* * *
Келсон не мог передать всю свою ярость, когда до него дошла вся подоплёка действий его матери. Подросток отлично знал, что Джехана не одобряла магию Бриона, а Моргана откровенно ненавидела, но что всё может принять столь скверный оборот, Келсон не представлял. Сумрачный вид венценосного подростка в сочетании с последними новостями, разлетевшимися по замку с быстротой молнии, способствовали тому, что стражи пытались стать незаметней, а челядь разбегалась прочь на дальних подступах. И надо сказать, что их опасения были не беспочвенными. Половина личности от Гарольда чувствовала себя крайне неуютно без магии. И потому паранойя подростка встала в полный рост. Так что шёл Келсон, готовый в любую секунду выхватить скрытый в рукаве на левой руке кинжал для своей защиты. Так что нет ничего удивительного, что монсеньор Дункан Маклайн ищущий Келсона, столкнувшись с ним на пересечении двух коридоров, был взят на приём и обнаружил у своего горла острую сталь. - Дункан, хадасса(2)! Какого дьявола было так нестись? Дункан, приводя себя в порядок, потрясённо поглядывал на подростка, который ещё два дня назад был более спокойным и добрым. - Мой принц, вы раньше не были столь категоричны… - Дункан, я отца потерял! Он у меня на руках умер… убитый волшебством. Последние слова подросток прошептал очень тихо, оглядываясь по сторонам. И Дункан сразу сообразил, что дело весьма серьёзное. - Келсон, будет проще, если мы поговорим о твоих чувствах не в коридоре. Келсон задумчиво повертел слова Дункана в голове и согласился с этой позицией. - Для начала зайдём в мои покои, а потом нам нужен кабинет моего отца. Дункан одобрительно кивнул на его предложение. Пристально всматриваясь в подростка, отпрыск клана Маклайн заметил, что его подопечный вырос. В его движениях прослеживается взрослость, а сам он держится на удивление хорошо для подростка, несколько часов назад при непонятных обстоятельствах связанных с магией, потерявшего отца. Вдвоём они достигли покоев кронпринца, и Дункан продолжил свои наблюдения, покуда Келсон гонял в хвост и гриву своих пажей. Кронпринц твёрдо вознамерился занять бывшие покои своего отца. Очевидно наличие рядом с ними библиотеки подстёгивало его. В ней подросток любил проводить всё своё свободное время. Так что после быстрого переодевания, Келсон подхватил свой меч и, махнув Дункану рукой, направился в покои своего отца, напоследок отдав пажам ряд распоряжений. Вопреки предположениям Дункана, спешить с переездом в королевские покои Келсон не спешил. А вот сделать вид, что только они могут дать ему сейчас успокоение, это запросто. Но главной целью подростка стали бумаги отца. Келсон в твёрдой уверенности надеялся найти в них подсказку для дальнейших действий.* * *
А вот Ян Хоувелл этой самой твёрдой уверенности лишился. Жадность, совсем затмившая его разум при мыслях о герцогстве Корвин, уступила место тихой осторожности. Кронпринц сумел неприятно удивить его. И даже испугать по первой. Страшная клятва Келсона засела в сердце предателя раздражающей занозой. И сейчас Ян намерен потребовать с Кариссы большего. Сумеречная должна узнать последние новости. Келсон, который мгновенно повзрослел и теперь вызывает ощущение, как от матёрого интригана в шкуре подростка, подтолкнул графа Истмаркского к решительному разговору. Пожалуй одного герцогства Корвин ему будет мало за такую нервную работёнку. Расположившись в отведённых ему покоях и надёжно заперев дверь, граф приступил к медитации для сбора сил. Он стал дерини относительно поздно. Его дорога пересеклась с Кариссой в восемнадцать лет, когда молодой наследник заблудился на охоте. Тогда ещё виконт Хоувелл погнался за оленем в самый бурелом. Закончилось это весьма печально. Он со всего разгона вылетел на поляну, где расположилась Карисса, тайно пребывающая на землях Гвиннеда. Неожиданного гостя охрана миледи чуть не убила, когда появилась сама госпожа. И тогда Ян совершил свой первый шаг в сторону будущего предательства. Он узнал герб Фестилов на одеждах Кариссы и пообещал служить ей верой и правдой в обмен на свою жизнь. Последняя претендентка на трон Гвиннеда от Фестилов оценила горячее желание и подлую натуру молодого виконта Хоувелла. Ровно настолько, что превратила его в дерини с помощью древнего ритуала и взяла с него клятву магического вассалитета. Спустя месяц Ян стал графом Истмаркским, так как с его отцом произошёл "внезапный сердечный приступ". Ещё пять лет они тщательно готовились нанести удар по Бриону. Карисса желала не просто уничтожить Халдейнов, но растоптать всю их славу. И Ян охотно поддержал её желание. Постепенно он стал для Кариссы незаменим. Могущественная дерини постепенно приблизила его к себе не только в качестве доверенного лица, но и дала ему доступ к своему телу. Очень совершенному телу, надо признать. Идеальная фигура и железное здоровье. Красота рыжей ведьмы могла бы свести с ума любого мужчину вне зависимости связан тот узами брака или нет. Ян подозревал, что Карисса воспользовалась своей волшебной силой для изменения тела. Очень древняя магия и очень тёмная. Несколько раз он был вынужден прибывать порталами в Толан со срочными сообщениями. И пару раз ему приходилось испытать на себе плетей своей сюзеренши, что появлялась в комнате для их встреч обнажённой и буквально омытой кровью. Об этих эпизодах собственного предательства граф Хоувелл вспоминать не любил, подозревая госпожу в проведении друидских ритуалов Чёрного Свитка. Собрав достаточно сил для установления связи, тайный дерини связался со своей повелительницей. Поток сознания стрельнул в сторону убежища в Лендорских горах, где в настоящий момент находится Карисса. - Зачем ты вышел на связь? Карисса, если судить