Расчет

"О боже, какой мужчина! Я хочу от тебя сына..."

Следующие семь лет супружества были наполнены безмятежностью. Она и подумать не могла, что станет причиной для кратких размолвок, которые все до единой лечились любовью и пониманием всей глубины чувств. У них до сих пор не было детей! Тогда как многие знакомые, заключившие браки одновременно с Малфоями, готовились потихоньку отправить детей в Хогвартс. Миновали времена и распашонок, и ночных бдений, и даже первых игрушечных метел. А чета призрачных эльфов неизменно прекрасных, неизменно счастливых, пусть и несколько чопорных на людях, была бездетна. Да их гармония, заключенная в спокойствии, еще усилившемся со временем внешнем сходстве, зеркальности жестов, была нерушима. Но слухи поползли. Дескать, кто-то из пары бесплоден. Или оба выродились настолько за времена кровосмешения в узком аристократическом кругу, что сама природа противится подобному. Она прекрасно помнила этот разговор, возникший после очередного утреннего визита к Повелителю. Первый, но не последний… Нарцисса намеренно сделала вид, что спит. Иногда так хотелось обмануть его. Ведь это было утро, все еще утро… А для аристократической семьи, как многие думают, тем более утро: время еще не перевалило за десять, а она потратила весь запас оптимизма, выдохнула в поцелуях все жизненные силы. Как только за спиной раздался легкий шорох — она понадеялась, что муж отвернулся, — Нарси натянула подушку на голову и почти беззвучно заскулила. В ее убежище проник свет. Тонкая полоска, которая тут же погасла. А к щеке прижалась гладко выбритая щека, плечо к плечу, рука к руке. — Прости, я не знаю, как оградить нас от него. Я готов на все ради нашего благополучия! Но мне придется следовать за ним, раз я на это подвязался, а вступить в конфронтацию с этим магом может только самонадеянный, но абсолютно безрассудный глупец. Я себя таковым не считаю. Или я просто не настолько силен… Но пока в моих силах сделать многое. Просто скажи, чего нам еще не хватает? — Ты знаешь!.. Люциус ласково прихватил жену за ухо и повернул к себе лицом, целуя со страстью, развеивающей любые истерики. Подподушечный разговор принял опасный оборот. Разве он не хотел детей? Боялся и желал уйти от ответственности? Дети рождались у друзей, у одногодок уже были дети… И врать он не собирался. Не той, что уличала его и в меньшей лжи. — Я не могу бояться еще сильнее… Не выдержу! И кто будет любить и лечить меня?! Я ведь эгоист! — Прекрати сводить все к шутке. Вот потребую от тебя ответа и заставлю поклясться магией! Он скинул подушку в сердцах. — Мне такое говоришь! А не боишься? — Нет. — И правильно, — согласился Люциус. — Ты должна верить мне. Как только я буду уверен, что он зависит от меня хоть в чем-то, родим малыша. Ведь выйти полностью из-под колпака теперь все равно не получится, если только не… Но это не наша стезя. И он пытался достигнуть достаточной степени уверенности в своем положении в глазах хозяина. Прощупывал с дотошностью настройщика музыкальных инструментов весь доступный информационный фон. Пока не понял: нет ее, этой возможности. Нет стабильности, нет уверенности в завтрашнем дне. Осталась только вера! Вера в лучшее. В единственную богиню на небосклоне Малфоев — Фортуну. Потому стечение некоторых обстоятельств привело их к долгожданному событию. Нарцисса была беременна! Срок родов был рассчитан старым семейным врачом и приходился на начало июня. Люциус как всегда подошел к делу прагматически. Учтены были все вероятные финансовые затраты. Акушеры Святого Мунго отметили начало июня красным. Не каждый год выпадает такое ответственное испытание, как рождение на свет отпрыска рода Малфой. Не мог он только просчитать поведение собственной жены… А Нарцисса внезапно полностью ушла в себя и свои ощущения. Нет, она не сказалась больной. Не легла в постель с дурацкими просьбами, которые он, безусловно, выполнил бы все до единой, включая достать Луну с неба. Она занималась повседневными делами и смотрела при этом в себя. Разговаривала или слушала, но не так, как прежде, а глядя куда-то в необозримую бездну настоящего чуда, которое