E-M-I-O-S

Утро следующего дня принесло на Эмиос невыносимую жару и зной. Все надеялись на скорый приход Риголии и с нетерпением ждали, когда температура воздуха понизится. У главы Криптонового центра подобные пустяки не могли вызвать никаких эмоций. Солнце ещё только-только взошло, а Серунте уже было не до сна. Его волновала лишь записка, которую вчера вечером Сазима передала через свою преданную анчеллянтку. С тех пор, как Анимею заперли в Прочных застенках, фар и джестальянка состояли в сговоре и больше всего на свете желали отмстить за неё. Светловолосый мужчина неохотно поднялся с кровати. Каждый день его заставляла жить жажда мести, иного смысла просыпаться по утрам не было и быть не могло. В последнее время ненависть полностью овладела его умом. От лютой злобы и желания отомстить когда-то ясные ярко-голубые глаза Серунте затуманились, как и его рассудок. Его душа умерла вместе с обожаемой Анимеей, он лишь притворялся живым. Серунте узнал эту ужасную весть от стражей, которые случайным образом оказались свидетелями. В один миг разрушился его мир, а все надежды восстановить его руины потеряли какой-либо смысл. Сазима своим письмом подарила ему то, чего он так давно ждал – шанса отмстить тем, кто погубил его возлюбленную. Однако фар старался не питать иллюзий и сильно сомневался, что у джестальянки могло быть что-то серьёзное. Но ему определённо было любопытно, что расскажет ему девушка. Ведь не зря она вошла в доверие к Смартике, которую ненавидела не меньше, чем сам Серунте. Фар с нетерпением ждал встречи с Сазимой. Мысль о том, что глава монастыря гамалиосов может в один миг потерять всё, включая жизнь, была словно бальзам на его израненную душу. «Всё же было бы глупо на что-то рассчитывать и строить планы раньше времени», - подумал Серунте и днём отправился в сад монастыря гамалиосов, где его уже ждала Сазима. Их условное место было вдали от посторонних глаз, да и в такое время в саду обычно никого не было. - Приветствую вас, господин, - джестальянка почтительно поклонилась. - Здравствуй, Сазима. Ты понимаешь, что нам опасно видеться в таком месте, несмотря на все меры предосторожности? Я очень надеюсь, что ты скажешь что-то действительно стоящее, - раздражённо ответил Серунте. - У меня очень ценная и важная информация, господин, - уверяла девушка. – Такое в письме не расскажешь. То, что я скажу, изменит судьбу всего Эмиоса. - Тебе ли рассуждать о судьбе Эимоса? Не стоит бросаться таким громкими заявлениями. Лучше расскажи, что знаешь, а там посмотрим, - пренебрежительно ухмыльнулся фар, хоть и был в нетерпении: уж очень хотелось получить эту информацию. - Что ж, как прикажите. Вчера утром Смартика позвала меня прогуляться по саду, перед этим взбесившись и опрокинув прикроватный столик. Она не стала закрывать лицо и осталась в ночной одежде. Очень странно, не находите? - Ты права. Но как она тебе позволила видеть своё лицо?- удивился фар. - У нас сложились очень доверительные отношения, даже слишком. Но это далеко не всё, что я видела, - Серунте был уже заинтригован. – Ближе к обеду она приказала мне убраться в её покоях, а сама ушла. После утреннего инцидента был полный беспорядок, но не в этом суть. На столе я заметила странные бумаги, не похожие на документы. Любопытство вяло верх, так что я не удержалась и прочитала. Это оказались любовные письма. Я прочла лишь одно, но лучше бы мои глаза этого позора не видели, - едва успела девушка договорить, как фар перебил её. - Любовные письма? Ты отдаёшь отчёт в своих словах? – он был ошеломлён такими смелыми заявлениями. - В полной мере, господин. Там была её подпись, - подтвердила Сазима. - Ты поняла, кому оно могло быть адресовано? – Серунте всё более убеждался, что недооценивал Сазиму. - Точно помню, что в начале было обращение «Великий Медонио», - джестальянке самой слабо верилось в сказанное, но она говорила чистую правду. - Значит, она влюблена в Окрада? Чудесно…- в голове фара уже возник план жестокой мести. - Но это далеко не самое главное, поверьте. Есть кое-что посерьёзнее,- своими словами Сазима вызывала саркастическую улыбку фара, которая скрывалась под каплой. – Из того письма следует, что она давно была с Великим Медонио в запретной связи, из-за чего и забеременела. Как я поняла, Смартика без его ведома устроила выкидыш, ничего не сказав о беременности. Полагаю, именно по этой причине она сейчас в немилости и вынуждена постоянно жить в монастыре, а не в Золотом Ниосе. Видимо, очень тоскует и хочет всё вернуть, но что-то не решается, - Сазима презрительно усмехнулась. – Как оказалось, вчера эти письма пропали. Клянусь, всё сказанное мною правда. Я их не брала, иначе могли возникнуть подозрения. - Очень щекотливая ситуация, - рассуждал вслух фар. – Я тебе верю, Сазима. Ты достаточно разумна, чтобы не врать мне о подобных вещах. Кто, по-твоему, мог их взять? -Я вхожа в её покои, однако у меня нет возможности контролировать всё, что там происходит. Сегодня утром Смартика словно с ума сошла, обнаружив пропажу. Она вызывала меня, допрашивала о важных