***
— Это становится чертовски дурной привычкой, — просипел Кларк. — И хоть бы какое-то удовольствие в ней было, так нет же… Брюс, конечно, ни на йоту не поверил его словам о том, что все в порядке, но беспамятство Кларка не было похоже на обморок, скорее, на очень глубокий сон. Настораживало только то, как быстро Кларк в него провалился. Уже расслабленно откинувшись в кресле и не реагируя на вопросы, он еще секунд тридцать не закрывал глаза, как будто мозг отключился даже раньше, чем тело. Двадцатиминутную болтанку на подлете к Готэму он тоже благополучно пропустил. «Ну и к лучшему». Правда, это наводило на мысль, что недостаточно будет просто потрясти Кларка за плечо, чтобы вывести из этого состояния по прилету. Брюс видел несколько альтернатив. Первая — нашатырный спирт — вызывала вопросы по поводу эффективности. Вторая — пара хороших пощечин — выглядела слишком уж привлекательно для самого Брюса, поскольку позволяла в какой-то мере выплеснуть сдерживаемые эмоции. И она же была самым неудачным выбором, если Брюс все-таки ошибся, и Кларк не отрубился от усталости, а потерял сознание из-за нее же или по каким-либо другим причинам. Не без сожаления отказавшись от этой идеи, Брюс уже примеривался к третьему, самому разумному и гуманному варианту — вытащить спящее тело из самолета, как когда-то вытаскивал коматозное, и отнести хотя бы и снова в медблок — когда Кларк с коротким стоном открыл глаза. Ощущения при пробуждении от тяжелого, слишком рано прервавшегося сна могли быть не менее паршивыми, чем при возвращении в реальность после обморока. Брюс неоднократно убеждался в этом на собственном опыте. Протягивая руку, чтобы помочь Кларку подняться, он не удержался от колкости: — У тебя своеобразное представление о том, что значит «все в порядке». «Не своеобразнее твоего. Ты просто бесишься». Принять этот факт не составляло труда. Признать, что первопричина заключалась в беспокойстве… в общем-то, тоже. Брюс беспокоился. Сильно. А как иначе? И разве на месте Кларка он сам поступил бы по-другому? Поспешность нужна только при ловле блох — ну так этим они в Централ-сити, по сути, и занимались, когда появился Кларк. Может, мотивы Брюса были бы чуть более рациональными, а действия — лучше спланированными, вот и все. Это бесило вдвойне. Неопределенно хмыкнув в ответ — и правда, а что тут скажешь-то — Кларк поскользнулся на обледеневшем в полете, а теперь мокром из-за талой воды крыле, и, пытаясь сохранить равновесие, вцепился Брюсу в плечо. В левое, чтоб ему… Брюс усилием воли удержался от гримасы. Спустившись на пол и твердо встав на ноги, Кларк ослабил хватку так торопливо и с таким виноватым выражением лица, что становилось без слов понятно: о полученных в заварушке травмах он уже знал и сейчас собирался выкинуть какую-нибудь глупость. Например, начать извиняться. Брюс решил не дожидаться этого: — План на остаток ночи следующий: ты идешь в медблок, я заканчиваю самые неотложные из срочных дел. — Ему и самому не помешало бы заглянуть в медблок или хотя бы в морозильную камеру и прихватить оттуда пару пакетов со льдом, но в списке приоритетных задач эта не числилась. — Как только Альфред подтвердит, что твое «в порядке» соответствует действительности, ложимся спать. Поздний ужин или ранний завтрак — по желанию. Вопросы? Кларк мотнул головой: — Просьба. Отключи, пожалуйста, Бэтмена. Мы одни, и я… — он набрал воздух в легкие. — Я хочу попросить прощения, а когда ты в этой маске, кажется, что единственное, на что может надеяться провинившийся, — быстрая смерть, и то если повезет. Именно этого Брюс тщетно надеялся избежать. Предыдущий разговор с выяснением отношений был слишком недавно, слишком многое после него изменилось — в теории. На практике же невозможно по щелчку пальцев начать жить в соответствии со сделанным выбором. Для Брюса это означало, что