Девушка из Берлина: Любовница Группенфюрера

Берлин, Июнь 1943 - Доброе утро, герр Группенфюрер. - Я улыбнулась своему начальнику, как только он вошёл в приёмную. - Хотите кофе? - Я хочу шампанского, моя дорогая. И с сегодняшнего дня прошу вас обращаться ко мне "герр Обергруппенфюрер." Хоть он и пытался скрыть улыбку, было заметно, как ему льстило его последнее повышение. - Правда? Примите мои поздравления! Пять минут спустя, когда мы подняли свои бокалы в тосте в его кабинете, доктор Кальтенбруннер сказал: - Этим повышением я обязан вам, фрау Фридманн. Не знаю, что бы я без вас делал. Фюрер остался весьма доволен тем, как мы справились с ситуацией в гетто. Я знаю, что нам всем пришлось нелегко за последние несколько месяцев, и хочу вас особо поблагодарить, что вы с таким ангельским терпением мирились со мной всё это время. Лучшего помощника я и пожелать бы не смог, даже несмотря на вашу про-еврейскую пропаганду и периодические выговоры в мой адрес. - Рада слышать, что они хотя бы доходят до ваших ушей. - Ухмыльнулась я и тронула его бокал своим. - Вы - невозможная женщина, вы это знаете? Любую другую я бы уже давно уволил за подобные речи. - Что же меня не увольняете? - Потому что со мной ещё ни один человек в таком тоне не смел говорить. Ни один мужчина. Даже сам Рейхсфюрер. Вы же...вы ничего и никого не боитесь. Меня это в вас восхищает. Не боялась? Тут он сильно ошибался. Я очень даже боялась многих вещей, одной из которых было ещё одно анонимное письмо, четвёртое по счёту, с одной короткой фразой на белом листе бумаги: "Конец тебе. Р." Это письмо, однако, было доставлено прямиком в офис РСХА вместо моего дома. Доктор Кальтенбруннер был в Вене по делам, а потому я немедленно отнесла записку Группенфюреру Мюллеру. Я и так уже знала, что никаких отпечатков на ней не найдут, как и на остальных, но всё же надеялась на чудо, ожидая в приёмной Мюллера. Тот только качал головой, повторяя: - Сопротивление, говорю вам. Одного только я не могу понять: зачем им вы лично? Я пожала плечами, искренне не зная, что ему ответить. Мюллер слегка сощурил глаза, пристально меня разглядывая. - Это определённо не из-за вашей работы. Вы всего лишь одна из секретарей. А это, - шеф Гестапо поднял записку со стола. - Это личное. Это похоже на вендетту. Только вендетту за что, этого я понять не могу без вашей помощи. - Поверьте, я бы больше всего на свете хотела вам помочь, герр Группенфюрер. Но я и вправду не знаю, кто и почему хочет мне навредить. - Чем быстрее вы найдёте ответ на этот вопрос, тем лучше, фрау Фридманн. Это в ваших же интересах. - Так вот какая она в жизни, красавица Аннализа. Я подняла глаза от стола доктора Кальтенбруннера, на котором я раскладывала бумаги, и увидела улыбающегося офицера, стоящего в дверях со скрещенными на груди руками. Он был очень высоким, почти такого же роста, как сам доктор Кальтенбруннер, и крепкого сложения. Длинный, глубокий шрам пересекал левую сторону его лица, от подбородка до самого уха, но кроме этого, он был довольно неплох собой. - Я прошу прощения? - Я сдвинула брови на непрошеного гостя, который вёл себя как дома в чужом кабинете, да ещё и решил завести со мной знакомство с такой фамильярной ноты. Откуда, хотя, он знал моё имя? - Я наконец-то увидел вас своими глазами. Вы ещё красивее, чем на фотографии. Я заметила, что он говорил с таким же мягким, переливчатым акцентом, как и доктор Кальтенбруннер. - Вам нельзя здесь находиться. Пожалуйста, пройдите в приёмную и ждите герра Обергруппенфюрера там. - И такая же боевая, как он рассказывал. - Улыбка офицера стала ещё шире. - Не волнуйтесь, он не станет сердиться. Мы близкие друзья. - Почему я тогда вас здесь никогда не видела? - Я подошла к нему так близко, что он был вынужден отступить назад, чем я воспользовалась и закрыла за собой дверь в кабинет. - Присаживайтесь и ждите вон там. Герр Обергруппенфюрер скоро вернётся. Я готова была убить Георга за то, что он оставил приёмную без присмотра, хоть я и была в соседней комнате. Потому что вот что случается, когда кто-то отлучается не по делу: странные люди начинают разгуливать, как у себя дома. Офицер тем временем послушно сел на один из стульев у стены и подпёр голову кулаком, по-прежнему с любопытством меня разглядывая. Он просидел не шевелясь, пока не вернулся Георг и не спросил, на сколько ему было назначено с герром Обергруппенфюрером. - А мне не назначено. Он велел мне прийти к нему, как только я вернусь в Берлин. Меня зовут Отто Скорцени. Я ни разу не слышала, чтобы Обергруппенфюрер Кальтенбруннер упоминал это имя, хотя может они знали друг друга из Австрии; моя догадка подтвердилась, когда мой шеф вошёл в приёмную и поприветствовал визитёра тёплой улыбкой, сразу же заключив его в объятия, после чего оба проследовали в его кабинет. - Фрау Фридманн, будьте добры, сделайте нам обоим кофе и отмените все мои дальнейшие встречи, - сказал доктор Кальтенбруннер, прежде чем закрыть за собой дверь. Когда я вошла туда чуть позже с небольшим серебряным подносом, оба австрийца сразу же