Любовь дракона

      Фарелл уже пятый день искал место, чтобы собраться с мыслями, и когда, наконец, дошел до памятного озера, расположенного в живописной низине между двух хребтов – кивнул сам себе, соглашаясь, что это – самое оно. Живности было достаточно, что бегающей, что летающей, да и озеро кишело рыбой. При желании можно было найти как душистые травы, так и съедобные коренья, так что те полгода, что он себе выделил, должны были пройти без тревог.       Конечно, немного смущало то, что озеро находилось недалеко от драконьего хребта, но драконы испокон веков славились своим дружелюбием: если вдруг не понравится, что какой-то человек остановился в месте их отдыха, то не убьют, а позволят собраться и покинуть место отдохновения. Разве что память изменят, чтобы он дорогу забыл.       Потому Фарелл и принялся устраиваться с размахом. Отпустил своего ездового пайра резвиться. Поставил пару силков, установил малый шатер, искупался. И к вечеру развел небольшой костерок, чтобы посидеть, подумать.       А думать было о чем. Лутур, его господин и лучший друг − умер. Притом явно не собственной смертью. А его, как единственно преданного пожилому хозяину – выгнали из замка взашей, не дав собрать ничего из личных вещей. Оставили только перстень, когда-то подаренный бывшим владельцем поместья за заслуги.       Ох, веселились они в свое время! Кутили знатно, в авантюры разные ввязывались... Фарелла время еще не коснулось, а вот Лутур угас быстро. Словно что-то жизнь из него выпило. Вот и остался он не у дел. Хотел наняться к кому, но наследники быстро слух распустили, что он и был причиной смерти хозяина поместья, так что ему даже место конюшего никто не предложил. Даже те, кто принимал их раньше. Разве что один из друзей Лутура передал через слугу мешочек с золотом, приказав больше никогда не появляться на его землях, если жить хочет.       Пария. Кто бы подумать мог, что полный сил воин окажется никому не нужным?       Но это первый день хотелось выть и рвать волосы. Не осознал еще. А потом понимание постепенно пришло. Фарелл ничего не умел. Да, давал советы своему господину, да, был у него вместо охранника и наперсника, но даже с такими знаниями разве что в городскую стражу идти служить. Вот потому и решил дать себе отдых, разобраться со всем и смириться с будущим. Потому и пришел сюда, где они однажды останавливались. Где, можно сказать, и познакомились настолько близко, что Лутур в нем души не чаял. А вот теперь нет того, ради кого он жил. Никого нет. Ни семьи, ни друзей, только малый шатер, что прикупил в городке, только пайр, что позволили увести с конюшни, да время. Много времени.       Взгрустнув по долгим беседам, что вели с Лутуром, Фарелл поел и пошел спать. А что еще делать, устроив себе подобный отдых?       Следующие дни слились в один: завтрак, расставленные силки, купание в озере, сбор дров для вечернего костра, после – обед тем, что осталось от завтрака, невеселые мысли, которые уводили его по дорогам памяти и ужин. Но менять ничего не хотелось. Устраивало все: и мягкий климат, и отсутствие удобств, к которым он уже успел привыкнуть за годы жизни в замке, и неприхотливая походная еда. Хотя Фарелл ловил себя на мысли, что хочет хлеба. Душистого, свежего, с румяной корочкой, чтобы отломать кусок и вдыхать аромат, после чего щедро посыпать солью и съесть, как самое лучшее лакомство...       Вот только хлеба не было, а ехать в город, оставляя стоянку, Фарелл не решился. Потому мечты и оставались мечтами.       Постепенно глухая тоска оставила его, дав возможность в полной мере насладиться своим пребыванием в таком невероятно прекрасном месте. И теперь, помимо вечерних дум оставались еще закаты. А потом и рассветы, которые он встречал с оружием в руках: тело поддерживать следовало, чтобы не одряхлело.       