по голосу, находится не в лучшем настроении. Заявлять свои требования надо аккуратно. - Появились большие сомнения, что мальчишка будет действовать так, как нам нужно. Келсон совсем не производит впечатление убитого горем подростка. Я бы сказал мальчишка ведёт себя словно старый интриган, которого вынуждают действовать открыто. Образ собеседницы наполнился раздражением и яростью. - Ты за этим вызвал меня? - Казалось из глаз Кариссы бьют молнии. - Чтобы рассказывать о "интригане" под маской подростка? Ян, ты лишился последней совести? Граф Истмаркский не привык отступать. И даже гнев сюзеренши не мог помешать молодому дворянину высказать своё мнение. - Карисса, не забывай, мы имеем дело с Халдейном. С ними ни в чём нельзя быть уверенными. Помниться, Морган был едва ли старше Келсона, когда смог помочь Бриону овладеть наследием дерини. - Граф не упустил возможность задеть повелительницу и любовницу за живое. В такие моменты её внимание сразу переключалось на ненавистных Халдейнов, а сама она выглядела очень мило. - Не забывай, любовь моя, об осторожности. Перед своей смертью Брион долго беседовал с Келсоном о чём-то безусловно важном. Возможно над мальчишкой уже проведён малый ритуал, я не смог пробиться в его сознание. Тут Ян малость погрешил против истины. Приблизиться к молодому королю он улучил возможность и даже пролезть в поверхностный слой мыслей, что обожгли его разум огненной яростью и гневом. И ни на грош там не было печали, которую кронпринц изображал внешне. Отчего-то Хоувелл не пожелал сказать об этом своей госпоже, хотя нити магической клятвы натяжно звенели, давая понять, что эта информация довольно важная. - Не держи меня за дуру, Ян. Ты никогда бы не стал предупреждать меня о чём-то второстепенном, если твоей конечной целью не является торг. - Сквозь пелену телепатической связи Ян заметил, как герцогиня Толанская накинула на плечи тёплую шаль. - Говори, чего ты ещё хочешь за своё участие в нашем деле? - Конечно же я хочу тебя. - Ян так и не понял, как ему хватило смелости на эти слова. Граф опасливо сжался ожидая гнева повелительницы, но ничего такого не последовало. Карисса заливисто рассмеялась. -Ох, правду говорят мудрецы, что по настоящему преданный будет безумен в своей храбрости. - Глаза Туманной Леди пронзили пространство смотря Яну прямо в душу. Настрой герцогини Толанской стал игривым. Видимо безумная по своей наглости просьба вассала изрядно её повеселила. Поведя плечами, она будто невзначай оголила их ровно настолько, насколько дозволяли приличия. По связи пришла волна похоти и желания. Хоувелл едва не задохнулся от нахлынувших чувств собеседницы. Удержать себя стоило ему больших усилий, что ещё больше обрадовало Кариссу. - Ступай спать, Ян. Я подумаю над твоим предложением. Как знать, судьба благоволит дерзким. На этих словах связь оборвалась, и Ян очнулся для окружающей реальности. С проклятиями "толанской дикой кошке", граф направился в ночную прогулку по замку. Бурлящие гормоны срочно требовали выхода. Возможно служанки в замке будут благосклонны к его скромным запросам.* * *
В кабинете отца Келсон бы засиделся довольно долго, не случись ему найти тайную нишу в столе. В ней кронпринц обнаружил письмо, адресованное ему. Развернув послание отца, он принялся внимательно читать его. И сразу же полезли не стыкующиеся между собой факты. В начале письма король Брион чётко и ясно написал о том, что это письмо Келсон сможет найти только после того, как перешагнёт порог двадцати пяти лет. Письмо магически защищено от обнаружения, как и сам тайник. Келсон тут же понял, что впившаяся в палец заноза стала определителем. Сразу же включились аналитические способности Гарольда, заботливо развитые гоблинами Гринготса и паранойей. По всему выходило, что волшебники этого параллельного мира прекрасно могли зачаровывать кровь и обладали куда как большими знаниями ритуалистики, чем его современники из той жизни. Это и факт неиспользования палочек в колдовстве говорили о местных волшебниках - дерини, как об очень сильных личностях. Вместе с тем встаёт вопрос о том, что письмо он нашёл, а значит прожитые годы двух жизней слились воедино для магии защитного контура. Из этого следует, что вопрос магического совершеннолетия перед ним не стоит. Радовало и то, что магия защитной печати отреагировала на него. Значит магия его не отнята, а всего лишь заблокирована. И подросток со спокойной совестью смог вернуться к письму отца. Там отец перечислял всё, что он успел узнать о магии. Указывались магические порталы и список книг в библиотеке короля. На все книги Брион наложил кровную защиту, и прочитать их мог только дерини, но вынести или скопировать как либо нет. Преимущество на создание копий покойный король предусмотрел только для самих Халдейнов. Такой труд отца был по достоинству оценен Келсоном. Развитая паранойя Гарольда Певерела стала частью его новой личности кронпринца. Откуда-то Келсон знал, что слияние будет продолжаться, и до конца следующего года он станет единой личностью де факто. Только до этого счастливого события ещё надо дожить. Захватив с собой верных пажей, Келсон направился в королевскую библиотеку, чтобы проверить список книг оставленный ему заботливым отцом. Путь был довольно близок. И через несколько переходов и залов Келсон оказался перед дверью библиотеки. Из-за неё было слышно бормотание и шаги. Встрепенувшаяся паранойя утихла, как только кронпринц напомнил себе, что сам отправил в библиотеку Дункана. И действительно, его духовник обнаружился среди полок, просматривающим названия книг. - Дункан. Ты так сосредоточенно шумишь, что привлекаешь ненужное внимание. Священник мгновенно развернулся в его сторону. Было видно, что его