документах, но я понимала, что дело было в тех письмах. Иначе она бы не приставила мне нож к горлу. Видимо, подозреваемых больше не было. Убедившись, что я не могла ничего взять, прамага меня отпустила. Сейчас, кажется, завалилась спать, ибо желчи и злости уже не осталось, - джестальянка закончила свой рассказ и ждала, когда фар выскажет своё мнение. - Кому они ещё могли понадобиться, я ума не приложу. Наверняка у неё много врагов, так что я ничуть не удивлён. Честно сказать, я подозревал нечто подобное, однако не мог бездоказательно делать такие выводы и не придавал этому особого значения. Всё-таки я был прав. Надеюсь, эта информация поможет нам отомстить Окраду и Смартике за смерть Анимеии. Знаешь, я до сих пор виню себя за бездействие в роковой момент. Мне казалось, тогда нужно было сделать всё, чтобы остаться невиновным в глазах фаров, чтобы потом иметь возможность помочь возлюбленной. Если бы я сразу попытался что-то сделать, меня бы обвинили, и тогда я бы точно ничего не смог изменить. Но потом стало поздно, и … Анимеа носила моего ребёнка, понимаешь? Они забрали две жизни и должны за это поплатиться. Самое ценное, что могло у меня быть…- дальше фар не говорить от нахлынувшей ярости. - Анимеа тоже очень дорога мне, и я разделяю вашу ненависть и жажду мести. Именно поэтому я по вашему же приказу вошла в доверие к Смартике и узнала ценные сведения. Смерть моей подруги не должна оставаться не отмщенной. Только она ничего не говорила мне о ребёнке, - задумчиво произнесла Сазима. - Это мой приказ, - пояснил фар. - Нужно было как можно тщательнее скрыть беременность, хотя теперь это уже не имеет значения, - его голосе слышалась боль, хоть он и пытался её скрыть. – Ладно, мне уже нужно идти. Обязательно следи за тем, что будет сегодня происходить в главных покоях монастыря. Ты должна постараться. - В случае чего я вам обязательно отправлю весточку. Не беспокойтесь, господин, - коротко кивнув головой, Серунте исчез в серебряной пыли. Хоть и солнце было высоко над горизонтом, но прамага всё ещё лежала в кровати, давно проснувшись и не имея ни сил, ни желания с неё подниматься. Смартика лениво переворачивалась с бока на бок и пыталась вспомнить, что произошло ранним утром, когда в её покои вошла Сазима. Девушка принесла кувшин воды и была очень осторожна, чтобы не разбудить госпожу. Но та резко вскочила и сразу начала расспрашивать джестальянку о каких-то ценных бумагах, которые пропали с её стола. Когда Сазима стала всё отрицать, фара разозлилась, накричала и приставила ей к горлу нож. Джестальянка продолжала клясться в своей невиновности, умоляя о пощаде. Смартика ей поверила: после уборки Сазима покинула комнату и больше там не появлялась, но бумаги всё ещё были на месте, и фара это видела. От бессилия и страха прамага вновь накричала на девушку и выгнала, приказав не попадаться на глаза. «Сазима мне верно служит, всегда понимает и помогает без лишних вопросов. Я уже не припомню утра в монастыре, когда бы она не позаботилась обо мне,- размышляла женщина, нежась в мягкой постели. – Сегодня я была чересчур груба с ней и безосновательно заподозрила в краже моих писем. Почему? Мне до сих пор не по себе от мысли, что эти бумаги попали в чужие руки. Это может разрушить мою жизнь и всё то, что существует вот уже пять сотен лет. К тому же, Сазима - простая служанка, совершенная полезность, и служить мне - её законная обязанность. Жизнь этой джестальянки ничего не стоит, как и любой другой. Кто ещё вчера был у меня? Эремия… Нет, уж она точно не может быть воровкой », - от мыслей о пропавших письмах Смартику отвлёк с свист оболия, заставивший её подскочить от неожиданности. Фара, отдышавшись и придя в себя, лениво потянулась к оболию, чтобы достать чаодло – магическое кольцо, используемое хозяевами жизни для передачи получения посланий. Её взгляд сразу бросился на подпись: это было послание от Окрада. Сегодня же возвращайся в Золотой Ниос и вечером приходи ко мне. Это приказ. Только попробуй ослушаться. Великий Медонио Окрад Мгновенно прочитав короткое послание, женщина от удивления открыла рот. За пять веков жизни на Эмиосе случалось многое, но таких резких вещей глава фаров ей ещё не писал. Но почему-то Смартика была безумно счастлива. Выражение недоумения на её лице сменилось широкой радостной улыбкой. Прамага очень ждала этого приглашения, хоть и говорила себе, что уже ничего не хочет иметь с Окрадом ничего общего. Убрав чаодало, она сразу же позвала Сазиму и попросила её помочь привести себя в порядок к вечеру, забыв обо всех беспочвенных подозрениях на её счёт. Джестальянка не могла ослушаться, несмотря на утренний инцидент. После этого короткого разговора девушка вышла из покоев госпожи со злобной улыбкой и написала записку для Серунте, которую тут же передала через преданную ей анчеллянтку. Тем временем Смартика решила отправиться к своей подруге, чтобы поговорить о странностях в её поведении и украденных письмах. - Здравствуй, Смартика. Не ожидала, что ты придёшь сегодня, тем более такая злая, - на самом деле Эремия была очень рада её видеть. Под каплой скрывалась робкая улыбка, а щёки покрыл лёгкий румянец. – Скажи, что-то произошло? - Да, кое-что очень серьёзное, и нам непременно нужно это обсудить, - прамага сразу дала понять, с какой целью пришла.