Мы были завтра

      Малфой странно смотрел на Грейнджер. Пару раз он пытался что-то сказать, но потом замолкал. Гермиона же и не ждала каких-то ответных слов. Она не посмотрела на него, а быстро ушла к витринам, где Глория протирала пыль.       — Эй, Малфой! — Филч с кряхтением и огромной неохотой слез со стула. — Полы себя сами не протрут! Профессор Макгонагалл сказала, что если ты будешь отлынивать, можно наложить на тебя ещё пару денёчков наказаний. — он показал злорадную улыбуку из оставшихся желтых зубов.       Малфой со всем презрением взглянул на Филча и со всей брезгливостью взял тряпку за самый кончик.       — Презренный сквиб… — процедил он сквозь зубы, опуская тряпку в ведро с водой.       Гермиона осторожно подошла к Глории, как будто бы, чтобы протереть пыль. Глория отодвинулась подальше, но Гермиона также осторожно подошла ещё ближе.       — Нам нужно поговорить, — вполголоса сказала она, покосившись на Филча.       Глория только фыркнула, чуть не смахнув один из кубков с полки.       — Глория, пойми, я не хотела, чтобы так вышло, — проговорила Гермиона.       Глория перестала делать вид, что протирает полки, и краем глаза посмотрела на рядом стоящую Гермиону.       — Я сожалею, что ты почувствовала себя ненужной, — продолжила та, всё пытаясь заглянуть в глаза девочке. — Я стараюсь, поверь, но поставь себя на моё место. Когда ты вот так, в один момент, становишься матерью троих детей в шестнадцать… Это неожиданно… это страшно… — Грейнджер снова попыталась заглянуть в глаза Глории, но та быстро отвела взгляд. — Я прошу у тебя прощения. Это не просто вот так вот взять и принять всё, что произошло за этот месяц.       — Грейнджер! — пророкотали за спиной. — Тебе поручены полы!       — Я знаю, что ты поймёшь, — быстро закончила Гермиона и вернулась к Малфою, намеренно не посмотрев на него.

***

      Филиция и Лео уже второй день проводили в компании мадам Помфри. На удивление, детям понравилось смотреть, как ловко фельдшерица вылечивает приходящих с недугами учеников. Пару раз мадам Помфри разрешила им помочь ей: взбить подушки или напоить больного лекарством. Но большую часть времени детям приходилось сидеть в её кабинете, потому что мадам Помфри не хотела, чтобы они случайно заразились.       Лео рассматривал в стеклянном шкафу разные склянки всех известных цветов. Их содержимое пузырилось, взрывалось, крутилось воронкой, как маленький смерч, и даже исчезало на время.       — Когда я вырасту, я тоже стану лекарем, — серьёзно сказала Фиц, сидя на кушетке и побалтывая ножками. — Я буду лечить людей, как мадам Помфри.       — А по-моему, это скучно, — протянул Лео, поворачиваясь к сестре. — Уж лучше изобретать, как папа.       — А мама говорила, что он не изобретает, а страдает чепухой, — пожала плечами девочка. — Вот мы не послушались его, посмотри, какой он сейчас злой…       — И мама, похоже, сердится, — грустно выдохнул Лео.       — Мне кажется, она сердится из-за папы. Они поссорились, как на Рождество — ты сам говорил.       — Помню, — шепотом произнёс мальчик, залезая на кушетку и садясь рядом с сестрой. — Мне тогда так страшно было…       — Но мы ведь попросили у Санты, чтобы они помирились — и они помирились, — проговорила Филиция. — Может, и в этот раз попросим?       — Ты что! До Рождества ещё миллион дней! — выпалил Лео.       — Откуда ты знаешь? — сомнительно сказала девочка, сощурив глаза.       В кабинет зашла мадам Помфри с подносом.       — Ну, как вы тут? – она подошла к стеклянному шкафу, открыв его. – Хорошо себя ведёте?       — Мадам Помфри, а Рождество скоро? — вопросил Лео.       Фельдшерица поставила на поднос несколько склянок из шкафа и повернулась к детям.       — Да, только через два месяца, — ответила она и быстро удалилась из кабинета, закрыв шкаф.       — Вот видишь. — Лео повернулся обратно к сестре. — Два месяца — это о-очень много!       — Значит, Санта нам не поможет?.. И мама с папой не помирятся?.. — на глазах девочки тут же навернулись слёзы, но она не дала им упасть, потерев глаза.       — Не плачь, Фиц. Мы придумаем другой способ, как их помирить.       — И как же?       Мальчик на мгновение задумался.       —Мы сами их помирим! — вдруг выдал он.       Фиц похлопала пушистыми ресницами.       — Но как?..       — Пока не знаю, но мы что-нибудь придумаем.

