Эйнштейн

• Сушидзуме – суши, упакованные в виде бенто. Утро добрым не бывает, и эту мудрую фразу, вычитанную где-то, я теперь осознавал в полной мере. После сна вчерашний разговор казался каким-то призрачным и словно нереальным, но опасения оставались. Немного не рассчитав время, я долго простоял возле зеркала, и в итоге Акира выпихивал меня из комнаты полуодетого, всучив в руки портфель. - Не стоит опаздывать на урок к Руки. Он, конечно, и сам опоздать может, но не дай бог ты придешь позже него, это будет… Черт! Шевелись быстрее! Он сзади идет! Я обернулся, одновременно застегивая пуговицы рубашки. Я только разглядел чью-то белую макушку среди деревьев, не спеша идущую по направлению к главному корпусу. - Ну ты и попал – попасться ему на глаза в таком эротичном виде, - хихикнул Рей, присаживаясь за парту. – Весь урок он теперь будет на взводе. Как только хлопнула дверь, класс заполнила тишина. Казалось, её можно было ощутить. Словно ураган, в аудиторию вошел учитель, и я понял, почему его называют Эйнштейном: светлые всклокоченные волосы, эксцентричная манера, сам себе на уме. Эдакая творческая личность, душой живущая где-то в параллельной реальности, а тело которой по недоразумению находится здесь. Его взгляд прошелся по классу и остановился на мне, а уголки губ слегка дернулись. Наметил жертву? Ну-ну, посмотрим ещё, кто чьей жертвой будет. В целом он выглядел недурно: правильные черты лица, прическа уместно подобрана, светло-карие, орехового оттенка глаза, стройная фигура. Остановившись около своего стола, он, уже не скрывая своего интереса, пялился на меня. – Такашима Кою, так ведь? Я кивнул. – Встань. Рейта обеспокоено смотрел на меня. В его глазах отчётливо можно было прочитать: «Ну ты и влип, Уруха». – Итак, вспомним то, что мы разбирали на предыдущем уроке... Пока он говорил, Сузуки нацарапал мне записку. «Он немного с придурью, зато даже обезьяну научит нормально петь». – Значит, так, повторим песню, которую недавно закрепили. Шигео-кун, к доске. Черт, и долго мне так стоять? Мне это уже начинает надоедать. Матсумото тем временем сел за пианино и начал наигрывать какую-то мелодию, а парень старательно подпевал, изредка сглатывая и нервно облизывая пересохшие губы. Вдруг учитель остановил мелодию и начал гневно размахивать руками. – Нет! Не так! Здесь надо было брать крещендо! – Может, сами покажете, сенсей? – не выдержал я. Весь класс посмотрел на меня как на самоубийцу. – Только ввиду того, что ты первый раз на моём уроке, – отрезал он. – Садись. Я собирался было с облегчением примостить свой зад на стуле, но меня жестко обломали. – Не ты, а Шигео-кун. Не веря своему счастью, страдалец пулей побежал к своему месту, а я так и остался стоять как болван. И зачем это он надо мной так издевается? Делать ему что ли нечего? Но как только Матсумото начал петь, я тут же забыл о своих ворчливых мыслях. Пел он действительно восхитительно, каждый звук был идеальным, ни единого намека на фальшивую ноту, да и тембр он подбирал так, что впечатление от песни лишь сильнее усиливалось, и я действительно мог понять, в чем ее суть. Аж мурашки пробежали по коже. Длинные тонкие пальцы извлекали из пианино невероятную мелодию, которая вкупе с его голосом производила воистину гипнотизирующее действие. Краем глаза он поглядывал на меня, и во время проигрыша я увидел легкую ухмылку. Спохватившись, подобрал свою отвисшую челюсть с пола и даже слегка покраснел от того, что мое пристальное внимание было замечено. Когда мелодия закончилась, то я даже почувствовал себя расстроенным. Хотелось слушать этот голос еще и еще, хотелось, чтобы он проникал в самую душу, донося сокровенный смысл песни. Он действительно гений, раз способен на такое. – Сегодня будем рассматривать новую песню. Итак, откройте тетради, запишем для начала слова. Такашима-кун, теперь можешь садиться: нужная часть урока, я надеюсь, была усвоена и надолго запомнится. Еще бы, из-за того, что я стоял, мне запомнился каждый раздражающий меня момент, но его пение я наверняка запомню еще лучше. У меня даже появилось рвение к