старые страхи и уязвимости вновь становятся актуальными, и хотя он пошел на это сознательно, он не мог вот так сразу свыкнуться с мыслью, что теперь его можно достать там, где раньше была непробиваемая броня. По-детски хотелось хоть руками эти места прикрыть, хоть забраться под одеяло — хоть как-нибудь защититься. Время требовалось не только Кларку. Но ему Брюс готов был предоставить его столько, сколько сможет, — вот только Кларк, зараза, не хотел брать. Не воспользовался уникальным предложением с ограниченным сроком действия: сделать вид, будто ничего не случилось, будто своим поступком он не надавил на болевую точку, и позволить Брюсу успокоиться самостоятельно — он ведь уже был на полпути к этому. Так же как размотал на руке повязку, Кларк теперь требовал доступа к ранам, с которыми не справиться так же легко. Брюс понимал, что с возвращением Супермена подобные попадания по больному станут постоянными и неизбежными. Страховать Кларка всегда и везде просто не выйдет. Существовали вещи, которые они не сумеют изменить, не изменив при этом самим себе. Значит, ему придется вспомнить, как с этим жить — раньше ведь удавалось. И лучше было бы не вспоминать (постоянно!) о том, как заканчивалось это «раньше», но Брюс не имел права забыть. Почему Кларк не хотел просто дать ему немного гребаного времени… Он не заметил, как под лихорадочное мельтешение не до конца сформулированных мыслей выполнил просьбу и стянул маску с лица — вот он я, без угроз и ухмылок, без криптонитовых патронов в подсумках и без припрятанного копья, смотри, что ты хочешь тут высмотреть, да и чем бы тебе эта маска-то помешала… Уголок губ Кларка дернулся в нервной полуулыбке: — Спасибо. — Твое возвращение прошло по одному из лучших возможных сценариев. — Брюс предпринял последнюю попытку увести разговор в сторону. — Хоть и раньше, чем я планировал… — И за это я тоже должен просить прощения, — с нажимом перебил Кларк. — Я начисто забыл про микрофон. И про совесть тоже. Я просто… я испугался — опять — когда увидел тех тварей и пожар в новостях, а перед этим еще случилось кое-что странное. Я подумал, а вдруг это не воспоминание, вдруг я услышал, что с тобой происходит, — и уже ни о чем не мог думать. Знаю, меня это не оправдывает, но это не главное. Я не должен был улетать… так, как я улетел. Должен был позвонить тебе сам. Должен… Слушать поток его самообвинений было практически невыносимо, и Брюс не выдержал — оборвал, понимая, что его слова прозвучат грубо: — Тебе не кажется, что ты взвалил на себя слишком много долгов? — Верно. — Кларк стушевался, опустил глаза, но упрямо продолжил: — Но раз я взвалил, значит, мне и расплачиваться. У моих поступков есть последствия, и я должен нести за них ответственность. Я… — О господи, да заткнись же ты! Отчасти Брюс опасался, что только слова Кларка не остановят. Отчасти — что, если услышит еще хоть одно «должен», просто прибьет его. Оба этих опасения составляли не более одного процента его мотивации; в чем заключались еще девяносто девять, он позволил себе не задумываться. Сгреб Кларка за шиворот, придавил своим телом к самолету и заставил умолкнуть силой. Инстинктивное сопротивление иссякло в первые же мгновения. Кларк с таким напором и жаром ответил на поцелуй, что, казалось, еще немного — и прокусит губу. Или слишком усердно втянет язык Брюса в рот и оторвет его нахрен. Еще через пару секунд Брюс с удивлением осознал, что подобная перспектива его не очень-то и волнует, да и дискомфорт от ушибов, в общем-то, пустяковый. Следовало срочно сменить тактику. Целовать нежнее и медленнее, больше просто соприкасаясь губами, не прикусывая и не позволяя Кларку кусаться. Отпустить зажатый в кулаке плащ, подхватить — как удачно, что хотя бы от одной перчатки Брюс избавился еще в самолете, — Кларка под затылок, неторопливо поглаживая