Сталкерша

      Домой я добрался ближе к десяти вечера. К счастью, завтра выходной, который, видимо, полностью придётся посвятить репетиции. До выступления осталось совсем немного, а у нас ещё ничего не готово.       Возле подъезда, как назло, какие-то пьяные полудурки тусуются. Опускаю голову и стараюсь просто пройти мимо, как вдруг слышу знакомый голос. Задержавшись возле дверей, вглядываюсь в их лица и с удивлением обнаруживаю Мэй. Прижавшись к не менее пьяному парню, она что-то бормочет, позволяя себя лапать. Даже пытается улыбнуться, но выходит не очень.       Сначала решаю пройти мимо, я ведь не вправе ей указывать как жить. Хотя в глубине души понимаю, что в какой-то мере причастен к её безрассудному поведению. — Ну давай же, малышка. Тебе понравится, — громко смеясь, говорит тот самый парень и прижимает Мэй к стене, пытаясь поцеловать. Осознав всю прелесть ситуации, девушка пытается сопротивляться под громкий смех остальных отморозков. — Грабли убрал от неё! — не выдерживаю сей картины и всё же вмешиваюсь.       Парень, до этого пытавшийся задрать и без того короткое платье испуганной Мэй, застывает и поворачивается в мою сторону. — Ты ещё кто? — оглядев меня с ног до головы презрительным взглядом, он при этом пытается удержать по-прежнему вырывающуюся девушку.       Всего на секунду смотрю ей в глаза и вижу страх, а затем и стыд. — Я её парень, доволен? — подхожу к парочке и, схватив парня за шиворот, оттаскиваю от опустившей от стыда голову Мэй. — Сегодня она моя. А завтра моих друзей. Послезавтра ещё кого-нибудь, усёк? — отпихнув меня, он снова приближается к девушке, а я чувствую, как заржали двое стоящих сзади парней.       Не говоря больше ни слова, просто одёргиваю парня и со всей силы наношу удар кулаком прямо в нос. Мэй вздрагивает, услышав рядом отборный мат, а я получаю чёткий удар по почкам от его друзей.       Пока сам парень пытается очухаться, его друзья, покачиваясь от выпитого алкоголя, пытаются избить меня. К счастью, в отличие от них я трезвый, поэтому, кое-как отбившись, хватаю оцепеневшую от происходящего девушку и пулей влетаю в подъезд, бросаясь сразу к своей квартире.       В подъезде слышатся громкие крики и грохот, но, к счастью, они не успели заметить, в какую квартиру мы влетели. Прислонившись к двери и заперев её на ключ, наконец, понимаю, что по-прежнему, сжимая в своей руке ладонь Мэй, притащил её с собой. — Ты в порядке? — разрывая крепкий замок из наших пальцев, неловко откашливаюсь и спрашиваю у девушки. — Кто просил тебя вмешиваться? — почти кричит Мэй, подняв на меня обозлённый взгляд. — Что? Да ты спасибо должна сказать, иначе сейчас возле подъезда по кругу пошла бы, идиотка! — не выдерживаю и в ответ повышаю голос, злясь больше на себя, чем на неё. — Ну и что? Ну и пусть! Мне плевать. Мне всё равно! — старается говорить увереннее, но вижу в глазах слёзы, и руки дрожат явно от испуга. — Почему ты ведёшь себя так? — осмотрев её с ног до головы, спрашиваю.       Поправив и без того короткую юбку, она ухмыляется и вытирает непослушную слезинку со щеки. — Как хочу так и делаю, понял? Девушку свою контролируй, а не меня, — бросает на меня раздражённый взгляд и хватается за ручку, пытаясь открыть дверь.       Спустя несколько тщетных попыток понимает, что закрыта она на ключ, который, кстати, находится у меня, и резко оборачивается. — Открой! — требует, сложив на груди руки. — Пока вот эту хрень не смоешь, домой не попадёшь, — пальцем указываю на чересчур броский макияж и, демонстративно подойдя к ванной, открываю дверь. — Открой, я сказала! — продолжает стоять на своём, заставляя меня разозлиться окончательно. — Достала! — хватаю её за руку, а после долгого сопротивления и вовсе закидываю на плечо, затаскивая в ванную. Ставлю девушку возле раковины, прижимаясь к ней сзади и не давая возможности уйти. — Отпусти, придурок! — пытается вырваться, размахивая руками.       