учебе, и я старательно записывал каждое его слово, каждую его пометку к тому или иному моменту в песне, воспринимал и запоминал каждую интонацию. В это время на меня удивленно и подозрительно таращился Рейта. «Рыбка словила наживку?» – новая записка от него. Я лишь отмахнулся, увлеченный лекцией, но в большей степени – голосом преподавателя. Даже его образ по сравнению с этим померк, ведь музыканты привыкли все воспринимать и оценивать на слух, и этот гад бессовестно этим пользовался, в совершенстве владея своим голосом. Звонок с урока как-то неприятно резанул слух, прерывая пение Руки. – Все свободны. Выучить песню на следующий урок. Тут же послышался шум тетрадок, складываемых в портфель, скрип задвигаемых стульев, и вновь этот голос: – А вас, Такашима-кун, я попрошу остаться. Меня как-то нервно передернуло от этой фразы: почему-то было явное ощущение угрозы. – А вы, Сузуки-кун, можете быть свободны, – подчёркнуто жестко. Кинув на меня извиняющийся взгляд, Рей удалился. Я остался с Эйнштейном в кабинете наедине. – Итак, судя по всему, вам мои уроки пришлись по душе. Я никак на это внешне не отреагировал, хотя от урока был действительно в восторге. А сейчас просто стоял и смотрел ему прямо в глаза; он отвечал мне тем же. – Тогда будьте любезны готовиться к ним соответствующе, поинтересуйтесь подробностями у Сузуки-куна. На этом все. – Как всё? – тут же выпалил я, а затем прикусил свой язык. Я-то ожидал, что он сейчас будет делать мне какие-то пошлые намеки, приставать, в конце-концов, ведь свои взгляды Таканори не особо-то и скрывал. – А вы хотите что-то ещё? – иронично приподнял бровь сенсей, ухмыляясь. – Нет, до свидания, – быстро пробормотал я и поспешил выйти из кабинета, провожаемый жадным взглядом. – Неужели ты остался девственником, побыв с Руки наедине? – тут же пристал Сузуки. – Да, но у меня такое впечатление, что я вышел из кабинета голым, раздетый его взглядом, – честно признался я. – Легко ещё отделался, дружище, – похлопал он меня по плечу. – Были случаи, что из кабинетов действительно голыми выбегали, – хихиканье. – Ужас, беспредел какой-то, – передернуло меня. В клубах были, конечно, случаи и похлеще, но это же школа. - Однажды нагрянула проверка, и Каю пришлось срочно очистить кабинет директора, одевался он уже в туалете. Я рассмеялся. - Бедный. - А вон, кстати, и он. Акира указал мне на веселого улыбающегося парня с милыми ямочками на щеках и лучившимися добром теплыми карими глазами. В отличие от остальных, он выглядел менее экстравагантно, даже волосы не тронуты краской, лишь уложены торчком. Простой и добродушный. - Эй, Юта, привет! – тут же помахал ему рукой Рейта. - О, привет, Рей. А это же наш новенький? – на меня с любопытством уставились и протянули руку. - Уке Ютака, Кай. - Такашима Кою, Уруха, - наши ладони соприкоснулись в крепком рукопожатии. Уке? Это, видимо, судьба: в качестве уке нашего директора я бы и не додумался представить. Весь такой хмурый, угрюмый и серьезный. Между прочим, именно с ним у меня сейчас должен быть урок. - Не повезло тебе с нашим учителем по пению, - вздохнул шатен. - О, ты тоже это заметил? – воскликнул Сузуки. – Прикинь, он после этого урока его оставил в классе, а меня выгнал. - Ужас, прям так сразу? – покачал головой Кай. - Нет, Эйнштейн на этот раз отпустил его целым и невредимым. - Да ладно тебе! У него же нюх на мальчиков! - Вот это точно, Уру еще совсем зеленый… Я молча стоял и заливался краской, пока эти двое обсуждали меня, как будущего гея, и мои будущие отношения с учителем, как будто меня здесь нет. А они уже вовсю хихикали и делали ставки: сколько я продержусь, где и как это будет. Надо хоть как-то прервать это. - Через сколько урок? - Точно, нам надо спешить! – спохватился Ютака. - Спешить к своему директору после уроков будешь, - ехидно высказался Акира, и мы с ним засмеялись. Надо будет потом обязательно сострить, чтобы хоть как-то отомстить за себя - пусть не думают, что могут вот так спокойно заниматься такими обсуждениями. Когда мы зашли в класс, то нас уже поджидал директор. Хорошо, что звонок