***
– Ты можешь сказать, как всё начиналось? – монотонный голос скучающего терапевта разрушил тишину в комнате, где единственным звуком до этого был только белый шум покрышек машин, что проезжали по шоссе. Его голос прервал каждодневное пересчитывание Тайлером полос на обоях, и это разозлило его. Теперь придётся начинать всё заново. – Тайлер. Он перевёл свой взгляд с уродливых стен на молчаливо моргающего терапевта. – Ты помнишь, как всё начиналось? – снова спросил он, выглядя абсолютно измученным. Тайлер просто пожал плечами в ответ, ничего не говоря и смотря вниз на свои колени, перебирая края рукавов своего свитера. На самом деле, он помнил всё до мельчайших подробностей.***
Тайлер практиковался в баскетболе после уроков, у себя дома, разумеется. Его отец придумал правило, следовавшее с ним вместе с домашним обучением: он должен был забить мяч пятьсот раз каждый вечер перед ужином, не пропустив ни одного. Некоторые могут сказать, что это слишком строго, но они просто не знают его отца. Некоторые просто смеются, когда Тайлер рассказывает им об этом, как будто это шутка, а не строго устоявшееся правило. Честно говоря, его отец был странным человеком. Он никогда не бывал в хорошем расположении духа, и вкупе с тем, что он легко раздражался, это было просто ужасно. Тайлер действительно не любил думать о своём отце, и общался с ним только за ужином, рассказывая о том, как забил каждый мяч, даже если на самом деле он пропускал несколько. Ладно, пропускал он почти каждый. Те дни, когда он действительно забивал каждый мяч, были довольно редкими. Ему оставалось забить ещё около пятнадцати прежде чем он мог зайти домой и поесть, когда его отец вышел, чтобы посмотреть последние несколько попаданий сына. Он иногда делал так, и это очень нервировало Тайлера. Он никогда не пропускал под присмотром отца, но он и не знал, что может случиться, если он всё-таки сделает это. Тот стоял в стороне, скрестив руки на груди и, как обычно, хмурясь. Тайлер очень хотел заставить отца улыбаться, но вскоре пришёл к выводу, что никогда не будет достаточно хорош, чтобы это произошло. Поэтому он был полон решимости закончить все свои броски без единого промаха, и, может быть, это заставит отца гордиться им. Мысли метались по голове, и присутствие отца ещё сильнее усугубляло положение, делая его ещё более взволнованным, чем обычно. Он как раз собирался закончить со своим заданием, когда рука случайно дёрнулась, посылая его четыреста девяносто седьмой мяч мимо. Тайлер наблюдал, как он прокатился по проезжей части, чувствуя, как ноги примёрзли к земле, и в животе закрутило. Он услышал характерное "пффф" от своего отца, и взглянул на того, кивающего своей головой. – Лучше бы тебе начать всё заново, – сообщил он спокойно, поворачиваясь и идя по направлению к дому. – Я сообщу матери, что ты не присоединишься к нам за ужином. Тайлер посмотрел, как тот захлопнул входную дверь с обратной стороны, а затем просто побежал. Он бежал мимо мяча, лежащего на другой стороне дороги, бежал мимо своего почтового ящика, и мимо соседского, и мимо того, что за ним... Он пробежал через всю улицу, и через ту, что следовала дальше. Он бежал, пока не заболели ноги, а голова не закружилась ещё сильнее, а потом он просто побежал с новым упорством. Всё вокруг размывалось в одно большое пятно, и он едва понимал, куда направляется, когда поворачивал. Тайлер не осознал, когда начало смеркаться, но вдруг остановился посреди леса в кромешной темноте. Он осмотрелся, не понимая, где вообще находится, и пошёл туда, где, по его мнению, должна быть дорога, размышляя о том, что ему делать дальше. На секунду даже стало интересно, заметил ли его отец пропажу сына, или же он действительно думает, что тот будет бросать мяч в корзину всю ночь. Тайлер гулял буквально пару минут, прежде чем, наконец, понял, где он находится. Лес за домами никогда не был его любимым местом, поэтому он и не узнал его, пока не дошёл до поляны, которая, как он был уверен, находилась буквально в паре минут ходьбы от места его проживания. Он подумал, что это очень странно – то, что он бежал весь вечер, и в конечном итоге вернулся сюда же. По крайней мере, теперь он не чувствовал себя заблудившимся. Тайлер сбивчиво дышал – его сердце по-прежнему билось как сумасшедшее от пробежки, – и пошёл по направлению к своему дому. Прошли года с тех пор, как он в последний раз был в лесу, и за это время тут