немного испугало неожиданное появление кронпринца. - Келсон, ты снова меня напугал. Признаться честно: мы все стали другими со смертью короля Бриона. Кронпринц никак не отреагировал на упоминание трагической смерти отца. Его более заботило то, что времени по внутренним ощущениям у них всё меньше и меньше. - Ах, Дункан, если бы я мог спасти отца, то воспользовался силами Халдейнов. К сожалению, отец не оставил мне никаких указаний, как их призвать себе на помощь. А без Моргана, я боюсь за свою жизнь… Карисса… я уверен, что это она убила отца… с помощью магии. Последние слова подросток говорил с лёгкой опаской. Поскольку пажи стояли снаружи на входе, то говорил Келсон не шёпотом, но достаточно тихо. Лицо Дункана в этот момент выражало внутреннюю борьбу. Придя к какому-то решению, духовник решился. - Мой король, я являюсь дерини-полукровкой. Морган просил присмотреть за вами, пока он находится в отъезде. Я к вашим услугам. Келсон расслаблено откинулся на полку с книгами. Его чутьё подсказывало, что Дункан настроен доброжелательно в его адрес. Брион с толком расставлял при дворе верных себе дерини. Келсон мгновенно оценил действия отца. - Думаю вопросы клятв можно отложить на потом. Перед нами стоит большая задача. Нам предстоит провести ритуал воззвания к силам Халдейнов, покуда Морган едет в Ремут.* * *
Через несколько недель после случившегося Морган с одетым в голубое оруженосцем миновал северные ворота Ремута, столицы владений Бриона. Хотя стояло еще раннее утро, лошади были взмылены и почти что истощены; их прерывистое дыхание собиралось в холодном утреннем воздухе густыми белыми клубами. В Ремуте был базарный день, и на улицах царило большее оживление, чем обычно. Вдобавок завтрашняя коронация привлекла в город сотни гостей и путешественников изо всех одиннадцати королевств. Из-за такого наплыва людей узкие, мощенные булыжником улицы стали совершенно непроходимыми. Кареты и богато украшенные паланкины, купцы со своими караванами, лоточники, торгующие дорогими безделушками, скучающие аристократы с многочисленной свитой — все это мерцало и переливалось в калейдоскопе красок, ароматов и звуков, соперничая с великолепно украшенными зданиями и арками самого города. Прекрасный Ремут — так называли город, и он был поистине восхитителен. Медленно продвигаясь на утомленном коне среди пешеходов и экипажей, следуя за лордом Дерри к главным дворцовым воротам, Морган бросил задумчивый взгляд на свое собственное мрачное одеяние, так выделявшееся среди окружающего его ослепительного великолепия: грязная черная кожа поверх кольчуги, траурный плащ из тяжелой черной шерсти почти от шлема и до колен. Странно, как быстро может измениться настроение людей. Всего несколькими неделями раньше ему казалось несомненным, что горожане будут одеты так же, как он, искренне оплакивая потерю своего монарха, однако сейчас он видел на них праздничные, торжественные одежды. Виной ли тому короткая память, или же чувство утраты притупилось по прошествии дней? Или, может быть, это просто возбуждение, вызванное предстоящей коронацией, позволило простолюдинам забыть о горе и возвратиться к обычной жизни? Наверное, и вправду для всех, кто не знал Бриона близко, дело было только за тем, чтобы, изменив привычку, научиться произносить другое имя после королевского титула. Другое имя… Другой король… Королевство без Бриона… Воспоминания… девять долгих дней… сумерки… четверо по-дорожному одетых всадников, достигших их лагеря в Кардосе… мертвенно-бледные лица лорда Роджерса, Колина, двух десятков телохранителей Бриона, когда они сообщали ужасную новость… мучительное и бесплодное желание броситься через много миль вперед и коснуться души, которая уже не смогла бы ответить, даже если бы и была досягаема… оцепенение, овладевшее им, когда они пустились в этот безумный путь в Ремут… изможденные лошади, не раз смененные за время пути… кошмары ночных засад и стычек, после которых в живых остались только они с Дерри… снова нескончаемые мили… И теперь — усталое осознание того, что все это случилось в самом деле, что окончилась эпоха, что никогда больше им с Брионом не подниматься в горы Гвиннеда. Безысходная тоска охватила Моргана, как нечто вещественное, угрожая завладеть им еще больше, чем за все долгие девять дней пути. Задыхаясь от отчаяния, душившего его, он вцепился в переднюю луку седла, чтобы удержаться. Нет! Он не должен допустить, чтобы его чувства мешали предстоящей работе! Впереди власть, которую нужно охранять, король, которого нужно короновать, и битва, которую нужно выиграть. Он принудил себя расслабиться и дышать глубоко и ровно, усилием воли заставив боль утихнуть. Позже еще будет время для скорби; в самом деле, нет же нужды в том, чтобы он, изменив своему долгу, присоединился к мертвому Бриону. И довольно таких мыслей! Предаваться сейчас горю — слишком большая роскошь, которой он не мог позволить себе. Спустя мгновение он огромным усилием взял себя в руки и бросил взгляд на Дерри — не заметил ли тот его внутренней борьбы. Дерри ничего не заметил — или, по крайней мере, сделал вид. Молодой гофмейстер был слишком занят — привстав в седле, он старательно объезжал пешеходов, — чтобы обращать внимание на что-нибудь другое. Вдобавок Морган догадывался, что раны причиняют юноше отнюдь не просто маленькие неудобства, хотя он никогда бы этого не показал. Морган продолжал путь бок о бок со своим спутником и собирался что-то сказать, как вдруг лошадь Дерри внезапно споткнулась. Морган быстро схватил уздечку, и животное чудом не упало, но наездник сильно пошатнулся и едва усидел в седле. — Дерри, у тебя все в порядке? — встревоженно спросил Морган, сжимая уже не уздечку, а плечо юноши. Они встали