Царство под чадрой

В колыбельке мирно спал очаровательный малыш с темным чубчиком волос, смешно завивающимся надо лбом. Рядом с колыбелью сидела рыжеволосая женщина в черном платье и тихо напевала на греческом языке старинную колыбельную. В колыбельной говорилось о том, что слезы матери — это жемчуг, и она проливает их по своему дитя. Не рожденному дитя, которое ушло к Богу, недолго побыв со своей матерью. Но рыжеволосая женщина не задумывалась над тем, о чем она поет. Главной была мелодия, а не слова. Пока она пела — мысленно переносилась на двадцать лет назад, когда маленькая головка с каштановыми волосами покоилась на коленях ее собственной матери, и та пела на литовском языке колыбельную про огонек, горящий в ночи. Песни матери над ребенком. Вы и только вы даете силы выстоять, когда взрослый уже человек оказывается в тяжелейшей для себя ситуации. Вы вызываете слезы, очищающие душу, вы вызываете страшные воспоминания о счастье, которое уже не повторится, потому что матери нет рядом со своим взрослым ребенком. -Госпожа! — неожиданно тяжелые, украшенные золотом двери в покои распахнулись. — Госпожа, Повелитель пришел в себя! Рыжеволосая женщина неохотно прервала свою песню и посмотрела на вошедшую девушку. Простовата, лицо рябое, в веснушках и плохо вылеченных прыщиках. Полновата, ничем не примечательна. Но так же, как и все в этом гадюшнике, грезит о попадании на султанское ложе. Если бы не боялись ее — всесильную Хасеки, — давно бы уже по головам пошли. Не глядя на себя, не понимая, что султану не нужно потомство от таких вот рябых и некрасивых. Османы уже пару веков борются за чистоту крови, привозя в гаремы самых красивых рабынь со всего света. Как она сама попала в число этих женщин? Еле слышно вздохнув, женщина перевела взгляд вниз, на пышную грудь, виднеющуюся из-под траурной вуали, накинутой на плечи. Из-за фигуры взяли, не иначе. Да и если приглядеться повнимательнее, не так уж и некрасива та, чье тело заняла душа Александры, нашей современницы из Москвы XXI века. -Госпожа… — неловко переминаясь с ноги на ногу, окликнула ее Роксана-хатун. -Я иду. Можешь быть свободна. Хасеки не спеша поднялась с обитой драгоценным китайским шелком оттоманки. В каждом ее движении сквозило величие, тщательно скрываемое — но оттого еще более пугающее. Роксана-хатун с некоторым замиранием сердца следила за тем, как медленно и неотвратимо приближается к ней Смеющаяся Госпожа — та, о чьем имени во всем Стамбуле уже пару лет ходили легенды. О ней говорили, что она колдунья, заворожившая самого султана. Глядя на эту величественную женщину, никому и в голову не приходило усомниться в ее чарах. Каждое движение, каждый взгляд в голос кричали о том, что у этой невысокой и не особо красивой женщины есть какая-то непонятная простым смертным сила. И есть Власть. Царственная осанка, горделиво вздернутый подбородок и стальной блеск в обычно смеющихся глазах. Госпожа Мира, супруга Падишаха Семи Континентов. Недавно — обычная русская рабыня, купленная на невольничьем рынке Сандал Бедестане. Хасеки Хюррем Султан. Но никто, кроме самого султана, не знал о том, кто скрывается за этим именем.