По своим местам...

Две минуты назад, закрыла дверь за Пабло и Кристианом. Бустаманте изволил видеть сына и с утра пораньше разбудил меня звонком. А явившись пару минут назад, посеял сплошную сумятицу в моей душе. Пришел такой до неприличия красивый, уверенный и молчит. Молча ждал пока Крис наберет свою гору игрушек, молча помогал сыну одеться, молча цеплял поводок на Бубу, и лишь на прощание сказал, что они будут в парке неподалеку. Что еще за черт? Он что меня игнорирует? С чего? Все прошедшие две недели, которые я якобы думаю над нашим будущем, я старательно не думала вовсе. Умело избегая у себя в мыслях этой темы. Я боюсь. Боюсь опять принять неправильное решение, оступиться, проиграть. Позавчера он открывает мне душу и целует так, что я едва ухожу от него на своих двух. А сегодня приходит, весь из себя такой равнодушный, ничего не спрашивает, ни на чем не настаивает. Может мне и думать-то больше не стоит? Ему что все равно? За минувшие две минуты я пробежала из гостиной в кухню, провожая двух Бустаманте взглядом в окно, зачем-то поднялась на второй этаж и спустилась обратно. Ай, была не была! Чувствую заряд адреналина, как когда-то в школьные времена и сама себе удивляюсь. Через две ступеньки несусь в нашу с Крисом комнату и хватаю куртку, взгляд падает на фотоаппарат и я не раздумывая вешаю его себе на плечо. На улице прекрасная погода, солнце ласкает улицы и целует лучами прохожих, щедро раздаривая свое тепло. Все отчего-то такое яркое и красочное, что хочется жить. Странно, давно я такого не испытывала, смотрю на свое запястье и улыбаюсь мудрейшему посланию, которое теперь всегда со мной. «Лови момент, Марисса! Жизнь непростительно коротка и если ты не будешь ценить ее сейчас, она ни за что не простит тебя потом» — как сейчас пролетают в памяти слова Диего, сказанные у тату салона. Лови момент. Не прохожу и пары сотен метров, как упираюсь взглядом в две светлые макушки. Пабло держит Криса за ручку и что-то рассказывает глядя на сына. Младший Бустаманте внимательно слушает, так же устремив взгляд на отца, что удивительно, и даже Буба спокойно бежит рядом, не норовя облаять всех прохожих и пометить все столбы. Идеальные — первое, что всплывает в моей голове. За такую картинку каждая женщина готова отдать полжизни, к этой идиллии стремится каждая маленькая девочка с самого детства, и если кто-то говорит, что это не так, знайте — врут! Автоматически нащупываю фотоаппарат, смотрю в видоискатель, пальцы сами по себе настраивают диафрагму, выдержку, фокусирую и щелкаю. Фотография живая и такая настоящая — счастливые отец с сыном, настоящая мужская идиллия. Ласково сжимаю в руках черный пластик, когда-то приносивший мне столько счастья и эмоций, и улыбаюсь, потому что руки то помнят. Снимок вполне стоящий и то, что я больше двух лет не держала фотоаппарат в руках, не считая, не удавшуюся попытку в баре Диего, никак не повлияло на мои навыки. Бездумно бреду за моими мужчинами, иногда улыбаясь их выходкам. Возможно, я не хочу ни о чем думать потому что внутренне давно знаю свое решение? Возможно сердце, которое всегда выбирало только Пабло Бустаманте, уже и сейчас сделало свой выбор? Столько всего произошло в нашей жизни, а мы по-прежнему семья… Три года назад, когда на одном из УЗИ нам сказали, что у нас будет двойня это не произвело на меня особого впечатления. Какая разница сколько детей, один или два для меня тогда не имело значения. Стыдно и больно признавать, но я тогда и вовсе не хотела детей. Казалось жизнь кончена, а впереди меня ждут только бесконечные памперсы, бутылочки и крики младенца. Пабло ходил и весь светился от счастья, ну да это же не ему предстояло выносить и родить двух пупсов. Он раздражал меня своим постоянно счастливым видом, своими бесконечными заверениями и обещаньями того как хорошо все у нас будет. Слушала его вполуха, в мыслях строя планы как побыстрей нанять няню, в какие сроки вернуться в работу, как совмещать так неожиданно на меня свалившиеся обязанности. Фотографировала я до самых родов, при чем не отказывалась от любых заказов. Ночная вечеринка? Хорошо. Экстремальная съемка? Прекрасно. Пабло ворчал, отчитывал на чем свет стоит, но повлиять на меня совершенно не мог. А потом вдруг резкая боль в животе и дикий страх. Я в одночасье поняла, что у меня под сердцем живые человечки. Что возможно сейчас детям плохо, моим детям! Мгновенно на глазах выступили слезы и затрясло от дикого ужаса. Пока добирались до больницы, Пабло светился как рождественская елка и все время шептал Крису и Эмили как ждет их. Это пугало меня еще больше, он так ждет их, а я знаю, что что-то не так. Чувствую как тяжело сейчас детям, ощущаю их как никогда, отсутствие когда-то ненавистного пинания холодит все внутренности. Страх леденящей волной разливался по всему телу и я была абсолютно бессильна против этого всего, я просто знала что-то не так. Придя в себя после наркоза узнала страшную новость, которая перевернула весь мой мир — Эмили нет. И