посреди улицы. Дерри медленно выпрямился, болезненное выражение застыло на его лице, насколько оно было видно из-под увенчанного гребнем шлема. Осторожно укачивая правой рукой перевязанное запястье левой, он, тяжело дыша, закрыл глаза и затем, открыв их, слабо кивнул. — Все в порядке, милорд, — прошептал Дерри и, вложив раненую руку обратно в черную шелковую перевязь, ощупал себя здоровой рукой. — Я только хотел перевязать ее прямо в седле. Морган был настроен несколько более скептически. Он склонился было, чтобы самому осмотреть запястье Дерри, как вдруг его остановил резкий, скрипучий окрик, прозвучавший прямо над ухом: — Дорогу владыке Ховисса! Дорогу его высочеству! — И затем, чуть потише: — Что, солдат, другого места не мог найти со своими руками? В то же мгновение сбоку раздался звонкий щелчок кнута, лошадь Моргана неожиданно резко шарахнулась в сторону, потеснив при этом коня Дерри, который, в свою очередь, толкнул около полдюжины перепуганных пешеходов. Морган оглянулся: в глазах Дерри вспыхнул гнев, он готов был взорваться, когда генерал толкнул его, заставив промолчать. Морган сделал как можно более приниженное выражение лица. Потом дал знак Дерри, чтобы тот поступил так же. Крикун был гигантом в семь футов ростом, в бронзовой кольчуге, одетый в ярко-зеленое и фиолетовое, — цвета Объединенного королевства Ховисса и Лланнеда. И нельзя сказать, что в одиночку и при иных обстоятельствах он выглядел бы очень устрашающе, но его сопровождали еще шестеро таких же, как он, а Дерри к тому же был ранен. Это слегка меняло дело. Кроме того, Морган вовсе не испытывал непреодолимого желания быть арестованным и заключенным в тюрьму за уличную драку. Слишком многое было поставлено на карту. Генерал с нескрываемым интересом наблюдал за проезжающими всадниками. Он осторожно отметил для себя их черные бороды и волосы, их сверкающие бронзовые шлемы, по которым в их владельцах можно было узнать наемников из Коннаита; ливреи с варварским зелено-фиолетовым орнаментом, помеченные эмблемой Ховисса; их длинные мечи на перевязях и извивающиеся змееподобные плетки в руках. Не было ни намека на то, кто такой этот владыка Ховисса и что он из себя представляет, хотя кое-какие подозрения на этот счет у Моргана возникли. Великаны сопровождали разукрашенную повозку, которую тянула упряжка серых лошадей. Гобеленовые занавески, прикрывающие повозку, были расшиты вызывающим головную боль узором, сочетающим зеленый, фиолетовый, оранжевый и сверкающий розовый цвета. Еще шестеро смуглолицых гигантов охраняли тылы. Принимая во внимание все это, Морган сомневался, что им понравилось бы, вздумай он приблизиться, чтобы разглядеть их получше. Да и нет нужды — он уже получил представление о тех, кто имел нахальство величать себя «ваше высочество», и теперь не забудет ни владыку Ховисса, ни его охранников. Очевидно, мысли Дерри текли в том же направлении, так как, едва проехал кортеж, он наклонился к Моргану со злой усмешкой: — Ради всех чертей, кто такой этот владыка Ховисса? — Точно не знаю, — ответил Морган проникновенным театральным шепотом, — но думаю, что это сама квинтэссенция посредственности. Скорее всего, какой-нибудь младший посол, заблуждающийся насчет собственной значимости. Замечание, как и хотел Морган, было услышано: вокруг пробежала рябь робкого смеха. Последний из великанов бросил свирепый взгляд в их сторону, но Морган принял невинный вид и склонился в седле. Великан поскакал дальше. — Ну, кем бы он ни был, — заключил Дерри, когда они снова тронулись, — у него невоспитанная стража. Когда-нибудь кто-нибудь их проучит. Теперь настала очередь Моргана зло усмехнуться. — Я уже подумываю об этом, — сказал он, показав пальцем в направлении процессии, исчезающей за углом в глубине улицы. Первый гигант работал своей плеткой тем безжалостнее, чем ближе отряд подъезжал ко дворцу, рассчитывая, очевидно, именно здесь произвести впечатление на более важных персон. И тут произошло странное событие. Длинная черная плетка, которой гигант размахивал с таким явным удовольствием, вдруг словно бы одушевилась: вместо того чтобы возвратиться на место после особенно небрежного удара пробегающему уличному мальчишке, она резко обвилась вокруг передних ног коня. Прежде чем кто-нибудь сообразил, что случилось, великан рухнул вместе с конем на булыжную мостовую, металлическим лязгом и громкими воплями вызвав всеобщее замешательство. Пока гигант поднимался, лиловый от ярости и изрыгающий поток далеко слышимых ругательств, взрывы смеха доносились со всех сторон. В конце концов великан вынужден был обрезать конец своей плетки, чтобы освободить испуганного коня. Моргану этого было достаточно. Довольный собой и развлечением, он, пряча улыбку, кивком пригласил Дерри следовать за собой в менее оживленную боковую аллею. Дерри бросил долгий взгляд на своего герцога, как только они очутились на другом конце аллеи. — Как удивительно, что этот верзила ухитрился так запутать собственную плетку, милорд, — заметил оруженосец. В его голосе чувствовалось удовлетворение. — Довольно неуклюже с его стороны, не правда ли? Морган приподнял одну бровь. — Ты что, намекаешь, будто этот печальный случай произошел по моей вине? Ну что ты, Дерри, право. Во всяком случае, я замечал, что верзилы испытывают значительные трудности, ориентируясь в пространстве. Мне думается, это потому, что у них маловато мозгов. Себе под нос он добавил: — К тому же мне никогда не нравились люди, которые хлещут плетками других людей. Сколько Морган помнил себя, он не видел главный двор таким оживленным. Они с Дерри с трудом протиснулись в дворцовые ворота. Бог знает, как во дворце управятся с таким количеством гостей. Действительно, многие