Simple man

Зоро никогда не боится признаться в чем-то себе, уж не говоря о других. Зоро признает, что Куина сильнее его. Была сильнее и навсегда останется. Признает, что Санджи – отличный друг и противник, несмотря на вечные ссоры. Признает, что рядом с Михоуком его умения просто смешны. Тоширо-сан всегда говорил ему, что признание – ключ к самой главной победе – победе над собой. В пятнадцать он узнает, что сенсей цитировал то ли Цицерона, то ли Уэшибу, но это было неважно. В семнадцать он признается себе, что он, конечно, станет лучшим фехтовальщиком, но все равно будет панком. В девятнадцать Зоро знакомится с Кидом и признается, что он окончательный и бесповоротный гей. Кид отчаянно пытается его любить, крадет ему сувениры, накрывает одеялом и оглушительно смеется, рассказывая, какие его товарищи по группе все-таки распиздяи, ибо «ебануться, не заметив усилок в пятьдесят сантиметров, это, конечно, может только Киллер, патлы бы ему отрезать». Кид не умеет быть честным, и в конечном счете, на одной из их панк-тусовок Зоро все-таки замечает его влюбленный взгляд, направленный не на него. Стоит Киду выйти покурить после концерта, он получает удар с размаху в челюсть и от неожиданности скатывается по двери. Зоро перед ним как на ладони: злой, разбитый и, почему-то, понимающий. Кид ухмыляется и пытается делать вид, что все нормально. С ним бывает – он не умеет признаваться. - Ну и на что принцесса злится в этот раз? – криво тянет он, руками обвивая шею Зоро. - Принц не сказал, что пришел за драконом. Кид, конечно, обескуражен, но понимает, что удар заслужил. Он все-таки человек, ему была нужна эта попытка любви, а на пол любовника всегда, сколько помнит, ему было плевать. - Ты ей тоже нравишься. Только учти: обидишь Нами – ты труп. Ни Санджи, ни я тебя не пожалеем, - угрожает Зоро и тут же обнимает его. Кид настолько в прострации, что, кажется, издает нечленораздельные звуки и выглядит, как полнейший даун. Кид не умеет признаваться, а потому Зоро приходится завалить его себе на плечи и поставить прямо перед Нами, которая в маленьком черном платье выглядит сногсшибательно. Он бы тоже поддался ее очарованию, не будь знаком с ней с пеленок и не считай ее сестрой. Зоро, конечно, больно, но он признается себе в том, что Кид любит не его. И так спокойно. Он не хочет удерживать кого-то силой, он не женщина. - Бушмиллс, - говорит он Бонни, стоящей за стойкой, чем отвлекает ее от воркования с Робин. Девушка наполняет тумблер на два пальца, и Зоро продолжает: - Безо льда. Обычно в среде пьющих это означает, что выпить собираются в один глоток. В среде барменов это означает плохой знак. Бонни с громким стуком кладет перед ним стакан и говорит: - Рассказывай. Зоро, оглянувшись на внимательно слушающую Робин, решает, что раз признался себе, то можно и другим. - Ну, мой доходяга-парень три месяца делал вид, что любит меня, и очень натурально кричал мое имя при оргазме или хорошем ударе слева. Как понимаете, наши отношения строились на обоих этих аспектах. Сегодня, отыгрывая очередную около-анархо-панковскую муть, он влюбленно смотрел на Нами, и я почувствовал, что все это время я был заменой, а этот придурок просто не мог сказать об этом. Ну, я ему врезал. Потом обнял. Потом доставил прямо к ногам Нами и сказал все сам. - Слово в слово? - «Этот долбоеб в тебя влюблен уйму времени и кричал твое имя, трахая меня, так что либо ты с ним, либо я за себя не ручаюсь». - Романтично, - вздыхает Робин и тут же получает поцелуй от Бонни. Зоро восхищается ими – они прекрасная пара, никогда не ругаются публично и встречают все проблемы вместе. Зоро, пользуясь моментом, хватает бутылку в баре и срывается с места, делая вид, что не слышит матов Бонни, доносящихся ему вслед. В конечном счете, он пусть и брошенный гей, а все еще панк, и это как-то развязывает руки.