- Впустишь меня внутрь или здесь будем стоять? Женщины прошли в дом и устроились в уютной гостиной. Смартика тут же перешла к сути: - Мои личные бумаги были украдены из моего кабинета, прямо со стола. Об этом инциденте знает лишь моя служанка, которую я уже допросила. Вчера я не принимала никого, кроме неё и тебя. К слову, пропали они вечером. Я надеюсь, ты не имеешь к этому никакого отношения. Хотя тогда ты вела себя так странно… Что вообще с тобой происходит в последнее время? - Не хочу тебя обманывать, Смартка, поэтому расскажу всё. Это я взяла твои письма, - призналась старая волшебница. Прамага окинула её яростным взглядом, не желая поверить в своё бессилие и предательство лучшей подруги. Она уже было замахнулась, чтобы отвесить пощёчину, но вдруг резко опустила руку. - Прошу, прежде чем лезть в драку, выслушай меня, - с едва слышным надрывом в голосе умоляла Эремия. Впервые за свою жизнь на Эмиосе она была готова заплакать, но всеми силами сдерживала себя. - Зачем ты это сделала? Объясни, для чего они тебе? Я никогда бы не подумала, что получу такой удар в спину от тебя, - гневная тирада Смартики обрушилась на шаманку.- Ты ведь прекрасно знаешь, что там написано, так? Уже успела передать всё в нужные руки? Если уж я тебе безразлична, подумай о Великом Медонио. Он ведь твой давний друг, который многое для тебя делал и всегда тебя поддерживал. В конце концов, равновесие на Эмиосе нарушится. Эти письма разрушат весь наш порядок. Ты хоть отдаёшь себе отчёт в том, что натворила? – казалось, крик прамаги был слышан в самом Золотом Ниосе. Эремия опустила голову, зажмурила глаза и молилась, чтобы это оказался всего лишь сон. Однако всё случилось наяву, и необходимо было объясниться. - Как ты могла подумать, что я хочу навредить тебе? Мне и представить такое страшно. Я передала твои письма тому, кому они были предназначены. Никто о твоей тайне никогда не узнает, от меня уж точно. Я чувствовала, что ты страдаешь по моей вине, и не могла за этим просто наблюдать. Мне казалось, эти письма должны были смягчить сердце Окрада и примирить вас. Он сначала удивился, даже не злился на меня. Видела бы ты, как глаза его заблестели при одном слове о тебе. Да он несказанно рад был, хоть и хотел казаться равнодушным. Очевидно, влюблён в тебя без памяти, несмотря на всё произошедшее,- Эремия говорила с большой нежностью и восхищением. Смартика не могла понять, почему она с таким восторгом рассказывала о том, что ей должно было быть противно. Фара мгновенно растаяла и расплылась в широкой улыбке, но в тот же момент приняла наигранно суровый вид. - Благие намерения не давали тебе права красть что-либо с моего стола. Ты считаешь любовь преступлением, и это вполне понятно. Так зачем же мне помогаешь, тем более когда не просили? Так вот почему сегодня утром от него пришло послание с требованием вернуться в город ста башен. А меня это больше не интересует, поверь. Мне надоело. Хватит. Я пыталась помириться - он не хотел. Теперь пусть делает, что хочет, а я не вернусь к нему, - прамага скрестила руки на груди и насупилась, как обиженный ребёнок. - Нет, не поверю ни за что. В твоих письмах было написано совсем другое. Ты не сможешь не пойти, хотя бы потому, что хочешь вернуться в Золотой Ниос, - Эремия припоминала вчерашний разговор. - Я хочу к себе в башню, этого никто не отрицал, - согласилась фара.- Однако я не хочу идти к Окраду. Но мне нельзя ослушаться его приказа, так что по -любому придётся идти, - с притворным сожалением заключила Смартика. Её подруга чувствовала явную ложь, но ничего не сказала. Её с новой силой охватило странное волнение, с которым не удавалось справиться. «Даже в таком простом платье, без украшений она прекрасна. Без каплы нельзя было бы отличить от джестальянки. Может, в этой простоте и есть вся прелесть?» - Эремия пыталась избавиться от наваждения. - Да будет тебе известно, я не хотела передавать письма Окраду. И уж тем более не хотела, чтобы их видел кто-то другой. Мне за такие слова очень стыдно. Хорошо, что эти опасные бумаги в надёжных руках,- прамага чуть успокоилась,- Так ты поэтому вела себя так странно? Или на то были ещё какие-либо причины? – ответ на этот вопрос был для Смартики не менее важен. - Есть ещё кое-что, о чём я бы хотела поговорить. Это очень важно, - робко произнесла старая шаманка, опустив голову и потупив взгляд. - Почему ты так волнуешься? Что с тобой происходит? – её подруга искренне недоумевала, как могла строгая фара так измениться. - Всё дело в том, что … Мне кажется, теперь я чувствую к тебе нечто, что выходит за рамки дружбы. Понимаешь?