— Садитесь. — будущая Гермиона указала на кресла рядом с директорским столом. Сама она стояла возле камина с будущим Малфоем.
Настоящие Гермиона и Малфой тут же сели, потому что ноги дрожали и еле выдерживали вес тела.
— Понимаю, вам сейчас тяжело всё воспринять, — сказала будущая Гермиона, — но, поверьте, и нам когда-то было трудно это сделать.
— Когда-то? — сухо повторила Гермиона и удивилась, что отважилась заговорить. Она смотрела на себя будущую и не узнавала. Она была старше, мудрее, что-то изменилось в её чертах лица. И всё же будущая она отличалась и от неё из воспоминаний, которые Грейнджер видела в омуте памяти. Будущая Гермиона выглядела слегка помятой, бледной и растерянной. Ну, конечно, все эти месяцы она переживала за своих бесследно пропавших детей.
— Ну да, ведь в вашем возрасте мы пережили всё то же, что и вы, — вдруг ответил Драко из будущего. Настоящий Малфой вздрогнул, будто ему резко приложи лёд к спине, и повернулся к себе будущему.
— Хотите сказать…
— Хочешь, — перебил тот. —
Хочешь сказать. Ты всё-таки сам с собой разговариваешь.
— Ну да… эм… Так Вы, то есть ты хочешь сказать, что события закольцованы? — спросил Малфой. — И то, что переживаем мы, когда-то пережили и вы? В точности так же? — Драко из будущего легко кивнул и усмехнулся. — Тебе удалось избежать эффекта разветвления событий?!
Но как? Я столько думал над этим, но не понимаю, как это действует. Как ты это сделал?
— Всё просто. Я нашел стандартную фор…
— Драко, — вдруг строго перебила будущая Гермиона. Её взгляд с доброго сменился на строгий и испуганный. — Извините, но мы не можем вам рассказывать больше, чем когда-то нам рассказали мы будущие.
— То есть вы тоже общались с собою из будущего? — удивилась Гермиона.
— Грейнджер, тебе же сказали: события закольцованы, — раздраженно вставил Малфой. — И то, что случилось с нами, тоже случилось и с ними.
Гермиона была в ступоре. Для неё всё сейчас было слишком нереально, словно она находилась в каком-то голливудском фильме. Значит, и она в будущем будет проживать всё то, что проживает она будущая? Ох, как всё запутано… Грейнджер почувствовала, как её голова распухает. Она попыталась представить, что чувствовала, если бы вернулась домой и обнаружила, что её дети исчезли в прошлом…
— Но это получается, — начала она, — что вы знали, что ваши дети ослушаются вас и отправятся в прошлое. Почему же вы это не предотвратили? — Гермиона не могла понять этого. Если ты знаешь о чём-то плохом, что случится в будущем, почему бы это не остановить?
— Потому что это привело бы к отдельной ветке событий, — ответил будущий Малфой. — Она бы начала расти дальше, а наша, где будущее, замерла бы. А потом просто бы исчезла.
— Вот почему я говорю, что шутки со временем плохи, — проговорила будущая Гермиона, с укоризной посмотрев на мужа. — Поверьте, мы очень хотели бы помешать тому, чтобы наши дети оказались в прошлом, но так нельзя. Мы бы нарушили временное пространство.
— Но по логике вещей, ваши дети когда-то это сделали, впервые отправившись в прошлое. Тогда произошло ведь ответвление. Значит, когда-то было другое будущее.
— Это невозможно, Грейнджер.
— Почему?
— Если бы существовало другое будущее, то откуда же взялось то, которое ему воспрепятствовало?
Эти разговоры можно было продолжать до бесконечности. Но голова Гермионы уже не переваривала всю эту ахинею с прошлым и будущим. А вот Малфою, похоже, нравилось. Грейнджер встала, потирая виски.
— Извините, но… мне нужно… переварить это всё… я…
Она больше ничего не сказала, а просто ушла, предоставив ногам нести её куда угодно.
Ей было трудно осознавать, что её будущее складывается так. С Малфоем. Существо, которое съёжилось до микроскопических размеров, радовалось такому обстоятельству, но Гермиона — нет. Ей трудно было осознавать, что она обречена на такое. Странно… Обычно люди так стремятся узнать своё будущее, — и Гермиона до недавних событий тоже хотела, — но вот, узнав, желание жить в этом будущем ушло. Она больше не хотела знать ни про её будущую жизнь с Малфоем, ни про детей. Забыть обо всём, что произошло за этот учебный год. Силы были на исходе. И радовало лишь одно: раз будущие она и Малфой здесь, значит, детей заберут обратно и они, наконец, будут счастливы. От понимания этого Гермионе стало ещё хуже. Нет, она не привыкла к роли мамы, но привязалась к детям. Как к друзьям. Для Лео и Филиции она была какой-то защитой, опорой. Для Глории другом. Но это всё пропадёт. Они уйдут из её жизни
такими. И встретится она с ними уже потом. Родивши их… Грейнджер содрогнулась от этой мысли. Или от того, что стояла у открытого окна.
— Знаю, о чём ты сейчас думаешь, — вдруг послышалось сбоку. Это была будущая Гермиона. Она как-то странно улыбалась. С каким-то пониманием, с согласием.
— Как Вы… ты… нашла меня? А. Ну, да, точно… — Грейнджер перевела взгляд к окну. На улице шел снег, залетая в окно.
