***
По каким-то непонятным причинам Чжинхван чувствовал себя абсолютно уютно в большой незнакомой квартире. Возможно, потому что здесь сплошь и рядом знакомые лица со школы, возможно, потому что здесь Ханбин, а может, Чжинхван наконец-то стал более открытым и социализированным. Но Ханбин сразу сгреб его в охапку и потащил по всем квадратным метрам этой квартиры, останавливаясь у каждого знакомого — у каждого — человека. Он шептал что-то жутко пьяное и восторженное, отчего Чжинхван совсем скоро заразился его настроением и следовал за ним везде, ведомый самим Ханбином и, собственно, закинутыми на плечи тяжёлыми руками капитана. После третьей рюмки его странные выкрикивания в лицо какому-то многочисленному их знакомому со школы начинали казаться не такими глупыми. Хотя это довольно неоднозначно, ведь вряд ли ответственный капитан баскетбольной команды выглядел серьёзным и абсолютно адекватным с речами типа «Нет, послушай, цветы живут, чтобы быть срезанными! Они вбирают солнечный свет и воду, чтобы потом умирать от их нехватки в домах. Это похоже на преступление. Преступление против естественной красоты!..». Очевидный дурак, но это не мешает Чжинхвану широко улыбаться и пьяно подсмеиваться над ним. И это не мешает Ханбину улыбаться ему ответно, широко-широко, совершенно пьяно и максимально в данной ситуации сконцентрированно, проявляя свои морщинки у глаз и наслаждаясь похожими у парня рядом. «Чжинхван милый.» Под боком у Ханбина тепло, тяжело и неустойчиво, но Чжинхван старается придерживать себя и его, в частности. Но они чуть не заваливаются с громким удивлением и смехом на пол, когда кто-то начинает с ними разговор, а оба в тот момент попытались повернуться к говорящему. — Чжинхван, а как ты дума… — не даёт Ханбин договорить собеседнику, некоординированно привалившись вперёд и недружелюбно цедя что-то вроде «Не-а» и «Мы дальше». И правильнее сказать, что Ханбин уводит их обоих, нежели они движутся синхронно, в сторону импровизированной стойки с напитками, ловя на себе яркие и плавающие разноцветные огоньки и внимательный взгляд сбоку.***
Градус резко ударил в голову, отчего мозг плавится и появляются слуховые галлюцинации. Чжунэ думает, что поэтому. Абсолютно точно. — Эй, красотка, скучаешь? Ко мне поехать не хочешь, м? — дикий ржач со стороны Бобби, но он спешно пытается исправиться, ибо ему кажется, что Чжунэ опять разозлится на него. — Ладно, прости. Хотел побесить тебя. И Чжунэ сейчас не готов припираться; скорее, он вполне может подыграть. Он вальяжно вскидывает голову, а затем прячет широкую улыбку за своим стаканчиком с алкоголем. — Ну, у тебя не получилось. — Не получилось?! — наигранно оскорбляется Бобби, но эта его кроличья пьяная улыбка не сходит с лица. Когда пьяный, не то чтобы он дружелюбный. Просто он рад, что Чжунэ пришёл и что у него есть возможность снова попробовать наладить общение. — И вообще как тебе в голову пришло, что это будет остроумно? — Я не хотел быть остроумным, я… — Ты как всегда, — перебивает его Чжунэ. И сейчас такое ощущение, что он знает его намного дольше, раз с его языка слетает подобное. — Тем более так поступают только долбоебы, и им сразу отказывают обычно. — О, правда? Тебе-то откуда известно? И теперь всё становится не так дружелюбно, потому что Бобби в действительности слегка оскорбляется. Он же просто пошутить хотел. Хотя это и приемлемо для их отношений. — В фильмах видел. — А мне казалось, ты ответишь «Отъебись от меня!», — парирует Чживон в формальной борьбе колкостями. — Хочешь, чтобы я так сказал? — Чжунэ уставляется взглядом в поверхность стола. Неужели он всегда