Черное пламя

Казалось, что прохладные руки блуждают по всему телу, и Грелль с удовольствием под ними прогибался, блаженно покусывая свои губы и временами крадя мимолетные поцелуи у своего партнёра. Жар заполнял лёгкие, и парень пытался глотнуть как можно больше воздуха. Он едва видел, что окружает его: кругом царила полутьма, а глаза застилала пелена. Несмотря на всё это, Грелль наслаждался происходящим, забывая обо всех своих проблемах и полностью отдаваясь своему любовнику. Он едва мог вспомнить его имя, но совершенно не переживал на этот счёт, потому что чувства брали над ним вверх. У Грелля было ощущение, что мир кругом перестал существовать, и есть лишь они вдвоем. У того, чьи руки обнимали его, был приятный голос. Он иногда шептал грязные фразочки на ухо Сатклиффу, чем доводил того до исступления. Грелль уже и не помнил, когда в последний раз испытывал подобные чувства. Ему было неважно, что творилось за пределами этой комнаты; было не важно всё, и лишь эти моменты имели ценность. Грелль словно забыл всё, что было до этого. Он и не собирался вспоминать, пока чужие губы целовали его и дарили такое необходимое сейчас наслаждение. Грелль едва открыл глаза и не сразу осознал, что находится не у себя дома. В горле пересохло, а голова раскалывалась, и воспоминания о прошедшем вечере были размыты. Он почти не помнил, что произошло, а обрывки вчерашнего вечера приходили медленно, и соединить всё воедино было трудно. И если идея развеяться в баре была очевидной, то остальное для Грелля пока оставалось загадкой. Впрочем, через некоторое время Сатклифф догадался, что было потом. И тут на него словно вылили ведро ледяной воды. Он был уверен, что никогда не напьётся до такого состояния, а теперь не мог понять, как так получилось. Да, обида на Уилла была, но даже так Грелль бы ни за что не прыгнул в койку к первому встречному. Или они были знакомы? Раньше он никогда не был в подобных ситуациях. Грелль и сам придерживался позиции, что изменять кому-либо — не самое лучшее действо. Пускай с Ульямом они не были влюблённой парочкой, но они встречались. И Уильям всё же не позволял себе такого. Грелль думал, что тоже не позволит. Сатклиффу хотелось истерично засмеяться. Такого быть не может, это не он, и всё это происходит не с ним. Это словно какая-то ошибка. Все эти нечеткие кадры, которые обрушивались на него, были чем угодно: сном, воображением, галлюцинацией, но не реальностью. Они просто не могли быть реальностью, ведь Грелль будто даже и не чувствовал, что это произошло именно с ним. Конечно, физическое состояния парня сказало бы ему об обратном, но он всё равно упрямился, он был уверен, что всё это ложь. Окинув взглядом просторную светлую комнату с большим окном, Грелль понял, что находится здесь один. Осторожно приподнявшись на локтях и нацепив на нос свои очки, висевшие на изголовье кровати, он также заметил записку, которая лежала на тумбочке. Ему стоило некоторых усилий дотянуться до неё, да и послание оказалось не таким уж содержательным. «Ты бесподобен, малыш. Надеюсь, мы насладимся друг другом вновь, когда я вернусь. Квартира в твоём распоряжении, не скучай» — гласила записка. Эта записка разрушила все мечты Сатклиффа о том, что, возможно, он ни с кем и не спал. Теперь он понимал, что это правда. Это не было шуткой друзей. Не было и воображением или сном. Почерк был аккуратным, но совершенно неизвестным. Скорее всего, этот человек и правда был новым знакомым. Грелль без церемоний скомкал листок, отправив его в другой конец комнаты. — Лучше бы воды оставил, — пробубнил он себе под нос, — козёл. В распоряжении, так в распоряжении, но нужно было уходить отсюда. И уходить быстрее. Сатклифф поднялся, игнорируя боль в мышцах, и принялся