тьма, густая и беспроглядная. Как-будто во всем мире разом погасили свет. Никто и никогда не поймет боли матери потерявшей ребенка, а боли матери которая виновата в смерти своего ребенка и подавно. Да, я искренне верила, что виновата, а кто еще? Сразу вспомнились все рекомендации и предписания, которые я упрямо игнорировала, поездка в Африку, съемки. Вина тяжелым грузом опустилась на сердце и душу, именно тогда я поклялась стать лучшей матерью для Криса, маленького комочка, который каждый день своими криками заставлял меня жить дальше. Кто же знал, что несчастная, скучная женщина не может быть лучшей матерью. Я считала, что сон, еда, прогулки, игры, внимание, это все, что нужно моему сыну и тихо убивала свою семью. Готовила завтраки, обеды, ужины, убирала, стирала и забывала о самом главном. Не замечала как постепенно исчезало тепло, душевность, искренность, как сквозь пальцы самое главное утекало из нашей семьи. Оставляя от нас былых только видимость, оболочку, иллюзию. Я упрямо играла в отчаянную домохозяйку, эгоистично пытаясь замолить этим свои грехи. Не замечаю как мы оказываемся в парке. Пабло стелит на траву цветастое покрывало и они с Крисом плюхаются на него совершенно одинаково, закинув руки за голову, устремляют взгляд в небо. Присаживаюсь прямо на траву неподалеку, выбираю ракурс, немного яркости, щелк и еще одна изумительная картинка замирает на экране моего Nikon. Любуюсь ими переводя взгляд из экранчика в реальность и обратно. Оказывается я так скучала по этому, любимое занятие тоже было принесено в жертву, ведь возможно если бы я не лазила с фотоаппаратом всю беременность все сложилось бы по-другому. Наверное это было глупо, так себя наказывать, но по другому выжить тогда у меня не получалось. Пабло весь ушел в работу, это было его способом бегства от проблем. У нас было одно общее горе, но мы не делили его пополам. Бессознательно каждый тянул свою лямку, упиваясь собственной болью, не понимая, что вместе, возможно, самую капельку, но будет легче. Мы были слишком юны и слишком не готовы к такому удару судьбы. У нас была только наша любовь, которой со временем, на самом деле стало не достаточно, не хватало поддержки, испарилась страсть, и мы держались вместе скорее по инерции, пытаясь время от времени отыскать в глазах друг друга, затухающее чувство. Но сейчас понимаю, я не разлюбила его, нет. Просто был такой период, его можно было избежать, но коль уж он случился стало быть нужно пережить. Смотрю как Кристиан дурачась корчит отцу рожицы и Пабло будто бы разозлившись пускается за убегающим сыном. В памяти всплывают картинки как мы, когда-то, бегали так же в саду родительского дома, воспоминания настолько светлые и теплые, что хочется укутаться в них от всего плохого. Снова навожу объектив на своих мальчишек. Щелк — вот Крис хохочет на переднем плане, сзади видно догоняющего его Пабло. Щелк — Пабло почти догнал маленького сорванца. Щелк — оба весело хохочут, когда Пабло подбрасывает Криса над собой. Я люблю своего ребенка, безумно, безоговорочно, безусловно. Но любуюсь сейчас именно Бустаманте старшим, Пабло такой счастливый, такой молодой, я мечтаю всю жизнь видеть его таким. Чтобы голубые глаза этого мужчины, больше никогда не затягивали грозовые тучи наших семейных бед и неурядиц. Смотрю на него и понимаю, что нечто, изначально в нем зацепившее — никуда не делось и уже не денется. И от меня никак не зависит, вообще. Он мой мужчина, мое счастье и горе, радость и грусть, мой крест и мое лекарство. Думаю, я всегда это знала, просто под грузом всего произошедшего потеряла самое главное, то, что вообще никогда нельзя терять — веру. — Мама, а мы тебя нашли! — задумавшись я и не заметила, как из поля зрения исчезли два моих самых дорогих человека. Они смотрят на меня абсолютно одинаковыми голубыми глазами и я понимаю, вот оно счастье от которого я так упрямо убегала. Притягиваю Криса к себе и целую маленькую щечку, сын тут же вырывается и убегает отвлеченный своим четвероногим другом. Пабло без слов садится рядом, чувствую его тепло, теряясь в ощущениях. — Не лишай нас этого, — четыре слова так неуверенно сказанные этим прекрасным мужчиной, моим мужчиной, сжимают все мои внутренности. — Давай сразу всё решим, пока не запутались, — медленно поворачиваюсь, заглядывая в глаза мужу, — Я не хочу, чтобы ты жил для меня, ради меня, или мной… И я отныне тоже не буду. Глупые жертвы нам ни к чему. Они чуть было не сгубили нас. Будь моей спиной, сильным плечом и люби как умеешь… — выдыхаю, набирая побольше воздуха в легких, — А я буду кем смогу — сумасшедшей, плохой или хорошей матерью, фотографом, женой, я еще найду себя, так много времени впереди. Но всегда буду любить вас. А еще, давай решим для себя — мы вместе ЛЕТАЕМ или ПАДАЕМ. Это правда важно… — я замолкаю не находя больше правильных слов, подходящих, нужных. Что-то вспыхивает в глазах Пабло, до боли знакомое, но давно забытое… надежда? — Это значит? — Это значит, отвези нас домой. К нам домой.