Underneath

МакКой замер на кратчайший миг, и Спок зашевелился на подушках, пытаясь оглянуться. Он должен был догадаться, что же сделал не так, но мысли ускользали. Он не мог научиться этому, не мог проанализировать, не мог прийти к вразумительному заключению. Скорее, его задачей было выполнять то, что велено, но МакКой не был прилежным учителем, и в знаниях Спока зияли дыры. Однако МакКой жестко толкнулся в него, прежде чем Спок успел как следует разглядеть его лицо. Спок закрыл глаза, выдохнув. Секундой позже он сжал зубы. А затем еще сильнее. МакКой никогда не занимался сексом в полсилы. Иногда Споку казалось, что в кровать его вжимает не вес чужого тела, а огромный член МакКоя. Ладонь, сжимающая его левое запястье, скользнула вверх по руке, и Спок задрожал от мимолетного ощущения, скорее зная, что от него ждут этой реакции, чем на самом деле переживая что-то. Иначе они просто снова начнут спорить о том, как он себя никогда не ведет , и так на это уходит достаточно времени на мостике. Все эти небольшие словесные перепалки имели неизбежный конец, вполне физический. Всегда есть споры, в которых выигрывает Спок. У него особые привилегии - вулканцы быстрее, сильнее, лучше, но доктор старше, опытнее, и каким-то образом Спок обычно оказывался лежа на животе прижатый к матрасу как "бывшая женушка": МакКой иногда звал его так. Доктор дотронулся сзади до его шеи и зарылся пальцами в волосы, и Спок приготовился к поддразниваниям на тему своих блестящих идеальных волос. Но вместо этого, МакКой уткнулся носом в его шею и укусил, резко, впившись в кожу. Спок вжался в подушки, сдержав вскрик. Люди и их укусы. Это бессмысленно. МакКой объяснял это раньше. Он любит помечать свое. Спок ответил, трясясь после очередного секса, что он и так знает, кому принадлежит. Доктор засмеялся и сказал, что это для остальных, для Джима, чтобы капитан знал, что его драгоценный старший помощник имеет привычку время от времени стоять на коленях. Спок прорычал от второго укуса, достаточно сильного, чтобы выступила кровь. Член МакКоя впивался в задницу Спока, растягивая влажные стенки, вынуждая Спока вздрагивать и сжиматься. Он ощущал каждую венку на чужом члене - у него был гораздо более чувствительный анус, по сравнению с людьми. МакКой как-то провел исследование и смеялся над ним из-за этого. Этого было недостаточно. Такой результат не стоит борьбы. Только логика. Если Спок хочет, чтобы доктор проявил себя по полной, придется позволить ему немного развлечься. Развлечения доктора всегда подразумевало вывести вулканца из равновесия. Его зубы проводили дорожку укусов вдоль изгиба спокова уха, член снова вышел из задницы. Спок мотнул головой: он знал, к чему все идет. Свободная ладонь обхватила его горло, большой палец издевательски поглаживал подбородок, и его шею крепко сжали, до следующего толчка бедер. У Спока перехватило дыхание. МакКой усмехнулся. МакКой укусил его за ухо, впиваясь в самый кончик и оттягивая. Чувствительная кожа потеплела, заполняясь кровью. МакКой снова сжал его горло с новым толчком. Полностью вжатый в кровать весом чужого тела, лишенный возможности дышать, вулканец пытался сопротивляться. МакКой фыркнул. Спок чувствовал его всего: его тепло, влажную от пота грудь, прилипающую к собственной спине, и даже смех, вибрирующий в мышцах. Это случилось снова во время очередного толчка. Воздух выбило из легких. Было бы легче, будь у МакКоя член поменьше, а не что-то такое... огромное. Спок попытался сказать, что ему сложно дышать, и был наказан за свою дерзость еще более глубоким толчком и усилившейся хваткой на шее. Он мог оттолкнуть МакКоя свободной рукой, но не делал этого. То ли потому, что каждый раз, когда большой член утыкался ему в простату, его растапливало от тепла и удовольствия, то ли потому, что хорошо держал себя в руках. Это было больно и приятно. Он не знал, что чувствовать по этому поводу. У него никогда не было подобного опыта, кроме как с доктором. - Я хочу видеть, что намешано в твоей зеленой крови, - внезапно прошипел МакКой, когда его член плотно вошел в анус Спока и остался там, не двигаясь. - Я хочу, чтобы твои щеки горели, и твои причудливые уши выглядели так, как должны, мой маленький дьявол... Земные дьяволы, насколько это изучил Спок, были скорее красными, чем зелеными. Но Спок знал, что бесполезно искать логику в словах доктора в такие моменты, и он прикрыл глаза, стараясь покрыться румянцем быстрее. Быть слегка придушенным каким-то образом уменьшало удовольствие от такого