кончиками пальцев. Не наваливаться всем весом — в конце концов, Брюс не трахнуть его хотел, разложив на крыле, а успокоить, отвлечь, переключить внимание с допущенных в прошлом промахов на происходящее здесь и сейчас. И при этом самому попытаться сохранить хоть какое-то подобие здравого рассудка. Постепенно Кларк поддался, утихомирился, подчинился диктуемым Брюсом правилам. Поцелуй мягко сошел на нет. Они стояли, прижавшись друг к другу лбами, Кларк держался за его плечи, прикрыв глаза и тяжело дыша. Брюс продолжал гладить его по спине и ерошить волосы. — Ты… не злишься? — наконец выговорил Кларк недоверчивым полушепотом. И встретился с ним взглядом. Брюс усмехнулся: — Конечно, злюсь. Я просто в ярости, разве по мне не видно? — Он отстранился и сменил тон на серьезный. — Кэл, мы оба знаем, что такие ситуации неизбежны. Вчера психанул ты. Завтра, возможно, психану я. — В отместку? Не представляю тебя психующим. Брюс протяжно выдохнул. — Просто… в следующий раз постарайся вспомнить про микрофон, ладно? Или хотя бы про телефон, а лучше всего — держи при себе коммуникатор. — Я постараюсь.***
Брюс все-таки потратил две минуты, чтобы подняться в медблок за гипотермическими пакетами. Их удобнее засовывать под одежду, чем пакеты со льдом, и потом не приходится передергиваться от стекающих по коже капель воды. Киборг с его «тебя показывают по всем каналам» выразился еще крайне деликатно. Средства массовой информации охватила настоящая суперменовая лихорадка, уже сопоставимая по размаху с той, что разыгралась после смерти Кларка, и с каждой минутой все набирающая обороты. На радио и на телевидении, в блогах и в прессе творилась вакханалия испуга и восторга, крупицы фактов перемежались самыми дикими домыслами. Выпавшие из уничтоженного вертолета и пойманные Зеленым Фонарем репортеры примерили шкуру своих обычных жертв и сидели — кто-то дома, кто-то в редакции телеканала — осаждаемые своими же коллегами по цеху. Зато пилот с явным удовольствием купался в отраженных лучах славы. Все как обычно, как при любом событии мирового масштаба — а воскрешение Супермена определенно относилось к таким событиям, по крайней мере, в глазах «мировой» же «общественности», от имени которой не высказывался только ленивый. Все ожидаемо. Все предсказуемо. Все по одной и той же схеме. Брюса интересовало другое. Еще недавно он провел бы за мониторами уйму времени, разыскивая и анализируя данные с места событий. Обрабатывал и изучал фотографии, видеозаписи, профессиональные и любительские, обрезки репортажей, не попавшие на экраны, свидетельства очевидцев — делал бы все то, чем сейчас занимались следователи из ФБР и других, засекреченных и даже официально не существующих организаций. Драгоценная информация, уже прошедшая первичную проверку на подлинность и адекватность, очищенная от шелухи бессмысленных личных переживаний, начала поступать к нему с той минуты, как Киборг вернулся на свою базу. Даже с учетом его возможностей процесс был небыстрым, а результаты не обязательно окажутся полезными, тем более что Киборгу было поручено сконцентрироваться на другой области, собирая эти сведения по остаточному принципу. Но благодаря Виктору Брюс мог сосредоточиться на том, чтобы выяснить планы людей, никогда не показывавшихся перед камерами, не дающих интервью и комментариев и вообще максимально избегающих публичности. Эти планы могли существенно повлиять на действия их маленькой команды — или не повлиять вообще. Супергероям и серым кардиналам от власти однозначно не стать союзниками — слишком уж разные цели и методы, но лучше бы заранее сделать все возможное, чтобы дать понять, что открытая конфронтация не выгодна ни тем, ни другим. И последнее как раз и было задачей Брюса: сверхспособности не могли помочь в деле, в котором главными аргументами были деньги и связи. Разослав необходимые