***
Я уже и забыла, насколько ослепителен белый снег и какой холодный воздух. Ноздри обожглись при первом глубоком вдохе, закрываю глаза, чтобы немного привыкнуть. Сжимаю мужские пальцы, чтобы не упасть и смотря вниз, аккуратно ступаю по ступенькам вниз. Естественно пару раз скольжу, но Князь успевает ловить меня усмехаясь с моей неловкости и неповоротливости. Мне разрешили надеть теплые темно-серые штаны и вязаный пуловер. Сверху пушистая белая шуба и теплые перчатки. Шапку я решила не надевать, подумала, что обойдусь капюшоном. Ну и дура. Даже сквозь плотную пушистую ткань, ощущаю, как мороз щиплет меня за уши. Ветер здесь, как в Антарктиде. Но Люциферу абсолютно плевать на пронизывающий ветер и лютый холод царивший здесь. Хотя на нем и надето черное кашемировое пальто с воротником-стойкой, я сомневаюсь, что без него он чувствовал бы себя менее уютно. С горем пополам спустившись по лестнице, мы идем по узкой прочищенной тропинке к тому месту которое до этого я видела только из окна. Это сад. На Земле говорят, что Князь Тьмы живет во льдах и холоде. Попав в это место, я удостоверилась, что это именно так. Гигантские ледовые скульптуры, замороженные внутри существа, даже человекоподобные. Есть и растения и насекомые, прекрасные и ужасные. Возле каждой я останавливаюсь как минимум на минуту, застывая с открытым ртом от ужаса или восхищения. Это чем-то напоминало стены в замке, но здесь каждый заморожен отдельно и лишь тонкий слой льда показывал, что все здесь лишь декорация. Одной из прекрасных скульптур была нимфа. У нее острые уши, длинные прекрасные волосы цвета пшеницы. Тело укрыто легким нарядом, в руках несколько стрел, а за спиной коричневый кожаный колчан. Лука нет. Она замерла в движении, смотря куда-то вдаль, будто высматривая врагов. Как эльфийка из игры. — Все, что здесь заморожено… они все мертвы? — спрашиваю я, повернувшись к стоящему позади Люциферу. — Нет. — Как?.. — я пытаюсь разглядеть в его лице намек на то, что он пошутил. — Они живы? Поворачиваюсь назад и не сдерживаю испуганный вздох. Остроухая девушка теперь смотрела на меня. Пячусь назад, пока не чувствую руки у себя на плечах. Князь приобнимает меня и уводит дальше по тропе. Я бы могла обсудить с ним его жестокость, надавить на жалость или попросить отпустить. Но не буду. Это Люцифер. И его будут бесить эти сопливые, сострадательные просьбы. Спустя пару минут, чтобы немного отпустить шок после испуга, я решилась сменить тему. Заговорила о погоде. Да, о банальной погоде. Удивительно, но демон поддержал меня, рассказал, как здесь меняются времена года и как дело обстоит на других Кругах. Потом разговор перешел о политике демонов, об отношениях между расами. Как оказалось, разногласий здесь не много, если упустить давнюю и взаимную ненависть вампиров к оборотням. Я бы расспросила об этом больше, но старалась не трогать вампиров. Все знают, что Князь их недолюбливает. Хотя, на праздник едет. Кстати о празднике. — Когда будет праздник вампиров? — спрашиваю я, засмотревшись на огромного серого зверя, чем-то напоминающего рысь. Но этот был больше и зубастей. — Первого марта. В твоем мире начинается весна. Здесь она тоже начнется и в «Кровавой Розе» начнут распускаться кровавые розы. Эти цветы растут лишь в садах этого королевства и стоят дорогую цену. — Они похожи на земные? Как по волшебству, мы оказываемся возле куста замороженных цветов. Это не были розы, но Люцифер почему-то остановился, задумчиво на них смотря. — Не совсем. Их цвет намного насыщенней и запах… Одурманивает. Когда цветок умирает, он плачет алой кровью, но именно эта кровь даст жизнь новом цветку. — И когда умирают цветы? — Раз в сто лет. Чем темнее цвет лепестков, тем старше растение. Их смерть длится один день. Но снова таки ровно через сутки вырастает новый цветок. — Ты так много знаешь об этих цветах… — успеваю начать