Заодно с судьбой

Полтора месяца спустя, в конце мая, «Ласточка» бросила якорь в небольшой бухточке, скрытой от любопытных глаз узким, заросшим буйной тропической растительностью мысом. У входа в пролив, ведущий в бухту, высился почти достроенный форт, а от причала вглубь островка вела выложенная камнем дорога. И хотя все вокруг было преображено и обустроено, Кристиан сразу узнал это место. От нахлынувших воспоминаний ему стало физически больно, захотелось забиться в угол и свернуться там в клубок. — Плохо себя чувствуешь? — заботливо поинтересовался возникший рядом Бертран — с некоторых пор они были на «ты». — Нет, не то, что ты думаешь. Просто я уже бывал здесь… — С ним? Кристиану не пришлось переспрашивать, о ком идет речь. Все и так было понятно. — Да. И, кстати, с Джеком и остальной командой тоже. Правда, тогда здесь не было никаких построек. — Ты знаешь, что все это — и эта бухта, и этот остров, и дом, и форт — принадлежат тебе? Граф купил это своему жениху Кристиану де Випону в качестве свадебного подарка. Документы оформлены на твое имя. — Ах, Бертран! Ну и что? Меня же нет! Есть только Кристофер… — А мне казалось, что тебе будет приятно узнать об этом. — Вы все сговорились мучить меня! — Ничего подобного. Просто, каждый, кому ложная гордость не туманит мозги, понимает всю глупость и даже жестокость твоего поступка. Кристиан бросил на альфу уничтожающий взгляд и ушел собирать вещи. — Вот и поговорили, — проворчал Бертран, вглядываясь в берег. Вскоре к нему присоединился Джек. — Нравится? — Да, очень красиво. Никогда не думал, что увижу такие края. — А я уже бывал в этой бухточке. — Да? — вежливо переспросил студент. — Да-а… Памятное место… — Я знаю, что граф купил его для своего жениха. Вы ведь знали его, капитан? Каким он был? — Он был красивым, храбрым и очень любил Ройса. — Вы описываете просто какой-то идеал для любого альфы. — Что, не верится? Марсель! — вдруг закричал Джек, перегибаясь через поручень. — Иди сюда! Расскажи господину лекарю о том, как господин Кристиан спас самого Черного Ройса от кастильцев. А я прошу меня извинить — пора начать разгрузку. Марсель-Мотылек и Бертран покинули клипер в числе последних — история, рассказанная матросом, была столь захватывающе интересна, что студент даже забыл, где они находятся. Лишь сообщение о том, что шлюпка совершает свою последнюю ходку на берег, заставило его покинуть мир грез. На берег Бертран ступил, неся свои немногочисленные пожитки. В основном это были книги и лекарственные травы — сушеные и в семенах. С облегчением чувствуя под ногами твердую землю, он направился к видневшемуся между деревьями большому дому. Джек со Стивеном на плечах и Джонни, не отстающий от них ни на шаг, первыми подошли к зданию из желтого камня, крытому яркой рыжей черепицей. Оно было построено в испанском стиле — с тенистым внутренним двориком-патио и небольшим бассейном в центре. Дверь оказалась распахнута, и ветер лениво шевелил легкую сетку, защищавшую внутренние покои от насекомых. — Эй, кто-нибудь есть? — прокричал Торнтон, и вскоре на пороге появилась странная фигура, облаченная в какой-то некогда бывший белым балахон. «Да это ж кандура!» — вдруг понял Джек. — ХильджИ! — воскликнул он. — А ты откуда здесь взялся, старый безбожник? — Я важный человек, дурья твоя башка, Джек. Сам капитан поручил мне присматривать за домом. — Чтоб ты знал, черная перечница, капитан теперь я. — Какой из тебя капитан? Ты — лоботряс и бездельник! — Кто этот старый высушенный гриб? — скрипучим голосом поинтересовался Нэн. — Меня зовут Хильджи, я великий ученый, мне доступны скрытые от других истины, я… — Хвастун, — не замедлил вступить в разговор обиженный за мужа Мирти. — Я вижу, ты под надежной защитой, малыш! — О да, Хильджи! Теперь тебе не удастся безнаказанно поносить меня, — посмеиваясь заявил Джек и, шагнув