аристократы, собравшиеся на завтрашнюю коронацию, разместились прямо здесь. Площадку напротив главной лестницы переполняли кареты, паланкины, повозки, вьючные животные и конский навоз. Лорды, леди и толпы слуг в кажущемся беспорядке расхаживали повсюду. В воздухе стояли ужасный шум и зловоние. Моргана удивило то, что так много знати изо всех одиннадцати королевств соизволило приехать и поучаствовать в предстоящем событии. И не потому вовсе, что коронация очередного халдейнского короля — событие незначительное; конечно, нет. Но то, что такое множество обычно не терпящих друг друга лордов добровольно и мирно собралось в одном месте, — это в самом деле было примечательно. Еще удивительнее будет, если по крайней мере одна грандиозная ссора не вспыхнет раньше, чем закончатся празднества. И впрямь, компании кавалеров из враждующих между собой Форсинских Вольных Княжеств уже спорили, чей повелитель займет сегодня за столом более почетное место. Нелепее всего было то, что все они являлись вассалами одного лорда, так как все пять Вольных Княжеств состояли под протекцией и экономическим контролем объединённого княжества Орсала и Тралии. Орсальское знамя обязательно развевалось на одном из флагштоков над стенами их крепостей, и появление орсальских эмиссаров предшествовало всем распрям между ними. Сам же Хорт Орсальский, контролирующий всю торговлю на большей части побережья Южного моря, очевидно, приехать не удосужился. Его отношения с Р'Касси на юге в последнее время были весьма далеки от дружелюбных. Старый морской лев, очевидно, решил, что благоразумнее остаться дома и охранять свое единовластие в портах. Это было в духе старика. Однако орсальский наследник - Летальд был здесь. Справа развевалось несколько знамен цвета морской волны — его цвета. Слуги в таких же ливреях деловито разгружали его обширный багаж. Морган подумал, что после завтрашней коронации - если он, конечно, останется в живых - нужно бы повидаться с Летальдом. Его тоже беспокоили Форсинские Княжества. Он надеялся, что может быть достигнуто взаимное согласие. Во всяком случае, он чувствовал - наследник наверняка что-то знает. Отношения же между герцогством Корвин и княжеством Орсала и Тралии всегда были прекрасными. Морган поклонился, приветствуя проходящего мимо него лорда Верховного канцлера Торента, но мысли его были уже далеко. В конце дня надо бы встретиться с лордами королевскими советниками… А кое-кого из прибывших он попросту должен остерегаться… Морган заметил мелькнувший край светло-оранжевого бархата и рыжую, ставшую фамильным отличием, макушку лорда Эвана, входящего в этот момент с лестницы в главные двери. Старый граф тащил за собой лорда Брэна Кориса и графа Восточной Марки. Налево, по направлению к королевской конюшне, шагал паж, ведя под уздцы двух коней, принадлежавших клану Маклайнов, - с клетчатыми яркими попонами. Да, теперь он мог рассчитывать на надежную поддержку. Лорд Джаред, его названый дядя, правил примерно пятой частью Гвиннеда, учитывая владения его старшего сына, графство Кирни, примыкающее к его собственному Кассану. А граф Кирни и Морган были старыми друзьями; вдобавок, они скоро должны были породниться. И это не считая Дункана, третьего Маклайна, от которого так много будет зависеть сегодня. Жестом предложив Дерри следовать за собой, Морган непринужденно продолжал путь по заполненному людьми двору, двигаясь влево от лестницы. Дерри тоже повернул налево, и вскоре оба спешились. Быстро ощупав ноги своего коня, Морган бросил поводья спутнику и, сняв шлем, машинально взъерошил спутанные белокурые волосы, высматривая знакомые лица. - А, Ричард Фитцвильям! - позвал он, помахав рукой в перчатке в знак приветствия. Высокий темноволосый молодой кавалер в куртке королевского малинового цвета обернулся, услышав свое имя, и улыбнулся, узнав позвавшего. Улыбка внезапно поблекла и сменилась выражением озабоченности, когда он торопливо подошел к Моргану. - Лорд Аларик, - пробормотал он, торопливо кланяясь, - в-вам не нужно было п-появляться здесь, в-ваша м-милость. Г-говорят, с-советники п-посягают на вашу душу и тело, это чистая п-правда! Его взгляд бегал с Моргана на Дерри и обратно. Дерри застыл в той же позе, в которой он пристегивал шлем к передней луке седла, перестав возиться с ним под жестким взглядом Моргана. Морган снова обратился к Ричарду: - Советники что-то задумали против меня, Ричард? - спросил он с наигранным безразличием. - Почему? Смущенный Ричард в замешательстве пытался избежать его взгляда. Он учился военному искусству у молодого генерала и трепетно любил его наперекор всему тому, что о нем говорили, но он вовсе не хотел, чтобы Морган узнал все именно от него. - Я… я точно не знаю, в-ваша м-милость, - проговорил он, заикаясь, - они… да, но хоть какие-нибудь слухи до вас, наверное, дошли? Во взгляде его читался испуг и одновременно надежда на то, что Морган ничего такого не слышал, однако генерал понимающе приподнял бровь: - Да, Ричард, слухи до меня дошли, - он помолчал, - но вы им не верите, надеюсь? Ричард робко кивнул. В раздражении Морган так хлопнул коня по спине, что животное взбрыкнуло. - Будь они прокляты! - произнес Морган - Этого-то я и боялся. Дерри, ты помнишь, что я говорил тебе по поводу Регентского Совета? Дерри с усмешкой кивнул. - Как ты смотришь на то, чтобы попытаться умиротворить лордов-советников, а я пока займусь делом? - Вы хотите сказать, задержать их, сэр? Морган рассмеялся и хлопнул Дерри по плечу: - Дерри, мальчик мой, мне нравится ход твоих мыслей! Напомни мне, чтобы я подумал, как тебя достойно наградить. - Да, сэр. Морган обернулся к Ричарду и протянул ему свой шлем и поводья обоих коней. - Ричард, вы присмотрите за нашими