я, когда Князь поворачивается ко мне. Лунные глаза наполнены гневом и меня словно сковывает. Температура упала еще ниже, хотя казалось это невозможно. Я остаюсь с открытым ртом, потому что не могу вдохнуть. Воздуха нет! Князь смотрит, как я хватаюсь за горло леденящими пальцами, почти сгибаюсь пополам. Внутри меня защекотало, похолодело, словно все укрывается морозными рисунками. Как больно… Почему? Я же ничего такого не сказала… Легкое касание его пальцев к моему лбу и все резко исчезло. Как по щелчку испарилась эта тяжелая аура, наполненная дьявольским гневом. Я вдыхаю холодный воздух и кашляю, раздражая горло. Вот черт возьми! А я уже и забыла, каково это быть на краю смерти. — С тобой все в порядке? — невинный участливый вопрос. — Да, все хорошо, — тихо хриплю я. Не подать виду. Нельзя подать вид. — Просто я не привыкла к такому холоду. — Я согрею тебя. Мужчина распахивает пальто и замирает, приглашая меня к себе. Я стою, не зная, как поступить. Смотрю в его глаза: теплый добрый взгляд самого красивого ангела в мире. Как он так быстро сменяет эмоции? Черт возьми… Пару шагов, и вот я уже обнимаю неимоверно теплое и сильное мужское тело. Бросаю перчатки на снег и запускаю онемевшие руки под ту же белую кофту. Люцифер даже не вздрагивает, просто накрывает насколько это возможно и мы стоим, не двигаясь. Тепло разлилось во мне, будто после горячего напитка. Стало так невыносимо хорошо и уютно. Даже не верится, что секунду назад он был так зол, а сейчас так невероятно добр. Почему? Почему все это происходит? Мы стоим в окружении замерзших цветов и ледяных скульптур. Мои ноги наверняка поражены обморожением, но мне плевать. Когда еще я смогу вот так просто постоять с существом, которое так люблю. Люблю вопреки страхам. Вопреки боли. Вопреки мукам. Вопреки смерти. Вопреки всему.***
Тот холодный день запомнился мне надолго. Нежные и одновременно крепкие объятия, теплая гладкая кожа и ангельский аромат — вот, что я помню в тот день. Почти месяц назад. Да, с того момента прошел почти месяц. Нет, мы с ним виделись, но почему-то именно этот момент всплывает в моей памяти, когда я вспоминаю Люцифера. Каждую среду после ужина, он уходил в мою комнату где мы, откровенно говоря, трахались. Правда, ощущений пережитых в Бальнеа больше не было. Секс был хорош, даже очень, но… Узнав, что-то ярче, то что было восхищает уже не так. Я предлагала снова пойти в ванну, ведь вода поглощает долю ауры и поэтому я сумею перенести его давление, но Князь всегда мягко мне отказывал. Иногда мне кажется, что я просто этого не достойна. В остальные дни мужчина где-то пропадал. Это позволяло мне улыбаться с особым ядом, смотря на сидящую напротив Фредерику в четверг. Князь ни разу не забирал ее с собой и маленький Дьявол внутри меня перебывал в экстазе. Даже если ее лицо зажило и она снова стала прекрасной, я все равно впереди. Она демон, а я человек. И я впереди. Господи, кто же знал, что ликование это так приятно. Ликование шлюхи. Грустно, но я признаю это. Я подстилка. Содержанка. Проститутка. Куртизанка. Назвать можно, как угодно. Но я первая и я иду к своей цели. В отсутствие хозяина, мне не было скучно. Первого марта, в первый день весны, будет бал вампров и конечно же я не должна опозорить Его Темнейшество. На следующий день, после нашей прогулки, ко мне пришла Карла — та самая ведьма-тире-вампирша, что учила либид танцевать. Она меня явно недолюбливает, я прочувствовала это еще с прошлой нашей встречи и сейчас ситуация ничуть не изменилась. Недовольно скривившись и смерив меня презрительным взглядом, учительница приказала мне переодеться и последовать в Салтатио. Там меня должен был ждать зал для тренировок. Я переоделась. Полин откопала в недрах моего гардероба слитный купальник и длинную полупрозрачную юбку. Хорошо, что не пачку балерины. Пришла, опоздав минут на десять, за что была