Прошло почти три дня с того самого момента, когда мы холодно попрощались на лестничной площадке. Всё это время я проводил в компании Чона, усиленно готовясь к предстоящему выступлению. С Мэй мы виделись довольно редко, но даже тогда она вела себя слишком холодно. Честно говоря, я не ожидал такого, ведь был почти уверен, что после нашего разговора всё вернётся на круги своя.
Возможно, слова Юны задели её чувства или она просто поняла, что больше не хочет видеть меня рядом. Твёрдой уверенности в той или иной причине её поведения у меня не было, а подсказок она мне не давала. Просто здоровалась и узнавала как дела, а затем шла на репетицию. В один момент мне даже показалось, что она отказалась от своих чувств, уж слишком нейтрально держалась. Её поведение уж никак не совпадало с моим представлением о нашем примирении. Наверное, я слишком сильно был уверен в её любви, совершенно игнорируя здравые мысли, твердившие, что у Маэми тоже есть гордость.
Пока она следила за мной, следуя по пятам и присматриваясь к привычкам, то не чувствовала ущемления своей гордости, но после того, как кто-то произнёс это вслух, наконец, осознала, что не совсем правильно себя ведёт с точки зрения поведения девушек.
— Юнги, у нас вечером фотосессия, помнишь? — в зал вошёл хмурый Чонгук, на время взявший на себя роль помощника Алекс.
Теперь они оба допоздна засиживались в Old City, пытаясь разобраться с документами и прочими формальностями. Выступления выступлениями, но бухгалтерию пока никто не отменял, к тому же вовсю идёт подготовка сцены и декора зала.
— Да помню я, не волнуйся, — так же хмуро отмахиваюсь, пытаясь вспомнить, о чём думал до прихода парня.
На несколько секунд подозрительно зависнув, Чонгук садится рядом со мной, сощурив глаза и наблюдая.
— У тебя точно всё в порядке? Выглядишь не очень, — даже среди кучи своих проблем этот парень умудряется разглядеть мои.
По-прежнему вяло отмахиваясь, бурчу, что всё в порядке, и встаю с дивана. Хочется немного освежиться, поэтому, предупредив друга, быстрым шагом иду на улицу.
Для поздней осени сейчас довольно прохладно, и кажется совсем скоро выпадет снег. Прогулочным шагом иду к заднему двору, почему-то именно там мне легко думается. Сажусь на лавочку, закрывая глаза и подставляя лицо холодным порывам ветра. Через несколько минут чувствую, как кто-то садиться рядом. Всё так же молча думаю, даже не пытаясь посмотреть, кто составил мне компанию. Впрочем, мой сосед не выдержал первый.
— Вы поссорились с Мэй? — голос немного хриплый и кажется смутно знакомым.
Моментально разлепляю веки, удивлённо уставившись на старшего брата Маэми, сидящего рядом со мной.
— Да нет. Не совсем… Не знаю, — мельком оценив его непривычно серьёзный вид, отвожу взгляд в сторону. — Ты поговорить со мной пришёл?
— Не хочу больше смотреть на такую Мэй, поэтому и узнал, где ты работаешь, а когда зашёл, мне какой-то парень сказал, что ты здесь, — я ожидал увидеть кого угодно, но уж точно не Джина, даже присутствию самой девушки я удивился бы не так сильно.
— Какую — «такую»? — отвлёкшись на разглядывание собственных ботинок, пытаюсь немного разузнать о жизни Мэй в эти несколько дней.
— Слишком грустная, слишком замкнутая в себе — мне не нравится, когда моя сестра такая, — Джин тоже предпочитал не смотреть на меня, лишь изредка бросая косые взгляды.
— Думаешь, это из-за меня? — я не был уверен в том, что он знает о наших недоотношениях, но разузнать степень его информирования в таком деле был просто обязан.
На несколько мгновений Джин замер, словно и не слышал ответа, а затем вдруг усмехнулся.
— А разве нет? Я знаю, что у вас были какие-то отношения. Видел, какой счастливой возвращалась Мэй после встреч с тобой, но несколько дней назад она пришла сама не своя. Закрылась в комнате и прорыдала всю ночь, а когда я попытался её утешить, сказала, что устала навязываться. Не могу сказать, что понял всё, что она мне говорила, но сердцем чувствую, что её плохое настроение как-то связано с тобой.