лошадьми и доспехами? - К вашим услугам, милорд, - ответил кавалер, - но, право, будьте осторожны. Оба. Морган серьезно кивнул, похлопал Ричарда по плечу и решительно направился к лестнице, за ним последовал и Дерри. На лестнице и в прихожей толпились нарядные гости, и Морган внезапно осознал, что сейчас он выделяется среди них не только своей грязной дорожной одеждой. Поднимаясь по лестнице, он заметил, что разговоры, особенно между дамами, смолкают при его приближении. Когда он встречал их взгляды своим, вежливым и веселым, они испуганно отступали, а мужчины только что не хватались за оружие. Вдруг он понял: несмотря на долгое отсутствие, его узнали, и многим, вероятно, припомнились дикие слухи о Дерини. Кое-кто определенно приложил немало усилий, дабы запятнать его имя. Похоже, люди в самом деле поверили, что он - злой чародей Дерини из легенд! Ладно. Пусть смотрят. Игра продолжается. Если они хотят увидеть учтивого, уверенного в себе, загадочного и угрожающего лорда Дерини в действии, он доставит им это удовольствие. Непринужденно передвигаясь, Морган остановился на пороге, чтобы стряхнуть пыль с одежды, нарочно выбрав такое положение, что его меч и кольчуга зловеще сверкали, а волосы пылали на солнце, как отшлифованное золото. Он произвел на зрителей достойное впечатление. Уверившись, что его действия достигли желаемых результатов, Морган еще раз окинул публику пристальным взглядом. Затем он повернулся на каблуках, как дерзкий мальчишка, и ринулся в зал. У него за спиной плавно скользил Дерри, как осторожная голубая тень; его лицо загадочно мерцало из-под пышной гривы вьющихся каштановых волос.* * *
Зал поражал великолепием. Так и должно было быть. Ведь Брион был великим королем, у него было множество вассалов, и ему приходилось содержать двор, преданная служба при котором щедро вознаграждалась. Высокий зал с дубовыми перекрытиями и десятками расшитых шелком боевых знамен символизировал то новое сообщество, в которое вступили одиннадцать королевств за четверть века правления Бриона. Знамена Катмура и Кассана, Кирни и Келдиш Рейдинга, Вольного порта Конкардина и Протектората Меары, Ховисса и Лланнеда, Коннаита и Р'касси, Орсала и Тралии, епископские знамена Духовных Отцов всех одиннадцати королевств - все они висели рядом, высоко, на дубовых балках: шелка, эмблемы и девизы, вышитые на них золотом, поблескивали в полумраке при свете, лившемся от светильника и трех восхитительных каминов, пылающих в зале. Шпалеры на стенах соперничали в роскоши с геральдическими знаменами. Возвышаясь над главным камином зала, таинственно сиял на фоне темно-алого бархата золотой Гвиннедский лев. Геральдический сторожевой лев на красном поле, украшавший шпалеры над камином, - знак, которым помечалось халдейнское оружие, но как передать простым языком геральдики всё величие и красоту вышивок и драгоценностей, всё непревзойденное мастерство, вложенное в данное произведение. Более полувека прошло с тех пор, как король Малькольм, дед Бриона, заказал эту шпалеру. Времена были суровые, и целых три года понадобилось проворным пальцам ткачей из Келдиш Рейдинга, чтобы завершить только основу задуманного. Еще пять лет усердной работы понадобилось золотых дел мастерам и ювелирам Конкардина. И, наконец, отец Бриона, Донал, повесил этот шедевр в большом зале. Морган помнил, как маленьким белокурым мальчиком он увидел Гвиннедского льва в первый раз. Впечатление от той встречи было неизгладимым, так же как от мимолетного свидания с Брионом, блистательным королем, который стоял рядом и приветствовал застенчивого юного пажа, впервые вышедшего в свет. Стараясь продлить приятное воспоминание, Морган еще раз медленно оглядел шпалеру - так он поступал всякий раз после долгого отсутствия. Только после этого он перевел взгляд вверх и налево, где висело другое знамя. Зеленое шитье на черном шелке изображало Корвинского грифона, бросая вызов всем общепринятым геральдическим правилам, особенно в отношении цветов. Возможно, такое их сочетание было частью волшебного наследия Дерини, какая бы дурная слава ни пала на этот род в последние десятилетия. Изумрудный грифон, крылья которого переливались золотом и драгоценными камнями, в боевой позе - с откинутой головой и приподнятыми когтистыми лапами - тускло и загадочно мерцал на почти зловеще светящемся черном фоне. По краю вился золотой орнамент из переплетающихся цветов - такой же, как на старинном оружии Моргана, напоминающем ему о наследии отцов. Морган уже стал забывать о землях Морганов, своих землях. Может быть, это и к лучшему. Большая часть усадеб и поместий (их было около двух дюжин), разбросанных по всему королевству, вошла в приданое его сестры Бронвин. Сиятельная леди умело управляла землями, которые следующей весной, после свадьбы Бронвин и Кевина Маклайна, должны были присоединиться к землям Кирни. Так что только золотой узор на траурном щите да еще собственное имя напоминали Моргану о его праве первородства. Именно то, что рядом произнесли его имя, заставило генерала отвлечься от этих раздумий. В двенадцати футах от него лорд Ральсон прокладывал себе путь в толпе знати; на его тонком лице читалась явная тревога, его каштановые усы стояли дыбом от нетерпения. - Морган, мы ждем вас уже несколько дней! Что случилось? - Он с опаской посмотрел на Дерри, очевидно не узнавая его и смущаясь его присутствием. - А где лорд Роджер и Колин? Морган, не ответив на вопрос Ральсона, быстро шел по залу, пока не заметил впереди Эвана в сопровождении Брэна Кориса и Яна Хоувелла. Он решил дождаться их, и тогда достаточно будет сообщить печальную новость всего один раз, это и так довольно тяжело, ведь Роджер был близким другом Кориса и Ральсона. Когда