собирать свою одежду, разбросанную по всей комнате. Ночь определённо выдалась чересчур страстной и бурной, что не было таким уж хорошим фактом. Думать об этом совсем не хотелось, хотя мысли постоянно настойчиво лезли в голову, и игнорировать их было почти невозможно. Грелль бы с радостью отключил возможность "мыслить" на ближайшие несколько дней, если бы мог. Проверив карманы своих джинс и убедившись, что всё на месте, он отправился искать ванную комнату. Квартира оказалась поистине огромной и богатой, но достаточно уютной. Рассматривать всё это не было никакого желания, поэтому Грелль даже не взглянул на фотографии, стоявшие на широкой полке в гостиной. Он был слишком раздражён, расстроен и одновременно напуган той мыслью, что хозяин может вернуться с минуты на минуту. Сталкиваться с ним не хотелось совсем, и если бы это было возможно, Грелль предпочёл бы уйти раньше, чем он вернётся. Найти ванную оказалось несложно. Открыв дверь, Сатклифф сразу же столкнулся со своим отражением в большом зеркале. Вид у него был не очень: волосы спутались и превратились в настоящее гнездо, вся грудь и ключицы были усыпаны засосами, постепенно принимающими с ярко-красного синеватый оттенок. Кое-где были следы засохшей крови, и Сатклифф даже не стал гадать, кому она могла принадлежать. Грелль лишь наморщил нос и окинул взглядом полку возле раковины. На ней стояли различные средства для ухода за телом, по всей видимости принадлежавшие женщине, а также зубные щётки и расческа. Постепенно картина о владельце квартиры начала дополняться. Похоже, действительно далеко не все состоятельные люди хранят верность своим женам. Грелль нередко проявлял брезгливость, но сейчас у него не было выхода и пришлось взять чужую расческу, чтобы привести свои волосы в более-менее нормальный вид. Уже через двадцать минут он стоял в коридоре и пытался разобраться с замком. Руки немного дрожали, Грелль постоянно ругался, потому что время шло слишком быстро. Часы в коридоре показывали полдень, и телефон в кармане звонил уже не раз. Грелль упорно игнорировал это, потому что времени на разговоры не было. А ещё больше он не хотел отвечать на град вопросов, которые могли посыпаться на него, как только он бы взял телефон. Когда ему наконец-то удалось выйти в коридор, телефон зазвонил вновь. Быстро сбегая вниз по лестнице, Грелль всё-таки решил ответить. — Да? — ответил он, даже не посмотрев на имя звонившего. —  Грелль, где ты вообще был? — спросил его собеседник. Грелль сразу же узнал голос. Это был Рональд. В его тоне промелькнуло недовольство. Греллю не особо хотелось говорить ему правду. Греллю вообще не хотелось бы говорить правду, не сейчас. — Ох, ты беспокоишься обо мне, это так мило с твоей стороны, — пропел Сатклифф, стараясь придать своему голосу спокойствие и даже радость. Грелль был прекрасной актрисой, и это сейчас спасало его от лишней назойливости со стороны своего одноклассника. Чувствуя напряжённое молчание, он продолжил, — всё в порядке, просто неважно себя чувствовал с утра. — Прогульщик, — сказал Рональд и усмехнулся. — Ладно, так уж и быть, я поверю тебе. Ты будешь завтра? Сатклифф уже вышел на улицу. Он немного помолчал, ориентируясь и пытаясь узнать, где сейчас находится. По всей видимости, сюда они добрались на машине, так как это место находилось далеко от бара, в котором вчера застрял Грелль. «Вот чёрт», — ругнулся про себя парень. — Да, буду, обязательно, — занято говорил Грелль, пытаясь найти неподалёку метро. — Хорошо, тогда до завтра. И предупреждай меня в следующий раз, если соберёшься вдруг пропасть. Даже на звонки не отвечал. Грелль поспешно извинился, заверил его, что в следующий раз обязательно предупредит, и после попрощался. К тому времени