***
Уильям судорожно открывал ящики, пытаясь зацепиться хотя бы за что-нибудь. До сих пор не отпускало ощущение, что кто-то следит за ним из непроглядной темноты, поэтому он периодически освещал фонариком старое помещение. Идти в самую его глубь не хотелось — несмотря на попытки успокоиться, страх продолжал биться глубоко в груди. Первые стеллажи не представляли никакого интереса, поэтому Уильям не стал долго задерживаться на них и перешел к тем, что хранили данные о выпустившихся до его поступления. Наклейки с годами уже поблекли, а ящики давно никто не открывал. Сложно было решить, с чего начать, не зная, что конкретно нужно найти. Через полчаса безрезультатных перебираний документов, Уильям пошел дальше. Он невольно прислушивался к тишине и своим еле различимым шагам, слышал даже свое дыхание. Вот-вот мог возникнуть какой-нибудь посторонний шум, не предвещающий ничего хорошего. Уильям осветил фонариком пыльный стеллаж и удивился: он уже дошел до тысяча девятьсот шестьдесят первого года, а ряды все не кончались. Неужели здесь хранятся все документы с самого основания лицея? Уильям почувствовал себя маленьким ребенком, сделавшим какое-то важное и поразительное открытие, но времени восторгаться не было. У стены стоял стеклянный шкаф. На дверце четко отпечатались следы пальцев, что сразу привлекло внимание. Уильям стремительно подошел к нему и постарался открыть как можно аккуратнее, чтобы не оставить новых следов. На полках стояли папки со старыми бумагами. Судя по корешкам, это были документы, а не личные дела учеников. Отчетности, договоры, заявления… Уильям осторожно вытащил крайнюю папку с неподписанным корешком и открыл ее. К своей радости, он понял, что держит в руках медицинское заключение о смерти.***
Грелль и Алан немного оживились. Несмотря на усталость и сонливость, они с интересом слушали Уильяма, пока тот говорил. — Дело в том, что тогда в лицее произошла серия убийств, за которой последовало одно самоубийство. Потом все было тихо — всего три смерти за пятьдесят лет, и все из-за несчастных случаев, но лицей все равно быстро восстановил репутацию. — Убийцу поймали? — настороженно поинтересовался Алан. — Я знаю только то, что их было двое, и один из них — старшеклассник, которого потом судили, но признали невменяемым и упекли в психушку. Предполагается, что вторым являлся его одноклассник, но это не доказали. Потому что они оба до конца отрицали свою причастность. — Попробуем найти свидетелей? — задал волнующий вопрос Грелль, отпивая кофе. — Вряд ли получится… Я видел заключения о смерти. Не знаю, почему они в лицее, а не в полиции, видимо, кто-то явно хотел замять дело. Компания замолчала. Каждый размышлял над этими новостями сам по себе, пытаясь сопоставить. Обе ситуации были очень похожи, но в то, что в лицее обитает злой дух, который пробудился вновь спустя пятьдесят пять лет, все еще верилось с трудом. Каждый уже начинал признавать это, но произнести вслух никто не решался. — Значит, — внезапно сказал Алан, откидываясь на спинку стула, — у нас есть либо серийный маньяк, подражающий тому ученику, либо монстр, пытающийся свести всех нас в могилу с помощью гипноза. — Я… уверен, что за мной следили. Звучит уже не так бредово, поэтому склоняюсь ко второму. Грелль кивнул в знак согласия с Уильямом. Дождь на улице поутих и, кажется, совсем закончился. Между друзьями снова повисла тишина. Они теряли время, и от этого становилось страшно, но при этом и не знали, как стоит поступить. На носу был фестиваль, потом рождественский бал через несколько недель, а за ним и каникулы. Могло произойти все что угодно, и предвидеть это было нельзя. — Хорошо. Что с маньяком? — после недолгой паузы спросил Алан. В ответ он получил молчание и был не удивлен. В кофейню приходило все больше людей, свободных