По своим местам...

Обвожу взглядом помещение, ни на ком особо не останавливая внимания. Куча знакомых лиц и еще больше не знакомых. Улыбаются друг другу, ненавидя за глаза, изо всех сил показывают свою важность, когда на самом деле, без денег и влияния родителей не стоят и гроша. Меня от всей души веселит этот цирк. Повзрослевшие тела и детские выражения лиц. Глупые блондинки, мажорные мальчики, золотая молодежь. Когда-то и я приписывался к их числу. Папины деньги, безотказная жизнь и полное отсутствие воли, права выбора. Долго ли я бы так протянул, долго душил бы в себе себя настоящего? Сомневаюсь. Не уйди я семь лет назад от этого всего не знаю, что со мной было бы сегодня. Вероятней всего, я прожигал бы жизнь в ночных клубах, потихоньку убивая себя алкоголем или наркотиками. Строя по дню пай-мальчика, идеального сына могущественного политика, ночами не вылазил бы из коматоза и полицейских участков. Я настолько в этом уверен, что эти мысли даже не пугают меня. Я знаю себя, никогда не переоценивал свои возможности. Зная, что такое жить под гнетом Серхио Бустаманте, не строю иллюзий на свой счет, возможно не появись тогда в моей жизни мой рыжий ангел, я бы уже закончил в туалете какого-нибудь гадюшника, переборщив с дозой. Марисса стала для меня глотком свежего воздуха, идеалом, мерилом, восхищался ей и ненавидел именно за то, что я не такой. От того меня и тянуло к ней, не имея возможности сам жить как она, я хотел хотя бы наблюдать за ней, тихо мечтая, что когда-то ее пример станет настолько заразительным, что я не смогу устоять. Сначала я даже не задумывался над тем, чтобы строить с ней какие-то отношения, над тем, что она вообще-то девушка, что ее можно любить. Для меня она была, сгустком энергии, ключом силы, фонтаном идей, оплотом справедливости, но никак не просто красивой девушкой, которых я привык выбирать тогда. Красивая и глупая кукла, пару комплиментов, подарков и делай с ней, что хочешь, зачем осложнять себе жизнь чем-то вроде чувств, я искренне не понимал. Только меня никто не спросил. Когда эта рыжая оторва по пятам ходила за идиотом Парондо и смотрела щенячьими глазами, что-то с каждым разом сильней екало у меня в сердце. Успокаивал себя тем, что это просто задетое суперменовское эго дает о себе знать. Но чем дальше отдалялась от меня моя маленькая, личная подзарядочная станция, тем яснее я понимал, что влип. Честно и искренне сопротивлялся, гнал от себя все проявления каких-то чувств, но когда впервые смог «прикоснуться к прекрасному» пути назад больше не было. Поцелуй на бильярдном столе, привязал меня к ней невидимыми нитями, лишил воли, сломал все мои барьеры. Такой нежности я не испытывал за все свои пятнадцать лет. В секунду из обезбашенной сорвиголовы, Марисса обернулась прекрасной нимфой, хрупкой, нежной, милой. Завлекла, очаровала и поработила меня целиком и полностью. Я знал, что больше не смогу воспринимать ее как раньше, знал что это начало конца и одновременно новая точка отсчета. Наверное именно в тот момент я и начал меняться сам, потому что знал, тому Пабло каким я был, ничего не светит. Опять машинально обвожу глазами зал, ища ее, нуждаясь в ней. Видеть Мариссу хотя бы из далека, оказывается моя физическая потребность. Без которой я задыхаюсь уже почти две недели. Она попросила время. И это единственное, что я мог ей дать, чем я мог ей помочь. Для себя я уже давно все решил. Я люблю ее. Любил в колледже, любил когда мы встречались, когда начали жить вместе, когда поженились, когда появился Крис. Кажется я всю жизнь любил ее, я не помню себя без нее, не представляю себя без нее. Но это не привычка, не безысходность, это мой выбор. Каждый день своей жизни я выбирал ее. Когда мы ругались, когда тихо винили друг друга, строили стены из непонимания, отдалялись я все равно продолжал выбирать ее. И я не о чем не жалею. Даже те последние два года, за которые мы стали друг другу далеки как солнце и луна я продолжал упрямо выбирать ее. Даже если она