www
Кёнсу заваливается в свою квартирку на окраине Сеула после ночной смены, достаёт из холодильника заранее приготовленный завтрак, разогревает его, чтобы после усесться с большой ароматной порцией в руках напротив ноутбука. Он кликает по значку браузера, собираясь посмотреть очередную серию исторического фильма, потому что без мелькающей перед глазами картинки он рискует уснуть прямо за столом. На домашнем экране высвечиваются часто просматриваемые страницы, среди которых и нужный ему сериал, однако шальная мысль забредает в голову, и он открывает панель закладок, чтобы зайти на такой знакомый сайт, который раньше был чуть ли не вторым домом. Кёнсу не знает, зачем он периодически заглядывает туда теперь, когда все знакомые, с которыми он общался, точно так же потеряли к сайту интерес. Парень удивлённо моргает, когда на ещё не полностью прогрузившейся странице всплывает окошко оповещения. Он вспоминает, как месяца три назад кто-то написал ему, предлагая поиграть вместе в какую-то мморпг. Интересно, как тот человек вообще его нашёл? Страница, наконец, полностью предстаёт перед взором Кёнсу. Он тяжело сглатывает пережёванный завтрак, снова и снова пробегаясь глазами по нику отправителя. Эмоции на первой космической сменяют одна другую: изумление, радость и восторг, ностальгия, грусть, боль и отчаяние. Проходит пара минут, и Кёнсу уже беззвучно ревёт, не в силах поверить. Это тот самый парень, что был его другом по сети, в то время как в реальной жизни Кёнсу был одиночкой, который ни с кем не общался. Он стал для него другом, старшим братом, они обсуждали вместе всё на свете, чувствуя духовную связь друг с другом. Кёнсу не заметил, как влюбился. Это было странно, страшно. И трудно. Кёнсу знал лишь его имя, указанное в профиле — Бэкхён, и надеялся, что оно настоящее. Он не знал, что делать со своими чувствами к человеку, который жил, по его словам, в соседнем городе. А потом Бэкхён перестал отвечать. Кёнсу всё реже и реже заходил на сайт из-за навалившейся учёбы в старших классах, а Бэкхён нашёл себе новых знакомых, у которых всё ещё было свободное время. Он перестал отвечать. А потом и на сайте перестал появляться. Они оба увлекались вокалом, и Кёнсу к тому времени успел сотню раз увидеть, как они вместе выступают сначала на любительских вечеринках, затем приобретают популярность и в конце выходят на большую сцену, чтобы покорять новые сердца своими голосами. Это были смелые фантазии, которым не суждено было сбыться. У Кёнсу отболело, и он лишь с тёплым трепетом вспоминал их частые разговоры, что помогли ему не уйти в себя и не сломаться под натиском неприветливого окружения. Кёнсу как-то нашёл в себе силы зайти на его страничку и пролистать переписки на стене с другими. Неудивительно, что хён перестал заходить: никто из новых знакомых не мог толком развить разговор за неимением общих интересов. Зато в одном из сообщений Кёнсу нашёл фотографию, с которой ему солнечно улыбался русый парень. Почему-то Кёнсу был уверен, что это именно хён. Имя, фотография и горстка с каждым днём теряющих краски воспоминаний — вот и всё что у него осталось. Да и не надо больше, ведь прошлое должно оставаться в прошлом. Однако сообщение явно принадлежит настоящему, и Кёнсу с замеревшим сердцем кликает по ссылке «прочитать». На новой странице с его личной почтой появляется небольшой список старых сообщений. Парень видит только темы, но знает, что за каждой скрывается воспоминание, видимо, до сих пор важное, раз Кёнсу так и не решился его удалить. И в самом верху списка маячит пока неоткрытое сообщение, присланное два дня назад. Кёнсу ещё раз кликает по нему, чтобы через пару секунд увидеть короткое: «Привет. Как ты?» Кёнсу хочется смеяться. Так, чтобы заглушить вновь накатившее отчаяние. Но получается только злиться. Он ведь это несерьёзно, правда? Что этот парень вообще от него хочет после стольких лет? Кёнсу перечитывает три слова снова и снова и не знает как отвечать. В конце концов он закрывает вкладку, включает свой сериал и погружается в его историю, продолжая утреннюю трапезу. Посуда моется больше по привычке. Кёнсу знает, что оставленное на потом сделать сложнее. В душе он едва не засыпает, убаюканный звуком льющейся тёплой воды, и до кровати добирается в таком же