отчитана. Позор мне. А потом начались тренировки. Я думала, что это будет что-то веселое и интересное, но кто же знал, что учиться у вампира это такие… муки, мягко говоря. На протяжении месяца я каждый день занималась по пять или шесть часов. Бывало, целое занятие уходило на то, чтобы я идеально делала всего лишь одно движение. Природа хоть и подарила мне гибкость, но не для Карлы. Для нее я навсегда останусь, цитирую: «жалкой деревянной куклой». Ну, что за добрая женщина. Музыка звучала разнообразной: то медленная, то быстрая, то плавная, то ритмическая. Я не могла понять, что же я буду танцевать на балу? Может Люцифер приказал научить меня сразу всему? Это невозможно. Все-таки хорошо, что он не соглашался идти со мной в Бальнеа. После каждого занятия я — раздавленный асфальтоукладчиком лимон. К тому же побитый. Да, мои ошибки не прощались просто так и по голове меня явно не гладили. Карле даже как-то нравилось бить меня длинной стальной указкой, словно я вредная студентка из Института благородных девиц восемнадцатого века. Причем била она сильно и по ногам, от чего я начинала даже хромать. А если я хромаю, то плохо танцую, за что получала еще больше. Слезы брызгами летели из моих глаз, комок в горле грозился вырваться наружу рыданиями, но я не показывала своей слабости. Ну уж нет. Я пережила гораздо больше и хуже. И хозяину тоже не жаловалась, даже когда он вопросительно поднимал бровь на мои ссадины и порезы. Я просто пожимала плечами — откуда оно все понятия не имею — и старалась, сразу сменить тему. Он не дурак и конечно же все понимал, но был мной крайне доволен. Чем больше я это понимала, тем сильнее становилась. С этой усталостью и болью мне забылось все, что меня беспокоило. Сцена смерти Нив и Мериан почти перестали мучить меня, я практически не помню ни хруст девичей шеи, ни отвратительный запах в ванной. Все о чем я думаю, это идеально станцевать и не получить палкой по ногам. С Этсу не удавалось увидеться ни разу. Я даже не помню когда впоследний раз говорила с ней, а вызвать ее без сильного эмоционального всплеска не получается. Я пыталась просьбами и уловками заставить Князя переночевать со мной, но он как будто все знает и специально уходил к себе. Прямо спросить почему он не остается на ночь или почему не приглашает к себе — не решаюсь. Мне страшно нарушать эту, и без того шаткую, идиллию. От Люцифера никогда не знаешь чего ждать. За неделю до поездки Полин привела Мартэ — вампиршу которая была известна своим мастерством швеи. Не высокая, стройная и с безупречной кожей, что очень свойственно для вампиров. Назвать ее блондинкой было бы ошибкой. Цвет ее волнистых волос переливался на солнце, как жидкое золото и отдавал всеми цветами радуги. Большие глаза необыкновенного фиолетового цвета и казалось, что если приглянуться, то можно разглядеть в радужке целые поля фиалок. Вампирша однако удивилась мне. Войдя в мою комнату, она сначала застыла, но вскоре взяла себя в руки и несмело улыбнулась. Я, уже стоя на маленьком табурете для удобства, напряглась. Почему-то мне показалось, что она меня знает. Точнее не меня, а Этсу. Черт. Что если аккуратно ее спросить? Мартэ представилась мне, рассказала что она сейчас будет делать и пообещала, что обязательно предоставит мне фасоны платья. Ее голос звонкий, завораживающий и мелодичный. Я знаю, что красоту вампиры используют, как оружие и голос входит в число арсенала. — Давно ты этим занимаешься, Мартэ? — обратилась я как бы невзначай, когда девушка мерила мне бедра. Я стояла в своем сплошном купальнике для удобства примерки, а еще потому что час назад закончилась моя тренировка. Я разве только в душ успела сходить. — Около века. — И сколько же тебе лет? Она на секунду затихла. Наверное, не комильфо такое спрашивать. — Три сотни. — Тебе триста лет? — Я даже пошатнулась и размахивая руками, как мельница