- от волнения дрожали руки. Голос Эремии надорвался, и она стала говорить почти шёпотом,- Я не могу перестать думать о тебе, даже когда сплю. А когда вижу тебя, сама не совсем понимаю, что со мной. Я чувствую себя действительно живой в эти моменты. Твоя искренняя любовь, хоть и не ко мне, сильно повлияла на ход моих мыслей и изменила меня далеко не в лучшую сторону. Теперь я не знаю, как избавиться от этого наказания. Понимаешь, что ты наделала? Что ты со мной творишь? – фара сделала глубокий вдох и взяла себя за горло. Казалось, оно заболело от таких слов. Ей было трудно поверить, что она смогла так прямо и смело рассказать о своих чувствах. - Что, прости? – прамага была в шоке от этого признания и пыталась хоть как-то его осмыслить. Она сняла каплу, поняв, что предстоит откровенный разговор. На лице её смешались злость и недоумение. Эремия осмелилась поднять взгляд, ожидая чего-то ещё. Но терпеть она больше не могла. Волшебница медленно и робко приблизилась к лицу возлюбленной. - Женщина, что тебе от меня нужно? – теперь страшно было уже Смартике. Она испуганно смотрела прямо в глаза Эремии, не зная, чего от неё ожидать. - Да я влюблена в тебя, глупое ты создание, - не выдержала Эремия. Она резко взяла фару за талию, притянула к себе и накрыла её губы своими, лишая свою возлюбленную дыхания и в то же время понимая, что потом пожалеет о своём безрассудстве, но сейчас это было неважно. Смартика почему-то ответила на этот поцелуй, сама того не желая. На секунду она чуть не поддалась этой ласке. Но внезапно пришло осознание происходящего, она испугалась и мгновенно отпрянула от подруги - Прости, я не хотела. Оно само как-то вышло, - прамага стыдливо опустила глаза и рукой вытерла губы. - Ты не должна ни за что извиняться: это я тебя поцеловала. Я перед тобой так виновата, - фара была готова сгореть от стыда. - Давай проясним следующее: если я ответила на поцелуй, то это не значит, что твои чувства ко мне взаимны. Я люблю Великого Медонио, и это вряд ли когда-нибудь измениться. Ясно тебе? – Смартика хотела причинить своей подруге как можно больше боли, чтобы охладить её пыл.- Твои действия лишь доказали мне это. К тому же, меня никогда не привлекали женщины. Ты моя лучшая подруга, так ей и оставайся. Я не могу запретить тебе любить, однако для нас обеих будет лучше сделать вид, что ничего не было. Я понятно объяснила?- прамаге всё же нравилось осознание власти над настроениями Эремии, и она хотела насладиться этим в полной мере. - Вполне. Ты права. Так будет лучше. Ещё раз прошу прощения. Клянусь, я больше не посмею проявить слабость, - волшебница проклинала тот миг, когда крамольные мысли впервые закрались в её голову. - Отлично, - надменно произнесла прамага. – Ты мне ничего не говорила, а я ничего не слышала. Тут обсуждать больше нечего, так что я пойду. Мне ещё нужно подготовиться к вечеру, такому важному для меня. Я хочу быть прекрасной для своего возлюбленного, - прамага поднялась с дивана и мгновенно переместилась в монастырь гамалиосов, не дав подруге и слова сказать, оставив её наедине со своей болью. «Почему? Почему моя любимая так жестока со мной? Неужели я всё это заслужила? За какие грехи мне такое наказание?» - такие вопросы были в голове у Эремии. Терпеть подобное отношение к себе было выше её сил, но в тоже время она была готова принять всё от своей возлюбленной. «Выходит, заслужила», - с горечью заключила шаманка. Слёзы тоненьким ручейком побежали из её глаз. Внутри всё разрывалось от одного осознания, что её любимая эту ночь и многие другие проведёт с кем-то другим. Но Эремия не могла с этим поделать ровным счётом ничего. Невозможно заставить любить. Теперь я пала жертвой любви, которую сама же осуждала. Когда это произошло? Когда и как я это допустила? Неужели никого не минует чаша сия? Это всего лишь химическая реакция в моей голове. Было бы правильно об этом забыть и сделать вид, что ничего не было. Тогда почему так плохо, если всё правильно? Почему всё внутри разрывается на мелкие кусочки? Столько вопросов и ни одного ответа… У Смартики остался неприятный осадок после разговора с подругой, но она старалась не думать о произошедшем. Это было совсем нетрудно, потому что любовь подруги не значила для неё ровным счётом ничего, как и её поцелуй. Только за письма было всё ещё стыдно. Сейчас все её мысли были заняты возвращением в Золотой Ниос. По правде сказать, женщина давно предвкушала этот момент, и наконец-то он настал. Ближе к вечеру Смартика позвала Сазиму, чтобы та помогла ей привести себя в порядок. Джестальянка умело притворялась, будто утром ничего не произошло, и вела непринуждённую беседу. Фара же была удивлена её преданности и покорности. Она была одета в светлое простое, но в то же время, изящное платье, расшитое золотыми нитями. Сазима собрала её волосы в незамысловатую аккуратную причёску, украсив её драгоценной заколкой. Смартика посмотрела в зеркало и вспомнила первую ночь со своим возлюбленным. Как и тогда, она нанесла на свою нежную кожу лёгкий аромат жасмина. От приятных мыслей её оторвал страх перед неизвестностью. «Что меня ожидает за воротами Золотого Ниоса? Как пройдёт наша встреча? », - от подобных вопросов и приятного волнения голова шла кругом, а сердце было готово выпрыгнуть из груди, но фара старалась сохранять видимое спокойствие. - Сазима, ты, как и всегда, прекрасно справилась, - Смартика отвлеклась от своих размышлений.