навстречу старику, заключил его в объятия. — Ты не меняешься. Все еще возишься со своими снадобьями? Ищешь философский камень? — Не в моем возрасте менять пристрастия. А теперь, Джеки, познакомь меня со своими спутниками. — С удовольствием, Хильджи. Вот этот сердитый бета — мой дядюшка Нэн Торнтон. Старик почтительно склонил голову. — А это мой супруг Мирти. Хильджи осмотрел сразу засмущавшегося омегу с одобрением и засмеялся. — Кто бы мог подумать, что такой повеса, как ты, остепенится, — старый мавр покачал головой. — Если ты, Джек, скажешь, что и эти дети тоже твои, я готов съесть свою бороду. — Пусть твои три волосины торчат на месте. Те двое, что постарше — младшие братишки моего названного брата Кристиана. Это Джонни, это Стивен. А малыша зовут Уилли. Он — сын Кристиана и Черного Ройса. Глаза Хильджи стали круглыми, как у сороки, и такими же любопытными. Они обшарили всех собравшихся и наконец-таки замерли именно что на Кристиане. Тот даже попятился от неожиданности. Мавр вскинул брови и шумно принюхался. — А кто этот юный омега? — Глаза и нос, кажется, стали подводить тебя, старый греховодник. Он бета. И зовут его Кристофер. Он воспитатель детей. Джек засмеялся, качая головой, а потому не заметил, как Кристиан после слов Хильджи испуганно стрельнул глазами сначала в сторону Нэна, а после взглянул на высокого светловолосого альфу, имя которого еще не прозвучало. А вот Хильджи не упустил ничего. «Эти трое что-то определенно скрывают!» — с удовлетворением подумал он и даже потер руки — теперь, с приездом этой компании, скука отступит совершенно точно. — А вы, молодой человек? — Хильджи уставился на блондинистого альфу, с которым переглядывался молоденький и болезненно тощий омега, предпочитавший считаться бетой. — Меня зовут Бертран Фогг. Я студент. — Что же вы изучаете? — Медицину, сэр. — Зови меня Хильджи. И если действительно хочешь научиться чему-нибудь полезному в этой области — обращайся. Заметив легкую тень недоверия на лице студента, чудной старик явно обиделся. — Я много лет изучал секреты медицины всех стран, где я бывал. А попутешествовал я много. Я был даже в Китае, друг мой! И там изучал их секреты. Все еще не веришь? Ну смотри. Этот маленький альфочка, сын Черного Ройса… Вы ведь здесь из-за него? Малыш выглядит здоровым, но я вижу, что недавно он перенес серьезную болезнь. Возможно, легочную. А вот маленького омегу, который сейчас прячется у тебя за спиной и которого ты считаешь бетой, Джек, снедает боль, скорее, душевная, чем физическая. От нее и отсутствие запаха, и, скорее всего, отсутствие течек. Или я не прав? — С вашего позволения, мистер Хильджи, — решительно произнес Нэн, — мы устали с дороги и хотели бы до заката распаковать вещи и приготовить еду. — О, прошу прощения, уважаемый! Я заболтался и забыл о правилах гостеприимства. Прошу вас, проходите. Дом всегда готов к приему гостей — так распорядился капитан Ройс. Из рыбацкой деревушки приходят два омеги, чтобы убираться. И если вы пошлете туда кого-нибудь из команды, то они смогут купить или, еще вероятнее, выменять там рыбы и овощей на всех. У тебя в трюме, Джек, ведь найдутся соль, специи и добрый ром? — Мы привезли большие запасы муки. Естественно соль и сахар, специи. Двух свиней и хряка. И даже корову. Детям нужно молоко. — Так вы, похоже, прибыли надолго! — Как минимум на год, Хильджи! Ты прав, заподозрив у Уилли легочный недуг. Он очень сильно простудился и чуть не умер. Бертран лечил его, а когда дело пошло на лад, рекомендовал уехать в более ровный и теплый климат. — Разумно, — старик важно кивнул. Остаток дня прошел в хлопотах. Команда разгружала трюмы, Нэн и Мирти, оставив детей на Кристиана, но призвав себе в помощь Бертрана, хлопотали по дому, Джек поспевал везде, и только Хильджи, попыхивая короткой черной трубочкой, с комфортом устроился в тени