— Расскажи мне о ней, — прерываю его монолог, впервые посмотрев прямо в глаза.
Джин снова усмехнулся, словно мы и вправду дети, просто запутавшиеся в жизни и собственных чувствах подростки. Разумеется, наши проблемы были для него мелочью, которую он наверняка давно пережил сам и теперь чувствовал, что те события, которые мы считаем глобальными, на самом деле просто мелкие неприятности.
— Что именно ты хочешь узнать? — сложив руки на груди, спросил Джин и неловко откашлялся, готовясь к длительному рассказу.
Я и сам не знал, что именно хочу услышать, просто в один момент понял, что почти ничего о ней не знаю. Да, мы спали вместе и были довольно близки, даже встречаться пытались, но всё это было похоже на детские игры: я пытался таким образом избавиться от чувств к Юне, а Мэй завоевать внимание объекта воздыхания. Кажется, словно никто из нас даже не задумывался, насколько серьёзными могут оказаться чувства.
— Мы с Мэй были очень дружны в детстве, хоть и чувствовалась разница в возрасте. Она всегда придумывала какие-то шутки, а я старался их воплотить в жизнь. Однажды я сделал дубликат ключей от крыши, и мы вместе стали проводить там вечера. Пили чай и трескали конфеты, размышляя о будущем и просто дурачась. Мэй никогда не унывала, да и друзей у неё хватало, а потом… Потом она решила, что достаточно взрослая, чтобы ходить на эту крышу одна, — Джин на несколько секунд остановился и вздохнул. Я тоже замер, вспоминая рассказ самой девушки об этой крыше. — Она едва не сорвалась. Просто решила посмотреть, что внизу, и слишком сильно наклонилась. Я вовремя заметил её отсутствие и сразу же догадался, где именно Мэй может быть. Успел вовремя и не дал ей упасть, но шок она всё же получила. Какое-то время Мэй наблюдалась у психолога, ходила на реабилитационные тренинги, но ничего не помогало. Она закрылась от всех, а друзья разбежались сами. Целыми днями сидя в комнате Мэй сама не заметила, как слишком сильно изменилась. Из яркой и весёлой девушки она превратилась в замкнутую и робкую. Правда, благодаря этому она начала заниматься музыкой, пытаясь найти в ней утешение, но всё же я не хочу, чтобы Маэми снова страдала, поэтому решил поговорить с тобой.
Вспоминая её немного смущённый взгляд и робкие касания я и представить не мог, что однажды Мэй была другой. Такой же взбалмошной и наверняка популярной, как сейчас Юна. В голове не укладывалось, что человек может так сильно измениться.
— Знаешь, в тот раз её спасла подаренная мной толстовка с ушками зайца. Сначала Мэй отказывалась её носить, уверяя, что это слишком по-детски, но с тех пор, как я, образно выражаясь, за уши поймал её, Маэми стала покупать вещи с такими же ушами, — Джин решил немного перевести тему разговора, наблюдая за моим мрачным и даже немного шокированным выражением лица.
— Так вот откуда у неё такая любовь к этим странным толстовкам, — я рассмеялся, улыбнулся и Джин.
Напряжение, копившееся во время разговора, моментально исчезло.
***
Больше часа мы просидели вот так, просто обсуждая их детство и стараясь не затрагивать настоящее. Джин всё понимал и потому старался не вмешиваться, изредка расспрашивая о том, всё ли у Мэй было хорошо в его отсутствие. Вспомнив наши ссоры и те моменты, о которых её брату лучше не знать, я усиленно кивал головой и уверял парня, что всё хорошо.
Вскоре после этого он ушёл, а я, за не имением компании, решил вернуться в клуб. Внутри уже сидел Чонгук и заполнял какие-то бланки, иногда почёсывая макушку и хмурясь.
— О, я смотрю тот парень, назвавшийся братом Мэй, поднял тебе настроение, — Чон, весь заваленный делами, попытался улыбнуться, но, заметив очередную ошибку в отчётах, забыл о том, что вообще что-то говорил.
