Дети ясной ночи.

— Это не смешно. Уолкер вновь был с этим согласен. И он точно знал, что подобное уже было. Они уже трижды вот так спотыкались о возникающую прямо под ногами пропасть, которую не мог разглядеть во тьме даже Тикки, предусмотрительно продолжавший пробираться впереди. После встречи с первым проломом на прямом пути они решили свернуть направо, по Бредбери, ведь так они, по крайней мере, могли подойти к мосту в центральную часть города, но там тоже оказался пролом. — Может быть, лучше повернуть обратно? Лави переминался с ноги на ногу и тёр нос, последние пять минут он только и делал, что чихал и кашлял, объясняя это тем, что, видите ли, вздохнул слишком уж много пепла. Впрочем, в городе его сыпало и вправду гораздо больше, чем на одинокой дороге. Будто бы этот пепел был всего лишь облетающей краской со всех окружающих заброшенных зданий… И будто эти неприветливо раздвинувшиеся дома были всего лишь элементом зловещего декора. Вот только жизнь сейчас если и представлялось игрой, то уж слишком мрачной и неприветливой, чтобы любить её и играть в неё. Но как будто у них была приемлемая альтернатива. — Мы можем попытаться свернуть на Левина или Мидвич, — видно, Лави решил, что молчание в их случае скорее означает отказ от предложенного плана и попытался выдвинуть свой. — Не думаю, что вернуться — разумная идея, — медленно произнёс Юу, пока они шли обратно к решающему перекрестку. — А если у Уолкера снова случится приступ? И не поджидают ли нас на мосту всё те же монстры? Когда мы проходили впервые, они только начинали вылезать, но их было не меньше пяти точно. — Странно, что они не последовали за нами. — Лави остановился, нерешительно шаркая ногой. А Аллен продолжал практически висеть на руке Тикки Микка и молчать. Вроде бы и стыдно, что он, как дитя малое, но так многократно повышалась устойчивость и для его пьяного сознания, которое всё ещё не отошло от атаки назойливых голосов. Это было в самый раз, иначе его шатало, как подвыпившего. И он совершенно не понимал, почему и на что именно так среагировал. Хоть плачь… Впрочем, он уже совсем недавно плакал. … Улица Левина также оказалась заблокирована. А Лави, нервно хохотнув, совсем уж тихо пробормотал, что это совсем не смешно, перезаряжая револьвер и пуская пулю в лоб полезшему из провала монстру с огромными клешнями. Кажется, он уже привык. Аллен подумал о том, что это нелогично — смеяться и утверждать, что для этого совсем нет повода, и только тогда понял, что, глупо улыбаясь, прижимается к руке ведущего его высокого мужчины, и его наполняет спокойствие. Странное ощущение защищённости, которое он, пожалуй, испытывал только в далёком детстве, когда ещё был жив отец. Он никогда не доверял людям. Не доверял почти никому. Но ему казалось, что Тикки — особенный, и что есть более миллиона поводов доверять ему. Уолкер снова уткнулся носом в надёжный плащ не возражающего мужчины, отбрасывая все «зачем» и «почему» в сторону. Темнота вокруг, это постоянное, чужое движение и слишком свежие воспоминания о голосах из озера. Ему было не по себе и практически плевать, что ведёт он себя как слабый, раздавленный и почти капризный ребёнок. Больше всего на свете сейчас ему хотелось начать ныть о том, что он хочет домой. Он совсем не чувствовал перемотанную левую руку и пытался на неё лишний раз не смотреть даже, опасаясь, что с ней могло произойти что-то воистину ужасное. — Может, обсудим что-нибудь? Неустойчивая тишина убивала, Аллену требовалось поговорить с кем-нибудь о чем-нибудь. — Это прозвучало тупо, Мояши! — грубовато произнёс Юу, и Аллен едва не рассмеялся, понимая, что эта грубость и резкость наиграны. — Спасибо, достаточно повторять эту фразу каждые пару минут, и я буду чувствовать себя почти отлично… — И даже наконец-то отпустишь меня? — фыркнул Тикки. — А это необходимо? — Необходимо что? — член таинственной семьи Ноя обескуражено начал оглядываться по сторонам, тот факт, что фактически