пальмы. К вечеру в общих чертах все было подготовлено. Свиней и корову разместили в спешно организованных загонах. Из деревни принесли свежей рыбы, немного хлеба и батат. Джонни и Стивен все никак не могли выбрать себе комнату — каждый раз им казалось, что другая лучше. Уилли капризничал из-за всеобщей суеты и беспорядка вокруг. В общем, когда Кристиан наконец-то оказался в своей комнате, то рухнул на кровать и заснул, не успев даже до конца раздеться. Его разбудили первые лучи солнца, проникшие в незашторенное с вечера окно. Потянувшись сладко, он открыл глаза. День был чудесный. Все в доме еще спали. «Хорошо бы сейчас пойти искупаться!» — подумал юноша и улыбнулся, предвкушая. Быстренько натянув штаны, он прихватил с собой чистое белье, тихонько спустился вниз и выскользнул из дома. Озеро — то самое, памятное — манило к себе чистой прохладной водой. Оглядевшись, никого не обнаружив и несколько успокоившись, Кристиан разделся за большим камнем и с решительным писком бросился в воду. Какое наслаждение! Он наплавался вдоволь, натянул свежие подштанники и рубашку, а после замотал голову белым платком на тот манер, как носили пираты — завязав его узлом сзади. Волосы за время пути начали отрастать, и Кристиану в очередной раз стало их чертовски жаль сбривать. Одевшись окончательно, юноша вернулся к дому. В нем было по-прежнему тихо, и, удовлетворенно вздохнув, Кристи уже стал с удовольствием думать о чашечке кофе, к которому пристрастился еще во время своего первого пребывания в этих краях… Как вдруг прямо у него над ухом прозвучал скрипучий голос старого мавра: — Купался, милый? Кристиан чуть не подпрыгнул на месте и от испуга даже схватился за горло, давя в нем зародившийся крик. От Хильджи пахло странно. Так, словно он был не живым существом из плоти и крови, а состоял из сухой травы и мертвых цветов. Запах был сильным и совершенно явственным, но каким-то таким, что было даже не понять — альфа он или бета. Переведя дыхание, Кристиан оглянулся. — Вы испугали меня, сэр. — Хильджи, милый омега. — Почему вы зовете меня омегой? Я, конечно, мал ростом и тощ после горячки, но… — Не смеши меня, — строго сказал мавр. — Ты можешь водить за нос кого угодно, но только не старого Хильджи. Я вас, омег, за версту чую. И для этого мне не нужен ваш особый аромат… Зачем тебе этот маскарад? И почему ему потворствует дядюшка Джека и этот белобрысый альфа? Хотя тут-то как раз все более или менее ясно… Окончательно перепуганный Кристиан судорожно соображал, что бы такое сказать — убедительное и окончательное, но тут наверху раздались голоса и послышались шаги. Старик усмехнулся и, наклонившись к уху Кристи, прошелестел: — Ты мне расскажешь все, дурачок. Иначе я от тебя не отстану. Кстати, твой голосок снова может стать звонким. Я знаю, как его полечить. И аромат мы твой тебе вернем. Да он и сам вернется, как только ты поздоровеешь и отъешься! Но я могу этот процесс ускорить. Будешь у меня снова красавчиком, каких поискать… Ммм! Старик поцеловал себе кончики соединенных бутоном пальцев и, мечтательно улыбаясь, отправился в сторону кухни. Кристиан же бросился к себе, захлопнул дверь и, с трудом успокаивая дыхание, привалился к двери. «Что же делать? Господи, научи меня!» — шептал он. Но минуты шли, и постепенно омега начал успокаиваться. Мысли перестали тесниться в голове, как-то выстроились, стали четче и стройнее. И как только это произошло, он понял — выбора у него нет. Придется довериться старику и надеяться, чтобы тот не оказался болтуном. Несколько успокаивало то, что Ройс далеко и вряд ли когда-нибудь окажется здесь, на этом острове. Так что когда Хильджи после завтрака поманил его из дома, юноша спокойно пошел следом. — Куда ты, Крис? — на пороге показался веселый Бертран. — Пойду пройдусь. — Возьми с собой Уилли. Сейчас самое время для прогулки — солнце еще не