однажды не выберет меня, я всегда буду выбирать ее. — Пабло! — громкий, излишне слащавый оклик, выводит меня из раздумий, поворачиваю голову и лицезрею прямо перед собой бывшую вторую красавицу школы, или первую, я так и не понял, как они там с Мией делили это звание. Риваролла улыбается и стреляет глазами. Да брось Сол, я не тупел со времен колледжа, а эти приемы не действовали уже тогда. Надо отдать ей должное, выглядит она хорошо. Хорошо и пошло. Большая грудь норовит вывалиться из слишком тесного декольте, а в разрезе ее платья спокойно можно разглядеть резинку чулков. Я уверен, что на свой внешний вид она потратила кучу денег, но выглядит все равно дешево. — Привет, Сол! — натянуто улыбаюсь, отводя ее руку от своей груди. — А ты что же без жены? — с места в карьер начинает модель, — Неужто не все так гладко в вашем королевстве? — извивается блондинка, буквально поедая меня глазами. — Ох это так любезно с твоей стороны! — театрально всплеснув ладонями, закатываю глаза, — Спасибо за беспокойство, у нас все хорошо, Мари немного задерживается. — А ты изменился, — совершенно не замечая моей клоунады, гнет свою линию Риваролла, поистине упертости этой девушки можно только позавидовать. — Возмужал, похорошел, настоящий мужчина. — А ты нет! — хочу оттолкнуть ее на ходу, но Сол перехватывает мою руку и наоборот прижимается всем телом. — А может ты плохо рассмотрел, — томно смотрит мне в глаза, стараясь изо всех сил. — Да что там у тебя рассматривать? Нос твой перекроенный? Или губы с сиськами перекачанные? Или может лохмы твои наращенные? — еле сдерживаюсь чтобы не расхохотаться в голос, Мия как всегда само дружелюбие. Блондинки яростно сверлят друг друга глазами с той лишь разницей, что Сол, кажется сейчас закипит и взорвется, а Мия источает сплошное хладнокровие. — Колуччи! Ну надо же, вот так встреча! Нашла время в своем плотном графике, где-то между порчей моей жизни и лечением от бесплодия, чтобы посетить наш скромный праздник? — кажется я поспешил с выводами о хладнокровии Мии, сейчас моя свояченица выглядит так будто-бы готова вцепиться в волосы Сол, в их лучших школьных традициях. Но глубоко выдохнув и стряхнув с себя напряжение Мия берет себя в руки. — Во первых я Агирре, у меня есть один мужчина, и я не вынуждена подкладывать себя под старых козлов дабы разок-другой прогуляться по подиуму. А во вторых я не делала кучу абортов от этих же старых козлов, так что твоя проблема с бесплодием мне не близка, прости Солсита! — Мия хмыкает и похлопывает Сол по открытому плечу, немного сильнее, чем стоило бы. Риваролла уже готова ответить на столь дерзкий выпад, но Ми не дает ей опомниться. — С кем ты там сейчас спишь? С Альфредо? Хм, — на секунду лицо Мии приобретает задумчивый вид, — да точно! Это же наш давний компаньон и хороший друг моего папули, помню как еще в детстве он привозил мне шикарные наряды! Так вот, не уважаемая мной мисс Риваролла, если ты не хочешь чтобы я перекрыла тебе воздух и в Милане, уймись. Поверь для меня это раз плюнуть. И то, что я до сих пор этого не сделала, не значит, что не смогу. Сол хватает ртом воздух, мне даже кажется, что она готова задохнуться от гнева, но здраво оценив ситуацию она разворачивается и ни слова не говоря стучит каблуками в направлении выхода. Ми приподнимает бровь и кидает на меня заинтересованный взгляд, всем своим видом вопрошая: «Ну как я тебе?». Я серьезно киваю головой и даю ей пять. — А кто такой Альфредо? — интересуюсь для общего развития. — Понятия не имею, — фыркает Мия, — Сол следовало бы меньше светиться в желтых газетенках! — одновременно нас накрывает волна не контролируемого смеха, и мы хохочем не обращая внимания на заинтересованные взгляды. — Ну ты зверь! — все еще посмеиваясь, отвешиваю родственнице «комплимент». — А то! — гордо вскидывает голову «зверь» и удаляется в направлении появившейся Вико. Уже очень беременная рок-звезда, важно идет по проходу, под руку со своим гражданским мужем, и никого нет счастливей