мест становилось меньше. Часовая стрелка на антикварных часах над кассой подходила к девяти утра, нужно было собираться в лицей. Грелль поднялся из-за стола первым, взял стакан и сказал: — Маньяка оставим на Скотланд-Ярд. Если нам удастся убить зло, то все должно закончиться. — У нас все еще мало информации, Грелль, как ты собираешься это сделать? — Алан поднялся следом. — Пока что я планирую поговорить об этом с… — он осекся, но быстро продолжил: — Я догадываюсь, у кого можно добыть больше информации. Уильям наблюдал за тем, как Алан надевает куртку, а потом выходит из-за стола вслед за Греллем. Тот выглядел обеспокоенно, но больше ничего не говорил и, видимо, не собирался. Уильям почувствовал себя неуютно — хотелось узнать хоть немного о Рональде, получить шанс поговорить с ним или хотя бы увидеть. Но Алан и Грелль явно не собирались обсуждать это сейчас. Он поднялся вслед за ними и пошел на выход, немного отставая. Несмотря на ситуацию, не было чувства сплоченности. Уильям все равно оставался в стороне. — Было бы отлично найти свидетелей тех годов, — бросил Алан Греллю, и тот только кивнул в ответ. Уильям остановился, глядя на то, как они выходят на улицу. Фигуры почти сразу пропали из виду в утренней темноте. Стало тревожно. Хотелось догнать их и рассказать про еще одну маленькую деталь, но тело онемело от страха. Свидетели…***
Уильям судорожно листал одно из личных дел. Погибший ученик был выпускником, ему едва исполнилось шестнадцать, когда случилась трагедия. Не было никаких доказательств того, что он совершил суицид, но и улик для того, чтобы назвать это убийством, не нашлось. Текст на пожелтевших страницах немного стерся: данные о родителях, оценки, замечания, достижения… На пол выпала вложенная карточка, Уильям сразу заметил это, попытался поймать, но не успел. Закрыв папку, он присел на корточки и поднял ее. Это оказалась старая потертая фотография. На ней был запечатлен юноша, которого Уильям уже видел на первой странице дела, в компании еще нескольких ребят — скорее всего, одноклассники. Все они весело улыбались и были заняты уборкой территории, поэтому не позировали. Чуть поодаль, на скамейке сидел человек, который сразу привлек внимание — платиновые волосы, собранные в высокий хвост, черный плащ и очки в тонкой оправе казались непривычными, однако это определенно был библиотекарь. Уильям перевернул снимок: на обратной стороне стояла дата — двенадцатое сентября 1959го года.***
В коридоре лицея велись шумные переговоры. Все обсуждали уроки, предстоящий фестиваль, каникулы, кто-то шептался, но это все равно поддерживало всеобщий гул, проходящий по коридорам. Первый урок уже прошел. Грелль что-то эмоционально, но тихо пытался объяснить Уиллу, а Алан стоял рядом, вслушиваясь в их разговор, с желанием вмешаться, но из-за потока слов не успевал. Почему-то когда он зашел в школу, тихий стук ботинок стал раздаваться громче всех разговоров, будто бы все разом понизили свой тон, обращая внимания на проходящего мимо. Алан заметил первым. Он молча дернул рукав Грелля, и тот наконец-то смог замолчать и отвлечь свой взгляд от Уильяма. Вся троица шокированным взглядом провожала Рональда, который направлялся прямо к ним. Лишь они из всей толпы в коридоре могли увидеть, что что-то изменилось. Что улыбающиеся уголки губ Рональда слегка дрожали, что правая рука с силой сжимала лямку сумки, впиваясь в ткань, что он на самом деле смотрит не на всех своих друзей, а на Уильяма — отслеживая каждое его движение, готовый в любом момент остановиться, отойти. — Привет, — совершенно спокойно сказал он, будто ничего не изменилось. — Тебе не стоило приходить, ты мог бы… — Грелль запнулся. — Скоро фестиваль, и я в нем участвую. Не могу же я его пропустить. Он вновь улыбнулся, а все остальные замолчали.