лопастями, еле удержала равновесие. — Триста сорок пять если говорить точно, — совершенно спокойным тоном ответила Мартэ, будто не видела, как я только что чуть не убилась. Я ей не верю. Точнее верю, но… не могу поверить что это действительно правда. Хотя, я уже должна привыкнуть к таким цифрам возраста, но… Все равно это слишком невероятно! Ей и двадцати не дашь! — Ты была когда-нибудь в Кровавой Розе? — решила не тянуть кота за известные места, сразу начала я. Теперь потеряла свое моральное равновесие вампирша. Еле сдержала свое безэмоциональное лицо, но я видела, как забегали глаза. Она определенно что-то знает. — Твой хозяин отдал приказ. Она тоже решила не придумывать отговорки, но все равно эта правда меня расстроила. Твою мать. — Он приказал не рассказывать мне о Кровавой Розе? — Он приказал не разговаривать с тобой о вампирах в принципе. Блять. Ну, чертов же сукин сын. Полностью лишил меня какой-либо информации. Такое чувство, что все вокруг давно все знают и одна я, как слепая дура. — Ты живешь в Восьмом Круге? — Нет, я родилась в Девятом. — Почему же тогда называешь Люцифера моим хозяином? Разве он и не твой Князь? — Моим Князем всегда будет Белиал. Даже если я живу на территории другого. — Тогда ты можешь не подчиняться Люциферу, — заметила я. Мартэ как раз мерила мою грудь и я смогла убедительно заглянуть в ее прекрасные сиреневые глаза с золотистыми ресничками. Встретившись со мной взглядом так близко, без того будто мраморное лицо девушки, побледнело еще больше. Трехсотлетняя вампирша глядела на меня с неким страхом и смятением. «Бу!» и она убежит. Неужели, это привилегия фаворитки так действует даже на таких старых существ? Или… она была знакома с Этсу лично. Естественно, знать, что ты шьешь платье человеку, который так похож на кровавого убийцу принца, дело не легкое. Кто знает, может он не единственный кого она прикончила. В бою, завладем моим телом, Этсу так професионально управлялась мечом и пистолетом. Она точно какой-нибудь наемник. Есть же в Аду наемники? — Разве сейчас твоим Богом стал Люцифер? Он стал твоим Создателем? — ровным тоном спросила Мартэ, не отрывая от меня взгляда. — Но я подчиняюсь приказам Люцифера. — Как и все мы. Кажется, я поняла. Независимо где ты родился и где ты живешь, ты будешь подчиняться приказам хозяев своих земель, но своим можешь назвать только одного Князя. Именно ему ты молишься, поклоняешься, служишь. Больше я ничего не спрашивала у швеи. Она быстро и ловко доделала свою работу и пообещала, что в скором времени придет, чтобы показать мне свою работу. Сразу, после того, как Мартэ вышла, ко мне заявилась Эрин и Полин. Последняя тут же подошла и начала стягивать с меня этот дурацкий купальник. С того времени, как я начала заниматься танцами, мне стало трудно даже переодеваться. И дело не столько в крепатуре, сколько в «боевых» ранениях. — Ты что-то хотела, Эрин? — крикнула я из гардеробной. Она услышала бы даже если бы я просто сказала, но старые привычки тяжело умирают. — Что ты спросила у Мартэ? Я застыла. Вопросительно смотрю на Полин, но та пожимает плечами. — А что? — спрашиваю я, чтобы пауза не затянулась. — Что ты у нее спрашивала? — еще раз прозвучал вопрос. Вот блин. Либо она подслушивала, либо хочет чтобы я так подумала и вывалила ей всю правду. — Спрашивала то, что было интересно. А что? Эрин затихла. Сейчас я чувствую себя скользким ужом, который уворачивается от любых препятствий. — Тебе не стоит задавать лишних вопросов, — произнесла девушка, когда я уже была в платье. Я надеялась, что она ушла. — Каких таких «лишних»? — выхожу из гардеробной и уперев руки в бока, приподнимаю брови. — О чем я спросила? Эрин моей храброй наглости не оценила. И она, и я, и даже Полин начинаем понимать, что я уже давно не та, которой была в первый день. Нет больше запуганного человечка. — Не строй из себя хозяйку, Этсу, — главная