в этом зале. Они нашли друг друга и этого у них никто уже не отберет. Такие странные, не понятые миром, но понятые друг другом, это ли не счастье? Я рад за ребят, губы сами расползаются в улыбке. Когда Белен знакомит меня со своим влиятельным мужем, надо сказать весьма неплохим парнем, я кожей чувствую как появляется Марисса. Затылок жжет, мурашки начинают разгуливать по телу и каждая клеточка наэлектризовывается до предела. Тихо выдохнув, поворачиваю голову и дыхание перехватывает вовсе. Марисса чистым ангелом проплывает между выпускниками элитного колледжа. Платье цвета морской волны, так подходит ее вновь рыжим волосам, высокая прическа открывает шею и плечи с прозрачной кожей, делая ее совсем юной. На секунду мне даже кажется, что я вернулся в колледж. Наверное именно поэтому я так боюсь к ней подойти. Она идеальна. Не успеваю опомниться, как из-за спины Мари выскакивает Урколла. Надо же, явился! Парень не изменил себе заявившись на встречу в джинсах и черной рубашке. Он неуклюже обнимает мою жену и восторженно жестикулируя что-то говорит. Я злюсь. Не смотря на то, что я уже понял, он мне не враг, не смотря на то что Марисса никогда не давала мне раньше повода для ревности, я все равно злюсь. — Она чудесна! Береги ее друг, — Ману дружески похлопывает меня по спине, тем самым немного разряжая обстановку. А я киваю, молча соглашаясь с его словами. — Давно не видел Мариссу такой, — продолжает наш мексиканец, — Пабло, не дай тебе Бог все испортить, ты меня знаешь, — он показывает жест, что следит за мной и я не оценив юмора, опускаю голову. Как-будто я сам не знаю какая на мне ответственность, она и без напоминаний неподъемным грузом давит мне на плечи. — Я верю в тебя, а ты поверь в вас, — бросает Ману, чуть сильнее сжимая руку на моем плече. И растворяется в толпе, оставив меня один на один со всеми страхами и опасениями. — Сестренка! Я ослеплен! — вновь слышу голос Агирре неподалеку, когда он уводит Мариссу от Диего, за что я безмерно ему благодарен. Ману все ближе подводит Мари, а я забываю как дышать, после всего, что мы пережили, мне кажется я вижу ее в первый раз. Не знаю как себя вести, куда деть руки, мысли путаются в голове, а слова застревают где-то в районе горла. — Привет, — легко здоровается со мной Марисса, как будто и не было этой драмы в наших отношениях, как будто она просто за хлебом выходила. — Привет, — растерянно шепчу я и не могу отказать себе в удовольствии прикоснуться к ней, руки сами тянутся к тонкой талии, а губы легко касаются бархатной кожи ее щеки. Кажется Марисса даже краснеет, от такого проявления эмоций и я понимаю, что она ощущает примерно то же, что и я. Мы уничтожили себя прошлых и теперь не знаем как себя вести этим новым молодым людям. Ситуацию спасает Мануэль весело рассказывая какую-то ерунду, а мы слушаем его в пол уха, украдкой бросая друг на друга взгляды. Все время вокруг кружат какие-то люди, шутят, смеются, кажется я тоже смеюсь и что-то говорю. Но мысли мои заняты исключительно одним человеком и глаза неотрывно следят за каждым ее движением, за любым поворотом головы. Когда шампанское дарит немного расслабления и уверенности, я решаюсь пригласить свою жену на танец. Хоть она и смотрит на меня удивленно, но по тому как уверенно вкладывает свою руку в мою, понимаю она ждала этого. Притягиваю ее хрупкую фигурку ближе к себе и дыхание сбивается. Я ощущаю аромат ее любимых духов, тонкий запах ее тела, чувствую как она дрожит в моих руках и голова идет кругом, мысли водят хоровод, а ноги отказываются слушаться. Не знаю как это смотрится со стороны, но по-моему, мы просто стоим обнявшись посреди зала. Не хочу чтобы заканчивалась песня, не хочу выпускать ее из своих рук, не хочу быть без нее. Марисса кладет голову на мое плечо и меня моментально обдает горячей волной, хочется расстегнуть верхние пуговицы рубашки, хочется снять пиджак, хочется глотнуть свежего воздуха, но не хочется прерывать эту эйфорию. — Так душно, я выйду на