. Он не был слишком внимателен, так как и его, и сам он отвлекался на своих довольных спутниц. Эцио задержал взгляд на Бьянке, когда она продолжила есть и начала облизывать ложку.        — Ну, и где же они? — вздыхала Амелия, косясь на свою подругу и Аудиторе, который снова начал есть мороженое с ложки. Она видела в них нечто вроде милой парочки и сейчас мечтала о возвращении Фрая. Чтобы ее не слышали, она стала ворчать тише. — И где же шляется свет моих очей?..        — Ты немного испачкалась. Иди сюда, — Эцио чуть наклонился к Бьянке и вытер с уголка ее губ остатки мороженого, облизнув палец. Девушка, пронаблюдав все это, скромно и смущенно улыбнулась, но уже не испытывала прежней скованности — это же Эцио. — Так-то лучше.       Он на секунду опустил взгляд на ее руку и, не теряя момента, положил свою ладонь на ее, чуть сжав. Он не удивился, когда Бьянка в ответ сжала его руку, продолжая смотреть итальянцу в глаза. Они оба почувствовали нечто, что объединяло их обоих, оно точно промелькнуло между ними то ли при их первой встрече, то ли после переезда, то ли лишь сейчас. Аудиторе однозначно был рад, что на этот раз ее взгляд не был затуманен парами алкоголя или тенью другого человека.        — А, вот и они, — голос Амелии вывел их из уединения и заставил оглянуться. — Ничего себе…       Блондинка была рада видеть Фрая, что вернулся минутами раньше, рядом с ним стоял отец Бьянки, а позади, но уже вышли вперед новоявленные гости-ассасины. Эцио, увидев их, незамедлительно посерьезнел и на мгновение снова взглянул на Бьянку, но глаза той были просто прикованы к ним. Она и сама была поражена этой встрече.        — Для тех, кто не знал, кто это, повторю, — говорил отец Бьянки, подразумевая Джейкоба. — Это Арно Виктор Дориан и Элиз де Ла Серр. Но мы все и так уже знакомы.