***

      Утром следующего дня Гарри, Рон и Гермиона еле добрались до гриффиндорского стола. Вчера они до полуночи отдраивали трофейную, пока Филч не сжалился и не распустил их по гостиным.       — Жутко болит спина, — проговорил Рон, стараясь сесть за стол так, чтобы не сгибать спину. — Это просто ужас какой-то.       — И не говори, — выдохнула Гермиона, чьи руки до сих пор были красные от постоянного протирания полов, так как Филчу не нравилось, как они с Малфоем их мыли. — Мне всю ночь снились вёдра, тряпки и швабры!       — Зато мы хотя бы не получили дополнительное наказание, — довольно сказал Уизли и покосился на стол Слизерина. — Думаю, Малфою понравится пересчитывать крыс в подземельях. Надеюсь, себя он посчитать не забудет…       — А, по-моему, это дурацкая идея, — смотря в тарелку, серьёзно сказала Гермиона. — Как Филч додумался до того, чтобы считать крыс?       Рон возмущённо посмотрел на подругу.       — Гермиона, ты что, защищаешь Малфоя?!       — Что?! Ничего я его не защищаю! — тут же рьяно ответила девушка, хотя в её голосе было больше уверенности, чем в ней самой.       — А что же тогда ты говоришь? Ты вообще больше всех должна радоваться, что Малфоя дополнительно наказали, — с упрёком сказал Рон. — А ты здесь стала вставать на его сторону.       — Я его не защищала! — выпалила Гермиона, с громким шлепком опустив ладонь на стол. — Я лишь сказала, какое глупое наказание придумал Филч.       — Но подразумевала именно, что защищаешь этого слизеринского гада, — не прекращал Рон.       Гермиона недовольно сузила глаза.       — Рональд, не кажется ли тебе, что ты перегибаешь палку? — медленно вопросила она, а потом повернулась к Поттеру: — Гарри, ну хоть ты ему скажи!       Но Гарри что-то увлечённо рисовал на пергаменте так, что чернила разлетались в разные стороны. Гермиона, перегнувшись через стол, посмотрела, что он рисует.       — Это что, план игры? — спросила она. — Гарри, ты меня слышишь? Рон здесь, вообще-то, обвиняет меня в том, что я защищаю Малфоя, а ты ни слова не говоришь!       — Просто он со мной согласен, — едко выдал Рон.       Грейнджер метнула в него злой взгляд, сама не понимая, почему так злится, ведь раньше бы просто посмеялась над заявлением друга. Словно что-то внутри неё соглашалось с его словами, но Гермиона в упор не хотела этого признавать…       Она резко встала из-за стола, схватив портфель. Выпрямилась и быстро пошла к выходу из Большого Зала.       — Гермиона, ты что-то спросила? — Гарри поднял взгляд, но никого не увидел напротив себя. — А где Гермиона?       — Ушла спасать своего дружка, — хмуро ответил Уизли, пододвигая к себе тарелку с тостами.       — Дружка? — переспросил Гарри.       — А ты не знал? У неё теперь новое увлечение — заступаться за врагов! — Рон рассерженно откусил кусок от тоста, уставившись в одну точку на столе.

***

      Гермиона пробивалась сквозь толпу, распихивая её локтями. Она больше злилась не на Рона, а на себя. Что-то внутри бурлило и никак не могло успокоиться.       Вдруг Грейнджер резко остановилась, потому что путь к классу трансфигурации ей преградила Глория.       Вид у неё был странный, словно она очень хотела что-то сказать, но не решалась.       — Привет, — скомкано произнесла Гермиона.       — Да, привет, — рассеяно ответила девочка. — Я… я только хотела сказать, что… что ты была права, — быстро проговорила она, опустив глаза в пол. — И мне стыдно за то, что я так поступила. Вот.       Внутреннее бурление тут же немного успокоилось, и Гермиона даже смогла улыбнуться.       — Я рада, что ты это поняла.