свершалось в ней. В конце концов она отдалилась настолько, что предпочла спать у себя. Цисси не могла объяснить, зачем ей нужно было уединение. Супруг ее не раздражал, скорее успокаивал, одним своим присутствием и вниманием говоря, что все хорошо. Но он и отвлекал. Предупрежденный о некоторой опасности для процесса вынашивания, которую может причинить близость с субтильной и по непонятным причинам до сих пор не беременевшей Нарциссой, он покорно свел эту самую близость на нет. И даже обрадовался попервой, что она сама убрала раздражитель, противостоять которому было почти невозможно. Ведь никакие усталость и занятость головы не могли перекрыть доминанту близости родного человека. Девять месяцев — всего лишь эпизод в жизни, которая меняется с приходом в нее ребенка. Но и этот эпизод способен измучить и без того находящихся в страхе людей. Как бы странно это ни звучало, но Люциус не мог подобрать слов для ответственного разговора. На ум лезло всякое, лишенное совершенно логики. И он мог только страшным усилием воли продолжать делать вид, что ничего страшного не происходит и не приходится искать пятый угол в пустой постели. Тоже скажете беда!.. Когда это — благо. Есть возможность уединиться, а не скрежетать зубами на соседней подушке. Но не здесь и не с ними! Люциус решился однажды поздним вечером. Конец февраля выдался ветреным. Огромный дом протапливали весь, чтобы необогреваемые помещения не тянули тепло на себя. В его спальне горел камин, в ее — тоже… Нарцисса спала, повернувшись спиной к огню. Она не заметила тихого вторжения. Легкое одеяло было проложено между ног. Она не укрылась, чувствуя себя, очевидно, достаточно комфортно, потому что была нагой. Ослепительное зрелище! Ох, что бы он сейчас с ней сделал! Но взгляд запнулся внезапно на лежащем как бы рядом довольно сильно округлившемся животе. На его поверхности было отчетливо видно несколько голубоватых венок. Люциус привстал коленом на край кровати и провел легонько пальцем по одной из них. Это был достаточно эгоистичный поступок, учитывая, что он будил спящую, сон которой давался со все большим трудом. И только стоило ему на миг задержаться, как изнутри что-то прижалось. Может быть рука, а может и пяточка, определить трудно, но это был ответ. Это было сродни откровению. Третий уже был здесь, присутствовал незримо. Нарцисса повернулась на спину. И он буквально кожей ощутил, что взгляд направлен именно на него, а не куда бы то ни было еще. Она смотрела, она понимала все и смертельно хотела поделиться. Прорвало какую-то дамбу. Оставалось пожелать, что вовремя, а не поздно. — Еще! Прикоснись еще! — она улыбалась с озорным видом. — Как?! — теперь было немного страшно. — Не знаю, просто… Но стоило ему приложить с опаской кончики пальцев к животу, его как будто ждали — бах-бах! — Ой! Ух! Со мной он совсем не так! — Наверно, он на меня сердится? — предположил Люциус, удивляясь произносимой сентиментальной ерунде. — Сердится на тебя, а достается мне… Дай руку. Он протянул с восторгом ощущая будто впервые, как ее пальцы ведут по ладони, скользят, прихватывают и тянут. А рука оказывается в плену тесно сжатых ног. Ее чувственное желание было яростным и ярким. Всего несколько движений бедрами навстречу, она согнула ноги, развела. Сумасшедшее зрелище после нескольких месяцев воздержания. Биение четкого пульса удовольствия под чувствительными подушечками, отрывочный стон, как музыка для изголодавшегося уха. Она хотела его, она все могла. И это точно не могло повредить никому. Правда он еще со смехом покрутил любимую, ища удобный ракурс приложения. Все же беременность накладывала некоторые ограничения. Но они были ничтожны по сравнению с возможностью уснуть в обнимку, пристроив между собой объемный живот. Конечно, это был не первый момент, заставивший задуматься, как покончить с рабским положением. Ведь впереди было еще и появление на свет Драко, во сто крат усугубляющее ситуацию. Но, как Малфой и говорил ранее, это была не их стезя. И Люциус затаился, свято веря, что удача не пройдет мимо все правильно делающих людей, особенно если эти люди носят фамилию Малфой…