печет, воздух чистый и свежий. Чудо как хорошо! Кристиан с удовольствием подхватил на руки сына. Он, кажется, стал еще тяжелее — действительно как камушек. Крепенький и по характеру серьезный, основательный — это было видно уже сейчас. — Пора тебе, лентяю, уже самому учиться ходить, а то скоро никто тебя и поднять не сможет, — любовно пожурил омега мальчика и дунул ему в затылочек. Малыш рассмеялся, повернулся и доверительно обхватил Кристиана ручонками, приникая к нему всем телом. Хильджи обнаружился на опушке леса. — Пойдем к рифам. Мальчик подышит морскими брызгами, а мы с тобой посплетничаем. Кстати, вот тебе лекарство для твоего голоска. Будешь пить его с утра и на ночь. Постарайся все это время говорить как можно меньше и уж точно не напрягать голосовые связки. Я думаю, через месяц-два ты запоешь, как соловей. Позже я приготовлю тебе средство для роста волос — будешь втирать его в кожу головы. А кроме того я лично буду следить за твоим питанием. Сначала откормлю тебя, тогда займусь твоим запахом и течками. — Зачем вам это, Хильджи? — Я всегда был ценителем истинной красоты, мальчик, и не могу спокойно смотреть, как она пропадает втуне. Ты еще будешь покорять сердца. — Мне никто не нужен. — И нет никого любимого и единственного… А? — Есть. Но он потерян для меня навсегда. Он считает, что я мертв и собирается брать себе мужем другого. — Почему же ты не откроешься ему? — Это долгая история… — Вот и расскажи. Я никуда не тороплюсь. К тому моменту, когда они вышли к океану в стороне от бухты, где стояла «Ласточка» и было довольно шумно и многолюдно, рассказ Кристиана уже подходил к концу. Единственное, что он опустил — это имена и излишние подробности. Но и эта предосторожность оказалась напрасной — казалось, от старика не ускользает ни одна мелочь. — У сына капитана Ройса твои глаза, — чуть насмешливо глядя на Кристи, небрежно бросил Хильджи. Омега вспыхнул и сдался окончательно. — Если вы думаете, что я — тот самый пропавший жених Ройса и названный брат Джека, то вы не ошиблись, Хильджи. — Но каким слепцом надо быть, чтобы не узнать тебя? Хотя, конечно, запах… Исчезновение запаха в этом смысле сыграло для тебя роль самого лучшего камуфляжа. Альфы слишком привыкли опираться на то, что говорит им нос, и если он молчит, становятся беспомощными, как слепые котята. Нам, бетам, в этом смысле повезло куда больше, я считаю. Нам бог дал еще и мозги, которые не застит желание и прочие страсти… Та-а-к… Как все интересно получается-то! Нет. Решено, я займусь тобой, Кристофер. — Кристиан, — смущенно поправил юноша, но старик только махнул рукой. — Крис. Этот белобрысый альфа, который утверждает, что умеет лечить, прав — так проще. Вот и ты, мой юный дурачок, тоже пошел по пути, который показался тебе самым простым. И что в итоге? Голова твоя забита какими-то несусветными глупостями. Ломаешь жизнь себе и Ройсу. А парень мне дорог. Ты знаешь, я ведь был рабом. Он выкупил меня и дал свободу… Ну ничего, ничего, я вами обоими займусь. Нет на вас крепкой руки, — ворчал старик уже почти про себя. — Вы ведь никому обо мне не скажете, Хильджи? — Да все и так скоро узнают! Шила в мешке не утаишь. Я и то удивляюсь, что тебе удавалось таиться так долго. А уж как только к тебе начнут приходить течки и вернется аромат, все сразу станет совершенно очевидно. Ладно. За это нам еще придется побороться. За это... И против твоих страхов, славный мой. Все у нас будет хорошо, вот увидишь. А теперь пошли-ка домой. Солнце уже высоко, а малышу твоему еще рано бывать на жаре. Да и тебе тоже. Вон, беленький какой, аж прозрачный. Тебе нужна шляпа с широкими полями, а то от солнца кожа грубеет и появляются морщины. А ты ведь не хочешь быть похожим на меня? — старик скорчил такую гримасу, что Кристиан принялся хохотать, и даже Уилли у него на руках развеселился и замахал ручками.