- Я очень благодарна тебе за заботу и оправданное доверие. Проси у меня всё, что угодно. - Госпожа, это же моя обязанность, - Сазима опустила голову и потупила взгляд, как бы смущаясь. - Нет, для тебя это не обычная обязанность, а нечто большее…- прамага улыбнулась и ласково посмотрела на свою помощницу.- Ты не просто служишь мне, а искреннее заботишься. Это чувствуется, - у неё сложилась та симпатия, которую может испытывать госпожа к своей верной служанке. Джестальянка была поражена такими словами. У неё чуть было не начались угрызения совести за совершённое предательство, но девушка сразу вспомнила про свою клятву отомстить за смерть подруги, и чувства стыда как не бывало. Неловкую паузу прервала фара: - Что ж, позже подумаем, как мне тебя отблагодарить за преданность и доброту, а сейчас ступай. Мне нужно немного побыть одной и подумать. - Как прикажете, госпожа, - Сазима почтительно поклонилась и тут же ушла восвояси. Смартика сделала глубокий вдох и опустилась на софу, тщетно пытаясь побороть волнение, которое сливалось с предвкушением и страхом перед неизвестностью. Много разных, порой противоречивых, чувств переполняло её этим вечером, и их едва удалось обуздать. «Делать нечего – пора»,- мелькнуло в голове у женщины, когда она исчезла в серебряной пыли и переместилась в город ста башен. Золотой Ниос ничуть не изменился с тех пор, как фара его покинула, и предстал перед ней во всём своём великолепии. Хоть Смартика и скучала по своему дому, она решила не идти к себе в башню, а отправиться сразу к Великому Медонио. Страх и сладостное волнение завладели ею с новой силой, вдруг стало трудно дышать, и отнюдь не из-за невыносимой жары. С каждым шагом к месту назначения сердце в груди билось всё бешенее. Женщина боялась, что оно может выпрыгнуть или перекрыть дыхание. Успокоившись и взяв себя в руки, прамага оставила бредовые мысли и зашла в башню своего возлюбленного. Он уже ожидал её в восьмиугольном зале, повернувшись спиной. Смартика низко поклонилась и затаила дыхание, не представляя, что может произойти. Из её глаз вдруг тоненькими ручейками потекли слёзы, медленно скатываясь по щекам. К счастью, лицо фары скрывала маска из льда и железа. Дар речи, казалось, покинул её. С трудом собравшись, Смартика тихо вымолвила: - Прости меня… Я очень сожалею о том, что произошло, - ком в горле мешал говорить. Окрад на это ничего не ответил и продолжил стоять, повернувшись к фаре спиной. У неё внезапно подкосились ноги, и фара упала на колени, опустив голову и закрыв лицо руками. Всё происходящее казалось плодом её воспалённого воображения. - Встань, Смартика, - снисходительно произнёс Великий Медонио, повернувшись к женщине.- В конце концов, ты всё ещё госпожа, так держись же достойно. Не такой я хочу видеть тебя, любовь моя. Окрад чуть улыбнулся, нежно коснулся её лица и, взяв за руку, помог подняться. Прамага смотрела на него испуганными глазами, дрожа от волнения. «Это точно сон», - пронеслось у неё в голове. Мужчина притянул её к себе и крепко обнял, пытаясь успокоить. - Тихо, я рядом, всё хорошо, - шептал фар. – И уже давно тебя простил. Ты ценнее всех сокровищ Эмиоса, важнее любой магической мощи. Я перед тобой безмерно виноват. Оставил в такой трудный момент, когда должен был поддерживать и быть рядом. Прошу, прости меня. Если сможешь… Смартика с трудом успокоилась, прижавшись к любимому и вдохнув родной аромат: - Всё так просто, да? – обиженно всхлипнула фара и несильно ударила мужчину по спине, а затем прижалась к нему ещё крепче.- Знаешь, как я страдала, как мучилась? - Мне тоже было тяжело без тебя, поверь. Я всё знаю из твоих писем. Их Эремия принесла. Я понял, что она всё знает и украла письма, но уж не представляю как. Только прошу тебя, не будь к ней слишком строга. Твоя подруга желает только добра и очень любит тебя. Не забывай этого. «Знал бы ты, как она меня любит», - мысленно съязвила прамага, уже полностью успокоившись. Она отпрянула от Окрада и приняла серьёзный вид: - Эремия никогда не предаст и не причинит никакого вреда, можешь быть спокоен. Она давно догадывалась о моей влюблённости, ибо очень хорошо меня знает. Брамантка сказала мне о беременности и дала то средство. Это был наиболее разумный выход. Думаю, нужно внести кое-какую ясность, - фара решила рассуждать более рационально.