с обеих сторон дорогу окружают стены, немного его напрягал. И правда, с одной стороны редкие скамейки и длинная серая стена, скрывающая за собой неопознаваемые отсюда здания, а с другой просто стена с кустами, за которыми начинались зелёные насаждения. В случае беды не было неожиданного и нестандартного места для побега, а ведь за стеной отчётливо разносилось грозное рычание. И кто знает, могло ли это рычание преодолеть эту стену. — Что необходимо? — Аллен решил, что целесообразнее попытаться сделать вид, что он и сам тоже уже не понимает, о чём речь. Судя по тому, как фыркнул сзади Канда, его намерения были слишком уж очевидны. И снова все замолчали. И Аллену оставалось только сжать зубы и начать считать про себя… Считать, считать, считать и ещё долго и долго считать. Он начинал с единицы уже раз десять. Почему улица такая длинная? Почему он не зажигает своего фонарика, а только сжимает его с такой силой, что скоро металл прогнётся, зажимая внутри батарейки так, что потом и не вытащишь их даже плоскогубцами? Наконец-то поперёк дороги прошла узнаваемая белая полоса разметки, и Аллен даже позволил себе громко и облегчённо выдохнуть, — вот он, перекрёсток. И пока что им на пути так и не повстречалось провала, просто из темноты вынырнул фасад большого, двухэтажного здания. — А вот и Левина… — мрачно произнёс Тикки, приостанавливаясь и вглядываясь в дорожный указатель, всё-таки проходить до другой стороны дороги смысла не было, — можно попытаться пройти по ней на север и завернуть в сторону моста, так мы попадём в библиотеку. — Если нам не перекрыли дорогу. — Будет очень обидно, если мы должны её посетить и есть открытый путь, а мы сдадимся сейчас… — А ты что думаешь, Лави? — Аллен наконец-то заставил себя отлепиться от рукава Тикки и резко обернулся в ту сторону, где, согласно его предположениям, и должен был находиться рыжеволосый парень. Но его там не было. Лави сидел на корточках, слегка склонив голову, освещая фонариком что-то перед собой и внимательно всматривающийся в найденную вещь. — Я вот подумал об этих ваших разных Сайлент Хиллах. Если это вдруг правда, то… передо мной сейчас газета с датой выпуска лет двадцать назад. Это значит, что наш ночной Сайлент Хилл принадлежит кому-то, кто жил здесь в это время? Тикки стремительно прошёл к Лави, и даже слегка оттолкнул Уолкера, если бы подросток не пришёл в себя хоть сколько-то, то точно бы упал. Стало обидно. Захотелось немедленно отвернуться и уйти отсюда, пока все заняты разглядыванием мятых, влажных страниц. В газете не было ничего удивительного, история какой-то музыкальной группы, анонс предстоящих праздничных мероприятий… — Не думаю, это не обязательно кто-то связанный с какими-либо событиями двадцатилетней давности. — Вы это знаете или хотите в это поверить? — Что? — Я имею в виду… — Не надо только юлить! У меня ощущение, будто я на очередном нудном мероприятии Шерила. — А Шерил это…? — тут же полюбопытствовал Лави. — Мой брат! Сейчас речь не о нём… — А о том, как именно можно определить, в чьём мы городе и что нам делать… Ну-ка нормально объясняй, я не сдвинусь с места, пока не получу развёрнутого ответа! Вот только претензии Лави явно всколыхнули в Тикки Микке новую волну неприязни, и Аллен, только услышав первые слова зарождающегося спора, понял, что они опять ничего не добьются. Уж слишком предвзято относился Тикки к этим двум. Что было вдвойне странно. Либо Аллен снова ничего не понимал в человеческих отношениях и их общении. Уолкер продолжал медленно отступать, наблюдая за занятыми своими переговорами Лави, Кандой и Тикки до тех пор, пока не наткнулся на невысокий столбик… — Эй, ты чего такая хмурая!! — Зато ты чересчур счастливая! Может, всё-таки пойдём к озеру, как обычно… Две девочки, обе в тёмных платьях, и обеим никак нельзя было дать больше восьми лет, шли по узкой, зарастающей тропинке и тихонько толкались, подначивая друг друга… Но эта фраза почему-то оборвала