же подошли эти трое, по левую руку от Моргана появился Кевин Маклайн и хлопнул его по плечу в молчаливом приветствии. Все это время взбешенный Ральсон почти что бежал за ними. - В чем дело, Морган! - воскликнул он, брызгая слюной. - Вы же не ответили на мой вопрос. С ними что-то случилось? Морган поприветствовал собравшихся поклоном. - Боюсь, что так, Ральсон. Роджер, Колин, еще два десятка стражников и десяток моих лучших солдат - все они мертвы. - Мертвы! - задыхаясь, воскликнул Эван. - Боже мой! - прошептал Кевин. - Аларик, что случилось? Морган сжал руки за спиной, рассказывая о случившемся. - Я был в Кардосе, когда пришло известие. Взяв с собой охрану, Дерри и трёх офицеров, я немедленно двинулся в Ремут. Через два дня пути на нас напали из засады; кажется, это произошло около Валорета. Роджер и вся охрана были убиты сразу залпом из арбалетов. На следующий день умер от ран Колин. Дерри, боюсь, никогда не сможет пользоваться левой рукой, но, по крайней мере, он жив. Ян нахмурился, поглаживая бороду с притворно-озабоченным видом. - Да, это ужасно, Морган, это ужасно! Так сколько, вы говорите, было нападающих? - Я ничего не говорил, - спокойно ответил Морган. Он смерил Яна подозрительным взглядом, пытаясь понять, почему тот задал вдруг подобный вопрос. Интуиция защевелилась на границе сознания, словно пытаясь предупредить о чём-то. - Кажется, там было человек двадцать или двадцать пять, как ты думаешь, Дерри? - Нам удалось уверено положить с десяток врагов - быстро сообщил Дерри, - еще десяток человек в панике отступили. - Гм, - фыркнул Эван, - двадцать негодяев справились с сорока гвиннедскими рыцарями? Я всегда думал о вас лучше, господа! - Я тоже, - добавил Ян, небрежно комкая полу парчового камзола, отделанного золотистым шелком. - Конечно, я не так разбираюсь в этих вопросах, как лорд Эван, но мне кажется, вы слабо поработали. Хотя никто из нас при сём не присутствовал… Говоря это, он пожал плечами, а своему голосу придал оттенок слишком говорящей многозначительности. - Это верно, - сказал Брэн Корис, подозрительно прищурившись, - мы при том не присутствовали, и можем ли быть уверены, что все происходило именно так, как вы рассказали? Почему вы, Морган, не воспользовались вашим драгоценным могуществом дерини, чтобы спасти их? Или вы не хотели этого? Морган окаменел и бросил на Брэна свирепый взгляд. Кашу, которую неосторожно заварил этот болван, предстояло расхлебывать ему. А ведь именно сейчас он не мог рисковать жизнью в открытом поединке. Проклятье! Второй раз за день он должен избегать доброй схватки! Интуиция генерала снова показалась, сообщая, что помимо проблем с теми, кто всеми силами желает его смерти, есть во всём происходящем и сторонний злой умысел. Сердце Моргана пропустило удар, покуда мысли генерала заметались, обращая своё внимание на Сумеречную. Леди Туманов подозрительно долго не беспокоила их. Неужели это её происки? Дело принимает совсем скверный оборот. - Я не слышал вашего замечания, - твердо произнес Морган. - Я сюда явился, исполняя приказ короля. - Он обернулся налево. - Кевин, ты не знаешь, где сейчас Келсон? - Я ему передам, что ты здесь, - ответил Кевин, ускользая за пределы досягаемости Брэна, прежде чем рассерженный лорд успел его остановить. Яркий плед, небрежно наброшенный на плечи, развевался за ним, пока он быстро пересекал зал. Брэн схватился за рукоятку меча и свирепо поглядел на Моргана. - Мягко стелете, Морган, но три десятка жизней только за ваше присутствие здесь - не слишком ли дорогая цена? Он вытянул было из ножен меч, но Эван схватил его за руку и заставил вернуть клинок обратно. - Перестань, Брэн, - проворчал он. - А вы, Аларик, лучше бы вы не приезжали. Откровенно говоря, королева даже не хочет пускать к вам Келсона. Я не думаю, что вы сможете увидеться с мальчиком, пока не побеседуете с ее величеством. - Я сам хорошо осведомлен о том, как королева относится к моей особе, Эван, - мягко возразил Морган, провоцировать на конфликт старого гофмарашала ему точно было не с руки, - и, поскольку совесть моя чиста, меня не заботит, что именно она думает. Я обещал кое-что отцу мальчика и собираюсь выполнить обещание, - он рассеянно оглянулся, - во всяком случае, я уверен, что Брион одобрил бы мое присутствие на сегодняшнем заседании Совета. Вы ведь для этого все здесь собрались, джентльмены? Лорды-советники украдкой переглянулись, гадая, кто выдал их планы Моргану. На лицах некоторых проступила озабоченность и растеряность. Им в высшей степени не хотелось того, что должно произойти на Совете с подачи королевы Джеханы и архиепископов. Герцоги Корвина всегда придерживались нейтралитета в дворянских склоках, оставаясь верным столпом гвиннедского престола. Их никто не мог бы обвинить в стремлении загребать себе все милости короны. Морган увидел, как на другом конце зала принц Нигель обменялся несколькими фразами с выходящим Кевином и затем направился в их сторону. - Поймите, Морган, - говорил в этот момент Ральсон, - никто из нас ничего не имеет против вас лично. Но королева - она сама не своя после смерти Бриона. Уж больно зловещие события происходили в тот день. - Я тоже, Ральсон, - бесстрастно ответил Морган, но глаза его сверкнули. Нигель ловко проскользнул между Ральсоном и Эваном и взял Моргана за руку: - Аларик, я рад вас видеть! И вас, лорд Дерри, кажется? Дерри признательно поклонился - ему польстило, что герцог королевства узнал его, к тому же он был благодарен Нигелю за то, что тот разрядил обстановку. Остальные тоже поклонились. - Я вот о чем хочу спросить, - продолжал Нигель, исполняя роль радушного хозяина, - не хотите ли вы, Дерри, посидеть вместо Аларика на его месте в Совете, поскольку, я полагаю, у него есть для меня важные сведения и нам нужно переговорить. - С удовольствием, ваше высочество. - Отлично, - сказал Нигель, увлекая их обоих в ту же сторону, куда только что ушел Кевин, - извините, джентльмены!* * *