- Я сожалею, что спокойно не обсудила проблему с тобой, а о своём выборе я совсем не жалею. Причины уже объясняла: таков наш мир, и я бы не хотела приводить сюда человека, тем самым обрекая его на страдания и подвергая опасности нас самих. Впредь нужно быть осторожнее и не допускать подобного. Тогда было очень страшно: я не знала, как ты отреагируешь на это, и не решалась всё рассказать. Надеюсь на твоё понимание, - Смартике трудно было это говорить, но она чувствовала, что это необходимо. - Конечно, я всё понимаю. Дело было именно в том, что ты мне ничего не сказала. Я думал, что мы полностью друг другу доверяем и что ты не будешь скрывать от меня такие серьёзные вещи, - объяснял Великий Медонио. – Надо было прежде всего поговорить со мной: уверен, ты заметила некие странности в своём состоянии до того, как тебе сказала Эремия. Но того, что уже случилось, не изменить, и через это нам нужно перешагнуть. К тому же, я убедился в искренности твоих чувств благодаря письмам, от которых не мог не растаять, а цветы жасмина очень порадовали, - фар широко улыбнулся и слегка коснулся руки возлюбленной. - Всё хорошо, что хорошо кончается, - заключила Смартика, хитро улыбнувшись в ответ и швырнув ледяную маску на пол. – Я рада, что мы всё обсудили и поняли друг друга. Только ты представить себе не можешь, как я истосковалась по тебе, и мне уже надоели разго….- на полуслове Смартика вдруг потеряла сознание и упала прямо в сильные руки своего возлюбленного. Окрад не на шутку испугался, но не потерял самообладания. Он отнёс любимую женщину в спальню и, бережно положив на кровать, попытался привести её в чувства. Дыхание чувствовалось, но Сматика в себя не приходила, поэтому фар решил отправиться в панчедариум за лекарствами. Как вдруг Смартика очнулась: - Не оставляй меня, умоляю. Со мной всё в порядке, я просто сильно переволновалась. Теперь же всё прошло, не переживай, - уверяла женщина. - Ты уверена? Может, я всё-таки схожу за лекарствами? – Великий Медонио подошёл к фаре. Он сильно сомневался в её словах. - Ты - моя болезнь, ты же моё лекарство, - мягко произнесла женщина, легонько взяв любимого за руку и притянув к себе. За тем последовали нежные поцелуи и объятия, а одежды на них будто и не бывало. Влюблённые словно растворились в друг друге, почувствовав себя одним целым и окончательно забыв о произошедшем. Всё казалось им прекрасным сном, и, если бы это и было так, никто не захотел бы просыпаться. Признания, вздохи, нежные прикосновения и поцелуи- всё это кружило голову. Казалось, этой ночью все огни Золотого Ниоса горели для влюблённых. Нет, целый мир сейчас принадлежал лишь им одним. После Окрад и Смартика мирно уснули в объятиях друг друга. Впервые за последнее время они чувствовали такими спокойными и счастливыми. Поздней ночью прамага проснулась от того, что у неё резко пересохло в горле. Она инстинктивно ощупала постель, пытаясь что-то разглядеть в темноте: - Окрад? – в ответ лишь тишина. Смартика поднялась с кровати, сильно испугавшись и отгоняя последние остатки сна. Увиденное в лунном свете, проходившим через окна, потрясло женщину до глубины души. Её возлюбленный неподвижно лежал на ковре, едва дыша. - Окрад? Как ты тут…? Что с тобой? – мужчина по-прежнему был без сознания. Фара видела такое впервые и не могла быстро сориентироваться. Она лишь подняла его голову, положив себе на колени. Смартика совсем не понимала, в чём дело, поэтому давать какие-либо лекарства опасалась. Вдруг фар пришёл в себя. -Смартика моя, сокровище моё… - еле проговорил он, когда женщина поцеловала его в лоб. - Скажи, что с тобой, чем я могу помочь? Я не понимаю этих симптомов,- фара была в отчаянии: бездействие не вело ни к чему хорошему, а какие-то средства могли лишь ухудшить ситуацию. - Ничего не нужно, душа моя.. останься со мной в последние минуты. - Что ты такое говоришь? Не желаю и слышать подобного. Я пойму, что произошло, и сделаю всё необходимое, - обещала Смартика, слабо веря самой себе. Фара с большим трудом помогла Окраду подняться и уложила на кровать. Однако его состояние ухудшалось с каждой минутой. Прмага прекрасно знала, что бессмертие фаров лишь легенда, необходимая для того, чтобы держать народ Эмиоса в повиновении. Однако сейчас больше всего на свете хотелось поверить в эту сладкую ложь. - Я чувствую, что умираю, Смартика, - едва слышно прохрипел фар.- Уже ничего не изменить, нужно лишь принять неизбежное. Останься со мной и не отрывай взгляда от моих глаз. Слушай очень внимательно. Государство и подданных я вверяю тебе. - Как ты себе представляешь, чтобы женщина правила государством фаров? Не смей говорить так. Ты будешь жить: мы бессмертны,- уверяла фара, когда надежда на лучшее утекала, словно песок сквозь пальцы. - Все мы смертны. С этим нужно смириться, - глава фаров почувствовал себя лучше и нашёл в себе силы говорить. - Бессмертия достичь невозможно. Но я счастлив, что ты рядом со мной. Один миг, проведённый с тобой, стоит больше, чем все пятьсот лет жизни на Эмиосе. Я знаю, что наш мир будет в надёжных руках. Раскрой правду о фарах, об их лжи и лицемерии. Исправь чудовищную ошибку и на обломках этого мира построй новый. Исполни наши мечты. - Без тебя у меня нет крыльев, нет сил. Прошу, не покидай меня. Мы вместе должны исполнить наши мечты…- фара с трудом удавалось сдерживать слёзы. - Не плачь, душа моя… Не носи по мне траур, - силы снова покидали Окрада, и он говорил с большим трудом.