Better Off Forgotten

Мои первые воспоминания не были по-настоящему счастливыми или грустными. Полагаю, что они были скорее небрежными, чем никакими. Мой отец, или, по крайней мере, я предполагал, что он являлся моим отцом, много работал. С тех пор, как я родился, он брал меня вместе с собой в собственную лабораторию, но тогда я был всего лишь малышом и мне не разрешалось прикасаться ни к чему, над чем он работал. Конечно, это не останавливало меня от того, чтобы впитывать всю информацию, которую я от него слышал. Мне не хотелось играть с игрушками или читать книги, которые он мне давал. Я хотел лишь сидеть и наблюдать за ним. В те времена это казалось мне похожим на магию. Я всегда считал, что он умный и крутой. И я хотел быть таким же, как и он. Когда я повзрослел, он начал позволять мне помогать ему в лаборатории. Как маленькому сотруднику, понимаете? Я носил его вещи и подавал необходимые ему инструменты. Мне действительно нравилось заниматься этим… Это задавало мне цель. Я был его маленьким помощником. Конечно, в те времена я и понятия не имел, над чем он работает, или что ожидало меня и моего брата Папируса. Ведь если бы были только мы с отцом, то я бы и не возражал против всего происходящего. Тогда он казался мне добрым. В то время я считал, что всё, что он делает — нормально. Все дети растут в лаборатории, помогая своим отцам с их исследованиями, не так ли? И тогда наступил день, когда всё начало изменяться. Я вырос из маленького приятеля отца в нечто большее. Он начал чаще меня тестировать. Мою выносливость, мои показатели; он хотел знать всё о моих возможностях. Это было странным. Вчера я являлся всего лишь маленьким ребёнком… а затем стал подопытным. Тогда я об этом не думал, но сейчас… было ли это его идеей с самого начала? Было ли это всем, чем я являлся? Чем МЫ являлись? Просто объектами для издевательств? Тогда всё казалось мне приемлемым. Моё здоровье было на уровне, а выносливость… в норме. Буду честен перед тобой, я всегда был очень ленивым… хех. Помню, я много скулил во время проводимых тестов, что реально действовало доку на нервы. О да, примерно тогда я прекратил видеть в нём отца и начал больше думать о нём, как о докторе. С тех пор он ничего не значил для меня или что-то типа того. Док просто был отстранённым парнем. Хэй, я тоже таким был. Возможно, именно у него я этому и научился. Конечно, моё невероятное чувство юмора было только моей заслугой. Он никогда не любил мои шутки. Всегда отвергал их или игнорировал. В конце концов, док начал учить меня костяной магии. Помню, он говорил мне, что она является чем-то необычным для монстров-скелетов. Он тоже владел ею. Я научился призывать атакующие кости тонной разных способов так же хорошо, как и уворачиваться от них. Эти дни были чертовски выматывающими. Казалось, будто я готовлюсь к схватке не на жизнь, а на смерть. Достаточно странно… но эти дни были действительно полезны мне в далёком будущем. Я никогда не думал, что буду сражаться так много, как сейчас, но всё, чему я научился у него, действительно мне пригодилось. Думаю, за этим прошли месяцы. Помню, как он будил меня, а затем проводил практически целый день, тренируя меня или заставляя делать упражнения. Ты понятия не имеешь, насколько тяжко это было для таких ленивых костей, как я. Я дремал везде, где только мог, но когда док ловил меня на том, что я сплю вместо занятий, он реально злился. Он никогда не бил меня или типа того, но… чувак, вспоминая об этом сейчас, меня бьёт дрожь от того, как он на меня тогда смотрел. Само собой, эти взгляды мгновенно ставили меня на ноги, но, в конце концов, это не могло повлиять на то, что дремал я всё время, которое мог. Полагаю, спустя некоторое время он стал думать, что я хорошо освоил основы и дела начали… ну, они начали обстоять хуже. Док рассказал мне о людях, о том, что они сделали с нашей расой, и о том, какими могущественными они были. Я начал задумываться, был ли я интересен ему в качестве оружия. Он объяснил мне, что монстры могут влиять на чужие души, используя магию, делая их тяжёлыми или обездвиживая, а также сказал, что хочет зайти ещё дальше. Тогда я не знал, что он имеет в виду… но мне не пришлось долго томиться в