***

Постепенно жизнь на островке налаживалась. Жаркая весна сменилась обжигающим летом, и большую часть времени Кристиан с братишками и сыном проводил у заветного озерка, окруженного высокими пальмами и иной тропической растительностью, которая давала желанную тень. Дети плескались на мелководье, а сам Кристиан, засучив бриджи как можно выше, коршуном стоял над ними. Мальчики загорели, даже шелковистая кожа Уилли стала нежно-золотистой, а на его крохотном носике проступили веснушки. Глядя на него, Кристиан подумал, что уже очень давно не смотрел на себя в зеркало, а ведь у него они, наверно, тоже появились. Юноша пощупал нос, будто веснушки можно было определить на ощупь, а после заправил под широкополую шляпу, на которой всякий раз категорически настаивал Хильджи, выбившуюся прядь волос. Они непривычно щекотали шею, а отросшая челка мерзко лезла в глаза. Голос после регулярного приема лекарств Хильджи теперь стал не тихим и хриплым, а выделывал немыслимые рулады от рычащего баса, словно у здоровенного альфы, до тоненького совсем детского сопрано. Заинтересовавшемуся этим Джеку Хильджи невозмутимо сообщил, что у мальчика началась возрастная ломка голоса, и тот успокоился. А вот сам Кристиан волновался все больше. С одной стороны, вернуть себе течки, вновь стать полноценным омегой очень хотелось, а с другой… С другой — Хильджи был, как всегда, прав, говоря, что как только это произойдет, скрывать свою сущность станет невозможно. С ней и сейчас-то бороться было непросто. Окрепшее и поздоровевшее тело начало недвусмысленно заявлять о своих потребностях. Сны, которые теперь регулярно снились Кристиану, были столь реалистичны и так изобретательно непристойны, что он поражался самому себе. Но более всего его в этом смысле бодрило то, что это были именно жаркие эротические видения, а не кошмары с участием тех самых двух бет-насильников, которые снились Кристиану ранее. Матросы с «Ласточки» достроили и полностью оборудовали форт. Но на лишенном зелени мысу, где он стоял, было так жарко, что команда для постоянного проживания решила построить себе отдельный дом — чуть в отдалении от главного здания. Неожиданным и не сильно приятным для Кристиана следствием этого теперь довольно близкого соседства стало то, что юный омега все чаще сталкивался на кухне или на заднем дворе с бывшими пиратами из команды Ройса. Едва отплыв из столичного порта, где все они выглядели вполне добропорядочно, матросы сменили свои костюмы на привычные шаровары и цветастые рубахи. И вот теперь эта расписная шумная братия постоянно находила себе какие-то дела возле хозяйского дома. Кристиан не сразу понял, что многих из них, словно мед пчел, привлекает прелестный полненький супруг их капитана… Некоторые из них посматривали даже в сторону самого Кристиана. Несмотря на отсутствие запаха он, видимо, тоже представлял для скучающих альф и крупных бет, уже давно лишенных омежьего общества, вполне определенный интерес. Это страшило, и теперь Кристи везде носил с собой большой нож в ножнах, который демонстративно подвешивал к ремню на бриджах. В деревне омеги были, но, во-первых, у большинства из них уже были мужья или постоянные партнеры, а во-вторых, эти простые крестьяне, несомненно, по всем статьям проигрывали Мирти. Кристиан, по понятной причине особо остро реагировавший на подобные вещи, был уверен, что проблемы не за горами и даже поговорил об этом с Хильджи. Но старый мавр лишь отмахнулся. Его собственный пиетет перед Черным Ройсом был таков, что он был абсолютно уверен: ни один матрос не решится сунуться к супругу его друга и помощника Джека Торнтона. С самим Джеком вести такого рода разговоры Кристи опасался. Он в последнее время вообще старался избегать своего названного брата, а если и говорить с ним, то на улице и издалека. И причиной этого стало то, что сам Джек, оказываясь с Кристи в небольшом помещении, начинал нервничать и водить носом, словно гончая на охоте. Юноша с замиранием сердца думал о том, что это может быть следствием того, о чем не раз говорил ему Хильджи — набравшийся сил организм юного омеги постепенно входил в норму, и, возможно, альфы своими чуткими носами теперь могли улавливать какие-то намеки на его истинный аромат. В итоге Кристиан со своим разговором к Джеку сунуться так и не решился. Хильджи, как выяснилось позднее, его слова новому капитану «Ласточки» не передал. А сам Джек в один прекрасный день вдруг объявил, что с частью команды отправляется на Тортугу, чтобы пополнить запасы продовольствия и узнать новости — ведь со времени их отплытия прошло уже больше четырех месяцев. Так что «Ласточка» отшвартовалась и покинула бухту, а оставшиеся матросы остались под присмотром боцмана достраивать дом себе и товарищам.