состоянии. Кёнсу определённо не создан для ночной работы, но лучшего предложения ему пока не найти. Солнце уже давно известило всех о начале нового дня, но в спальне Кёнсу по-прежнему полумрак из-за плотно задвинутых тёмно-синих штор. Он проскальзывает в уютную мягкость холодной постели и кутается в пышное одеяло посильнее. Сон — это всё, что ему сейчас нужно. Будильник установлен на пять часов после полудня, но обычно в нём нет необходимости — Кёнсу встаёт чуть раньше. Первая мысль, которая посещает его после пробуждения — Бэкхён. Кёнсу стягивает одеяло с головы и переворачивается на спину, чтобы уткнуться взглядом в потолок и в очередной раз представить, как неровный слой краски покрывается трещинами, а бетонная плита начинает крошиться и вдруг обрушивается всем своим весом на него. Кёнсу зажмуривается, пытаясь прогнать наваждение, и вспоминает опять о сообщении. Кёнсу хочет ответить, чтобы удовлетворить своё любопытство, узнать, почему хён о нём вспомнил. Много времени не требуется, чтобы понять: Кёнсу был бы рад возобновить общение с ним. И в то же время он не уверен, насколько глубоко похоронил чувства к этому парню, и уж точно Кёнсу не готов к тому, чтобы они вернулись. Он думает об этом и пока умывается, и пока готовит себе поздний обед из того, что находится в холодильнике, мысленно добавляя в список дел на сегодня «сходить в магазин». Он сверлит взглядом вновь открытое сообщение во время трапезы. Он больше не зашуганный школьник-подросток, который предпочитал окунаться в собственные фантазии, чтобы дарить и себе необходимую порцию счастья. Он стал увереннее в себе, у него есть лучший друг, что работает вместе с ним, здоровые родители, которых он иногда навещает и которые когда-то разрешили Кёнсу самому выбирать свой путь. У него всё ещё есть мечта выйти на большую сцену, и он её обязательно осуществит. Но как бы Кёнсу себя не убеждал в том, что он отказался от прошлого, любопытство побеждает, и он печатает ответ, пока из большой кружки лениво поднимается еле заметный пар. На сайте дурацкая система оповещения, и даже нельзя узнать, онлайн ли в данный момент человек, которому ты пишешь. Это сильно замедляет процесс переписки, потому Кёнсу редко отправляет короткие сообщения. А ещё Кёнсу не надевает маски. Он мог бы придумать крутой образ, чтобы привлечь к себе больше внимания, но эту цель он никогда не преследовал. Потому он честно пишет Бэкхёну, насколько неожиданным было его сообщение, что понятия не имеет, как отвечать на его вопрос, но вкратце описывает самые значимые моменты своей жизни за последнее время. И искренне интересуется, как обстоят дела у него самого. Внимательно перечитав набранный текст и оставшись довольный результатом, он нажимает на кнопку «отправить» и тянется к кружке, чтобы с сожалением отметить, что крепкий чай в ней уже остыл. Оставшийся вечер проходит за обычными домашними делами. Раньше Кёнсу составлял список задач на день и крепил его магнитом к холодильнику. Теперь же он всё держит в голове, не желая, чтобы ещё хоть кто-нибудь посмеялся над его полезной привычкой. В девять он выходит из дома в направлении ближайшей остановки, садится на автобус и после выхода из него ещё петляет между узкими улочками минут десять. Только первые дома кажутся неприглядными, и незнающий человек ни за что не свернёт в плохо освещённый переулок, особенно ночью. Но Кёнсу отлично знает, что спустя пару поворотов покажутся первые неоновые вывески, от которых не только темнота забивается подальше в углы, но и в глазах рябит, если по неосторожности взглянуть прямо на кислотного цвета лампу. На первом этаже нужного дома круглосуточный магазин со всем, что вам только может понадобиться в этом месте. Боковую дверь в нём, разрисованную таким же ярким граффити, как и вся стена, можно вообще не заметить, но Кёнсу привычно толкает её, и дверь с лёгким металлическим скрипом от не смазанных петель раскрывается, пуская его внутрь широкого коридорчика. Парень салютует охраннику, проходя вглубь коридора, и отодвигает в сторону плотную чёрную ткань, за которой скрывается просторное помещение. Приглушённый свет, диванчики с низкими столами вдоль стен, две барные стойки, танцплощадка и сцена — в первом зале. У дальней стены проход во второй, разграниченный