В таком положении, прижатая ко мне, она даже не представляет, как сейчас глупо поступает, постоянно дёргаясь и ёрзая. Чёрт! Мотаю головой, пытаясь избавиться от плохих мыслей, и сжимаю её запястья, растягивая руки в сторону и наклоняясь к её уху. — Либо ты сейчас смываешь макияж и прекращаешь вести себя как шлюха, либо я звоню твоему брату и в подробностях рассказываю, чем его любимая сестрёнка занимается с малолетней шпаной у подъезда, поняла? — шепчу на самое ухо, заставляя её вздрогнуть и замереть.       Совсем недавно мне посчастливилось узнать, что у неё есть брат. Просто однажды он перепутал адрес и позвонил ко мне в квартиру, а, поняв, что ошибся, извинился и случайно ляпнул, кем является моей соседке. — Откуда ты знаешь, что у меня брат есть? — не двигаясь, тихо спрашивает, опуская голову. — Как умоешься, выходи, — игнорирую вопрос и отстраняюсь, почувствовав лёгкое возбуждение.       Я ведь тоже парень, чёрт возьми! И когда ко мне так тесно прижата девушка и при этом она пытается вырваться, ёрзая туда-сюда, сдержаться становится довольно сложно.       Покидаю ванную, стараясь отогнать прочь неправильные мысли и выкидывая из головы картинки нашей ночи.       Заметив, что всё ещё одет в то, в чём был весь день, топаю в комнату. Появившись через несколько минут в свободных спортивных штанах и футболке, замечаю неловко разглядывающую мою квартиру девушку. — Ну вот, теперь хоть на человека похожа, — констатирую факт, про себя отмечая, что без макияжа она мне нравится больше. — Тебе ведь только разукрашенные нравятся, да? — едко протестует, видимо, имея в виду Юну.       Да, она всегда ярко красилась и одевалась, и, если честно, за всё время нашего знакомства я ни разу не видел её без косметики, но почему-то, увидев Мэй в таком облике, чувствую отвращение. — Не пытайся меняться ради кого-то. От того, что станешь как все, лучше не будет, пойми, — медленно подхожу ближе, заставляя девушку опустить глаза. — Открой дверь, — стушевавшись под пристальным взглядом, поворачивается спиной. — Открою, если пообещаешь, что перестанешь хернёй заниматься, — требовательно складываю на груди руки и продолжаю сверлить её взглядом. — Это не твоё дело, — упрямо заявляет, резко обернувшись.       Вижу в её глазах боль и обиду и вдруг начинаю понимать, что сам виноват. Мне с самого начала не следовало с ней общаться. — Прости. Я правда жалею, что так поступил с тобой. Мне не следовало… — пытаюсь как можно корректнее сформировать свои мысли, но девушка перебивает: — Ты хотел сказать, что не должен был вообще со мной общаться? Я ведь просто сталкерша, которая преследует тебя, да? Куда уж мне до Юны! — окончательно рассердившись, она не выдерживает и всё же плачет, хоть и продолжает вытирать кулачками слёзы, смахивая на ребёнка. — Мэй, послушай, — подхожу ближе, ладонью вытирая непослушную влагу с её щеки. — Нет! Это ты, послушай. Я не хотела влюбляться в тебя. Не хотела преследовать. Но что делать, если сердце не слушает и при одном взгляде на тебя выпрыгивает из груди? Я не могу так больше! Не хочу думать о том, что ты использовал меня, но хуже всего то, что я сама это позволила! Я ненавижу тебя, Мин Юнги! Ненавижу… — рыдая от собственного бессилия, она впервые смотрела мне в глаза так долго.       