фамуля тоже уперлась руками в бока. — И ты сама прекрасно знаешь о чем, ведь не дура же. По крайней мере не настолько. Мне оставалось только хапнуть ртом воздуха. Вот же сука. Гневно дышать полной грудью тяжело, Полин слишком туго завязала платье. Но я не показываю вида, лишь обиженно соплю, как злой дикобраз. — Я сама решаю, что мне говорить и что спрашивать. За что ты беспокоишься, Эрин? Разве за свои ошибки в ответе не я? — Я тоже в ответе за твои ошибки! Я получаю наказание за каждый твой промах, за каждое неверно сказанное слово! — О чем ты говоришь? Какие наказания? Почему ты должна их получать? И тут ее прорвало. Взорвался тот вулкан, который дымился столько времени. — Потому что он так приказал! Я должна следить за всеми опасностями вокруг тебя, каждый раз просчитывать каждый твой шаг. Если бы не я, Этсу, тебя убивали бы каждый день! Твои завтраки, блюда на ужин и даже одежда… Ты не представляешь сколько смертельной опасности тебя поджидало каждый день проведенный здесь. Ты считаешь это твоя заслуга? Это ты выжила? — она насмешливо показала пальцем на меня, а потом уже озлобленно на себя. Если бы она ткнула, держу пари, там осталась бы дырка. — Это я позволила тебе выжить! Все эти несчастные случаи, что приключились с тобой… Все это мои ошибки! Я упустила тебя из виду! Я не досмотрела и за это наказана не раз. А ты, словно специально лезешь в неприятности. Зачем? Зачем ты это делаешь? Не знай я Эрин, то подумала бы что она сейчас заплачет. А может это действительно так? Ее губы дрожат, но глаза наполнены яростью, будто она прямо сейчас меня задушит. Но всмотревшись, вижу, что это не ярость. Это усталость. Невероятная усталость. Каждый день приглядывать за маленьким, глупым ребенком, которого взвесили на ее хрупкие плечи… Это воистину адские муки. И помимо этого приглядывать за замком, за сотнями слуг. Как? Когда она это делает? — Я просто хочу знать правду, — произносит мой дрожащий голос. Странно, плакать должна Эрин, но делаю это почему-то я. Из жалости к кому: к ней или к себе? — Я хочу узнать правду, которую от меня так тщательно скрывают. Я знаю, что здесь что-то происходит. Все вокруг меня, что-то знают. И я не могу так просто сидеть и смотреть, зная, что вижу совсем не то, что видят другие! Фамуля горько усмехнулась и опустила руки. Безвольно, словно у нее не соталось сил. — На твоем месте я бы сидела тихо, как мышь и даже не пыталась рыпаться. Ты играешь в опасные игры и, честно говоря, даже я не знаю, как ты до сих пор вышла сухой из воды. Даже если я тебя спасаю, даже если ты под защитой Люцифера… То, что ты до сих пор жива, действительно чудо. Она и правда сильна. — Кто? — У меня похолодело все внутри, во рту мгновенно пересохло. Неужели она говорит о… — Твоя удача. Еле сдерживаюсь, что бы громко не выдохнуть. Но вовремя беру себя в руки и киваю. — Да. Я знаю.***
За день до волнующей меня все больше и больше поездки, Мартэ привезла мне несколько вариантов эскиза. Точнее я думала, что это будет только эскиз и уже волновалась, успеет ли все быть готовым, но вампирша реально сшила три разных платья. И еще каких платья! Такой красоты я не видела и не одевала никогда. Тончайшая робота, с продуманными мельчайшими деталями. Мартэ явно оправдала слухи о своем вампирском перфекционизме и идеальности. — Она ведь знала, кому предназначается эта одежда, — спокойно произнесла Эрин, глядя на мое полно восхищения лицо. Но я не обратила внимания на этот холодный, безразличный тон. Она, как всегда, в своей ипостаси строгой надзирательницы, особенно после последнего нашего разговора. А вот Полин разделила со мной восторг. Ее глаза загорелись, бледные ручки тут же потянулись пощупать ткань. — Дьявол, какая она тонкая и нежная! — трогая подол платья воскликнула она, и тут же приложилась к ткани щекой, как кошка. — Какая удивительная! Никогда не ощущала