на несколько зон подвижными перегородками и являющийся подобием анти-кафе, с одной стороны, и дверь в служебные помещения — с другой. Если бы Кёнсу кто сказал, что он будет работать в таком месте, он бы не поверил, ещё и по голове бы стукнул, чтобы мозги вправить. Но коллектив оказался довольно приятный, зарплата такая, что грех на неё жаловаться, и, главное, тут он может петь, не стесняясь своего голоса и обо всём, что пожелает. Однако его выступления только по пятницам, в остальные же дни недели Кёнсу здесь работает официантом. Кёнсу успевает выйти из душевой и начать переодеваться в униформу, когда в раздевалку почти влетает его коллега и по совместительству лучший друг. — Что, опять? — спрашивает Кёнсу, не отрывая взгляда от рубашки без рукавов, на которой он застёгивает пуговицы. — И не говори. — Чондэ устало опускается на скамейку рядом, принимаясь стягивать собственную одежду. — Брат сегодня устроил слежку. Ума не приложу, как от него отвязаться. — Он о тебе беспокоится. — Кёнсу ловит взгляд друга и добавляет: — Правда, не совсем обычным способом. Ничего, тебе такие пробежки даже полезны. Попытка приободрить друга удаётся, Чондэ слегка улыбается: — Ага. До тех пор, пока я не опаздываю на работу. Чондэ — бармен и работает здесь на год дольше Кёнсу, но в отличие от родителей младшего, его семья пониманием не отличается. Чондэ совершил камин-аут перед стариками не так давно, не желая больше терпеть их вмешательства в собственную жизнь, и те, как и предполагалось, почти отказались от него, переложив всю ответственность за будущее их небольшой компании на старшего сына. Но Ким Чондок сдаваться не стал. И теперь он вновь пытается поймать младшего брата. Чондэ мог бы поговорить с ним, если бы не знал наверняка, что длительная тирада брата не кончится ничем кроме очередной ссоры, от которых он устаёт куда больше, чем от бега. У барменов клуба униформа состоит из белой рубашки с укороченными рукавами, аквамариновым воротником, на котором вышит символ их клуба, и аквамаринового цвета брюк. У официантов сапфировые безрукавки с белыми воротниками и белыми же шортами чуть выше колен. Кёнсу долго не мог привыкнуть к собственному облику, который его смущал до ужаса, но это со временем прошло. Их заведение, носящее название «Liberty», не является гей-клубом, но открывает свои двери для тех, кто хочет почувствовать себя более свободным и не скрывать свои увлечения или взгляды. Получить карточку для входа несложно при условии, что вас привёл кто-то из тех, у кого она уже есть. Случайным прохожим путь сюда заказан. За два часа до полуночи клуб впускает первых посетителей, которые наполняют всё пространство своими голосами вперемешку со звуками ритмичной музыки. Кёнсу как раз возвращается из второго зала, в котором сегодня работает, чтобы найти менеджера, когда к нему прижимаются со спины, обхватывая за пояс. — Ой, нет. Только не ты, пожалуйста. — Кёнсу осторожно высвобождается из своих оков и разворачивается к собеседнику. — Почему нет? — Парень, что выше Кёнсу больше чем на голову, улыбается ему во все тридцать два, пытаясь строить из себя дурачка. — Хотя бы потому что я на работе, а ты мне мешаешь, Чанёль. — Я слишком соскучился, чтобы ждать, пока ты закончишь. Парень снова пытается обнять Кёнсу, но он с успехом уворачивается. — От тебя несёт. — Я сегодня ещё не пил. И не собираюсь. — От тебя несёт чем-то, что пробуждает во мне желание тебя ударить. И так каждый раз, когда мы видимся. Советую тебе удалиться до того, как моё желание обретёт физическую форму. — Клиентов бить нехорошо, Су. Чанёль продолжает улыбаться, но взгляд его прямой и тяжёлый. — Ладно, а теперь серьёзно. Я не собираюсь числиться на твоей скамейке запасных бойфрендов, и мы это уже обсуждали. — Кёнсу складывает руки на груди. — Я хочу тебя вернуть насовсем. — Ни за что. — Никто не может меня заинтересовать так, как ты. — Чанёль подходит ближе и смотрит уже без тени улыбки на лице. — Мне без тебя плохо. Кёнсу закусывает губу, отворачивая голову в сторону, и выцепляет взглядом менеджера из толпы. Парень мгновенно выпрямляется и собирается идти. Чанёль останавливает его за руку: — Кёнсу… — Мне нужно работать. Он не поворачивается, чтобы не дать червячку сомнения повода проснуться и начать сверлить его изнутри. Кёнсу уверен, что сделал правильный выбор, и ему не нужны бессмысленные душевные терзания из-за человека вроде Пак Чанёля.www
