Брачная ночь

Смятые простыни. Хриплые стоны. Восхитительно непристойные звуки встречающихся губ и сплетающихся языков. Проклятия, выдыхаемые, когда бёдра прижимаются к бёдрам. Щетинистый подбородок, трущийся о шею. Да, это наиболее идеальный способ для Ганнибала Лектера провести утро. — Уилл, — выдыхает Ганнибал, тяжело дыша, когда пальцы Уилла пробегаются по его рёбрам. — Я хочу, чтобы ты меня трахнул. Пальцы Уилла — его прекрасные, умелые пальцы — замирают. Комната погружается в тишину. Обычно Ганнибал не использует подобный лексикон — даже в постели — и сейчас Уилл растерян. — Да, ох, ты хочешь ещё раз меня трахнуть? — Нет, нет, ты не понял. Я хочу, чтобы ты трахнул меня. — Я не могу понять, что ты пытаешься… ох. — Брови Уилла хмурятся под шапкой спутанных кудрей. — Ты… ты хочешь побыть снизу? — Выражаясь просторечным языком, да. — Ох… хорошо, да, уверен, мы можем сделать это! Но… — Уилл снова хмурится, — ты никогда не ложился под меня… — И ни под кого другого, если уж на то пошло. В меня никто не входил, и я бы хотел, чтобы ты был первым, кто это сделает. — Получается… ты вроде как анальный девственник? — Что ж, полагаю, меня можно считать девственником в общепринятом понимании, — Ганнибал вздыхает, — хотя я нахожу концепцию девственности невероятно устаревшей и ограничивающей… — Боже, Ганнибал, — глаза Уилла расширяются до размера блюдец; он смотрит на мужчину, лежащего под ним с раскинутыми ногами, с неприкрытым вожделением. — Почему я не знал об этом раньше? — Я не считал эту информацию необходимой, — отвечает Ганнибал. — В конце концов, когда мы занимаемся сексом, ты предпочитаешь брать подчинённую роль на себя. Я же с этим просто соглашаюсь. — О да, ты просто соглашаешься, срывая с меня одежду и нагибая на свой стол после тяжёлого рабочего дня, так? — Это несущественно. — Неудивительно, что ты был один так долго, — фыркает Уилл. — Ты невозможен! — Должен сказать, я не думал, что ты будешь настолько оскорблён нехваткой у меня опыта… — Ганнибал позволяет себе состроить на миг недовольную гримасу, прекрасно зная, что Уилл немедленно изменит поведение и начнёт его утешать. — Нет, Ганнибал, для меня это неважно! — Ах, вот оно. Уилл гладит его по щеке и вздыхает: — Я имею в виду, это для меня важно, но оно меня не оскорбляет. Скорее я потрясён. Боже, я не хочу налажать. Я не был сверху со времён колледжа, и даже тогда я… — Я понимаю твои чувства, Уилл, но полностью уверен, что ты в состоянии сделать этот опыт приятным для нас обоих. И кроме того, — Ганнибал понижает голос почти до шёпота, — я хотел этого очень, очень долго. — …Стой, правда? — Да, — рычит Ганнибал, притягивая Уилла к себе за загривок. — И разве сейчас не самое лучшее время? — Т-ты, ты уверен? Мне нужно, чтобы ты сказал мне, что уверен, потому что если нет, то ничего страшного… Ганнибал прерывает Уилла глубоким обжигающим поцелуем. Поначалу губы Уилла остаются неподвижными, но он быстро начинает отвечать. — Уилл, я уверен окончательно и бесповоротно. А теперь, — Ганнибал проводит ладонью вниз по животу Уилла и нащупывает многообещающе твёрдый член, — давай продолжим оттуда, где закончили. Уилл хватает ртом воздух, на миг блаженно прикрывает глаза, и Ганнибал ухмыляется в ответ. Если бы он знал, что Уилл будет реагировать так восхитительно, то соблазнил бы его гораздо раньше. — Хорошо, — стонет Уилл, приближая лицо так близко, что их лбы почти соприкасаются, — тогда… позволь мне позаботиться о тебе, хорошо? — Это едва ли необходимо… — Нет, — в глазах Уилла вспыхивает огонь, — ты позволишь мне сделать это, Ганнибал. — Отлично. Не теряя времени, Уилл снова целует Ганнибала — и на этот раз всё немного по-другому. Этот поцелуй