Подойдя совсем близко просто обнимаю её, прижимая к себе. Впервые в жизни мне кто-то сказал «люблю». Так жаль, что ответить взаимностью я не в силах. — Мэй, я не стою твоих слёз. Я ведь никто, понимаешь? Только и делаю, что заставляю тебя страдать, — девушка настолько ослабла, что даже не сопротивляется. Просто позволяет себя обнимать и утешающе гладить по спине, уткнувшись носом мне в шею. — Почему Юна? — немного утихнув, шёпотом спрашивает Мэй. — Я тоже не выбирал, в кого влюбиться, — горько отвечаю, ощутив, как она вздрогнула на последнем слове. — Ты любишь её? — немного отстраняется, заглядывая в глаза. — Кажется, люблю. Сколько бы ни боролся с этим, пока не могу избавиться от чувств. Знаю об её измене, но всё равно не могу ненавидеть, — в этот раз я опускаю глаза, непроизвольно открывая в далёком углу сердца сундучок с чувствами, которые так старательно пытался скрыть последние дни. — Я не буду больше глупить, — тихо шепчет спустя несколько секунд молчания.       Киваю в ответ головой и двигаюсь к двери, намереваясь открыть её, но замираю на полшага, когда девушка произносит: — Только в случае, если ты мне сыграешь что-нибудь, — кивает в сторону стоящей в углу гитары и без приглашения двигается к дивану, удобно усаживаясь.       Отчего-то усмехаюсь и согласно киваю.       У меня никогда не получаются первые ноты, сколько бы ни пытался, а сейчас, от первого до последнего звука, всё вышло идеально. Да и сама мелодия в голову только что пришла.       Вижу в её глазах восхищение, и меня вдруг словно током пронзает. Эту мелодию можно использовать для нашего выступления! Подхватываюсь с дивана и бегу в комнату. Возвращаюсь уже с кучей листов и карандашом, на ходу записывая ноты. — Что ты делаешь? — удивлённо наблюдая за моими перемещениями и действиями, спрашивает Мэй. — Я долго не мог придумать мелодию, а сейчас она сама в голову пришла, — радостно махаю листами, усаживаясь рядом с девушкой и попутно рассказывая о своём грядущем выступлении. — Так ты в клубе будешь выступать? — девушка тоже слегка улыбается, на несколько минут забыв о произошедшем. — Да, вместе с Чонгуком, — киваю головой, дописывая последние ноты и откладывая листы на столик. — А ты? Как твоё прослушивание? Ты теперь трейни? — вспоминаю о том, что девушка прошла в StarHit. — Нет. Мне позже сообщили, что это была ошибка и вместо меня взяли другую девушку, — как-то неохотно говорит.       Пристально наблюдаю за тем, как она сжимает пальцы, и начинаю подозревать что-то неладное. — Почему? Какая ещё ошибка? Что за девушка? — едва я заглядываю ей в глаза, девушка опускает голову. — Один из членов комиссии пытался свою девушку пропихнуть, а мест уже не было. Вот меня и выкинули из списка. Я это уже позже узнала от подруги, которая там работает. — Вот урод, — не знаю, как ещё её утешить.       На несколько минут в квартире стоит гробовая тишина. Девушка сосредоточенно теребит пальцы, а я размышляю об услышанном. — Хочешь я познакомлю тебя с девушкой, которая меня в «Old City» притащила? Возможно, она и тебя продвинет, — предлагаю выход, прекрасно понимая, как сложно ей пришлось.       Алекс ведь любит талантливых людей, вдруг и за Мэй возьмётся?       Вместо ответа девушка кивает головой и поднимается с дивана, прошептав, что ей пора.       Иду следом и, отворив дверь, желаю спокойной ночи, напоминая про обещание. Мэй снова кивает в ответ и, последний раз оглянувшись, скрывается в полумраке своей квартиры.       В эту ночь мне было не до сна. В голову постоянно лезли разные мысли, и, к счастью, ни одна из них про Юну. Вместо этого я вспоминал утешительные объятия с Мэй и её детскую откровенность с признанием. Она и вправду не такая как Юна. И этому я был рад ещё больше.