— Почему не дашь ему второй шанс? — спрашивает у него Чондэ, прибирая рабочее место после окончания смены. Кёнсу заканчивает раньше него и присаживается на высокий стул, уронив руки и голову на только что протёртую столешницу. — С кем он ушёл? — У Кёнсу лёгкий гул в ушах, и держать глаза открытыми кажется чем-то невыполнимым. Чондэ приподнимает брови, не понимая, откуда Кёнсу может знать, а через пару секунд осознание заставляет его тяжело вздохнуть. — Вот поэтому. — Убедил, больше не буду про него говорить. Но и смотреть, как ты страдаешь в одиночестве, я тоже не хочу. — Я не страдаю. — Он поворачивает голову на бок и приоткрывает глаз, ища взглядом друга. Чондэ стоит к нему спиной, разбирая бар и мелодично позвякивая стеклом, и Кёнсу не видит необходимости больше мучить себя и снова опускает веки. — Представляешь, мне написал тот парень из сети, о котором я тебе как-то рассказывал. — Тот, который тоже увлекается музыкой и который тебе раньше нравился? — отвечает Чондэ, не поворачиваясь. Кёнсу беззвучно хмыкает на слове «нравился», но все замечания оставляет при себе. Какая теперь-то разница? — Он самый. — О, — увлечённо тянет Чондэ, ухмыляясь. — Чего это вдруг? — Вот и мне интересно. — Кёнсу поднимается на вытянутых руках и слегка поводит плечами, прогоняя дрёму. Он сталкивается с прищуренными глазами друга, в которых мерцают любопытные огоньки. Вкупе с кошачьей улыбкой Чондэ напоминает демона-искусителя. — Интересно — не больше. — Кёнсу хмурит брови, пытаясь придать своим словам твёрдости, но на лучшем друге это не срабатывает. — Ну, посмотрим. — Он подмигивает младшему и, выходя из-за стойки, хватает его за локоть. — Пойдём уже. Свет нового дня при выходе на улицу заставляет глаза болеть, даже несмотря на затянутое серыми тучами небо, которое кажется нереально низким. Вырулив из переулков на широкую улицу, Кёнсу поднимает голову кверху, вдыхая сырой осенний воздух и позволяя слабому ветру запутаться в своих смольных волосах, растрепав чёлку. Каждое его утро как двойники похоже одно на другое. Он чувствует себя застывшим во времени, будто ему позволено лишь со стороны наблюдать за течением жизни. Если бы не энергичный и неунывающий Чондэ, который всегда рядом, Кёнсу, вероятно, давно зачах бы на дне озера меланхолии. Утешает лишь стойкая уверенность, что этому обязательно придёт конец, Кёнсу выберется из временной петли и продолжит свой путь. Дома в отработанную схему «завтрак, душ, сон» вклинивается пункт «проверить электронную почту». Кёнсу с лёгким волнением постукивает пальцами по ноутбуку около тачпада, ожидая, пока он включится и загрузит нужную страницу. Сердце против воли начинает биться чаще, когда он вновь видит окошко оповещения. Он ловит себя на том, что боится, и ему требуется пара минут, чтобы наконец открыть сообщение. Сердце пропускает новую пару ударов, и Кёнсу застывает с раскрытым ртом, вчитываясь в сбивчивый текст: «Не ожидал, что ты ответишь. Мне прислали повестку в армию, и я уже совсем скоро уезжаю. Захотелось перед этим событием заглянуть в своё прошлое, вот и сюда зашёл. Пролистал свою стену и понял, что ты тот, с кем я общался дольше всего. После много чего произошло, обстоятельства сильно меня изменили. Но это всё тебе, наверное, неинтересно? Можешь рассказать что-нибудь о себе? Необязательно о том, что происходит сейчас, просто какие-нибудь запоминающиеся моменты. Нет, я не прошу рассказывать о чём-то личном, я... Всего лишь поговорить хочу. Пока есть ещё время. Мой интернет ужасающе медленный, к тому же здесь общаться совсем неудобно, поэтому скинь лучше свой телефон, и я тебе позвоню или напишу. Хорошо? Только побыстрее. Хочется хоть немного порадоваться перед уходом в армию». Кёнсу ошарашенно моргает: ничего из того, что он успел навоображать себе, и близко не стоит с тем, что оказалось в действительности. Он помнит хёна жизнерадостным парнем, а этот текст сквозит неприкрытым отчаянием, от которого руки леденеют и внутри всё замирает. Почему? Что могло произойти за эти несколько лет? Теперь уже Кёнсу движет не столько любопытство, сколько беспокойство. Сонливость как рукой