Пожираемый неизведанным

      Под чёрным, как смола, небом, дрожа от пронизывающего ледяного ветра, я сидел на том же самом месте, не сводя взгляда с мрачного остова некогда целого строения. Сквозь ветви, среди которых я прятался, было чётко видно огромные щели меж серых досок стен. Это был небольшой одноэтажный домик, с чердаком и погребом, чья добрая часть давно обрушилась под собственным весом, похоронив малозаметный вход в погреб в гигантском ворохе бесполезного мусора.       Я вглядывался в испещрённую трещинами стену, тщательно разглядывая каждую щепочку. Всё моё нутро верещало в неожиданном приступе паники, красноречиво предупреждая об опасности. Как бы я себя ни убеждал, что бояться здесь нечего и, уж тем более, некого, меня всё равно не покидало чувство необъяснимой тревоги.       Решив, что ночевать в доме, продуваемом всеми ветрами, ничуть не лучше, чем просидеть до утра под открытым небом, я предпочёл остаться в своём временном убежище. «А на рассвете отправлюсь дальше», — успокаивал я самого себя, устраиваясь поудобнее на колючих сучках.       Почему же так вышло?.. Переборов собственные страхи, я всё-таки нашёл в себе силы подобраться чуть ближе к заинтересовавшему меня дому. Кружа вокруг и около диким зверем, я успел изучить каждую деталь древнего строения и даже попробовал бегло оглядеться внутри. Чувство тревоги, впрочем, никак не унималось, настойчиво давая понять, что оставаться здесь не следует. Чёрт возьми, а, может быть, я сам схожу с ума? Не удивлюсь, если всё то, что я пережил за последние дни, наложило свой отпечаток на меня в целом и мою несчастную головушку в частности.       Погрузившись в раздумья, я сам не заметил, как вернулся в своё импровизированное логово. Так плохо я не спал даже в первую ночь здесь. Я просыпался каждые пять минут, и каждый раз меня будило уже привычное чувство тревоги и необходимость убедиться, что все щепочки и доски на месте. Это начинало раздражать, так сильно, что, вновь подскочив на неудобных ветках, я чуть не завыл в голос от бессильного гнева.       Когда на горизонте, окружённым розоватыми облаками едва заметно забрезжил рассвет, я уже не пытался уснуть. Пристально наблюдая за домом, смотрел, как на покосившиеся стены опускались светлые лучи восходящего солнца, скользя по мельчайшим трещинкам и заползая внутрь гибкими змеями. Невесомой паутинкой разбегались прыгучие тени, повторяя неприглядные узоры прогнившего дерева, — прошло совсем немного времени, а они, бросаясь из стороны в сторону, нырнули за угол дома, по пути пробежавшись по серому стволу сухого дерева. Оно же натужно заскрипело в ответ под случайным порывом сильного ветра, но неожиданно замолкло, возвращая тишину в мёртвые окрестности.       Я надеялся, что с приходом рассвета придёт и спокойствие. Как же я ошибался… Лучше бы солнце не вставало вовсе.       Стоило отступить ночному сумраку, как я осмелел. Не теряя понапрасну времени, отправился внутрь строения, мечтая забрать все, что могло бы пригодиться мне в дальнейшем путешествии, а после покинуть это место. Внутри ничего не изменилось — меня встречала всё та же чудом уцелевшая мебель да горы неприятного на вид хлама. Пусто и безжизненно — задерживаться здесь не хотелось от слова «совсем». Упаковав найденное добро в импровизированный мешок, я в последний раз оглянул комнату, в которой спал днём ранее. Тогда это место казалось мне намного уютнее.       — Пора, — беззвучно хмыкнул я, уже разворачиваясь в сторону выхода. Поправил на плече лямку самодельного рюкзака, взглядом пробежался по местному «убранству», словно прощаясь с очередным своим убежищем, и поперхнулся на выдохе, поймав юркое движение во тьме ведущей наверх лестницы.       Я стоял, как статуя, белый, как мрамор, и холодный, как лёд. Все мои мышцы свело от ужаса в то время, как сердце гулко билось где-то в горле, сбивая и без того неровное дыхание. С чердака, сквозь огромную щель между досок, на меня смотрело оно. Я разглядел лишь жёлтый, цвета гнили глаз, с маленькой бусинкой чёрного зрачка, и широкий, почти звериный оскал. Не знаю, почему, но эта ухмылка, обнажающая кривые зубы, показалась мне особенно отвратительной.       Я оказался на улице прежде, чем отдал себе отчёт в своих действиях. От страха я выронил сумку из рук, но даже не попытался за ней вернуться, устремляясь прочь от несчастного дома. Я бежал без остановки, а перед глазами застыло то чёртово лицо. Жёлтые кровожадные глаза и омерзительная улыбка. Настолько неестественная, что один её вид вызывал отвращение. Широкий оскал, от уха до уха — целый ряд неестественно больших резцов от одного края до другого.       Именно оно раз за разом возвращало меня в реальность из мира сновидений. Будучи не в силах разглядеть мутировавшую морду в кромешной темноте, я, к счастью, догадался довериться собственным инстинктам. Они-то меня и спасли.       Я бежал несколько часов кряду, пока не упал без сил, развалившись прямо посреди дороги, далеко за городом. Дом с той тварью остался позади в паре километров, и теперь, когда опасность, наконец, отступила, усталость взяла верх над измученным разумом, погружая несчастное тело в спасительное бесчувствие.