улицу, — заглядывает мне в глаза Марисса, пытаясь привлечь внимание. — Я…я тоже, душно мне тоже, я…я с тобой, — нелепо бормочу, злясь на себя за то, что не могу совладать с эмоциями. Мари ничего не говорит просто пожимает плечами и начинает пробираться к выходу. Я бреду за ней не замечая ничего и никого вокруг. Когда прихожу в себя мы оказываемся у парапета, того самого, так символично. Я должен бы ненавидеть это место, но именно здесь я когда-то обрел себя, признал себя, открылся. Это место важное для меня, оно символ моих изменений, символ моей победы над собой же. Аккуратно поглаживаю шершавую поверхность, вглядываясь в ночные огни города. Ничего здесь не изменилось, кажется еще вчера мы стояли тут и говорили, любили и совершали ошибки, боролись, побеждали и всегда были вместе неосознанно оказывая друг другу самую важную поддержку. Кажется Мари сейчас так же далеко в себе как и я потому, что когда мы одновременно пытаемся заговорить, невольно пугаем друг друга. — А помнишь… — и удивленно смотрим друг другу в глаза, в ее карих вишнях сейчас столько всего, я вижу столько эмоций, бушующих и во мне тоже, что мимо вольно любуюсь. В них больше нет той обреченности, затравленности, обиды. Только немножечко вины все еще плещется в глубинах ее дурманящего взгляда. — Я помню все, — протягиваю я, пытаясь бороться с комом в горле, — от: «Ростом не вышел, карлик!» до «В горе и радости, пока смерть не разлучит вас». И дальше и дальше, я никогда не забывал, прости, что ты могла подумать иначе, — осознаю всю свою вину, принимаю ее, не отрицая абсолютно ничего, от этого предательски щиплет в глазах и хочется упасть перед Мариссой на колени. — Как такая любовь могла привести нас к тому во что мы превратились? — я знаю, что она не ждет ответа, обращаясь даже скорее к себе чем ко мне, но чувствую потребность что-то сказать. — Знаешь, любовь это ведь не всегда сердечки, цветочки, розовые облака и ваниль… — Розовые облака и ваниль? Это у нас то??? — не дает мне договорить Марисса, от души смеясь над моим заявлением. И правда что за глупость я несу? — Я поняла тебя, Пабло, правда, — замечая мое смятение кивает Мари, — И я знаю, что ты прав, просто не думала, что с нами может произойти то, что произошло, — замечаю как она поеживается то ли от нервов, то ли от прохлады и не раздумывая накидываю ей на плечи свой пиджак, когда Мари пытается перехватить его, наши руки соприкасаются и тысячи иголочек проходят от моих пальцев в самое сердце, — мы же так любили друг друга, — все же продолжает Марисса. — Любим! — исправляю ее надеясь, что Мари не станет спорить, — Я люблю тебя, еще сильнее! Любил семь лет назад, и пять, и три года назад, и вчера, и сегодня, и десять минут тому, и в этот конкретный миг. Я никогда не переставал любить тебя! — чувство глупого дежавю не отпускает, когда я беру личико своей жены в руки и мучительно долго тянусь к ее губам, боясь сопротивления. И наконец не встретив его, припадаю к самым любимым на свете устам. Нежно, как в первый раз мы касаемся друг друга губами, исследуя, знакомясь, заново узнавая любимый вкус. Аккуратно сжимаю талию Мариссы под пиджаком и мне кажется, что мы падаем в какую-то пропасть, вокруг абсолютная невесомость и ничего и никого больше в целом мире. Поэтому, когда Марисса легонько отстраняется, мне кажется что я с невероятной высоты бухаюсь на землю. Ни слова не говоря, моя жена разворачивается в направлении школы. Но ее молчание меня не пугает, она намного больше сказала мне своими глазами, своим поцелуем. Поэтому я абсолютно спокойный и почти счастливый провожаю ее взглядом. — Я хочу увидеть сына! — окликаю ее почти у самого входа. И Мари не оборачиваясь машет мне рукой и этот жест я тоже понимаю и принимаю, сегодня я согласен со всем, что исходит от нее. Двери колледжа закрываются за любовью всей моей жизни, а я улыбаюсь дотрагиваясь рукой к губам, которые только что целовала она и сердце заносится в радостном галопе. У нас все будет хорошо. У нас все будет.