он уже смог прикинуть, как добраться до дома. Когда Грелль уже подходил к дому, то решился проверить сообщения и звонки. Больше всего было от матери. Она привыкла к тому, что временами сын не ночевал дома, но тем не менее Грелль всегда старался предупреждать её. Так как она уже была на работе, пришлось соврать, что был у Уильяма. Сатклифф знал, что она не станет проверять, но чуть позже ему стоит извиниться. Сам Ти Спирс лишь один раз отправил ему смсʼку. Ещё было несколько звонков и сообщений от других одноклассников. Он просмотрел их, но отвечать не стал. Вернувшись домой, он первым же делом пошёл в душ, чтобы смыть с себя остатки вчерашнего вечера. Когда Грелль раздевался, он заметил, что его руки дрожали. Весь оставшийся вечер он просто решил пролежать, игнорируя всех. Ему не хотелось ни есть, ни пить, а в голове все ещё было слишком много мыслей и переживаний, которые давили на него. Так и крутилось навязчивое "шлюха". Как он мог так поступить? Ему было мерзко от самого себя. Но самое главное, что его память до сих пор не пришла в порядок, и он так мало помнил. На следующее утро ему не стало лучше. Он стоял перед зеркалом и пытался улыбаться так же, как и обычно улыбался. Но настроение всё ещё было на нуле. Ему было просто необходимо спрятать все засосы, иначе Уильям их мог увидеть. Больше всего Грелль боялся именно этого. После недавней ссоры ему меньше всего хотелось вновь разводить конфликт. И несмотря на то, что совесть настойчиво просила признаться в содеянном, Сатклифф игнорировал этот факт и орудовал тональным кремом. Если переборщить с ним на шее, будет слишком заметно и испачкается одежда, поэтому два из имеющихся засоса он решил спрятать пластырем. Идея не шикарная, но он был готов сделать всё, лишь бы было не видно этих мерзких отметин. Провозившись с этим около получаса, Грелль закончил приводить себя в порядок. Смотря в зеркало ему даже показалось, что он выглядит как и всегда. Оставалось только настроиться на положительные мысли и не выдавать себя поведением, тогда никто ничего не заметит. — Грелль, тебя кто-то побил что ли? — насмешливо произнес Снейк, когда заметил его в коридоре лицея. Сатклифф сжал руки в кулаки. Только бы не сорваться и не сломать ему сейчас нос — Греллю не нужны неприятности. Не сегодня. — Ну я же не такой трус как ты, — Грелль улыбнулся, оскалив свои зубы, и Снейк сразу же поморщился. Сатклифф уж лучше всего знал, кто из их класса меньше всего любил вмешиваться в драки. И кто на эти драки больше всего нарывается язвительными комментариями. Снейк предпочёл промолчать. На первом уроке математики Грелль привычно сел рядом с Уильямом. Ти Спирс пробежался по нему взглядом. Внутри Сатклиффа всё сжалось от страха, хотя он понимал, что не должен бояться. Это Уильям. Всё в порядке. Но он как назло изучал Грелля так пристально, что ещё чуть-чуть, и Грелль крикнет на него, чтобы Уильям так не делал. Со звонком Ти Спирс перевёл взгляд и так и не проронил ни слова. От этого стало легче, Сатклиффу показалось, что Уильям ничего не заметил. Скучный урок математики так и пролетел перед глазами. Все последующие занятия Грелль думал словить его после школы и помириться; ему было практически всё равно на ссору. Ему хотелось побыстрее поговорить с ним, потому что как только их отношения вернутся в прежнее русло, Сатклиффу станет гораздо спокойнее. Но если бы всё было так радужно, как он себе это представлял. На перемене перед последним уроком кто-то резко схватил его за руку и потащил в туалет. Грелль по привычке подумал, что это был один из параллели, и возжелал ему хорошенько врезать, но как только он увидел, кто это был, он замер. Перед ним стоял Уильям. Он сжал запястье до хруста, но Грелль не отводил