- Я всегда любил и буду любить тебя. Произнеся эти слова, фар в последний раз взглянул на свою возлюбленную и покинул этот бренный мир. Смартика почувствовала укол в сердце, не смогла сдержать слёз. Ей показалось, что её душа умерла в этот момент. Вместе с тем пришло осознание, что времени на траур нет: сейчас нужно удержать власть и переманить народ Эмиоса на свою сторону, объяснив им всю правду о фарах. Однако перед этим необходимо было понять причину смерти. Смартика с огромным трудом взяла себя в руки, пытаясь сохранить рассудок. Внезапно в спальню заявились два стража, а за ними проследовал Серунте. Прамага с ужасом посмотрела в флоурисцентные глаза, а уже потом на фара. - Что вы здесь делаете?- гневно произнесла Смартика, поднявшись с колен. - Тот же вопрос я хотел задать тебе, - Серунте саркастически улыбнулся под каплой. – Как ты тут оказалась в столь поздний час, да ещё и в таком виде? - Неужели тебя больше волнует моя сорочка, чем смерть Великого Медонио?- недоумевала фара. – Ты думаешь о подобных пустяках, когда на кону судьба нашего государства, - упрекала она Серунте, в то же время пытаясь отвлечь его внимание от компрометирующих деталей. - Я не слепой и заметил, что он мёртв, - съязвил Серунте. - Мне пришлось всё очень хорошо просчитать… - Ты о чём? Неужели ты причастен к смерти нашего господина? – прамага была ошарашена подобным предположением. - Мне терять больше нечего, да и скрывать нет смысла. Ему подкупленный страж подлил изобретённый мною яд, который подействовал через много часов, - фар лишь усмехнулся. Смартика еле сдерживала свою ярость и едва не бросилась на Серунте: тем не менее, нужно было сохранять рассудок. - Подлая скотина, как ты мог узнать о нашей встрече? Как ты посмел покуситься на жизнь Великого Медонио? – шипела фара. – Отвечай! - Мне и незачем скрывать: ты ничего сделать не сможешь, ничтожное человеческое существо, - фар чувствовал в себе слишком большую уверенность.- Все ли служанки преданы тебе, как того бы хотелось? Подумай над этим, - злобно ухмыльнулся Серунте. – Наконец я утолил жажду мести, убив виновника гибели своей Анимеи. Ты виновата ничуть не меньше - тебя ожидает такая же участь, только чуть позже. - По воле Виликого Медонио теперь я являюсь главой фаров, и ты не имеешь никакого права мне угрожать. Сам же ведёшь себя, как человек: ярость и тоска по возлюбленной стлали тебе разум, - наблюдавшие за всем этим стражи были в недоумении от заявлений фаров. - Как женщина может править Эмиосом? – ехидная усмешка не заставила себя ждать. - Я не простая женщина. Я всё ещё остаюсь фарой, одной из ста Хозяев Жизни, - отчеканила Смартика. – А теперь скажи: ты доволен нарушенным порядком? Доволен тем злодеянием, что совершил? Ещё давно я предполагала о твоей связи с Анимей- очень красивой джестальянкой. Однако я спасла это ничтожество. Понимаешь, спасла? Хотя не должна была этого делать. Я решила сохранить ей жизнь в надежде, что она прекратит эту связь. Однако я сильно ошибалась. Мне стражи принесли её любовное стихотворение, представь? Этот факт уже нельзя было игнорировать при всём моём желании. А потом выяснилось, что Анимеа носила твоего ребёнка, - фара обратила свой взгляд на стражей. – Вы об этом знали? - Никак нет, госпожа. Мы думали, что всё это было грязной клеветой в отношении Серунте. Наш господин не мог быть замешан ни в чём подобном, - в недоумении ответили дымные существа. - Как показала практика, вполне себе мог… - с ухмылкой констатировала фара. - Объясни, ты-то чем лучше? – Серуне не преминул съязвить.- Сама писала любовные письма, носила ребёнка от Окрада. И об этом твои стражи знать не знали. Лишь «верная» служанка могла догадываться. Что толку от того, что ты когда- то спасла Анимею, если её сейчас нет по твоей вине? – эти слова вызвали ещё большее непонимание у стражей, глаза которых засветились ярче. - Я клянусь, ты горько поплатишься за это убийство, - прорычала Смартика и мысленно в последний раз попрощалась с возлюбленным и исчезла в серебряной пыли. Теперь жажда мести всецело овладела прамагой. Фара оказалась в пустом и тихом саду гамалиосов. В третьем часу утра здесь не было ни души. Не нарушая ночную тишину, Смартика пробралась к дворцу, где мирно спали джестальянки и анчеллянтки – прамага должна была остаться незамеченной. Также бесшумно она проникла в свои покои и взяла со своего стола кинжал, с трудом отыскав его в темноте. Фара была готова упасть и разрыдаться от горя в любой момент. Но она из последних сил держалась: сейчас ей важнее гораздо другое. Ёщё разговаривая с Серуне, Смартика поняла, о чьём предательстве шла речь, и теперь за это должна была последовать горькая расплата. Сазима всю ночь не могла уснуть: девушка чувствовала, что должно было произойти что-то серьёзное. Нехорошее предчувствие и тревожные мысли сводили её с ума, не давая сомкнуть глаз. В её покои кто-то незаметно прокрался, словно тень. Джестальянка отчётливо ощутила чьё-то присутствие, и это заставило её сжаться от страха. Тень тут же приблизилась к ней, и из губ девушки едва не вырвался полный ужаса крик, но их сразу же накрыла чья-то ладонь. Только теперь джестальянка смогла разглядеть лицо той тени, и от увиденного она обомлела. Знакомый голос