медленнее, нежнее, чем предыдущий — и не сказать, чтобы это было неприятно. Фактически, Ганнибал обнаруживает, что наслаждается нежным прикосновением губ Уилла не меньше, чем грубой, яростной страстью, с которой они целовались перед этим. Он позволяет языку Уилла неглубокими движениями вторгаться в свой рот и смакует негромкий стон, вырвавшийся из горла Уилла. Вскоре губы Уилла смещаются влево, в уголок его рта, скользят вниз и дразнят прикосновениями изгиб челюсти. Дыхание Ганнибала становится прерывистым — он очень чувствителен там, и Уилл любит этим пользоваться. — Боже, Ганнибал, — Уилл прижимается ртом к его шее, дразняще скользит языком по разгорячённой коже, — я мог бы заниматься этим всю ночь. — Я бы этого не хотел, — хрипло отвечает Ганнибал и опускает руку, чтобы обхватить задницу Уилла. Уилл вздрагивает от прикосновения, его рот открывается от удивления идеальным маленьким «о». — Я испытываю некоторое нетерпение. — О, уже? — Уилл кусает его за ключицу. — Уилл, пожалуйста… — Пожалуйста что, Ганнибал? Боюсь, тебе придётся быть более конкретным… — голос Уилла становится насмешливым; он просовывает руку между их скользкими от пота телами и дразнит лежащего под ним мужчину долгими, чувственными поглаживаниями. Ганнибалу приходится прикусить нижнюю губу, чтобы подавить стон. — Проклятье, ты прекрасно знаешь, что мне нужно, Уилл… — Хорошо, хорошо, успокойся. — Уилл нервно оглядывает комнату, пока Ганнибал не лезет со смешком в прикроватную тумбочку и не достаёт оттуда почти полный флакон. — Ох, отлично, у тебя есть смазка, — Уилл смущённо чешет в затылке. — Думаю, я оставил свой флакон в ванной комнате… — Как я уже сказал, Уилл, я думал об этом долгое время — разумеется, я должен был приготовить всё необходимое заранее. — Ганнибал отдаёт Уиллу флакон и целует его в щёку. — Что ж, как ты хочешь, чтобы я лёг? — Э, на-а спину, и… и да, разведи немного ноги… Хорошо, так идеально. — Руки Уилла дрожат, пока он щедро увлажняет пальцы любрикантом, расположившись между раскинутых ног Ганнибала. — Уилл, тебе не стоит так нервничать, я… — Ганнибал вздрагивает от первого прикосновения прохладных пальцев Уилла к своему входу. Словно обжёгшись, Уилл отдёргивает руку. — О, Боже! Мне жаль, Ганнибал, я не… — С губ Уилла срывается поток извинений, он умоляет о прощении и обещает утешить. — Извиняться незачем, Уилл, уверяю тебя. Я просто удивился тому, какая она холодная… — Ох… Прости за это. — Уилл слегка краснеет, смущённый тем, как остро Ганнибал отреагировал на температуру смазки. — Ты хочешь, чтобы я, э, продолжил? — Более чем, — отвечает Ганнибал, хватает Уилла за запястье и возвращает его руку себе между ног, — и на этот раз не останавливайся. Скользкие от смазки пальцы снова начинают дразнить вход Ганнибала, и на миг воцаряется тишина. Когда первый палец Уилла медленно проникает в него, Ганнибал позволяет себе прерывистый вздох. Уилл нежно скользит пальцем взад-вперёд, всё время следя за лицом партнёра в поисках малейшего намёка на дискомфорт. — Уилл, я… ещё, пожалуйста… — Ганнибал приподнимается, чтобы дотянуться губами до губ Уилла, в то время как тот добавляет второй палец. Растяжение причиняет неудобство, да, но, в конце концов, вполне терпимо. И всё же с каждым толчком пальцев Уилл шепчет извинения, хвалит Ганнибала и покрывает его лицо поцелуями. Это странно для Ганнибала — быть отданным на милость кого-то другого вместо того, чтобы самому контролировать ситуацию; но в тот момент, когда пальцы Уилла находят и начинают поглаживать его простату, это перестаёт его заботить. — Ты готов для меня? — спрашивает Уилл, и улыбается, потому что всё, что удаётся Ганнибалу, — это проскулить отчаянное «да-а-а…» и