взгляд от его глаз. Серые. Наполненные злостью. Грелль почти никогда не видел Уильяма таким. — Ты думаешь, я дурак? — зло прошептал он на ухо Греллю, а потом сорвал пластырь с его шеи. Грелль зажмурился от неприятного ощущения и сразу же прикрыл это место рукой. — Уильям... — Убери руку! Греллю пришлось повиноваться — от приказного тона Уилла у него шли мурашки по коже. Это конец. — Тебе придётся всё объяснить мне. Сейчас же. Сатклифф молча смотрел на него, отчаянно пытаясь придумать отговорку или оправдание, но у него ничего не получалось. Взгляд напротив мешал сконцентрироваться и начать думать. Колени начинали дрожать, и Греллю очень хотелось сбежать, но его до сих пор крепко держали за запястье. — Ну! — Уилл впился пальцами в его руку еще сильнее. — Я... всё вышло случайно. Больше всего Грелль боялся, что его не поймут, что не поверят. Обида на Уилла до сих пор была после последней ссоры, но сейчас к ней добавилось противоречивое чувство вины. — Ты всё ещё принадлежишь мне и не имеешь права совершать такие оплошности. — Уилли, — Грелль уверенно посмотрел на него и улыбнулся со всем своим очарованием, которое только мог выдавить из себя в такой ситуации, — это не то, о чём ты подумал. — А на что это ещё, по-твоему, похоже? — Ти Спирс обычно был сдержанным в проявлении своих эмоций, но сейчас он выглядел очень устрашающе. — Особенно после вчерашнего. Это лишний раз доказывает твою низость. Сатклифф ошарашенно посмотрел на него, не веря своим ушам. Это было то, что он никак не ожидал услышать. Ужасно обидно и возмутительно. — Ты даже не хочешь выслушать меня! — Потому что всё очевидно, Грелль. Стаклифф с силой вырвался из хватки Спирса и шагнул назад, потирая запястье. Он еле сдерживал подступающие слёзы и плотно сжимал губы, чтобы они не дрожали. Было страшно, что вот-вот Уилл разрушит остатки того, чем Грелль дорожил. — Ты чёртова льдышка, Уильям, — выплюнул он. — Думаешь только о себе. Мог бы хотя бы сделать вид, что тебе не плевать на мои чувства. — Это всё ради твоего блага. Не думай, что в жизни всё будет сахарно-ванильно — не живи иллюзиями. И я не наивный идиот, который будет прощать измены. — Я же сказал... — Твоё поведение отвратительно, — холодно перебил его Уилл, хватая Сатклиффа за прядь волос и больно дёргая на себя. Это упорство начинало злить Грелля. Он уже и так был разочарован, а теперь ещё и оскорблён. — Не надейся, что я так просто оставлю это, — продолжал Спирс, — тебе придётся вымаливать у меня прощение. Чувства стягивались в тугой плотный узел: вины, раздражение, обида. Но сейчас Грелль ощущал лишь неистовое раздражение, потому что поведение Уильяма переходило все грани. — Я ничего, — Сатклифф почти прорычал эти слова, игнорируя мёртвую хватку пальцев на своих волосах, — и никогда, — он сделал короткую паузу и продолжил, — не буду вымаливать у тебя. В серых глазах плескалась злость ещё пуще прежней. Такая же злость, которая сейчас поднималась у Грелля. Он не станет чьим-то слугой и не собирается терпеть подобное поведение. Даже если он поступил неправильно — он мог это объяснить. И любой, хоть немного ценящий его человек, мог бы выслушал его. Но не Уильям. Он его не ценил. Этот факт стирал все тёплые чувства к нему. Ти Спирс убрал руку и посмотрел на него презрительно, с нескрываемым отвращением. Этот взгляд раздражал Грелля, и в то же время что-то внутри болезненно кололо. — Все кончено, Грелль. Эти слова вдруг отрезвили Сатклиффа. Так не может быть. Так не должно быть, потому что Грелль не... — Я могу доказать тебе, что это было не так, как ты себе всё представляешь. Но эти слова не произвели должного эффекта. — Мне не нужно ничего доказывать. Уилл развернулся и ушёл, оставив Грелля совершенно одного.