еще не прозвенел, а то нам влетело бы. Хотя, может, Кай нас прикрыл бы? Но Рейта вроде говорил, что он не любит пользоваться своим положением. Что же тогда их связывает? - Садитесь, скоро урок. Я сел рядом с Реем, как и на вокале. Насколько я понял, на этом уроке мы будем изучать разные техники игры на гитаре. Это уже начало меня интересовать, ведь мне хотелось совершенствовать свою игру, и будет огромной удачей, если еще и учитель нормальный попадется. Как только прозвенел урок, начали перекличку. - А почему Руки перекличку не делал? – шепнул я Акире. - У него память дохрена отличная, один раз увидит – запомнит навсегда и припомнит все твои проступки. Он же гений. В каком-то своем понимании… Наткнувшись на сердитый взгляд Широямы, мой сосед решил заткнуться и сидеть дальше смирно. Я поглядывал то на Кая, то на Аоя, но пока ничего не заметил, никаких намеков на то, что они вместе, вели себя как обычно. – Итак, на прошлом занятии мы изучали самую простую технику игры - «бой», на этом будем рассматривать «перебор». Суть состоит в том, что зажимается определенный аккорд, и струны перебираются по одной, реже – по несколько одновременно, в определенном порядке. Например, в данной песне будет использован такой порядок, – учитель взял мел и нарисовал на доске цифры 1–5–4–6–4–5–4. – То есть, после зажатия аккорда перебираются поочередно первая, пятая, четвертая, шестая, четвертая, пятая и четвертая струна соответственно. Рассказывал он понятно, но довольно-таки монотонно, и вскоре я впал в полусонное состояние медитации. С таким учителем я явно не очень хорошо сработаюсь, потому как не особо люблю акустику, а этот элементарный уровень пройден уже давно. Мне же хотелось чего-то сложного, чтобы находить какие-то препятствия и с упорством преодолевать их, или открывать новое в уже изученных техниках. Тут меня пихнул локтем Рейта, и я вернулся из своих мыслей в реальный мир. – Такашима-кун, вам неинтересно? Я похолодел. Надеюсь, мне не влетит от директора за невнимательность. В кои-то веки я стал бояться наказаний, но таких наказаний, которые практикуются в этой школе, действительно стоит побаиваться. Однако, врать тоже не с руки. – Я давно самостоятельно разобрал эту технику и в целом предпочитаю электрогитару акустике, – осторожно ответил я. – И какой стиль игры предпочитаете? – Тэппинг, – не без легкой гордости ответил я. Это один из тех стилей, над которым я долго и упорно трудился, и результат был довольно-таки неплохим как для самоучки. – О? – протянул Широяма с удивленно-издевательской ноткой в голосе, – Не могли бы вы объяснить суть этого метода игры тем, кто плохо с ним знаком? Тут я запнулся. Я знал как играть, но объяснять это по-заумному... Увольте. – А теперь, будьте добры, в дальнейшем меня слушать, может, научитесь не только различным стилям игры, но ещё и умным словам. В классе раздались смешки, а я начал заливаться гневной краской. – Главное – не слова, а действия! – выпалил я, и класс взорвался в истерическом припадке, даже Аой засмеялся. Я медленно превращался в вареного рака; извращенцы чертовы. Что-то я слишком часто стал чувствовать себя неловко, даже странно. – В таком случае, можете продемонстрировать нам свои умения на практике, – сказал брюнет и со смешком добавил. – Покажите, насколько ваши действия отвечают вашим словам. Новая волна смеха. Он же меня посмешищем выставляет! Я лихорадочно пытался вспомнить самое технически сложное, изощренное и зрелищное соло, чтобы хоть как-то восстановить свою репутацию, плюс ещё и повысить ее. Я просто обязан это сделать. Когда аппаратура была готова, я взял в руки электрогитару и медиатор. Остро ощущалось, что это не моя родная гитара, на которой я всегда привык играть, но другого выбора нет. Глубоко вдохнув, я мысленно отсчитал ритм и начал извлекать первые звуки из гитары, краем глаза поглядывая то на учителя, то на притихший класс. У последних глаза были круглыми от удивления, а лицо учителя было крайне сосредоточенным. Но вскоре и это отошло для меня на второй план, потому как я целиком погрузился в музыку - она