снимает. Кёнсу хватает обеими руками горячую кружку и прижимает её к груди. Он цепляется взглядом за строчку, в которой хён просит номер его телефона, и Кёнсу начинает параноить. А вдруг это и не хён вовсе, а какой-нибудь вымогатель или маньяк? Что если это лишь чья-то уловка? Пар скапливается крошечными капельками на его шее и подбородке, а Кёнсу думает, думает, думает... Когда он подносит кружку с всё ещё горячим ободком ко рту, чтобы смочить пересохшее горло, то не может притронуться к керамике — Кёнсу вновь искусал свои губы, и кожа на них стала слишком чувствительна. Чай оказывается на столе, а Кёнсу вбивает в поисковую строку: «насколько опасно давать незнакомому человеку свой номер телефона». А ещё он копирует текст сообщения и отсылает его Чондэ, потому что тот попросил. В сети он находит десятки ответов с примерно одинаковым содержанием: ничего страшного в этом нет. Кёнсу поворачивает голову в сторону коридора, где осталась лежать его сумка с телефоном в боковом кармане, которым он почти и не пользуется по его прямому назначению. «Только побыстрее», — всплывает в голове, и Кёнсу вылавливает среди потока мыслей уверенность в том, что ему написал именно Бэкхён. Парень удивляется, с какой лёгкостью набирается текст: «Я с тобой тоже дольше всех общался, и хорошо помню то время, потому и ответил. Я бы предпочёл поговорить через интернет, но если тебе так неудобно, то вот: +82*** И ещё Не знаю, сколько точно тебе лет, но, уверен, ещё не закончилось время, когда ты можешь искать себя, ошибаться, падать и подниматься снова. Искреннее желаю тебе удачи». Последняя фраза пишется на случай, если связаться у них так и не получится — всякое ведь может быть. Кёнсу по привычке перечитывает и отправляет сообщение. Через треть часа он позволяет мягкому одеялу взять себя в плен и засыпает с поселившейся в сердце надеждой, что это всё неслучайно. В два часа его будит телефонный звонок. Не успевает он снять трубку, как Чондэ обрушивает на него поток информации, из которой Кёнсу едва может что-то понять. — Чондэ! Чондэ, остановись, Господи!.. Я тебе диск тот не отдам, если ты сейчас же не успокоишься! — Парень на другом конце линии резко замолкает, кажется, наконец услышав слова друга. — Итак. Теперь то же самое, только помедленнее. Где пожар, что горит? — Не пожар — у нас нападение! — Чего?! — Кёнсу даже садится на кровати. — Тот магазин, через который мы заходим в Либерти, весь разгромлен! Мне фотки прислали: там какой-то кошмар и столько стекла, будто его самосвалом туда завезли. — А с клубом что? — спрашивает Кёнсу, пытаясь в голове представить описанную Чондэ картину. — Внутри ещё проверяют, но, кажется, ничего не тронули. Однако... — Старший замолкает, словно все слова разом кончились. — Ну? — торопит Кёнсу. Его вряд ли можно причислить к тем, у кого терпения хватает, когда они не выспались. — Я даже не знаю, как тебе описать. Лучше перешлю. На загрузившейся фотографии та самая скрипучая дверь, только щедро облитая чем-то, что очень напоминает сперму. А у самого порога навалена куча презервативов, среди которых виден такой же воротник, что украшает верх его униформы. — Что это за хрень вообще?! — Уверен, ты не единственный, кто задаётся таким вопросом. — Сегодня мы, понятное дело, не работаем? — Нет. Вместо этого будет допрос, поэтому советую тебе выспаться как следует. И, Кёнсу, — старший делает паузу, — будь осторожнее, хорошо? И вообще давай встретимся заранее, а то я переживать буду. Точно, я за тобой заеду. Всё, договорились! Спи дальше! Чондэ отключается раньше, чем Кёнсу успевает вставить хоть слово, и последний только сокрушёно вздыхает. Поспишь тут теперь. Но иногда приходится делать даже то, что не хочется. Лучше помучиться, но в итоге забыться и дать организму отдохнуть. Поэтому он ложится обратно, переставляет будильник на два часа позже и откидывает телефон подальше. После переворачивается на бок, натягивая одеяло по самые уши, и закрывает глаза. Вопреки его ожиданиям, в мыслях всплывает не только что увиденная фотография, а гораздо более старая. Та, на которой Бэкхён. Ему интересно, как парень выглядит теперь. Улыбается ли он до сих пор так же ярко? Продолжил ли он заниматься вокалом? Кёнсу невольно погружается в мир грёз и вскоре спокойно засыпает.