секса, и он должен был сделать все возможное, чтобы поскорей перейти дальше. Он подумал об одной из грязных фантазий МакКоя, представив себя на мостике, наклонившимся к компьютеру, со спущенными трусами и МакКоя, шлепающего его при всех, отчитывающего офицера по науке за нелогичность. Волна стыда поднялась в его коже, и по довольному смеху МакКоя можно было понять, что это сработало. Спок задумался об этих "медицинских проверках", которым подвергал его доктор, и как это вообще все началось. Дверь в его каюту открылась, и внутрь ворвался МакКой, опрокинув его на кровать и принялся кричать на него по поводу всего, о чем они спорили тогда: то ли о приказе капитана, а может и о каком-то космическом феномене. Он инстинктивно попытался спрятать лицо в подушке, чтобы скрыть свое смущение, но его придушили снова и удержали на месте. МакКой лизнул кончик его уха и захихикал. - Хороший маленький гоблин, - страшным голосом проговорил он. Ладонь, сжимавшая горло, расслабилась. Следующий толчок принес чистое удовольствие, и Спок попытался заглушить стон, рвущийся в его глотке. Рука, державшая его, перехватила второе запястье, так что он теперь был прижат с двух сторон. Он принимал доктора несмотря на все их отличия, и наслаждался тем, что доктор принадлежит ему, просто не так явно. Ему нравилось сильное тело доктора. Нравился твердый пресс, вжимающийся в его позвоночник, волосы, щекочущие зад, особенно большой член, вдалбливающийся в него: он знал его вид, вкус и даже запах, и любил. Он любил ворчливые звуки, которые издавал МакКой от удовольствия - они никогда не говорили об этом, но он нравился МакКою так же сильно, как и МакКой ему. Он знал это. Ему нравились все эти их игры. Ему нравилось, что доктор достаточно образован и умен, чтобы не уступать ему. Он обожал как легко можно прочесть эмоции доктора. Ему нравилось прорываться сквозь его напускную ворчливость к дикому зверю, и особенно нравился секс, после которого на следующий день было сложно ходить, хоть он и никогда не произносил этого вслух. Ему начинало нравиться, как МакКой утыкается носом в его уши, облизывает и кусает кончики: странный фетиш, в котором он себе никогда не признается. В следующий раз, когда они будут на мостике и МакКой снова будет с ним пререкаться, Спок скажет ему глазами: "я тебе нравлюсь". Единственная вещь, которая его не устраивала, так это то, что МакКой делал его слишком эмоциональным для вулканца, слишком чувствительным. Слишком много страсти - это ничего хорошего. Он не сможет вечно себя контролировать. Сареку было бы стыдно. Ему и самому стыдно, но он все равно любил это. Предательский стон вырвался из глотки, и МакКой ухмыльнулся: - Тебе нравится. Скажи, что тебе нравится мой член. Спок помотал головой. Следующий толчок заставил его зарычать. Правая ладонь МакКоя отпустила его запястье и проскользила змеей по телу, и Спок устало замер от напряжения. Он не прикасался к своему члену все это время, разве что несколько раз потеревшись о простыни, когда МакКой крепко прижимал его к кровати, а удовольствие взрывалось в заднице. Рука МакКоя остановилась на его животе. - Скажи, что тебе нравится мой член. Было слишком хорошо. У МакКоя был опыт, а у Спока - выносливость, они могли заниматься сексом часами. Все время на грани пика. Спока едва не трясло от удовольствия. МакКой ускорился, входя так жестко и быстро, что Спок едва мог это выносить. Он облизал губы, отчаянно желая, чтобы МакКой его поцеловал. Он не должен вообще ничего отчаянно хотеть, это не имело смысла. Он попытался вернуть голос в привычный тембр, безэмоционально-спокойный, но голос дрожал в самых неожиданных местах. - Мне... нравится. - Скажи до конца, - кожу сзади шеи снова прикусили. Спок всхлипнул. - Мне нравится... твой член, - он все еще пытался сказать это безразлично, просто как факт, но это было так сложно, так сложно! Он крепко сжал кулаки, награжденный влажным поцелуем в место укуса. Однако лучшая награда, которую МакКой мог ему предложить - это ладонь, наконец сползающая вниз и накрывающая член. МакКой любил хвастаться, что у него самые талантливые руки на корабле. И Спок знал, что это правда. МакКой сжал его и полу-прошипел с усмешкой: - Я тоже тебя люблю. И Спок разразился громким унизительным стоном. *** Но он по-прежнему позволит МакКою продолжать, снова откроет свои двери на следующей неделе, снова будет пялиться на задницу МакКоя завтра. Он скатился до того, кем не должен был быть, и жалел об этом. Но он никогда не жалел о своем любовнике.