ожидании, чтобы выяснить это. Я никогда не забуду первый раз, когда он положил меня на операционный стол. Я был напуган ещё до того, как всё началось. Смешно, что я, всё ещё будучи маленьким ребёнком, знал, что когда тебя стягивают ремнями — это плохой знак. Он подсоединил меня ко всем возможным мониторам и машинам. Я расскажу тебе одну вещь, из-за которой хреново быть скелетом. Твоя душа, она, типа… открыта для всего мира. У нас нет плоти, чтобы спрятать её, и эта маленькая хрупкая штука просто находится в грудной клетке. Я видел, как он присоединял к ней разные вещи, и это делало происходящее только хуже. Также он фиксировал их вокруг моей головы и глаз, но я до сих пор не знал, что всё это означает. Первое время вспоминается мне нечётко, так как я был маленьким ребёнком. Хех… звучит жалко, но воспоминания о проводимых опытах являются наиболее целостными из всего, что я запомнил с того времени. Я не знаю, что он вводил мне, но помню, как мне было по-настоящему горячо. Скелеты, на самом деле, не чувствуют холода или тепла вплоть до невероятных температур, так что это было очень новым для меня. Поначалу казалось, что моя душа вибрирует меж рёбер… а затем словно что-то закипело в моей голове. Я помню, что всё начало становиться… цветастым. Глухие удары в черепе раздавались всё громче и громче. Это было… это было ужасно. Жар и шум в голове становились сильнее. Помню, я просил его остановиться, потому что мне было чертовски больно, но не думаю, что он меня слышал. Большинство времени он просто наблюдал за моими показателями. Тогда всё начало расплываться пред моим взором… Я помню щелчок, после которого я почувствовал, будто каждая частичка моего тела взорвалась. Последним, что я запомнил, был оглушительный грохот. А затем я очнулся у себя в кровати. Даже проснувшись, я чувствовал себя кошмарно, словно всё время, что я спал, ничего не значило. Мне пришлось несколько раз открыть и закрыть глазницы, чтобы понять, что мой левый глаз перевязан. Когда я понял это, то ощутил странное онемение в области под повязкой. Клянусь, я провёл в кровати весь день, прежде чем наконец-то заставить себя встать. Мне потребовалось приложить ещё больше усилий для того, чтобы покинуть свою комнату. Впервые док сделал что-то, что навредило мне и… и это пугало. Не знаю, где я взял мужество, чтобы выйти наружу, но, в конце концов, я это сделал. Чувак, я никогда не видел такой беспорядок в лаборатории. И странным являлось то, что док был… реально счастлив. Вне сомнений, счастливее, чем я когда-либо его видел. Что бы он не сделал со мной, это ему удалось. Позвольте сказать вам, в действительности, мне это таковым не казалось. Последующие несколько дней я проводил в основном отдыхая. Я всё ещё помогал ему, но не тренировался и не занимался упражнениями. Мне казалось, что большинство времени я провожу во сне. Думаю, даже доктор осознавал, что мне нужен отдых после последних событий. Когда он наконец снял с меня повязку, я обнаружил, что вижу мир абсолютно иначе. Я видел душу доктора даже сквозь одежду, но сфокусироваться на ней было действительно сложно и выматывающе. Он начал учить меня тому, как контролировать чужие души. Занятия с костяной магии были заменены тренировками новой силы, которую я получил. Теперь я мог поднимать другого монстра над землёй и перемещать его, как мне заблагорассудится. Конечно, поначалу мне едва ли удавалось это. Я не думал, что что-то может быть утомительней, чем мои прежние тренировки, но, чувак, это было вне конкуренции. Док проверял меня день ото дня, и у меня начало получаться управляться с этим всё лучше и лучше, аж покуда это не стало практически естественным для меня. К счастью, вместе с этим я научился скрывать данное, хотя у меня и не было возможности использовать свою силу до некоторых пор. Когда он посчитал, что я достаточно хорошо управляюсь с этим, он начал снова меня тестировать. Судя по всему тому, что он совершал надо мной, данное делало меня всё более… смертельным. Моя костяная магия была невероятно сильной, но в то же время сильно иссушающей. До этого я был уже достаточно ленивым, но после… господи. Док не унимался, но у меня всё ещё были один или два перерыва на протяжении дня.