появилось нечто новое. Между двумя огромными деревьями как будто застрял маленький домик, очевидно, оставшийся после детей, которые просто уже выросли из этого. Тайлер смотрел на него в течение некоторого времени перед тем, как поднялся по ступенькам и расползся по всему полу. В домике не было почти ничего, кроме детского стула и маленького столика. Тайлер подумал, что сюда не мешало бы принести некоторые вещи, чтобы сделать его более уютным, прежде чем паника вновь охватила его. Он сбежал из своего дома. Родители, должно быть, сильно волновались, и он не хотел больше расстраивать их, так что, спрыгнув на землю с третьей ступеньки небольшой лестницы, он снова побежал, игнорируя боль в лёгких. К тому времени, как добрался, он уже позабыл об укатившемся мяче и протиснулся в дом через входную дверь. Его встретило молчание, прерываемое лишь сбившимся тяжёлым дыханием мальчика. Стянув ботинки, он медленно вошёл в дом, оглядываясь в поисках признаков жизни. С отвратительным чувством где-то в желудке он понял, что никто даже не заметил его отсутствия. Тайлер застыл на входе, прежде чем снова побежать, на этот раз - к маминому ящику со всякими туалетными принадлежностями. После нескольких секунд поисков он достал чёрную одноразовую бритву, посмотрел на него в течение некоторого времени и спрятал в карман толстовки, закрывая ящик. Вернувшись в свою комнату, он сел, чтобы получить желаемое. Он никогда не делал этого прежде, и, по правде говоря, даже не знал, как это работает. В конце концов, он взялся за ножницы, начиная ковырять бритву, пока лезвия с характерным звуком не выпали на стол. Он уставился на сломанную пластмаску в руке. На самом деле, он даже не ожидал, что всё получится. Поддавшись внезапному порыву неизвестных эмоций, Тайлер схватил одно из тонких лезвий и сел на пол, поднимая рукава свитера до локтя. Он ещё раз посмотрел на лезвие, должно думая перед тем, как приблизить его к рыхлой поверхности листка бумаги на полу. Он нажал и потянул, создавая срез на бумаге и царапину на полу под ней. Отлично, ещё одна причина для его родителей, чтобы возненавидеть сына. Ох, подождите, они же даже не замечают его. Им плевать. Всем вокруг плевать. Именно с этими мыслями Тайлер снова поднял лезвие, показавшееся неожиданно тяжёлым, и на этот раз нажал на кожу на предплечье. Он моргнул, глядя на свою руку, прежде чем совершить те же манипуляции, что и с бумагой секунду назад. Острая боль пронзила то место, куда прикоснулось лезвие, и через несколько мгновений кровь начала собираться в шарик возле неглубокого надреза. Тайлер не был уверен, что при этом он должен чувствовать, но прямо сейчас его эмоции были определённо не теми. Он чувствовал нарастающее давление в груди и сильное желание сделать это снова. И снова. Он всё время повторял свои действия, пока это странное давление не исчезло, и тогда он внезапно успокоился. Тайлер громко выдохнул, слегка смеясь над собой. Уронив лезвие на пол, он посмотрел на шесть тонких линий на руке, где кровь уже начала собираться в маленькие бусинки, что восхищало его. Он считал это красивым. После той ночи он постоянно приходил в домик на дереве с лезвиями и чувствовал себя там в безопасности от своего отца и собственных мыслей.***
– Тайлер? – повторил терапевт, и его голос заставил парня оправиться от своего наваждения и молча посмотреть на него. – Ты помнишь, как всё начиналось? Тайлер молча смотрел на мужчину, моргнув лишь один раз, прежде чем тот вздохнул. – Ладно, думаю, на сегодня этого достаточно, – сказал он, закрывая свой всё ещё пустой блокнот. Тайлер снова посмотрел на часы и ушёл, решив не напоминать, что у них осталось ещё сорок минут терапии.***
Время посещения никогда не были чем-то весёлым для Тайлера. Это ни для кого не было чем-то весёлым, но, по крайней мере, ты можешь поболтать со своей семьёй, и новости от них могут поднять настроение. Но не для Тайлера. Он просто сидел в гостиной, глядя на свои колени, пока мама смотрела на него. Она снова была одна, но, если честно, большего он и не ожидал. "Твой отец хотел быть здесь, – поспешно сказала она при встрече. – Он просто так занят в эти выходные, он просто не мог прийти". Да, прекрасно. Но вряд ли его вообще волнует состояние сына. Тайлер привык к подобным словам матери. Последние семнадцать лет она провела, оправдываясь за поступки отца, говоря, что тот просто устал, у него был длинный день. Откровенно говоря, Тайлеру уже было тошно от всего этого. Хорошо, что визит её был коротким, как и обычно, и она, снова извинившись за отсутствие мужа, уехала. Он едва подавил желание закричать. Он провёл остаток приёмного часа он провёл в конце зала, делая уроки. Больше он никого не разочарует.***