В один из таких дней Фарелл сидел у костра и жарил мясо, собираясь пообедать, как вдруг из кустов неподалеку раздался шорох, а после он увидел любопытную детскую мордашку. Ребенок не был истощен или ранен. Да и по глазам было видно, что не заблудился. Но то, как он смотрел на еду – заставило Фарелла смутиться и протянуть мальчишке прут с нанизанным мясом. Мальчик высунулся из кустов чуть больше, а после безбоязненно подошел, взяв предложенный прут, и устроился тут же, жадно поедая горячее мясо. А Фареллу удалось его разглядеть. Небольшой, хрупкий, возраста лет семи, не более, но одет в добротную одежду, явно ухоженный.       − А где твои родители, малыш? − мягко, чтобы не спугнуть ребенка, спросил он. – Потерялся?       − Нет, − не прожевав, мотнул головой парень. – Они на той стороне озера. Меня ищут.       − И ты не знаешь, что беспокоить родителей нельзя? – задал новый вопрос Фарелл. – Зачем их расстраивать?       − Когда папе надоест искать меня, он активирует заклятие поиска, − отмахнулся малыш, доедая последний кусочек. – А можно мне еще?..       − Держи, − Фарелл не был особенно голоден, да и сырого мяса еще оставалось достаточно, поэтому решил накормить мелкого проказника, а заодно и поговорить. Давно уже не было такой возможности, так что разговор, даже с ребенком, казался приятным времяпровождением.       − И что скажет папа, когда увидит тебя с неизвестным человеком?       − Привет, приятно познакомиться, − деловито произнес малыш, а после спохватился. – Ой, простите, я не представился...       − Да ничего, ты жуй, жуй. Имя потом скажешь.       − А ты мне свое?       − Фарелл, − спокойно отозвался тот, прекрасно понимая, что когда родители увидят сына в компании взрослого, ему не поздоровится. Но решил пока ребенка этим не пугать. Может, получится договориться? Ведь он не собирается причинять вред малышу, да и сидит тот далековато.       Доев, мальчик блаженно вздохнул, а после вытер губы и руки платочком, что вытянул из кармана.       − Спасибо, Фарелл, − встав, степенно поклонился он. – Мое имя Лелам, и я никогда не забуду то добро, которое ты сделал. Если будет худо – призови. Если не я приду, то мои родители, − а после, засмущавшись, буркнул: − Мясо очень вкусное... я на запах пришел, не ел никогда такого...       − Кажется мне, ты и так не голодаешь.       − Да ну! – мальчишка скривился. – Надоело. Сиди чинно, ешь медленно, да еще и кормят... – он поежился. – Однообразно.       − Ну, тогда рад, что разнообразил твое меню, − улыбнулся Фарелл.       И медленно, чтобы не испугать мальчишку, прошел к шатру, достав оставшееся мясо, собираясь пообедать. А когда вышел, увидел, как к его стоянке величаво идут двое: прекрасная женщина в развевающихся белых одеждах и мужчина в золотой тунике.       − Лелам! Ну сколько тебе повторять, что сбегать – некрасиво, − пожурил мужчина мальчишку, который совершенно безбоязненно забрался на руки матери, а после и повернулся к Фареллу. – Благодарю, что нашли моего сына.       − Да он сам нашелся, − Фарелл слегка оробел, осознав, что видит перед собой богатую чету. А тонкая корона, что просвечивала сквозь золото волос женщины, и не менее дорогой обруч шедший по лбу мужчины, намекали на то, что еще и представительную. – Господин, − увидев это все, поклонился Фарелл. – Я только накормил слегка.       − Этими вкусно пахнущими кусочками мяса? – мужчина вдохнул запах. – Тогда я прекрасно понимаю своего сына. Действительно великолепно.       − Угощайтесь, − пригласил Фарелл, тихонько вздохнув. Обед откладывался.       − Тогда прошу отведать блюд с нашего стола, − улыбнулся мужчина, и повел рукой, разложив на полянке скатерть, на которой выстроились рядком блюда, коих Фарелл в жизни никогда не видел, не то что ел.       Маги, сразу понял Фарелл. Сильные. Конечно, куда таким бояться его, одинокого солдата, который из оружия один меч имеет.       Отказываться от такого дара было бессмысленно. Обидятся, обозлятся – его в пепел сожгут. Да и раз пригласили – не принято отказываться. Потому и поменялся местами, оставив магам свой костер, а сам присел к скатерти. И первое что ухватил – кусок ароматно пахнущего хлеба, который тут же сжевал. А после уже и к трапезе приступил. А семья, воссоздав для себя удобную подстилку из трав, наслаждалась приготовленным им мясом. Потом Фарелл еще пару раз, извиняясь, подходил к костру, чтобы поставить новые пруты.       Маги хоть и сидели рядом, но все равно, словно отдельно были. Даже кувшин какого-то напитка только для себя наколдовали. Потому, когда глава семьи встал – Фарелл тоже поспешил подняться.       − Чем мы можем отблагодарить тебя, человек? – спросил тот. – Золото? Каменья? Роскошные палаты?       − Мне... – Фарелл задумал сначала попросить у магов соль, которая заканчивалась, и так понравившегося ему хлеба, а потом ляпнул совсем не то, что хотел. – Возьмите меня в услужение, господин. Я готов выполнять любую работу.       − А почему не у людей? – глаза мага сверкнули рыжими всполохами, и Фарелл уже пожалел, что задал такой вопрос, осознав, кто перед ним. Не маги. Драконы!       − Прочти мою память, дракон, и ты узнаешь почему, − спокойно произнес он, позволив тонкой иголочке боли впиться в затылок.       − Сочувствую, − чуть помолчав, ответил дракон. – Но человек ты хороший. И поэтому у меня есть к тебе предложение. Вижу, Лелам отнесся к тебе без страха. Да и доверяет, − дракон посмотрел за спину Фареллу, где мальчишка, устроившись на подстилке, преспокойно дрых. – Что если я дам тебе право воспитать его? Я хочу, чтобы он вырос достойным своего звания, а ты как никто лучше для этого подходишь.       − Воспитанником? При живых родителях? – Фарелл не понимал, зачем.       − Я скажу проще, − женщина улыбнулась. – Ему в таком возрасте нужна нянька. Не женщина, которая будет за ним бегать, причитая, что он опять куда-то полез, а мужчина, умудренный опытом общения с молодыми людьми. До определенного возраста Лелам будет выглядеть и вести себя как человек. Очень молодой и очень любопытный. Берешься?       Фарелл только плечами пожал. Своих детей у него не было, а мальчик казался достаточно умненьким, чтобы не доставлять много хлопот. Поэтому, даже не задумываясь, согласился с предложением. * * *       И не пожалел.       Лелам был бойким и любопытным, но не капризным ребенком. А Фарелл знал достаточно, чтобы увлечь парнишку историями, или же новыми похождениями. За эти годы они не раз взбирались в горы, ходили к озеру, которое принадлежало их семье, тайком наблюдали за людьми, после разбирая те или иные их поступки, и вскоре сдружились настолько, что Фарелл загрустил, понимая, что после совершеннолетия не нужен будет мальчишке. Может, тот еще и придет, чтобы поговорить со старым солдатом, но у него будут свои увлечения.       Так и случилось. Лелам пропал.       Нет, он так же жил в замке, но с Фареллом больше не хотел встречаться даже мельком. Потому тот, решив, что больше в его услугах не нуждаются, собрал свое добро, которого было уже больше, чем малый шатер и подстилка, взял выплаченное ему золото и решил уйти тихо, чтобы не беспокоить мальчика в его новых увлечениях. Но на пороге статуей возник его отец.       − Уже уходишь? – мрачно произнес он. – А как же твое обещание – воспитать моего сына?       − Лелам больше не хочет меня видеть, − Фарелл чувствовал, что рассердил дракона, но не мог понять чем. – Для чего я здесь нужен?       − Какие вы, человеки, непонятливые, − Дракон только качнул головой, после чего подхватил Фарелла за руку, потащив его к комнате драконыша. – Лелам! Открой!       Драконыш повиновался, и Фарелл замер на месте, узрев перед собой вместо веселого и улыбчивого мальчишки - массивного зеленого ящера, который стоял перед ним.       − Лелам?..       − Да, − произнес дракон, а Фарелл понял, что слышит не слова, а мысли. – С нами бывает такое. В период взросления. Теперь я заперт в этой ипостаси.       − Мальчик мой, и это вся проблема? – Фарелл не смог сдержать улыбки, заметив, как драконыш опускает глаза. – Неужели ты думаешь, что твой облик как-то отвадит меня?       − Это не вся проблема, Фарелл, − произнес взрослый дракон. – У Лелама началось созревание. В этой ипостаси он проходит до тех пор, пока не обретет того, с кем сможет получить свое первое яйцо дракона. И я был бы тебе благодарен, если бы ты не задерживал его на таком переходном этапе.       − Но почему я? – не понял Фарелл. – Что я могу такого рассказать и показать малышу, чего не сможете показать и рассказать вы?       − Видишь, папа, он отказывается, − драконыш уже собирался закрыть дверь, как Фарелл понял, что если даст слабину сейчас, то уже больше никогда не увидит своего улыбчивого мальчика.       − Я согласен! – поспешно произнес он, и тут же добавил. – Но не знаю, что делать.       − Подари моему сыну яйцо дракона, человек. Это будет лучшая твоя услуга, которую ты можешь оказать своему воспитаннику.       − Как? – спросил Фарелл, понимая, что уже согласен.       − Любовь твоего дракона подскажет тебе, как, − только и произнес старший дракон, оставив их вдвоем.       − Любовь моего дракона... – Фарелл смотрел на Лелама. – Малыш, а что ты можешь сказать?       − Ты должен меня полюбить, − раздался в голове солдата тихий шепот драконыша. – Тебе надо суметь полюбить меня так, чтобы сама мысль о том, что у нас появится драконыш – грела тебе сердце.       − Лелам, − Фарелл, уже зная, что разговор будет не так уж и прост, прошел в комнату, присев в кресло. – Если тебе не сложно, расскажи все.       − Все?..       − Помнишь, мы с тобой столько раз обсуждали поступки и слова людей, за которыми наблюдали. Ты должен был вынести из этого урок. Какой?       − Всегда говорить правду?       − Всегда говорить то, что будет понято однозначно. Без домыслов. Думаю, это как раз тот момент, когда нам стоит поговорить как можно откровеннее. Ты уже взрослый, Лелам, скрываться за недомолвками – не для тебя. Дай мне понять, что и как я должен сделать, чтобы ты получил яйцо.       − Я и пытаюсь, − Лелам присел рядом. – Тебе нужно полюбить меня...       − Я и так люблю. Но, видимо, не об этой любви речь, иначе ты бы сейчас уже получил то, что хочешь.       − Фарелл... – Лелам весь сжался, но произнес по слогам: − полюбить. Понимаешь?       − Нет. Давай еще раз. С самого начала.       − Ну... я появился у мамы с папой потому, что они любили друг друга, − Лелам уже не знал, куда себя деть. – Любили, понимаешь?       − Так, как делает это мужчина и женщина? – вспомнил он урок полового образования дракона.       − Н-нет... То есть да, но не это сначала. Надо полюбить! Ну почему ты не понимаешь?! – Лелам бросился к выходу.       − Давай разберемся! – Фарелл едва смог удержать драконыша, понимая, что его сила человека слишком мала, чтобы удалось это сделать, если тот сам не захочет остаться. – Я сам буду говорить, а ты только кивай, чтобы я тебя понял, хорошо? Тебе сейчас моей любви наставника не хватает, так? – Лелам кивнул. – Тебе нужна любовь ПАРЫ, я прав? – снова кивок. – Когда я полюблю тебя достаточно, чтобы любить драконыша, что-то произойдет и он появится? – Лелам отчаянно мотнул головой.       − А что?       − Его нужно будет зачать, − буркнул Лелам.       − Ну вот, часть вопроса мы выяснили, − повеселел Фарелл. – Нужны чувства, которые скрепят два сердца в одно, чтобы появилась возможность зачать яйцо. Кто будет носителем? Я? Или ты?       − Фарелл, здесь все не так просто... – Лелам снова замялся. – Носить буду я, но чтобы твое семя подошло, мне потребуется... Быть с тобой. Обычно, этот срок определяется девятью ночами.       − Быть со мной в каком качестве? – понимая, что разговорил драконыша, Фарелл пытался узнать как можно больше.       − Сверху... – у Лелама даже чешуйки дыбом встали, когда он понял, что озвучил человеку все.       − И этого достаточно? Любовь, отношения, понимание, что хочешь получить драконыша, постель - и у нас все получится? Или есть еще что-то, что ты не сказал?       − Этого должно хватить.       − Значит, с задачей мы определились, − Фарелл кивнул сам себе, думая, как ему перестать воспринимать уже вполне взрослого дракона – мальчишкой. – Теперь все что нужно – это время на то, чтобы чувства стали настолько полными, насколько нужно тебе.       − И что ты скажешь на это?       − Знаешь, мальчик мой, − Фарелл, как и раньше, погладил Лелама по голове, в этот раз поранившись о жесткую чешую на его затылке. Драконыш тут же ухватил его за руку, принявшись зализывать раны. – Когда я пришел в ваш дом, − улыбнувшись, продолжил Фарелл, − я думал, что так и останусь слугой. Но я стал другом. Ты врос в мое сердце настолько полно, что даже время не сотрет твой образ. Ты рос, взрослел, хорошел, превратившись из красивого мальчишки в очень приятного молодого дракона. И я не вижу причины, почему не могу быть с тобой дальше. Конечно, подобного я не предвидел, точнее – не надеялся даже. Но если ты хочешь получить мою любовь, я тебе ее дам. Все что мне нужно – перестать воспринимать тебя как ребенка. Думаю, на это потребуется время. Ну, а пока я к тебе привыкаю, ты можешь начинать готовить мое тело к тому, чтобы оно справилось с задачей.       Лелам так и замер, не до конца спрятав язык.       − Папа говорил, что люди боятся того, что может сделать дракон.       − А ты сделаешь что-то плохое?       − Нет! То есть – да... но...       − Лелам, мальчик мой, хватит волноваться. Я не уйду. Никуда. До самой своей смерти, если ты захочешь видеть меня рядом. Поэтому, вздохни поглубже, успокойся и скажи точно, что не так.       − Папа говорил, что нам подходят только сильные мужчины, − на выдохе произнес драконыш. – Но сильные мужчины не подпускают к себе... так, как надо. Я бы ни за что... Но...       − Малыш?..       − Ты понимаешь, что мне придется взять тебя?       − Ты этого боишься? Это настолько страшно, что ты опасаешься, что я не выдержу?       − Папа говорит, что некоторые люди сходят с ума...       − Почему?       − Душа не выдерживает.       − Хм... – Фарелл задумался. Лелам боялся подступиться к нему, явно зная что-то такое, чего не знал он, а это можно было выяснить только у взрослого дракона. – Малыш, пошли искать твоего папу. Думаю, он прояснит ситуацию куда как быстрее, чем это сделаем мы.       Лелам только кивнул и пошел вперед. Дракон нашелся в своем кабинете и явно ожидал прихода сына.       − Чего боится Лелам? – с порога задал вопрос Фарелл. – Я объяснил, что мне потребуется всего лишь время, чтобы полюбить его любовью пары. Но он считает, что я не выдержу те ночи, которые он подарит мне. Ему придется пытать меня? Насиловать? У драконов другое строение, нежели у людей?       − Ты с мужчиной был, Фарелл? – в лоб спросил взрослый дракон. – Снизу?       − Был, − получил он спокойный ответ.       − Тогда тебе нечего бояться. И тебе, Лелам, тоже. Человек полностью готов к тому, чтобы пройти обряд драконьего пламени. Не бойся, Фарелл, мой сын никогда не причинит тебе боли, если ты сам не попросишь его об этом.       − Обряд драконьего пламени? – Фарелл от избытка чувств оперся на плечо Лелама. – Я стану носителем пламени дракона?       − Если мой сын получит от тебя яйцо, то станешь. Клятва. Если же нет – не обессудь. Придется ему искать того, кто сможет сотворить из моего сына полноценного дракона. Но поверь, отдавать своего сына кому-то другому я не хочу.       − Я сделаю все, дракон, − склонил голову Фарелл, пытаясь прийти в себя от известия. Стать носителем пламени дракона – это даже не мечта. Это недостижимая сказка, о которой мечтают правители! За что ему такое счастье – он не знал. Но знал, что если все получится, то его желание быть рядом с драконышем – осуществится. – Идем, Лелам. Я узнал все, что хотел.       − И что делать будешь?       − Привыкать к своему счастью, − Фарелл улыбнулся. * * *       Привыкать пришлось долго.       Лелам проявил странную робость, когда дело дошло до отношений. Фарелл назвал бы это чувство - «и хочется, и колется». Потому что драконыш то льнул к нему, стараясь прикасаться как можно чаще, то робко отодвигался. То распалялся настолько, что Фарелл начинал думать, что использовать вместо масла, то даже слова не произносил, уходя как можно дальше.       Фарелл уже не раз пытался все взять в свои руки. И готовился, и пытался соблазнить мелкого, и даже предлагал ему интимные ласки другого рода, но что-то было не так. Он и сам не понимал в начале, пока не осознал, что Лелам чувствует себя в его компании не совсем уютно. Не потому, что он был неприятен, а потому, что куда-то делась та нить доверия, которое они испытывали друг к другу. Словно произошел надлом с момента взросления, и малыш отдалялся от него все больше и больше.       Даже начал понимать, что «любовь дракона» это не эфемерные слова, означающие чувства, а то, что когда-то испытывал он с Лутуром, когда можно было просто валяться на одной кровати, не думая о том, что будет дальше. Смеяться не через силу, а по велению души. Отдать себя в руки тому, кого ощущаешь как самого себя, переставая «мы» делить надвое. И, придя к такому заключению, начал выстраивать с Леламом дружбу, которая была у них раньше. Не торопил, не настаивал, не заводил речи о том, когда и как это случится. Просто был тем самим собой, каким был до изменения драконыша. И заметил, как тот потихоньку расслабляется, начиная доверять сам себе.       Поэтому и первая ночь у них прошла как-то скомкано, не так, как представлял себе Фарелл. Не было ласк, свечей, закусок. Была мгновенно возникшая ошеломляющая страсть, которой он поддался, утонув в болезненной и сладкой эйфории единения, шепча имя Лелама и понимая, что растворяется в драконыше полностью, как не было никогда ранее.       Лелам после виновато зализывал раны от своих когтей, извиняясь за то, что сорвался, а Фарелл, добродушно посмеиваясь, ласкал мягкую, практически без чешуек шею драконыша, уговаривая его забыть и перестать беспокоиться. И понимал, что от этого чуда никуда больше не денется. Не сможет. Будет воспитателем своих драконышей, если это все, что нужно Леламу, или же любовником, если того захочет сам дракон. Но останется с ним до самой своей смерти.       