такой? Всегда посылает всех и чрезмерно грубый? Выждав паузу, Бобби с серьёзностью в голосе отвечает: — Нет. — А мне кажется, ты скучал по этому, — Чжунэ спешит исправиться, потому что лишь совсем недавно у них была такая расслабляющая атмосфера, а тут снова появляется напряжение. — Нет. Совсем нет, — Бобби опять отвечает так же серьёзно, но уже с улыбкой, потому что они наконец пообщались хоть как-то более-менее нормально. Ощущается явный прогресс. Но далее разговор у них не клеился, отчего они снова чуть не поцапались. И решили мирно разойтись и развлекаться, напиваясь и не напрягаясь где-нибудь подальше друг от друга.***
Рядом с Ханбином и Чжинхваном, привалившимся к стене на противоположной стороне от Бобби и Чжунэ, появляется одноклассник баскетболиста, отчего Чжинхван не сразу его узнал. Он на шатающихся ногах приближается к парочке, более раззадоренный, чем Ханбин с Чжинхваном вместе взятые. — Чувак, мне кажется, или те два придурка нормально беседуют? Что это, неужели я сплю? — поспешил объяснить своё удивление одноклассник Ханбина. Они это заметили уже как минут пять назад. И если бы была возможность подойти поближе и испортить им момент единения, то Чжинхван мог бы даже пошутить насчёт всей иронии ситуации. — Ага, но еще, похоже, они флиртуют. — С хитренькой и очевидно пьяной ухмылочкой Чжинхван постарался взглянуть на лицо Ханбина. Тот обязательно должен был оценить его мысль. — Они делают… Чо?! — под хохот с двух сторон, Ханбин чуть не разливает на себя напиток в полупадении.***
Это всё хреново дерьмо. Качающаяся разноцветная комната с кучей препятствий в виде людей это ещё ничего по сравнению с вертолётами, которые отчетливо ощущал Бобби, прикрыв только глаза. Он даже не помнит, как добрёл до неё, но совершенно точно благодарил судьбу за такой подарок. В ней почти никого, большая кровать, на которую ещё не успели завалиться все кто только может, вполне чистое и относительно тихое помещение. Ничего лучше не найдётся для добровольно дезориентированного градусом человека. Чживон небрежно бросает обувь с носками под кровать и так же лениво и неуклюже стягивает с себя совсем неблагоухающую футболку. Никак иначе как с тяжёлым вздохом-хрипом у него не получается улечься на мягкое покрывало. Приятная нега окутывает сознание, обволакивая чем-то эфемерным, но таким вязким и расслабляющим, отчего даже самолёты улетают и не так хреново становится. «Горизонтально всегда лучше,» — думает Бобби. — «Отвечаю.» И только-только он своим нетрезвым нутром собирается отдаться в нежные объятия сна, как осознание того, что ему нужно было проверить, с кем рядом он спать собрался, — огревает его, словно нечто тяжёлое. Вот только он не поддаётся частичкам адекватности в данный момент. Сейчас он просто Ким Чживон, простой пьяный парень, который жутко хочет спать и скоро просадит почти все свои накопленные деньги из-за тупого спора и глупого Чжунэ. Обижаться на него это не совсем разумно, но ему совершенно похуй сейчас, он выпил так много пива, соджу и джина, что даёт волю своим первовозникающим эмоциям. Вдруг Бобби чувствует, как чья-то рука щупает его торс. Хоть он и чертовски пьян, но он понимает, что рука не его, вот только допереть, кто же рядом с ним лежит, за гранью его нынешних физических и умственных способностей. — Эй, послушай, — вяло, но с попыткой придать интонации грубости, начинает Чживон, — я чувствую твои руки, поэтому тебе лучше прекратить, если ты хочешь избежать последствий… — говорить о каком-то возбуждении было глупо, так как Чживон и тела своего бренного сейчас не чувствовал, а такими вот приставания, казалось, от