полузадушенно всхлипнуть, когда Уилл осторожно вынимает пальцы. Собственная эрекция уже причиняет Уиллу боль, и он, не теряя времени, увлажняет смазкой свой ноющий член и устраивается между раскинутых ног мужа, слишком возбуждённый при мысли о том, что наконец-то, наконец-то погрузится в тепло его тела. — Я люблю тебя, Ганнибал, — шепчет Уилл Ганнибалу в губы, и прежде чем тот успевает ответить, накрывает его рот нежным поцелуем и толкается бёдрами вперёд. Ганнибал стонет в рот Уилла; жгучее растяжение от проникновения оказывается гораздо более сильным, чем он ожидал. — Шшш, всё хорошо, я знаю, что сейчас тебе больно, но просто подожди минуту, и я обещаю, обещаю, что тебе станет хорошо. Ты держишься молодцом, Ганнибал, я так горжусь тобой… — шепча в ухо Ганнибала множество сладких бессмыслиц, Уилл погружается по основание. Полностью оказавшись внутри, он не двигается ни на дюйм, ожидая, пока Ганнибал привыкнет к проникновению. — Уилл, я — я думаю, что тебе стоит начинать двигаться. Я хочу, чтобы ты сделал это. — Акцент Ганнибала сильнее, чем обычно, волосы в беспорядке; кажется, Уилл ещё ни разу не видел его настолько прекрасным. — Да, хорошо, — Уилл выдыхает и начинает двигаться неглубокими толчками. При первом же движении его бёдер они оба стонут почти одновременно. — Боже, Ганнибал, — выдыхает Уилл, начиная двигаться быстрее, — ты чертовски прекрасен таким. Я говорил, что тебе будет хорошо, и — блядь, в тебе просто идеально, и… чёрт, мы должны делать это чаще. Теряясь в ощущениях, Ганнибал способен только вздохнуть в ответ и толкнуться бёдрами навстречу Уиллу — или, во всяком случае, попытаться это сделать. Движения Уилла становятся всё более яростными — и ощущения просто невероятны, их невозможно описать словами. Ганнибал чувствует, что как никогда близок к разрядке, но всё же чего-то ему не хватает, что-то его удерживает — пока рука Уилла не обхватывает его истекающий смазкой член; и когда он кончает, из его груди вырывается полузадушенный крик. Следующие несколько секунд Ганнибал осознаёт с трудом — бормотание мужчины над ним, растекающееся между ног влажное тепло, затруднённое дыхание и тяжёлое тело, скатывающееся с его груди и падающее на кровать рядом. Какое-то время оба не двигаются, пытаясь восстановить дыхание. — Должен тебе сказать, Ганни, — Уилл переворачивается на бок, чтобы взглянуть Ганнибалу в лицо, — ты держался просто потрясающе. — Да, да, несомненно, — отвечает Ганнибал с усталым смешком, — но сейчас я слишком устал для болтовни в постели, Уильям. — О, ты устал? Всю работу сделал я! — Уилл игриво шлёпает Ганнибала по руке. — Кроме того, я не думал, что ты так быстро привыкнешь к моему члену в своей заднице. 95% времени ты вёл себя так, будто это для тебя обычное дело… — Ты уже закончил, Уильям? — Ганнибал берёт край простыни и начинает вытирать со своего живота быстро остывающую сперму, даже не поморщившись — простыни всё равно придётся стирать, а сейчас… сейчас ему не до пятен. — А если серьёзно, всё в порядке? Я имею в виду… у тебя ничего не болит? Я мог бы дать тебе заживляющую мазь или ещё что-то, что тебе нужно… — Уильям, пожалуйста, всё отлично. Мне было более чем хорошо… и мне кажется, что ты тоже получил положительный опыт. — Ганнибал улыбается и берёт Уилла за руку. — Но детали мы обсудим позже. Прямо сейчас мне нужно отдохнуть. — Старый пёс вроде тебя не может справиться с молодым самцом вроде меня, а, доктор Лектер? — Уилл уютно устраивается под боком у Ганнибала и укрывает их обоих толстым стёганым одеялом, валявшимся в углу кровати. — Нет, всё хорошо. Я всё равно тебя люблю. — Как и должно быть, — отвечает Ганнибал, обвивая мужа рукой. — Я тоже люблю тебя.