— Когда фотограф приедет? — мы «от» и «до» отрепетировали песню за эти несколько недель и теперь с чистой душой ожидали открытия клуба.
После нашего первого выступления хозяин Faded спросил у Алекс, есть ли шанс, что наш дуэт, неплохо показавший себя на сцене, вновь окажется там. В ответ девушка хитро улыбнулась и сказала, что выступать мы будем в основном в Old City, но может когда-нибудь она всё же даст согласие на наше выступление за его пределами.
— Да вот уже должен, — Чонгук на несколько секунд оторвался от бумаг, бросив взгляд на часы, а затем вновь погрузился в документы.
Сидеть рядом и слушать его бормотание о каких-то закупках лампочек в зал и аппаратуры было слишком скучно, поэтому я решил немного прогуляться по клубу. Репетиционных комнат здесь было четыре, и иногда мне казалось, что клуб больше похож на какое-то агентство. Позже Алекс объяснила, что хочет как можно больше живых выступлений, а не просто ди-джея, крутящего пластинки. Молодые дарования всегда притягивают народ, да и сама девушка всегда пыталась помочь тем, кто действительно упорно трудится и не обделён талантом.
Она словно сквозь человека смотрела, заранее зная, есть ли у него шанс прорваться на сцену или даже пытаться не стоит.
Кроме нашего дуэта в клубе выступало ещё несколько человек: девушка по имени Сола; трое парней, образовавших свою небольшую группу, и ещё парень с девушкой. В основном все они читали реп, но так же были и партии вокала, а последняя парочка и вовсе дополняла живые выступления хореографией. В планах у менеджера была организация реп-батлов и танцевальных битв. Одним словом — Алекс пыталась сделать из этого места настоящую золотую жилу, место, где каждый может найти увлечение себе по вкусу.
Прохаживаясь по коридору, я услышал знакомое звучание, а затем узнал и голос. Прошёл вперёд несколько метров и свернул вправо, ориентируясь на звук. В конце коридора была репетиционная, где обычно занималась Мэй.
В тот момент я не знал, стоит ли мне заходить или всё же лучше какое-то время держаться на расстоянии. Уже почти решившись, я пытаюсь повернуть ручку двери, но слышу вибрацию телефона. Нехотя поднимаю трубку и слышу уставший голос Чонгука, сообщавший о том, что фотограф приехал и пора начинать фотосессию для рекламы.
Обречённо вздыхаю, отпустив ручку и направляясь обратно в зал, даже не догадываясь о том, что Мэй всё это время наблюдала за мной через маленькое окошко в двери и точно так же стояла перед выбором.
***
— Руку чуть левее. О, да. Вот так, — за те три часа, что мы пытаемся отснять эти несчастные фото, я успел раз сто проклясть рукожопого фотографа с его вечным «Нет. Так не годится. Нужно переделать».
Парень словно издевался над нами, говоря стать в одну позу, а затем отмахиваясь и указывая сменить положение, и так по кругу. И если для Чонгука такое было явно не впервые и он держался довольно уверенно, то я постоянно терялся. Спустя уже первый час я был настолько уставшим, что даже возмущаться постоянным придиркам фотографа сил не оставалось
Чонгук был вымотан не меньше моего и под конец готов был убить эту пародию на парня. Пак Чжунэ и вправду был слишком женственным. Да себя так же, что в совокупности с противным писклявым голосом заставляло Гука злобно передёргивать плечами. К счастью, почти через чуть больше чем три часа мы закончили, и теперь можно было спокойно идти домой.
Сперва я хотел дождаться Мэй и проводить её, но Алекс сказала, что девушка уже ушла. Чертыхнувшись, собирался уже уходить, но менеджер, странно посмотрев на меня, попросила задержаться для разговора. По её интонации я понял, что беседа будет довольно серьёзной. Не то что бы я переживал из-за этого, но смутные сомнения касательно того, что разговор будет относиться к выступлению, всё же были.
В последнее время Чонгук и Алекс всеми силами пытались разузнать причины нашего странного поведения, что, мягко говоря, заставляло меня съёжиться. Не хотелось обсуждать такое с кем-то, даже с друзьями.