завладела моим телом, мягко вплетаясь, и мои пальцы теперь словно двигались сами по себе; мне уже достаточно было просто воспроизвести в уме мелодию, какой бы она ни была, и вскоре эти же звуки начинали заполнять комнату. Закончив, я коротко выдохнул, прикрывая на секунду глаза, ощущая всем телом некоторую легкость и эйфорию, как это почти всегда случалось после таких моментов. – Что ж, впечатляет, – оценил учитель. Я взглянул на Сузуки – тот сидел с открытым ртом, но как только прозвучала следующая фраза, он мигом захлопнулся, и в его глазах заплескалось сначала удивление, а затем ужас. – Думаю, вам стоит приходить ко мне на дополнительные занятия, чтобы развивать ваши способности к игре. То ли из-за врожденного обостренного чувства опасности, то ли из-за остаточных впечатлений от вчерашнего разговора, я начинал ощущать пошлость в каждом слове каждого человека, который находился в этой школе дольше меня. Избежать подобной участи, я так понимаю, мне не удастся. Следующим делом я взглянул на Кая: выражение лица обиженного ребенка. «А как же я?» – было написано на нём. Надо будет подойти к нему и пояснить, что его директор мне даже с доплатой не нужен – мне бы от чокнутого белобрысого гения избавиться, своих забот полон рот. Ничего не сказав, я отложил электрогитару и вернулся на свое место. Сделаю вид, будто Широяма не сообщил, когда к нему подойти, я не при чём, и вообще, он сам виноват. – Подойдете в мой кабинет завтра после уроков. Чёрт. «Похоже, он действительно намерен заниматься с тобой именно игрой на гитаре», – записка от Рея. От камня на моей душе откололся осколок, но полностью я от него не избавился. – Надеюсь, – тихо произнёс я на выдохе. – А теперь вернемся непосредственно к теме нашего урока, – привлек к себе внимание Аой парой хлопков. – Рассмотрим наглядно как применяется «перебор» в одной из песен. Убрав электрогитару, Широяма взял акустическую и, предварительно настроив струны, сыграл какую-то песню. Пел он по сравнению с Руки не ахти, но в целом неплохо. Дав домашнее задание, он отпустил всех немного раньше и ушел по своим директорским делам, а мы с Рейтой и Каем решили перекусить. Ютака немного притих, видимо, обдумывал заявление своего любовника, если их можно было так назвать. – Эм-м-м... Кай–кун, ты не подумай ничего... – Да ладно, – он заулыбался своей фирменной улыбкой. Мне даже начало казаться, что это его универсальная маска на все случаи жизни. – Он же директор и может брать себе учеников в нагрузку. – А почему он тебе понравился? – вдруг вырвалось у меня, а Уке даже слегка покраснел. – Такой угрюмый и замкнутый... Оба парня рассмеялись. – Это он такой на рабочем месте, – объяснил Акира. – Знал бы ты, как он на праздниках отжигал... Или вот на недавнем дне рождения одного из учителей, как его там... Рюуджи-сан? Они сколотили из учителей группу и устроили мини-концерт в основном корпусе, это было нечто! Прикинь, я и Кай участвовали! – Эйнштейн иногда пишет замечательные песни, – кивнул шатен. – Что уж говорить про его голос. Тогда он был на вокале, Рей и Аой – гитарах, а я на барабанах. – Разношерстная группа, ничего не скажешь, – хмыкнул я. Подростки и пара учителей под тридцатник, круто. – Ты еще не видел, как они могут преображаться! Они едва старше нас выглядели. – Знаешь, я только сейчас подумал... Может, он положил на тебя глаз как на потенциального участника группы? – задумался Юта. – Тогда тебе действительно стоит постараться, пусть и на таких маленьких, но все же на выступлениях, ощущения невероятные! – По тебе видно было, ты ни секунды не смог спокойно посидеть на своем стуле, относили потом в ремонт, - хихикнул Рейта. Я тем временем размышлял насчет участия в группе. В принципе, неплохо было бы… У меня есть потенциал к написанию музыки, плюс будет возможность его развивать и самосовершенствоваться. Но из состава группы мне нравились только Сузуки и Уке; Матсумото – озабоченный белобрысый псих, а директор есть директор, ну не смогу я относиться к нему как к равному, а участие в группе это предполагает. Возможно, я делаю слишком