идиллию. — Извини, я не хочу туда… — А как же твои друзья? Эти девочки были ему знакомы. Да, он уже их видел, две черноволосые макушки, одна из которых раньше была надёжно прикрыта платком. Обе худенькие и маленькие, с голыми ногами, в лёгких босоножках бесстрашно шагали по сырой траве и, кажется, были довольны своим времяпровождением. — Ты мне о них почти ничего не говоришь. — Они злые, — тут же отрезала та, что была чуть повыше и, вероятно, даже постарше, и тряхнула головой, приостанавливаясь у одного особенно погнутого деревца. Задумчиво поскоблив тонким пальчиком кору, она всё же решила пояснить. — Но беспомощные. — И что они сделали? — похоже, девочка помладше всё же была довольно проницательна. — Не знаю. Они просто злые, — она помолчала немного. — Маме в последнее время… стало лучше. — Было видно, что слова даются девочке с трудом. — А они сказали, что теперь она поистине ужасна, и предложили мне показать… — Показать что? — Я не хочу этого больше видеть… — твёрдо произнесла девочка. — Не хочу видеть… видеть этого — тут же вторил ей тихий, знакомый шепот, который отчего-то был слышен гораздо лучше самых громких криков. — Не хочу это видеть… Пожалуйста… пре…кра…тите… — Тикки, ты тут как-то упоминал о неком Вульфе, который управлял церковью, — тихо пробормотал Уолкер, приоткрывая слезящиеся глаза и не сдвигаясь с места. Он снова вылетал из реальности. И снова видел то, что объяснить никак не мог. Только вот на сей раз видения в его сознании оказались связаны тоненькой цепочкой фактов и совпадений не только друг с другом, но ещё и с реальностью. А именно — со словами Тикки Микка. Только вот их Аллен почти и не помнил. Может быть его подсознание хранило больше ответов? Или было связано с чем-то? Но Тикки был занят: он что-то гневно шипел, грозно нависнув над нежелающим отступать Лави. А рыжий взволнованно блестел зеленющими глазами, оглядывая окружающее пространство в поисках решающего аргумента. К счастью, оба не думали, что решающие аргументы находятся у них прямо в руках: у одного аргумент был поменьше, а другого ещё и двуствольный. — Тикки! — гораздо громче, чем прежде, позвал Аллен, тут же нервно дёргаясь от того, что кто-то шевельнулся прямо за его спиной. Только оказалось, что это всего лишь молчаливый и невозмутимый Юу. — Что? — совсем не вовремя среагировал Микк. А Аллен как раз до конца вернулся в реальность и понял, что связь с видениями окончательно истаяла. И спрашивать что-либо про них уже почти не хотелось. — Мояши тут картинно выпадал из реальности, — решил проблемы своим способом Канда. — Но вы можете продолжать обсуждать собственные несомненно важные вопросы. — Вульф, — Аллен постарался спасти положение. — Кто это, ты говорил что-то о нём. — Ну, был такой. Но он того, отошёл от дел, вроде, — Тикки откинул голову, перехватывая дробовик поудобнее, и скосил взгляд и на всё ещё взъерошенного Лави, очевидно замечая свой главный аргумент и раздумывая над уместностью его применения. — На его место пришла эта Клаудия с Винсентом. Хотя, второй появился раньше, он всё возвращал в их Орден финансовое благополучие. А что? И что за «выпадал из реальности», это то, что пялился на… ммм... школу? — А Клаудия, это его дочь, да? — всё так же сопоставлялись факты, даже те, о которых он почти не помнил. Мысли медленно собирались в цепочку, звено за звеном готовясь подойти к новому провалу, к новой бракованной частице, которая опять всё испортит, оставив Аллена в чистом недоумении. А ведь то, к чему его вели, могло быть важно. — Может быть, а что? — Не знаю, мысль ускользнула, словно песок сквозь пальцы. — Остались лишь бесполезные крупицы. В чём смысл того, что он видит детство этой самой Клаудии? Ведь именно так её называли в прошлом видении? Значит, она играет какую-то роль? Аллен с силой сжал веки, так что перед глазами поплыли разноцветные круги, и в этой темноте начали всплывать огненные буквы, словно кто-то писал их прямо сейчас: «…не