оборвали свой разговор и молча за мной наблюдали, пока я наливала им кофе. "Заговорщики," немедленно окрестила я их в уме и спросила, не нужно ли им было ещё чего. После того, как мой шеф отрицательно покачал головой и поблагодарил меня за кофе, я вернулась обратно за свой стол, думая, о чём они таком секретном могли разговаривать. Я получила ответ на этот вопрос на удивление быстро. Уже на следующее утро доктор Кальтенбруннер пришёл на работу куда раньше, чем обычно и сразу же позвал меня в свой кабинет. - Прошу вас, присаживайтесь. - Он указал мне на стул для посетителей, одновременно перебирая какие-то бумаги. Я терпеливо ждала его дальнейших указаний по поводу этих бумаг, но как оказалось, он пригласил меня сюда совсем по другой причине. Обергруппенфюрер Кальтенбруннер отложил документы в сторону, сложил руки на столе и посмотрел мне прямо в глаза. - Фрау Фридманн, я могу доверить вам дело государственной важности? - Конечно, - немного неуверенно отозвалась я. - Видите ли, я пытаюсь реорганизовать разведывательную службу здесь, в РСХА, чтобы избавиться от того бюрократического беспорядка, что оставил после себя Гейдрих. Проблема в том, что я не знаю никого здесь, в Берлине; я не доверяю большинству из моих подчинённых, а они - давайте уж начистоту - не доверяют мне. Так что когда дело касается особо важных операций, я не знаю, на кого я могу положиться. Отто, тот человек, который был здесь вчера, его я знаю очень хорошо. Он бесстрашный, готовый идти на любой риск ради дела, и скорее погибнет, чем подведёт меня. В данный момент он работает кое над чем, что может оказаться весьма значимым для победы Германии в войне. Другой человек, которого я знаю и которому я доверяю, как себе - это вы. Я приложила все силы, чтобы не отвести глаз, когда он произнёс эти последние слова. Я была агентом американской контрразведки, и поклялась уничтожить Рейх, который он поклялся защищать. Из всех его подчинённых в шестом отделе он доверился той, которая была предателем. - Благодарю вас за доверие, герр Обергруппенфюрер. Он кивнул. - Так вы поможете мне? - Что я должна буду сделать? Он улыбнулся, услышав мои слова. - Отто в данный момент руководит операцией, главная цель которой подкупить нейтральных лидеров в Иране, чтобы те саботировали поставки оружия союзников Красной Армии. Его батальон СС парашютировал на иранскую территорию и работает там уже какое-то время, и весьма успешно. Только вот проблема заключается в том, что у них кончается золото, а без золота иранцы перестанут нам помогать. Я не сдержала улыбки. - Герр Обергруппенфюрер, что же я могу сделать в подобной ситуации? Вы хотите, чтобы я нашла вам золото, или же вы меня им хотите туда послать в уплату? Шеф РСХА рассмеялся. - Боже упаси, фрау Фридманн! Я бы на подобное не пошёл, даже если бы сам исход войны от этого зависел. Нет, моя дорогая, всё, что от вас требуется, так это перевезти два чемодана с британскими фунтами в Швейцарию и вполне легально купить мне там золото. Вот теперь он меня совсем запутал. - Простите, но... Зачем вам покупать золото за границей? И особенно за британские фунты? И где вы вообще взяли два чемодана британской валюты? - О, фрау Фридманн, вы меня недооцениваете. У меня не только два каких-то чемодана, у меня целый депозитарий, набитый британской валютой. - Доктор Кальтенбруннер переплёл пальцы и опустил на них подбородок, загадочно мне улыбаясь. - Откуда вы их взяли? - Я их не "взял." Я их "сделал." Я наконец всё поняла. - Они фальшивые, не так ли? - Конечно, фальшивые! Идея саботировать экономику союзных стран пришла в голову Рейхсфюреру и Гейдриху ещё в начале войны. Я же смог раздобыть лучших фальшивомонетчиков, которые могут подделать любую купюру или документ так, что его будет не отличить от настоящего. Наш офис уже приобрёл золота на миллионы рейхсмарок, заплатив за него ничего не стоящей бумагой! - Он снова принял серьёзный тон. - Вы же понимаете, что вы не можете ни с кем об этом говорить, верно? Это совершенно секретная операция. - Конечно, я всё понимаю, герр Обергруппенфюрер. Доктор Кальтенбруннер снова улыбнулся. - Я знал, что смогу на вас положиться. Завтра я подготовлю для вас паспорт и деньги. Я дам вам машину с водителем, который также будет являться вашим телохранителем, но это просто мера предосторожности. Как только вы приобретёте золото, водитель отвезёт вас на границу с Германией, в отель, в котором вы передадите золото Отто. А после этого всё, домой. Быстро и легко. Ну, что скажете? Сделаете это для меня? Времени на раздумья он мне, похоже, давать не собирался, а значит, я не могла обсудить всё с Генрихом и решить, не слишком ли это было рискованно. Ведь если банкиры узнают подделку, меня запросто могут арестовать. С другой стороны, мне представлялась прекрасная возможность изнутри узнать, как офис РСХА получал средства для своих операций, фактически заставляя союзников за них платить. Я была уверена, что Рудольф и Ингрид горячо меня за такую информацию поблагодарят. - Я согласна. Мы пожали руки, скрепив договор.