Истерик

Очнуться было сложно, во рту был кислый привкус, губы и горло покрыл какой-то налет, и первое, что Инверно сделал, — это закашлялся, простонал и хрипло прорычал матерное слово. К нему сразу же подскочил Женя, в наказание за плохое врачебное поведение и в качестве профилактики приставленный к пациентам вместо санитарки Жизель, довольно сменившей врачебный халатик на сексуальную рубашку и короткую юбку и облегченно улизнувшей с работы, чмокнув «хорошего парня Женьку» в щеку на прощание. «Хороший парень Женька» смерил Инверно взглядом, полным ненависти, и тот испуганно шарахнулся от него на кровати. Храмов тяжело вздохнул, закрыл глаза и постарался успокоиться. Новенький ни при чем. Он сам повел себя непрофессионально, не приняв пациента как полагается, и то, что Жизель сбежала с работы (явно к кому-то!..) и оставила его присматривать за Инверно… это ни в коей мере не вина пациента. Храмов — врач. Врач, который должен отбросить все свои личные причины и не отражать их на подопечных. Работа, и только она. Евгений открыл глаза и посмотрел на Инверно чуточку виновато и ободряюще. — Проснулся? — пытаясь говорить успокаивающе и ровно, спросил Женя. — Как себя чувствуешь? — Воды, — прохрипел Инверно. — И отвяжи меня от кровати, мать твою! — А ты душить меня не кинешься? — скосил взгляд на Инверно Евгений, наблюдая за реакцией пациента. Тот поджал губы и взглядом выдал, что помнит, как ночью набросился на Зелара. Евгений тяжело втянул воздух. Чертовщина выходит, и правда не сумасшедший этот парень, что ли? Может, просто приступ какой-то, истерика. Ну, сорвался, бывает. Правда, если его поведение является угрозой ему самому или кому-то из окружающих… А он агрессивный какой-то, в ресторане устроил представление, на Зелара бросился… — Я хочу в туалет, — прошипел Инверно, и Евгений все же взялся за ремни, пригрозив: — Кинешься на меня — прибежит персонал. Так что веди себя хорошо. — Я не псих! — взвился Инверно. — Не будете провоцировать меня — не трону! Относитесь с уважением, вы, крысы медицинские! — А сам-то почему не относишься с уважением?! И сам ты крыса медицинская, если уж на то пошло! — забыв о врачебной этике, возмутился Храмов. — А вы уважения не заслужили, — вздернул нос Инверно. — А ты, значит, заслужил? — продолжил кипятиться Храмов, но Инверно уже потерял интерес к беседе, и врачу тоже пришлось остыть. — Так и будешь стоять рядом? — нагло поинтересовался Инверно, после того как, покачиваясь, дошел до двери в туалет, смежной с его одиночной палатой. — Доставляет интерес наблюдение за подобным? Евгений вздрогнул, вспыхнул краской и по-мальчишески отвернулся. Инверно сделал необходимое, спустил воду, вымыл руки и позвал врача: «Как там тебя? Можешь поворачиваться, я все». Евгений, чувствуя себя глупо, проследил, чтобы Инверно вернулся к кровати, и растерянно задумался, что делать дальше. — Покорми меня, врач. Воды я требовал. И одежду дайте нормальную, а то я ваши сексуальные фантазии удовлетворять тут своим прикидом не намерен. Евгений робко взялся за ремни снова. Инверно посмотрел на него взглядом, преисполненным ярости. Храмов рассердился и, сам не понимая с какой стати, начал оправдываться: — Ты — моя работа, сказано связывать, значит, буду. Можешь сколько угодно язвить и угрожать, но я обязан обезопасить если не себя от тебя, то тебя от тебя самого. А ну как начнешь об стену головой биться или еще что. Я тебя принимал, мне тебя и вести, так что уймись и дай хоть за пояс привяжу. Храмов выдохся, Инверно отвел скучающий взгляд от стены и неожиданно спросил: «Этот, с хвостом, придет еще сюда?» «Шизофреник! — испуганно застыл Евгений. — Какой еще с хвостом?.. Значит, он все же ненормальный, надо с ним аккуратнее…» Пациент, внимательно наблюдая за лицом врача, устало резюмировал: — Все вы, психиатры, неадекватные. Привыкли с дебилами работать, потому вокруг одни дебилы чудятся. Встреться мы в каком-нибудь гей-клубе, тебе бы моя фраза была понятна сразу. Я про врача того, что меня ночью трогал. У него волосы в хвост завязаны. Так стыдно, как тогда, Храмову, признаться, не было никогда за двадцать пять лет жизни. Пылая румянцем, врач сделал два шага назад, уперся спиной в дверь и прошипел: «Я сейчас принесу тебе одежду. Сиди тихо… пожалуйста». Странный пациент скользнул взглядом по деморализованному парнишке в халате врача, зевнул, закинул ногу на ногу, хмыкнул, получше рассмотрев свои короткие белые штаны, едва держащиеся на поясе, и кофту с огромным вырезом, оголяющую грудь, и стал ждать изменений. Но Евгений соврал. Одежду он не принес, про пищу тоже забыл, зато привел с собой того самого ночного врача, посмотревшего на Инверно устало и с любопытством. — Привет, хвостик, — мрачно поприветствовал Крайс, приподняв бровь. Полностью раздавленный суровой врачебной реальностью санитарской работы Храмов тенью выскользнул за дверь, уверив, что будет ждать оклика, если что. Избавившись от неумелого надсмотрщика, Инверно пристально уставился на врача. Тот, не дрогнув, выдержал взгляд, а потом, продолжая стоять на месте, начал разговор. — Давай попробуем снова. Надеюсь, в этот раз ты в состоянии дать адекватную оценку своим поступкам и будешь подбирать слова. — Шея болит? — перебил Инверно и впился в глаза врачу взглядом аспида. — Побаливает, — признал Уайт. — В свою очередь выказываю надежду, что ты чувствуешь себя сносно, тебя не беспокоят боли в теле и чувство сонливости, голод или видения. — Жажда, — буркнул парень. — Я велю покормить тебя, — склонил голову в кивке Уайт. — Но сперва ты расскажешь мне, по какой причине ты оказался здесь. Поверь, если это какая-то ошибка, то у нас нет никакого резона тебя здесь держать. — Не верю, — гадко улыбнулся Инверно. — Сперва покорми. И зовут тебя как? Меня вот Инверно. — Крайс, — закончил Зелар, но Инверно не среагировал, на что психиатр сделал заметку в блокноте памяти. — Меня зовут Зелар Уайт. Можешь называть доктор Уайт, — представился он. — Зелар, значит, — хмыкнул Инверно. — Я запомню. — Рассчитываю на это, — еще раз кивнул психиатр и решил, что первый сеанс можно считать законченным и дальше нужно снова передать Инверно Жене — и чем этот тип так смутил коллегу, интересно? Уайт уже был готов выйти из палаты, сменившись на Женю, как Инверно окликнул его вполголоса: — Не прикасайся ко мне, врач. Себе дороже выйдет. Отметив угрозу в качестве аргумента для диагноза, врач закрыл дверь снаружи.