бывает дня, чтобы она приходила без побоев. Я уверен, её избивает мать. Должен ли я что-то сделать?» «Не хочу» — вторил вновь проявившийся шёпот. «Я, знаешь ли, отвратительно рисую» — тот же шёпот. «Прекрати…» — задыхающийся хрип. «Что,если это буду я?» — спокойствие и отчаяние… И куда более звонкий, взволнованный, совсем другой, но в то же время точно тот же голос: «Тебе это надо?» Потустороннее тепло, такое родное, какого быть не может в его сне. Тепло его проводницы, той, что привела его в этот сон, так? Звонок в больнице, вызвавший столько негодования и недоумения. Он ничего не понял, но не было ли его непонимание ответом для звонившей? Глупая рожица в конце послания на ящике с оружием, оружием, которое дало им возможность пробираться по этим тёмным улицам вперёд. По заданному кем-то неизвестным пути. Карие глаза, при взгляде в которые отчего-то становится страшно. Девушка, указывающая ему на пропасть у него под ногами. Всё она одна? Но кто и зачем, чего она может добиваться? Аллен пошатнулся, отступая от столбика, за который, оказывается, схватился мёртвой хваткой. У него опять кружилась голова, и во всём теле ощущалась дикая усталость. Хоть падай тут и… И он же только что попытался протереть глаза, но отчего-то донёс до лица только правую руку. Потому что левую он вообще не чувствовал. И не мог ей даже пошевелить. — Аллен, — Лави схватил его за плечо, выскакивая прямо перед подростком и ошалело вглядываясь в его лицо, — Это ещё что за транс был? — Транс? — в голову сразу, хоть и не вовремя, полезли мужики в женских платьях. — Ну да, ты будто выпал из реальности. У тебя кровь из носа!! — А? Подожди! — Аллен попытался понять, что происходит, машинально и правда размазывая кровь по губам и коже перчатки, но так и не смог поднять другую руку. А ещё был сбит с толку и ощущал, как его охватывает паника, особенно в тот момент, когда Лави неожиданно умолк, направив луч своего фонарика на его левую руку. — Это ещё что за хрень? — донёсся до него голос Канды. — Аллен, твоя рука, она… твой кристалл что, светится? Поверни её нормально! — Да не могу я!! — заорал Уолкер едва ли не во весь голос, и в стороне тут же послышался грозный, хриплый мяв. — В библиотеку!! — первым сориентировался Тикки, дергая его за локоть и уводя вперёд. — Сначала мы окажемся под крышей, а потом уже обсудим и решим наши проблемы… — А может быть, ты даже расскажешь мне всё, что действительно знаешь о происходящем здесь? — понизив голос так, чтобы слышал только Тикки, пробормотал Аллен. Но тот только бросил неприязненный взгляд в сторону Лави с Юу и ускорил шаг, придерживая Аллена за руку и не обращая внимания на возмущение плохо видящего в этой темноте Лави. — Тебе не нравятся Лави и Канда, да? А почему, не скажешь? — с трудом поспевая за Микком, продолжал Уолкер, сообразив, что Тикки готов воспользоваться любой возможностью замолчать и ничего не рассказывать. — Это ведь я по твоим словам виновник всего происходящего! — Ты жертва. И дурак, возможно. Но я точно знаю, почему ты здесь, — всё же отозвался Тикки, напряжённо вглядываясь в темноту. — А что здесь делают эти двое? — Я позвал их помочь. — Тебе дали их позвать, — пояснил Микк. — Зачем на самом деле? Они с тобой связанны, что ли? Тогда отвечай, давай, как! Я не ошибусь, если скажу, что вы недавно познакомились, ведь так? — Ну, да. — Тогда почему, почему именно их и именно так и именно тогда. Не думай что что-то было упущено. Если тебе дали связаться с кем-то вне города, то это было нужно кому-то в городе. Он изолирован изначально и внешние контакты это нечто из ряда вон выходящее! Мы ещё вернёмся к теме того, что здесь происходит. Но не сейчас точно, потому что когда ты болтаешь, ты идёшь гораздо медленнее! — Аллен хотел было возразить и даже открыл рот. — И вообще подумай о том, зачем здесь эти двое. Извращённая фантазия здесь случай распространённый. Кто знает, может быть, эти двое и есть твоя смерть, а не помощь?