E-M-I-O-S

День 5 500 года, Инверия Золотой Нисос Ноги проваливались в сугробы. Из-за сильной метели Смартика не видела, куда шла. Её лицо и руки щипал мороз. Эта зима выдалась очень суровой, и такая погода не была редкостью, поэтому фары старались не выходить из своих башен. Женщина была единственной, кто решился покинуть тёплое жилище в сильную бурю, а так можно было подумать, что город умер. Она сейчас могла бы греться у себя в башне, если бы не сообщение от Великого Медонио Окрада, где он приказывал ей немедленно явиться по какому-то важному делу. Прамага предполагала, что речь пойдёт о Анимее. Мысли об этой джестальянке и угрызения совести терзали её всё больше. Смартика совершала такое же преступление, что и Анимеа. В её сердце горел огонь, который сжигал изнутри вот уже пятьсот лет. Руки фары дрожали больше не от холода, а от волнения. Смартике было страшно. Прамаге необходимо было взять себя в руки, иначе будут нежелательные вопросы или, что ещё хуже, подозрения. Погрузившись в свои мысли и пытаясь успокоиться, Смартика не заметила, как дошла до башни Окрада. Набравшись смелости, фара решилась зайти. Великий Медонио писал, что будет ожидать её в мегоре, самом большом аудиториуме Золотого Ниоса, поэтому она сразу направилась туда. В мегоре сто кресел располагались амфитеатром, и на них были выгравированы имена хозяев жизни. Стену украшала фреска «Вечный труд» с панорамой Золотого Ниоса. Город фаров был изображён во всём своём великолепии. Башни хозяев жизни утопали в цветущих деревьях и золотых решётках, подчёркивающих величие и могущество их обитателей. В мегоре горели немногочисленные свечи, создавая таинственный полумрак и заполняя всё помещение сладким дурманящим ароматом. В самом центре аудиториума стоял Окрад, обдумывая предстоящий разговор и пытаясь побороть волнение, которого, впрочем, было не видно со стороны. Он услышал осторожные тихие шаги прамаги, резко повернулся к ней и тут же отчеканил, не выдавая тревоги: -Я рад, что ты пришла, несмотря на непогоду. Есть важный вопрос, который необходимо срочно обсудить. - Не понимаю, что ты имеешь в виду. Случилось что-то серьёзное? – ответила Смартика, низко поклонившись. Она была взволнована не меньше главы фаров и очень старалась это скрыть. - Обещай, что об этом разговоре никто не узнает, - потребовал Великий Медонио и уставился прямо в глаза только что пришедшей фаре. - Клянусь, всё сказанное останется между нами. Ты всегда можешь мне доверять и рассчитывать на мою поддержку, не сомневайся,- уверяла Смартика. -Я очень признателен, но дело не в этом, - Окрад принял строгий вид и вплотную приблизился к гостье, от чего та вздрогнула.- Твой план сработал просто отлично. Джестальянка Анимеа сказала на допросе всё, что нужно. Тебе уже известно, что она вчера умерла в Прочных застенках? - Нет, я ничего такого не слышала. Как это произошло? – глаза прамаги округлились, и она, поражённая услышанным, прикрыла рот ладонью. - Хорошо, что ты узнала это лично от меня, - продолжил Окрад, отойдя на приличное расстояние.- Анимеа выпила большую дозу андромиды белой - сильнейшего болеутоляющего, которым мы располагаем. Её раны после допроса долго не заживали - она постоянно жаловалась на боль и просила облегчить свои муки. Джестальянка подкупила стражей оставшимися украшениями, и они достали ей обезболивающее средство. Никто бы не подумал, что девушка решится на такое. Стражи были уничтожены: они не должны были давать ей это лекарство. Мы не можем допустить распространения этого факта среди наших коллег. В этой истории есть то, что может разрушить мир и равновесие на Эмиосе,- его рассказ заинтриговал Смартику. - Глупая, глупая джестальянка. .. –презрительно усмехнулась фара. - Они только и умеют что рожать да краситься. Чего ещё можно было ожидать? Но что же тут такого? Джестальянка сказала именно то, что мы хотели. Все в полной мере поплатились за свои преступления, и порядок был восстановлен. Что может вновь нарушить его? - Для начала ответь мне: когда Анимеа в последний раз подвергалась воздействию луча аволио?- этим вопросом Окрад поставил фару в тупик. Прамага совершенно не понимала, к чему эти расспросы. Смартика достала из парящего рядом с ней оболия какую-то бумажку и протянула её главе фаров. - К чему ты клонишь? Как это связано с её смертью? Вот имена джестальянок, которые должны были зачать благодаря лучу аволио семь недель назад. Его согласно определённому графику составляет глава Криптонового центра, а я лишь исполняю. Как видишь, в этом списке есть и Анимеа, в самом конце. - Сейчас всё узнаешь, имей терпение, - глава фаров укоризненно посмотрел на свою приближённую.- Когда джестальянка умерла, стражи, к счастью, додумались позвать меня. Я лично её осмотрел, но не сразу понял причину странного кровотечения. Как оказалось, это был симптом выкидыша. Я абсолютно в этом уверен. Анимеа была беременна,- объяснил Окрад. Смартика была поражена его словами и всё меньше верила в их правдивость.