сообщения, Брюс откинулся на спинку кресла и задумался, рассеянно поправляя съехавший хладопакет и вертя в руке мобильник. «Ты мне должен за отсутствие приглашения на огненное шоу». Смс пришло больше двух часов назад — когда они покинули Централ-сити, направляясь к домику в лесу. Диана не воспользовалась комуникатором и ничего больше не добавила — значит, ничего срочного у нее не было. Вряд ли она просидела всю ночь перед телевизором — или перед монитором. Имело ли смысл писать ей сейчас? В крайнем случае, решил Брюс, она прочтет утром. «Боюсь, это была даже не генеральная репетиция». А может, и просидела — телефон завибрировал буквально сразу же: «Значит, выход на сцену примы не был тобой запланирован». Брюс, не сдержавшись, фыркнул вслух. Взъерошенная и растрепанная «прима» как раз с несчастным выражением лица спускалась из медблока. «Представь себе, нет». И он даже не солгал. «Еще скажи, что не знал. Если тебе интересно, тут настоящее столпотворение в его честь». Следом шли фотографии — площадь перед криптонским кораблем, заполненная людьми так, что яблоку негде упасть. И это в четвертом часу утра. И днем их вряд ли станет меньше. О том, что с корабля что-то вывезут тайно, можно было пока не беспокоиться. Хотя… нет, но что-то маленькое, помещающееся, например, в багажник легкового автомобиля, они в любом случае не отследят. Не ловить же машины на выезде, досматривая каждую. Прикинув ракурс, Брюс воссоздал в памяти окружающие площадь объекты. Диана явно расположилась не на башенном кране и не на одной из законсервированных стройплощадок. Блики на изображениях свидетельствовали о том, что снимали из помещения, но на стекле не было характерного налета пыли и грязи. — Ты еще занят?.. — Кларк неслышно подошел и прислонился к его креслу. Почти прижался бедром к его плечу. Брюс продемонстрировал ему экран телефона: — Любуюсь паломниками, собравшимися отпраздновать твое воскрешение. — Черт… Он переоделся в домашние штаны Брюса и его же футболку — в пещере другой одежды не было. Возможно, теперь появится. Или нет. Брюс ничего не имел против того, чтобы Кларк надевал его вещи — чуть длинноватые, самую малость широковатые в плечах… — А чего ты ожидал? Ты снова звезда этой сцены, смирись. Стоило показать Кларку начало переписки с Дианой хотя бы ради того, чтобы увидеть, как он смущенно чешет в затылке и краснеет, максимально далекий от величественного облика, так хорошо дающегося ему на публике. — И как ты собираешься ей ответить?.. Сказать по правде, Брюс серьезно не задумывался, что сообщать команде, а о чем лучше умолчать. Пожалуй, он вообще ничего не стал бы рассказывать и объяснять, но Диана оказалась на удивление проницательна. И вдобавок понятлива: если он намекал, что не хочет обсуждать какую-то тему, она отступала без возражений и не пыталась всеми правдами и неправдами получить подтверждение своим догадкам. Как будто своим поведением компенсировала излишнюю настырность Джордана. Или Зеленый Фонарь был послан Брюсу, чтобы уравновешивать ненавязчивость и тактичность Дианы и не давать Брюсу расслабляться. Брюс придерживался идеи минимальной вовлеченности членов команды в частную жизнь друг друга. Правда, это не помешало ему собрать на всех подробнейшие досье. Частью этих сведений владел только он сам, часть была известна и Диане — от нее Брюс практически не ожидал проблем, связанных с сохранением конфиденциальной информации. Больше всего опасений вызывали Зеленый Фонарь и Флэш. Первый — из-за того, что при знакомстве сразу же представился Брюсу Уэйну своим настоящим именем, еще даже не зная, что Брюс в какой-то степени «свой». Второй же был самым открытым и дружелюбным из них, и, по имеющимся у Брюса сведениям, пару раз довольно глупо раскрывался перед противниками. Но чего не было в их досье, так это того факта, что Барри с Джорданом