него хотели именно секса. — Да я сказал отъебись от меня! Жар ощущается на пальцах Чжунэ, и он не уверен до конца — это его температура тела стремительно повышается или кожа Бобби такая разгоряченная. Он не слушает его, даже не слышит, скорее, а только мягко, в силу своей адекватности — или полуадекватности — и внутренним ориентирам, ведёт ногтями по оголённому рельефному прессу, надавливая аккуратно кончиками пальцев на те самые знаменитые кубики пресса. — Чживон-хён… — тихо зовёт Чжунэ и, повинуясь непонятным порывам, нависает над Чживоном, в опасной близости от его лица. — Чжунэ?! — соизмеримо с ультразвуком пропищал удивленно Бобби, резко поднимаясь и поворачиваясь лицом к парню, еле избежав потенциально трагичной встречи их лбов. «Это, блять, хреново дерьмо!» — мысленно кричит Чживон. Всё оказывается намного проще, чем казалось до этого. Просто на самом деле Чжунэ думает, что ему, возможно, нравятся парни. Да, он задумывался об этом ещё пару лет назад, но сейчас опять подвернулся момент проверить свою гипотезу. Руки Чжунэ горячие, а пальцы тонкие и длинные; они хаотично водят по оголенной коже, иногда несильно тыкая отросшими ноготками. Чживону хочется, чтобы они шли дальше, хотя он и понимает, что тут что-то не так, да и самолёты, кажется, возвращаются. И это всё действует так, будто Бобби в данный момент весь покрыт ожогами, которые облили холодной водой. Или же Чжунэ словно лава, к которой бы лучше не прикасаться. И это всё вот никак нихуя не помогает, Бобби почему-то страшно хочется дотронуться до Чжунэ, но он и реальность с тяжёлым сном сейчас еле-еле разграничивает. Именно и только до Чжунэ в сей момент, но Бобби точно не уверен, ему всё же кажется, что виноват алкоголь, хотя этот строптивый обычно парень сейчас такой милый, если честно, отчего Чживон вынуждает сам себя думать совсем не о том. Прерывать свои пьяные потоки мыслей и желаний очень трудно, но он ничего делать не собирается. Потому что, хэй, он чертовски пьян и это тело жутко тяжёлое сейчас, да и Ку только недавно раздражал его, но главное, вот совсем не хочется отхватить по лицу за домогательства до пьяных и беззащитных. Вряд ли Чжунэ понравится, если человек, которого он, к слову, на дух не переносит, вдруг поцелует его ну совсем не по-дружески или же враждебно. А Бобби очень сильно хотелось и зуделось. Как-то под порывом, когда Чжунэ приблизился снова опасно близко, он просунул свою руку под его футболку, и под ладонью чувствовался рельеф его бархатной и влажной кожи. У Чжунэ зудит не меньше, он даже почти не чувствует того, что делает, но только осознаёт и соглашается с тем, что у Бобби шикарное тело. Он даже шепчет это ему на ухо, случайно касаясь губами его ушной раковины. Получая впоследствии хриплый, тяжёлый вздох, полный томления и сдержанности, отчего ему казалось, что баскетболист его сейчас оттолкнёт и у них снова начнутся проблемы. Но он был очень удивлён, когда в следующий момент, Бобби отталкивает, заставляя упасть лопатками на кровать, и уже сам нависает над разгорячённым Чжунэ. И Бобби в этот момент понимает: в нём всегда сидело осознание того, что Чжунэ на самом деле очень красивый и жуть какой обезоруживающий, отчего живётся Чживону довольно тяжело с самого начала спора. С самого их столкновения в спортзале. И ещё, чуть погодя, до Бобби доходит, что ему, возможно, совсем немного — самый минимум этого понятия, определённо же, да — начал нравиться Чжунэ. Иначе бы он его и на метр к себе не подпустил с такими намерениями; он осознает это даже находясь в таком состоянии. И в следующий момент уже касается губами щеки Чжунэ.