злобно прошипел: - Ещё хоть звук, мерзавка, и я перережу твоё горло. Поняла? – на это Сазима лишь кивнула, выпучив глаза от ужаса, сковавшего её с ног до головы. - Отлично, - Смартика убрала ладонь, но кинжал всё ещё держала у горла. - Теперь объясни мне одну вещь, - продолжила фара, как ни в чём не бывало- Как так получилось, что посреди ночи умирает Великий Медонио, а потом появляется Серунте, который каким-то странным образом узнал о нашей встрече, и сознаётся в преступлении? - Госпожа, подобное просто-напросто невозможно: фары же бессмертны, теперь девушка была в ещё большем недоумении. - Это большая ложь, которая сейчас не имеет никакого значения. Великого Медонио Окрада больше нет. Понимаешь? – произнося эти страшные слова, Смартика была готова разрыдаться прямо на месте. – И в этом есть твоя вина. - Причём тут я? Причём прамаг Серунте? - наигранно удивлённо спрашивала Сазима. - Только ты могла знать, что вечер я проведу вне стен монастыря. Также ты могла прочитать письма и понять, для кого я наряжалась. Потом же ты всё донесла Серунте. Ведь всё происходило именно так, да?- Смартика прижала нож к горлу девушке и крепче схватилась за рукоять. - Допустим, это так – дерзко, уже не играя в невинность, продолжила джестальянка.- В любом случае ты и Окрад заслужили всё, что с вами произошло. Это месть за несчастную Анимею, которая пострадала от ваших рук. Если Окрад мёртв, то очередь за тобой – никто не сможет избежать кары. -И то правда, - с этими словами Смартика убила Сазиму с такой лёгкостью, будто это было её ремеслом, а затем исчезла так же внезапно, как и появилась. Утром монастырь наполнится криками девушек, нашедших тело своей подруги в крови, а пока все тайны оставались под покровом ночи. Прамага оказалась рядом с домом Эремии, когда вдали только начинал брюзжать рассвет. Хоть и днём подруги крепко повздорили, сейчас фара не могла довериться никому другому. В белой сорочке, испачканной в крови, женщина ступила на порог и позвала подругу - никто не отозвался. Она испуганно вошла в дом, оглядываясь по сторонам. Смартика нашла истекающую кровью старую шаманку на полу гостиной. - Моя Эремия, кто только посмел сотворить с тобой такое? – дрожащим голосом произнесла фара, нежно касаясь лица пострадавшей. - Как здесь оказалась? Это твоя кровь? - сейчас брамантку волновала больше кровь на белоснежной сорочке возлюбленной, чем собственная рана. - За меня не переживай: я в полном порядке. Окрад мёртв, но всё расскажу позже. Сейчас самое главное тебя на ноги поставить. Кто же сделал с тобой такое? – прамага была готова на ещё одно убийство. - Серунте… Это Серунте… -еле слышно произнесла Эремия. –Тебя здесь искал. - Вот тварь,- сквозь зубы процедила фара, сходя с ума от злобы. – Я сейчас осмотрю рану и сделаю всё возможное, чтобы тебя вылечить. Смартика поняла, что рана сама по себе далеко не смертельна, но туда попал сильнейший яд, который уже успел проникнуть в ткани подействовать. Прамага заключила, что подругу уже не спасти, но пыталась облегчить её муки и уверяла, что опасности больше нет. Едва не теряя сознания, Эремия проговорила засохшими губами: -Я умираю… Всё…- на это прамага лишь возражала - Не обманывай, - старая волшебница перебила её из последних сил.- Поцелуй меня, умоляю. Смартика поняла, что это была последняя просьба, и не могла её не исполнить. Надеясь облегчить муки подруги, она медленно наклонилась к её губам и нежно-нежно их коснулась. Женщина боялась оторваться, будто предчувствуя худшее. По щеке фары медленно скатилась слеза и попала на лицо Эремии. После старая волшебница облегчённо вздохнула и навсегда закрыла глаза. Огромный дом наполнился криком Смартики. В один день фара потеряла всех любимых, и эта боль была невыносима. Она раздирала всё нутро. Теперь невозможно было удержать эмоции в себе, иначе они бы поглотили её. Женщина склонилась над телом подруги и прорыдала до самой ночи. Когда сил не осталось, она не заметила, как отключилась, и пролежала на полу до утра. На рассвете фара предала тело Эремии земле и поплакала на её могиле. Затем Смартика решила, что сейчас не время для слёз и горя, каковы бы ни были утраты. Казалось бы, необходимо было немедленно вернуться в Золотой Ниос и взять власть в свои руки. В городе ста башен началась жестокая борьба, едва фары узнали о кончине Великого Медонио. Однако теперь женщина хотела совсем другого. У неё в голове зрел дерзкий план разрушить мир фаров, таивший в себе столько зла и лицемерия. Пока Смартика точно не знала, как ей действовать. Для начала она рассчитывала привлечь на свою сторону джестальянок и анчеллянток и найти среди них сподвижниц, рассказав им правду о себе и о фарах, а также объяснив смерть Сазимы. Это, по её мыли, должно было положить начло всеобщему восстанию. Пока бывшая фара лишь сменила окровавленную сорочку на одно из роскошных платьев Эремии за неимением альтернатив. Смартика отправилась навстречу своей судьбе, позабыв траур и страх. Много страданий и боли уже позади, а впереди ждали лишь неизвестность и новые потрясения.