были знакомы, и явно дольше, чем пару часов, в течение которых Брюс наблюдал их взаимодействие. Поначалу он не придал значения тону их перепалки, сочтя ее просто обычным поведением со стороны Джордана и нормальной реакцией адекватного человека со стороны Барри. Он бы не смог сказать, в какой момент насторожился и присмотрелся внимательнее, прежде чем оговорка Флэша, в сердцах назвавшего Зеленого Фонаря по имени, окончательно подтвердила его подозрения. Брюс готов был поручиться, что с момента появления в Централ-сити у Джордана не было ни секунды свободной, чтобы представиться Флэшу. Да и то, как он повел себя, услышав, что Барри может быть ранен… Кстати, о Джордане. — Сейчас — как-то так. — Набирая текст, Брюс держал телефон так, чтобы Кларк мог его прочесть. «Твой протеже за кулисами вел себя безобразно. Отличный обзор». Ни да, ни нет, как он и планировал. Диана, конечно, поймет, что это подтверждение, но больше вопросов задавать не будет. По крайней мере пока не случится что-то еще, что заставит ее вернуться к этой теме. — А завтра предлагаю нам вместе решить, какова будет официальная версия, чтобы тебе не пришлось больше фантазировать на ходу. Хотя ты неплохо справился. — Профессиональная деформация, — Кларк улыбнулся. — Даже не знаю, какая из профессий сыграла главную роль. Видимо, эта же деформация заставила его сразу же сунуть нос в пришедший ответ Дианы. Брюс заметил, как брови Кларка поползли вверх. «Кто из нас без греха. Шикарные платья работают. Останусь тут до утра». — Не спрашивай, — посоветовал Брюс, набирая последнее (как он надеялся) на сегодня «на связи». — Она же не спрашивает, и ты не спрашивай. Кларк поднял раскрытые ладони: — На самом деле, я хотел поинтересоваться, при чем тут платья, у тебя, но если это тайна, то я молчу. — Да никакая это не тайна, — Брюс подавил желание рассмеяться. — Это смысл ее сообщения. Я дал понять, что она со своим любопытством заходит на мою личную территорию. Она согласилась не лезть туда и предложила мне оказать ей ту же любезность, вот и все. — Платье как эвфемизм совета «не лезь не в свое дело»? — И намек, что она знает или подозревает больше, чем говорит. Еще Диана явно намекала на способ, при помощи которого проникла на верхние этажи одной из немногих высоток, которые не слишком пострадали во время попытки Зода воссоздать Криптон на Земле и были быстро отремонтированы. Впрочем, ни обсуждать, ни тем более осуждать методы Дианы Брюс не собирался. Вне зависимости от того, решила ли она приятно провести время, или же заинтересовавшийся глубиной ее декольте лежал сейчас оглушенный, а завтра ничего не вспомнит. Он вполне допускал оба варианта и еще пару-тройку других. — Подумай сам, — добавил Брюс, видя, что Кларк все еще хмурился. — Она живет двойной жизнью как минимум со времен Первой мировой. Даже у меня меньше опыта в хранении секретов. Их с Дианой интуитивный словарь сформировался сам собой и не требовал расшифровки. Брюс не находил в этом ничего удивительного. — Рискну предположить, что опыт использования эвфемизмов у вас примерно равный. — Судя по тому, как неуловимо расслабился Кларк, он тоже понял. — Может, ты даже дашь ей фору. — Сегодня состязание устраивать не будем. Кларк уловил подтекст: — Мне лучше. Гораздо. Видимо, я просто устал. — Это официальное медицинское заключение? — Почти. — Кларк продемонстрировал ему пластырь на сгибе локтя и процитировал, подражая манере Альфреда: — «Полагаю, полеты на орбиту все еще подпадают под определение «чрезмерная нагрузка». В данный момент я не вижу веских причин для беспокойства, но точнее смогу сказать утром или ближе к полудню». Брюс кивнул и поднялся: — Предлагаю дождаться вердикта в спальне. — В твоей или моей?.. «Ты серьезно?» Кларк смотрел напряженно, настороженно, так что, похоже, он это серьезно. — Без разницы. Но в одной.