Тяготы беременности

Джи-Ха шел по длинным коридорам замка. Рёкурю вполне уже привык к жизни во дворце. Красивые девушки, еды вдоволь, а главное у него был доступ к запасам саке! Что еще нужно для прекрасной жизни. Проходя мимо комнаты нынешних правителей Коуки, Джи-Ха улыбнулся — Йона снова закатила Хаку истерику. Находясь на третьем месяце, девушка все чаще начала истереть по каждому поводу или выносить мозг о том чего она хочет. Поддавшись соблазну, Рёкурю подошел к двери и прислушался. -… я хочу чего-то, — говорила Йона. — Определись чего именно! — ответил ей уставшим голосом Громовой Зверь. — Ты меня не любишь… — Да нет же, я тебя очень и очень люблю, но я не могу тебе принести того чего не знаю! Тут послышался грохот, словно что-то тяжелое упало на пол, а потом фраза: — Убирайся! Джи-Ха улыбнулся, не завидуя несчастному зверю. Но не успел он отойти, как дверь со всего размаху впечаталась ему в лицо из комнаты вышел злющий Хак. — О, а ты тут что забыл? — ехидно осведомился он. Понимая, что он может отгрести по полной, Джи-Ха нервно улыбнулся, в то время как его мозг лихорадочно работал на тем, что же ответить разъяренному Хаку. Но тут произошло то, что сбило с толку бедного Рёкурю, не знающего, что ему делать — Хак просто махнул на него рукой и устало побрел в сторону кладовой с запасами саке. Мигом сообразив, что это шанс постебаться на Громовым Зверем, Джи-Ха мигом увязался за ним. * * * * Час спустя…  — Вот пойми, что она хочет! — говорил злой Хак, откупоривая очередную бутылку. Джи-Ха понимал, что если так дальше продолжится, то он просто отрубится. Обернувшись назад, Рёкурю с тоской подумал о том, что зря он согласился составить компанию Зверю — на земле уже лежало тридцать средних бутылей с крепким саке, а Хаку было нипочем, в то время как Джи-Ха был в зюзю.  — Так спроси её, — стараясь контролировать свою речь, пробубнил зеленый дракон.  — Да если бы это действовало, — процедил Хак, делая изрядный глоток спиртного, — она на все отвечает либо не знаю, либо скажет что-то определенное, ты принесешь ей, а она в ответ скажет, что уже не хочет, что ей хочется другого. Вот пойми теперь!  — Мда, тяжелый случай.  — Вот и я о том же! Так они проговорили всю ночь, Джи-Ха старательно слушал Громового Зверя, но ему все никак не удавалось уследить за ходом разговора! Каждый раз как он думал, что наконец что-то понял, когда алкоголь ударял с новой силой в голову и он отключался не надолго, а когда оклемался то Хак говорил уже совершенно о чем-то другом. Понимая, что так он долго не продержится, дракон попытался промямлить что-то невнятное, но его абсолютно не слушали. В конце концов бедный Рёкурю отключился. * * * * -… и понимаешь, я даже не знаю как себя вести! — изливался Хак, как вдруг услышал храп. Сначала его первым желанием было обернуться и врезать Джи-Ха так, что планеты завертятся вокруг. Но все же сдержавшись, он обернулся и увидел такое зрелище — на земле валяются около сорока с лишним бутылок из-под саке, а рядом в обнимочку с одной из бутылок спит несчастный зеленый дракон. Это зрелище остудило злость Громового Зверя, а даже наоборот, немного рассмешило. Тихо отсмеявшись он встал, поднял с земли Джи-Ха, который что-то пробормотал нечленораздельное и обнял Хака за плечи, и понес его в спальню. * * * * « — Как же болит голова!» Это была первая его осмысленная мысль, когда Джи-Ха еле открыл глаза. Уставившись в потолок, он лениво думал о том, что произошло ночью. То, что он бухал с Хаком, это он помнил, а вот как он оказался в своей комнате, вот это уже другой вопрос. И тупая головная боль не позволяла еще нормально думать. А вообще оно ему надо? Ну принес его Хак в комнату, ну и что? По крайней мере ему не пришлось ползти к себе, это радовало. Было конечно жалко, что его план не удался, — ему так и не удалось подколоть Зверя, — но уже ничего с этим не поделаешь. За дверью послышался шум. Прислушавшись, Джи-Ха понял, что Хаку снова пришлось столкнуться с переменчивым настроением Йоны. Он улыбнулся, но вот только в уме он подумал: « — Да чтоб я еще раз согласился пить с ним, да никогда в жизни! Мамочки, голова-то как болит…»