такой нежности. Да, я тоже никогда прежде не видела такой красоты. Все платья длинные, как раз для моего роста, чтобы лишь немного касаться пола. Одно насыщенного цвета спелой вишни с пышной юбкой, являющей огромные лепестки розы, как и лиф, который являл собою два «лепестка», что открывали только тонкою полоску в зоне декольте, почти до самого пупка. На ощупь ткань, как паутинка, к ней просто страшно притронуться. Второе настолько темно-синее, что кажется почти черным, но на свете оно вспыхивает мелкими драгоценными камнями будто звезды, затерявшимися между юбок и мелких складок на лифе. Оно скреплялось тончайшей, почти невидимой серебряной цепочкой на шее, очень точно прикрывая мою грудь и полностью открывая спину. Третье же нежного лилового цвета к низу переходящее в розовый, а потом в бежевый. Если поднять и опустить подол, ткань словно запорхает крыльями прекрасной бабочки. В танце это смотрелось бы невероятно круто. Но… Я решила отдать выбор не себе. — Все эти платья мои? — спросила я, у довольной моим и Полин восторгом, Мартэ. Вампирша с улыбкой кивнула мне. Не особо она разговорчива, но руки у нее растут с нужного места. Я уверена, что свою одежду она шьет себя сама, потому что такие идеально подходящие черные брюки, рубашка цвета слоновой кости с кружевным жабо и малинового цвета блейзер… Явно не в бутике покупала. — Что ж, — произношу я, поворачиваясь к Полин, которая никак не могла отлипнуть от третьего, лилового платья. Видимо она в него влюбилась. — Я вижу, что тебе очень нравится это платье. Полин? Фамуля вздрагивает, словно просыпается и тут же подрывается: — Что? Да, я здесь. У меня это вызвало смех. Даже Эрин не сдержала улыбки и беззлобного закатывания глаз. — Я спрашиваю, сильно ли нравится тебе это платье? Мне кажется она либо еще не очнулась, либо не поняла мой вопрос. — Нравится ли мне? — словно зависший робот, пробормотала девушка. Казалось, если прислушаться, можно услышать, как медленно прокручиваются механизмы в ее голове. Наконец, загрузившись, она выдает: — Да. — Тогда я тебе его дарю, — со счастливой улыбкой сообщаю я. — Что? — у Эрин вытянулось лицо. — Что? — даже Мартэ не сдержала удивления. — Чт… — вырвалось у Полин, а потом она снова зависла и, наверное, еще не скоро отвиснет. На ее лице навечно застыла эмоция одновременного недоверия, счастья и растерянности. — Раз это мои платья, то я ведь могу подарить их кому хочу, верно? — Да, но такого никто и никогда не делал. Не бывает такого, чтобы либида дарила подарки прислуге, — хмуря брови, произнесла Эрин. — Тогда… Эрин, тебе нравится вот это? — я указала на первое платье, стоявшее рядом с Эрин. — Я хочу одеть на бал второе, потому что оно наиболее детально сделано по моей фигуре. Если тебе нравится первое, я подарю тебе его. Мартэ немного перешьет его, чтобы оно сидело на вас идеально, правда? Шокированная швея заморгала, смотря на меня и медленно кивнула. Видимо она впервые такое видит за свои триста лет. А у главной фамуля отнялась речь. Никогда не видела ее… такой. Растерянной, смущенной, словно она в первый раз получила подарок. А вдруг? Как давно ей что-то дарили? Сомневаюсь, что Люцифер щедр на подарки прислуге. — Зачем? — все что сумела произнести Эрин, спустя долгую минуту. — Это тончайшая работа великолепного мастера. Зачем ты даришь такую дорогою вещь? Я поняла, что никогда не пожалею об этом. Увидев такую реакцию, мне плевать насколько красивы или дороги эти подарки. Я должна отблагодарить этих двух за то, что они делали и делают для меня все это время. Первого марта может решится моя судьба и кто знает, сумею ли я отблагодарить их. Молча подхожу к обескураженной Эрин и еще больше шокирую ее: крепко обнимаю. Никогда не думала, что сделаю это, но да. Я ее обняла. — Спасибо, — тихо шепчу я, почувствовав, как она слабо обняла меня в ответ. — Спасибо, что спасаешь меня.