Последующие ночи были не менее сладкими. Даже скорее наоборот, потому что Фарелл ждал не неизвестности, а уже испытанного наслаждения, больше узнал о чувствительности шеи драконов, находящихся в полуформе, покрывая теплую кожу поцелуями, со стоном шепча имя дракона, что согласился принять его как пару, пока доведенный до пика не изливался себе на живот, позволяя драконышу слизывать семя.       Девять обещанных ночей растянулись на три недели. Три недели блаженства, в котором Фарелл забыл, чего, собственно, они хотят добиться. Так что даже не совсем понял, когда в следующую ночь Лелам опрокинул его на себя, в известном жесте страсти двигая бедрами. Решил, что они просто поменяли позу. А когда дошло – так нежно отлюбил своего драконыша, что того, бедного, скрутило в необузданном диком оргазме, заставив рычать, выть и щелкать зубами у самой шеи Фарелла. Пришлось подставить руку, чтобы драконыш впился хоть во что-нибудь.       После этой ночи сама мать Лелама лечила его, выговаривая сыну за несдержанность. Благо, как только Лелам понял, что за что-то ухватился зубами, как пелена страсти спала с его глаз, и он сам принес истекающего кровью Фарелла своей родительнице. Пришлось на пару дней отложить зачатие, а потом начинать все заново.       Если честно, то родители Лелама слегка были удивлены, что сын, проведя с человеком более двух месяцев, постоянно прося привести комнату в порядок, до сих пор еще не носил в себе яйца. Поэтому взрослый дракон вызвал Фарелла на разговор.       − Ты – хороший мужчина, не могу спорить. Но что-то у вас идет не так.       − Папа, это я, − Лелам съежился. – Я заблокировал свою возможность. Фарелл настолько хорош, что прерываться на магический сон не хочется... Он же заскучает без меня.       Взрослый дракон едва огнем не плюнул, принявшись объяснять сыну, что такая блокировка может в дальнейшем плохо повлиять на будущее потомство и что как-нибудь Фарелл несколько дней без него потерпит. Развлекать сами будут, если заскучает. Фарелл тоже заволновался, встав на сторону родителя мелкого, и заставил его снять блокировку. Обещал даже, что все время рядом сидеть будет и никуда не денется.       Лелам поверил и буквально на следующую ночь его сморил магический сон. Старший дракон едва успел прийти вовремя, чтобы вытянуть Фарелла из объятий засыпающего драконыша. А через пять дней тот, сияя от счастья, появился, показывая два розовато-золотистых кокона, в которых покоились яйца дракона.       Фарелл трепетно коснулся пальцами оболочки, что мгновенно вспыхнула у него под рукой, переливаясь темно-серебристыми разводами, застыв вокруг яиц плотной как камень оболочкой.       − Что-то не так? – встревожился Фарелл, помня наставление старшего дракона, что обязательно нужно прикоснуться к кокону.       − Не знаю, − тот посмотрел на безмятежно улыбающегося сына. – Но судя по тому, как ведет себя Лелам – лучше некуда.       − Папа, он защиту поставил, − наконец пришел в себя драконыш. – Теперь ничья энергия, кроме моей или его, не нарушит кокон. Любит...       − Конечно люблю! Ты же так хотел малышей, − Фарелл прижался к зеленому боку, не понимая, почему родители Лелама смотрят на сына как-то странно. – Все же что-то не так...       − Наш мальчик должен был изменить ипостась, снова получив человеческую, − отозвалась мать. – Так что да. Что-то не так.       − Боюсь я за них, − тут же рыкнул драконыш. – А пока изменюсь, могу опоздать! Вот перестану беспокоиться – сразу же стану таким, как и был. Видишь, и Фарелл тоже боится, иначе не стал бы такой кокон вешать!       − Глупости! Чего бояться в нашем доме? – удивился отец.       − Всего! – обшипел родителей драконыш, а после и вовсе обернулся белоснежным драконом, бережно взяв яйца в пасть, и ушел куда-то в лабиринты комнат.