поспешные выводы, но на тот момент они мне казались весьма обоснованными. - О, смотри! Сегодня у нас на обед сушидзуме! – воскликнул блондин, доставая с полочки упаковку. В этой столовой были стеклянные шкафчики, на полках которых была выставлена еда, несколько автоматов, которые порционно разливали зеленый чай, и столики, на которых возвышались горы подносов. Скудно, но цивилизованно. - Хоть какое-то разнообразие, - вздохнул Кай. – Жалко, что меня не пускают на кухню, я бы из этих же самых продуктов сделал бы настоящие блюда. - Любишь готовить? – поинтересовался я, наливая себе зеленый чай. - Он не только любит, он еще и умеет готовить, - довольно заявил Акира. – Однажды его попросили помочь с новогодним столом, и он такой торт сделал! Ни кусочка не осталось, все разобрали. - Да ладно тебе, - смущенно улыбнулся повар. - Не ладно! Это действительно было очень вкусно! - Когда ближайшие праздники будут? – поинтересовался я и усмехнулся. – Ты так расхвалил его готовку, что у меня уже слюнки потекли. - Скоро будет пять лет со дня основания школы, она была открыта не в начале учебного года, - задумчиво сказал барабанщик и пошел к ближайшему столику. – Попробую попроситься на кухню, так хочется нормальной еды! Итадакимас. Пожелав друг другу приятного аппетита, мы приступили к обеду. Суши как суши, вполне съедобно, но что-то мне подсказывало, что от такого однообразия в еде я скоро свихнусь. Дома всегда было что-то вкусненькое, да и можно было хотя бы в магазин выйти и купить себе что хочешь. А тут есть какие-то специальные дни, чтобы можно было ходить за покупками? Последний вопрос я озвучил. - Нет здесь такого, мы почти всегда безвылазно тут сидим. Но не жалуемся, всегда могут найтись какие-нибудь увлечения, хотя бы та же самая игра на гитарах, - промычал Рей с набитым ртом. Проглотив еду, он продолжил: - Но можно отправлять запросы родителям, и по воскресеньям приходят посылки. Всё проходит через директора, он решает, что можно, а что нельзя. Деньги давать нам не разрешается, только продукты или другие вещи: одежда, может, новые струны, взамен порвавшихся, или домашняя еда, - при упоминании последнего он тоскливо вздохнул, а я тем временем размышлял, сможет ли мать присылать мне сигареты. Кроме этого, мне понадобятся несколько старых учебников по игре, между прочим, в некоторых из них есть заначки… Но как бы, перерыв мою комнату, она не наткнулась на другие журнальчики и фотографии - я бы мало того что сгорел бы от стыда, так еще и точно лишился её поддержки. - У тебя такое сосредоточенное лицо, будто ты продумываешь план по захвату мира, - улыбнулся Ютака. – Ну или как минимум побег отсюда. - Я пока сбегать не собираюсь, - гордо заявил я. Бояться трудностей и избегать их – явно не мое, всегда надо хотя бы попытаться. Если я выживу здесь, более того – уделаю Руки, тогда все остальное мне будет ни по чем. - Давайте, собирайтесь, - начал поторапливать всех блондин. – У нас еще сольфеджио, последняя пара! - Надеюсь, хоть по этому предмету будет нормальный учитель, - поморщился я. Парни переглянулись и громко засмеялись, нет, заржали, согнувшись пополам. - Эй, не пугайте меня так! – их смех не внушал мне ничего хорошего. Что же на этот раз? Похотливый гений уже есть, директор-педофил тоже, а этот кем будет? Маньяк? Просто извращенец? Может (хотя, мне в это мало верится), натурал? Трансвестит? Транссексуал? Фетишист? Эксгибиционист? Вуайерист? Мазохист? Садист? Здесь, мне кажется, можно было бы найти любого представителя из вышеперечисленного списка. - Сам увидишь, - сквозь смех простонал сосед, аккуратно вытирая выступившие слезы, стараясь не испортить макияж. – За свою честь можешь не переживать. «В скором времени я её лишусь», - мрачно закончил фразу я. И кто знает, каким способом. - Давайте, шевелите задницами, нам на четвертый этаж пониматься, - подтолкнул нас к лестнице Кай. Вскоре мы заняли свои места, но учитель не появился даже спустя пять минут урока. Я было понадеялся, что его не будет, но тут дверь громко стукнулась о стенку, а от увиденного у меня отвисла челюсть.