Групповая терапия была лучше, чем тет-а-тет занятия. Вместо того, чтобы сидеть в течение часа в одной комнате с незнакомцем, Тайлер будет окружён людьми, которые, по крайней мере, не будут заставлять его говорить. Вместо этого он может просто слушать. Иногда это было странно – сидеть и выслушивать других, но ведь именно для этого и сделана групповая терапия. Ему просто надо было узнавать о людях больше. Тодд, к счастью, пропустил его сегодня и пошёл прямиком к Патрику. – Как дела, Пэт? – спросил он жизнерадостно, опираясь на руку и улыбаясь всем вокруг. – Нормально, – тихо ответил тот, смущённо глядя на Тодда. – А твои как? Вся группа тихонько хихикала, за исключением оскорбительно громко ржущего Пита. – Всё прекрасно, – ответил Тодд, слегка посмеиваясь, – Пит сказал мне, что ты начал есть больше во время обеда? – продолжил он, формулируя свою фразу больше как вопрос, нежели как новость. Тайлер слегка оживился, надеясь, что никто не заметил этого. Он не знал, был ли Патрик хорошим лжецом, но собирался это выяснить. – Да, наверное, – пробормотал парень. – Рабочие кафетерия отказываются принимать мои тарелки, пока они не опустеют, – добавил он себе под нос, рассматривая собственные ноги. – Ох, я так тобой горжусь! Мы все гордимся тобой, правда, мальчики? – радостно прокричал Тодд, начиная медленно хлопать Патрику, но понял, что никто не присоединился к нему. – Ну, в любом случае... Как ты поживаешь, Джош? Тайлер медленно поднял голову, невольно рассматривая соседа по комнате. Он был шокирован, когда увидел, как тот, ухмыляясь, смотрит на него, и почувствовал, как щёки наливаются румянцем. – Всё хорошо, – ответил Джош, и его голос показался гладким и прекрасным. – Думаю, Тайлер будет хорошим соседом. Если Тайлер не был красным до этого, то теперь он был чертовски уверен в этом. Он чувствовал глаза остальной части группы на себе, и не хотел ничего больше, чем провалиться сквозь пол. Его сердце билось так, будто вот-вот выпрыгнет из груди, и он быстро уставился на свои коленки. – Я рад, что вы двое поладили, – сообщил Тодд точно так же радостно, как и всегда. – Тайлер, я думаю, у вас нет ничего, чтобы сказать о Джоше как о соседе по комнате? Сотрите это. Всё-таки была одна вещь, которую Тайлер хотел больше, чем провалиться в Ад – это ударить Тодда в лицо. Он быстро покачал головой, не поднимая взгляда. Частота его сердечных сокращений никак не убывала, и он подумал, что, вероятно, ото всех этих взглядов вот-вот получит сердечный приступ. – Видимо, нет, – продолжил Тодд, не обращая внимания на терзания Тайлера. – Так, Пит...***
Как оказалось, Джош любил поболтать. Каждую ночь, приняв душ и укладываясь в постель (после некоторого количества поддразниваний, он разговаривал. Тайлер даже не был уверен, участвует ли он в диалоге, но, в любом случае, он слушал. В первую же неделю соседства он узнал много нового о Джоше. Он узнал, что тому было всего пятнадцать, когда он начал злоупотреблять наркотиками, и семнадцать, когда родители об этом узнали. Таблетки были его фишкой, но он пытался заботиться и обо всём остальном. Тогда они поставили ультиматум: или тюрьма, или реабилитационный центр. Так он и попал сюда. Восемнадцатилетний, в психушке с раздражающими подростками, разговаривая с самим собой по ночам. Ну, по его словам. Они оба знали после нескольких ночей, что Тайлер всегда слушал, просто никогда не говорил. Это было его "фишкой". Он также узнал и о девушке Джоша, порвавшей с ним из-за его зависимости. Он узнал о том, как в попытках заглушить боль от расставания тот начал принимать ещё больше. И он узнал о том, как сильно любит голос Джоша. Как сильно он любит самого Джоша. Подождите, Тайлер не был геем, окей? Ему не разрешили быть им. Его отец сразу дал понять, что геи разные, и под "разные" он подразумевал "отвратительные". Любая капелька гомосексуализма, и тот раздавил бы сына, даже если бы это не было слишком очевидно. Конечно, Тайлер думал о парнях. О том, каково их целовать. Чёрт, может быть, он даже думал о сексе с ними. Это не значит, что он гей. Но если бы он был геем, то только из-за Джоша Дана.***
Ох, блять.