- По твоим словам, она действительно прошла ту процедуру и забеременела? Почему я об этом не узнал раньше? - Всё не совсем так. Насколько я помню, в назначенный день Анимеа заболела, поэтому не была подвержена излучению. За ней присматривал Серунте, а я занималась джестальянками, которые должны были забеременеть. Тогда я не понимаю, откуда взялась беременность. Ты точно уверен? Хотя подожди… Значит, беременность возникла половым путём, так? У’ндарии бесплодны - этот вариант отпадает. Как ни печально, это был один из фаров. Список составил Серунте, он же и прикрывал её во время мнимой болезни. Да и кто из фаров- мужчин больше всего видится с джестальянками? Выходит, он действительно состоял с ней в запретной связи и прекрасно знал о беременности,– едва прмага успела договорить, как её перебил Великий Медонио. - Молодец, Смартика. Ты правильно поняла, к чему я веду, и подтвердила моё худшее предположение, - с горечью произнёс он. – Да и по срокам всё примерно сходится. Получается, мы прикрывали преступника, с такой лёгкостью поверив в его не виновность. Нет, это не укладывается в моей голове… Такое попросту невозможно. - Это всё моя вина. Я взяла на себя ответственность и приказала Анимее подтвердить его непричастность. Я готова сейчас сгореть со стыда, осознавая свою грубейшую ошибку. Поверь, я об это ничего не знала,- укоряла себя прамага и сжалась, словно ожидая наказания. - Не казнись, пожалуйста. Тут нет твоей вины, - Окрад, видя её страх прамаги, хотел успокоить её. - Мы оба ошиблись, решив оправдать Серунте. Я не могу поверить в это мерзкое предательство. Уму непостижимо… - Ты прав. У меня в голове не укладывается мысль о том, что подобное могло произойти. Однако мы не сможем изменить того, что уже случилось. Сейчас нужно думать, как действовать дальше, - предложила фара. - Всё правильно говоришь. Я тоже думал об этом. Пока что-то предпринимать небезопасно - нужно подождать, пока стихнет шум. Да и Серунте наверняка чувствует, что он в опасности, и пытается всеми способами себя обезопасить. Я готов выжидать сколько угодно, хоть несколько десятков лет. Моя месть настигнет этого гнусного предателя в самый неожиданный момент, не сомневайся. Только нельзя допустить, чтобы остальные узнали об этом, иначе всё пойдёт прахом. - Приятно такое слышать. У тебя уже созрел какой-то план? – Смартика заговорщически улыбнулась под каплой. Слова Окрада, аромат свечей и полумрак действовали на неё очень странно. Её разум был затуманен, а всё тело разомлело, будто от сладкой неги. - Пока я ничего не решил, потому что такие вещи надо продумывать, полагаясь на холодный рассудок. Мы с ним разберёмся, я клянусь, - Великий Медонио сохранял видимое спокойствие, но у прамаги вдруг возникло ощущение, что он готов сжечь всё вокруг одним взглядом. Решив остудить пыл главы фаров, Смартика подошла к Окраду и нежно его обняла, мягко проговорив: - Ты самый великий алхимик. Я тебя...обожаю...ты мой учитель, и я всегда буду тебе предана. Окрад воспринял поступок прамаги безо всякого удовольствия. Он ненавидел, когда его трогали. Быстрым движением Великий Медонио оттолкнул её от себя. - Не впадай в сантименты. Не хватало, чтобы и ты попала в ловушку назойливых привязанностей! - воскликнул он раздосадованно. Фара была шокирована, она поправила каплу и покрывало на голове. Внезапно повернувшись, женщина заговорила тихим голосом: - Извини, я распустилась. Не надо думать, что я испытываю к тебе чувство любви. Я просто тебя очень уважаю. Сказав это, она закрыла глаза и ощутила сильный укол в сердце. Смартика врала. Прамага действительно испытывала к Окраду любовь, но никогда её не показывала, да и не могла бы показать. Фары ещё пять сотен лет назад, когда прилетели на Эмиос, спасаясь от радиации на Земле, издали Имперзакон, который запрещал любовь и любые другие привязанности. - Хорошо, если так. Очень надеюсь, ты говоришь правду. Думаю, мы всё обсудили. Так что можешь идти, - спокойно произнёс фар, как ни в чём не бывало. Он решил сохранить спокойствие и выдержку, хоть и был недоволен поведением прамаги. Смартика почтительно поклонилась и поспешила удалиться. Расстроенная, смущённая, она подошла к выводу из Мегоры, краска стыда залила её щёки. К счастью, маска закрывала лицо, и Окрад не мог видеть этого. Столетиями она отрицала чувство любви к Великому Медонио, но сейчас фаре не удалось удержаться от проявления этой стороны человеческой природы, ведь она когда-то была обыкновенным человеком. Только сейчас она поняла, что чувствовала обычная джестальянка и как велика была сила, связавшая Анимею и Серунте. Выйдя из аудиториума, Смартика внезапно оперлась о стену и сняла каплу. Из её зеленых глаз вытекли слёзы и побежали беловатыми ручейками, обжигавшими кожу. Она пальцами вытерла лицо, её трясло от волнения. Прамага не плакала пять веков. Сердце рвалось на куски. Ей хотелось бы завыть и снова заплакать, освободив душу от огня, который бушевал в её крови. "Любовь... Любовь... нет. Нет! Я не должна! Я не могу! Я не хочу!" - повторяла фара, ударяя кулаками по стене. Смартика ненавидела чувство, которое всегда отрицала. Она ненавидела саму себя, потому что знала, что Окрад никогда никого бы не полюбил. "Любовь запрещена. Это мы её запретили. Именно так и было... Как я могу испытывать к нему привязанность и любовь?! Это абсурд. Абсурд!" - думала женщина, надеясь как можно скорее избавиться от нездоровых мыслей. Идя к входной двери, Смартика пыталась расслабиться, но уже знала, что волна любви накроет её фарское сердце.