— Я знаю, это трудно понять, Гермиона. Я знаю, что сейчас ты напугана. Знаю, что сейчас ты не хочешь такого будущего…
— Но ведь его можно изменить? Должен же быть способ, — дрожащим голосом перебила вдруг та. — Я не верю, что его нет. Ведь ты думала точно так же, да?
— Не могу тебе ответить, — помотала головой будущая Гермиона. — Но скажу то, что когда-то сказала мне я будущая: не противься собственным чувствам — они тебя не подведут.
— Но я не могу! Следуя чувствам, я сделаю лишь хуже. — на глазах у Гермионы стали наворачиваться слёзы. — Я потеряю
всё. Друзей, родных. Всё, что мне дорого! Разве нет? Разве у тебя было не так?
Будущая Гермиона промолчала, проницательно глядя на Грейнджер.
— Ну да, снова не можешь ответить. Как же мне тогда поступать правильно, если ты не хочешь дать ответ, который меня к этому подтолкнёт?
— Его дам тебе не я.
— А кто же?
— Ты поймёшь. Поймёшь позже, поверь. — будущая Гермиона говорила странно, будто предавалась воспоминаниям. Уголки её губ дрогнули в улыбке.
***
Будущая Гермиона ушла и в кабинете Дамблдора настала неловкая пауза. Драко пытался дышать размеренно, но у него плохо это выходило. Его распирали тысячи вопросов, на которые, он знал, не получит ответ.
— Ох, я должен тебе что-то сказать, но никак не могу вспомнить что, — потирая шею, устало начал Драко из будущего. — Может быть, ты начнёшь, и я вспомню?
— Что начну?
— Задавать вопросы, конечно. Знаю, что они у тебя есть.
— Ну… для начала, как я умудрился взять в жены…
Грейнджер?
— Увы, я бы ответил, но не хочу, чтобы время пошло не так. Ты не представляешь, как трудно сдержаться и не рассказать! Ну, я тоже задавал такой вопрос в своём прошлом… И получил на него весьма странный ответ. Понял я его намного позже.
— И что за ответ?
— Мне ответили: в долгой темноте появится свет.
— Неужели я стану философом?
— Я подумал так же, а сейчас считаю, что это единственный правильный ответ.
Малфой задумался. Слово «темнота» его пугало. Не потому, что там как-то фигурирует Грейнджер, а потому, что от его действий сейчас действительно зависела темнота в его жизни.
— У меня с темнотой плохие ассоциации, — скомкано произнёс он. — Ты знаешь, почему…
— Конечно, знаю. Даже знаю, что ты хочешь спросить, — будущий Малфой попытался состроить подобие улыбки, но у него плохо это вышло. — Хочешь знать, поступишь ли ты правильно, так? И опять же, я не могу ответить на этот вопрос. Мне позволено сказать тебе, что все люди делают ошибки, и ты тому не исключение, но следование своим чувствам, — даже обычному страху, — это порой приводит к спасению. Но ты ведь и без моих ответов знаешь, как ты поступишь, верно?
— Хотел бы я изменить свой выбор…
Драко из будущего пожал плечами, как будто бы соглашаясь и сочувствуя.
— И ещё вопрос: как меня угораздило назвать дочь Глорией? Это имя мне ужасно не нравится!
— Ну, вкусам людей свойственно меняться, — рассмеялся будущий Драко.
***
Вечером, когда Грейнджер и Малфой немного успокоились, Дамблдор предложил устроить прощальный рождественский ужин прямо у себя в кабинете. Сам он почему-то решил не присутствовать.
Как выяснилось, Филиция и Лео вполне нормально восприняли то, что их родителей стало вдвое больше. Они даже без особого труда поняли, что, оказывается, находятся в прошлом, поэтому «мама» и «папа» так себя вели. Но сейчас они вешались на шеи к своим настоящим родителям и распевали рождественские песни. Глория тихо сидела, обнявшись со своей мамой. Будущая Гермиона проводила рукой по каштановым волосам дочери и улыбалась, иногда о чём-то с ней переговариваясь. Гермиона не могла смотреть на эту картину без какого-то умиления. Она видела семью. И ей уже не хватало её. Она взглянула на Малфоя. Впервые за весь вечер. Она успела увидеть, как тот быстро отвел взгляд к тарелке. Что-то внутри улыбнулось и Гермиона перевела взгляд обратно на свою будущую семью. Это было самое странное Рождество в её жизни.
Почему-то было грустно и горько. Её будущая семья излучала столько света, тепла и любви, но Гермиона не знала, будет ли так у неё. Она устала. Устала держаться за Малфоя, погибая с ним в грязном тёмном болоте. Она теряла друзей. Теряла себя. Грейнджер прекрасно понимала, что не убежит от судьбы, но хотела хотя бы отсрочить тот миг, когда вдруг окажется женой своего школьного врага. Она не хотела жить столько лет с этим ужасным и одновременно прекрасным чувством к нему, ожидая, когда оно расцветёт.
«Вот бы просто взять и избавиться от этого…».
Гермиона посматривала на задумчивого Малфоя. Он смотрел к себе в тарелку с туманным взглядом. Интересно, о чём он думал?
И вот настал момент, от которого Гермиона еле сдержала слёзы. Он наступил слишком быстро. Все встали из-за стола, встав у директорского камина. Все смотрели друг на друга и не говорили ни слова.
Пришло время прощаться. Навсегда.