Когда Нигель и Морган вышли из зала и направились в сторону королевских апартаментов, Ян мысленно поблагодарил Нигеля за нечаянную помощь. Именно это в конце концов пригодится. Даже если Морган успеет переговорить с Келсоном, а остановить его сейчас невозможно, все же лорда Дерини еще ждут кое-какие неожиданности. И об его оруженосце, этом лорде Дерри, тоже стоит серьезно подумать. А Брэн Корис - вот уж сюрприз так сюрприз, теперь влияние Моргана в Совете уменьшилось еще на один голос, и, как ни странно, обеспечено это своевременной гибелью Роджера. Правда, Брэн Корис тоже, кажется, не совсем тот, кто нужен. Интересно знать, какая муха его укусила? Раньше Брэн был таким осторожным, никогда ни во что не вмешивался. Определённо стоит рассказать всё это Кариссе, чем бы сегодня не закончилось противостояние Моргана и Регентского Совета. Определённо смерть Бриона всколыхнула нечто в среде дворян королевства. Пока ничего не было известно, но брожения начались.* * *
Морган, покидая зал, не переставал удивляться тому, как сильно изменился за последние два месяца младший брат Бриона. Он выглядел в два раза старше своих лет, хотя ему, герцогу королевства, едва за тридцать, он был всего на несколько лет старше Моргана. Нет, он не превратился в дряхлого старика: в волосах не было седых прядей, Нигель не сутулился, не дрожал по-старчески. «Старость у него в глазах», - понял Морган, когда они шагали по мраморному коридору. Нигель всегда был более сдержанным, более уравновешенным, чем брат, но теперь в нем появилось что-то новое: этот взгляд ловца (а может быть, дичи?), взгляд, которого Морган раньше не видел. А возможно, Нигель просто сам не свой после смерти Бриона. Едва они отошли настолько, что привратники не могли их ни видеть, ни слышать, герцог убрал притворную улыбку и встревоженно посмотрел на Моргана. - Мы должны спешить, - шепнул он; его шаги гулким эхом отдавались на всем протяжении коридора. - Джехана готова созвать Совет и выдвинуть против вас обвинения. Вдобавок не припомню, чтобы я когда-либо видел лордов-советников в таком скверном расположении духа. Похоже, они поверили тем слухам, расползшимся вокруг смерти Бриона. - Да, конечно поверили, - сказал Морган, - они действительно думают, будто я как-то убил Бриона прямо из Кардосы. Даже чистокровный дерини на это не способен, - он фыркнул, - а еще некоторые по наивности считают, что он умер от «сердечного приступа». Они дошли до пересечения двух коридоров, и Нигель, повернув направо, устремился в сторону дворцового сада. - Да, оба предположения обсуждались - что верно, то верно. Но у Келсона своя версия, и я с ней, пожалуй, согласен - в этом виновата Карисса. - Возможно, он прав, - проронил Морган, не сбавляя шага. - Кстати, о Совете - вы думаете, вам удастся с ними столковаться? Нигель нахмурился. - Откровенно говоря, нет. Во всяком случае, если и удастся, то ненадолго. Они прошли пост охраны, и Нигель рассеянно ответил на бодрое приветствие стражников. - Видите ли, - продолжал он, - дело обстояло бы иначе, будь Келсон уже совершеннолетним. В этом случае он как король мог бы просто запретить Совету принимать во внимание какие бы то ни было надуманные, бездоказательные обвинения против вас. Но он пока не король и не может этого. До его совершеннолетия, сколь бы ни был ничтожен срок, Регентский Совет обладает воистину королевской властью, ограничить которую принц не в силах. Совет сам решает, какой вопрос достоин обсуждения, и простого большинства голосов достаточно, чтобы вас осудить. Добьются ли они успеха - это во многом будет зависеть от умения Келсона манипулировать голосами советников. - А он это умеет? - спросил Морган. Стуча каблуками, они спустились по лестнице в сад. - Не знаю, Аларик, - ответил Нигель, - мальчика словно подменили после смерти отца. Келсон однозначно не будет прежним. Я впервые видел, как практически мальчик мгновенно стал мужчиной. - Нигель перевёл дух и продолжил вещать, - Келсон в последнее время ходит раздражённым и злым. Он уже добрую сотню раз поругался с матерью, и с каждым разом эти скандалы становятся всё более яростными. Кроме того, я чувствую, что смерть Бриона поднимет немалую бурю. Морган, я боюсь гражданской войны, а она обязательно наступит, если мы не сможем отбить вас у Регентского Совета. Нынешний Келсон точно не простит всем вашим противникам вашей смерти. Морган приятно удивился такой преданности кронпринца своему наставнику. Но в душе зародились опасения по поводу такого пренебрежения к долгу перед короной. Желание поговорить с мальчиком стало ещё сильней. - Кроме того, вы же видели главных лордов-советников. Учитывая, что Роджер мертв, а Брэн Корис только что открыто бросил вам обвинение, все обстоит скверно. - Я мог бы сказать то же самое еще в Кардосе. Они остановились передохнуть в решетчатой беседке у края самшитового лабиринта. Морган украдкой оглянулся, не оставил ли Келсон какого-нибудь знака, и мысленно одобрил место, выбранное им для встречи. - Кстати, Нигель, расскажите о последних попытках Джеханы опорочить мое имя. В чем именно она скорее всего обвинит меня? Нигель поставил ногу в башмаке на каменную скамейку и, опершись локтем на приподнятое колено, окинул Моргана трезвым, суровым взглядом. - Ересь и государственная измена, - тихо сказал он, - и это не скорее всего, а точно! - Точно! - воскликнул Морган. - Черт возьми, Нигель, точно то, что Келсон погибнет, если она не позволит мне помочь ему. Это она осознает? Нигель мрачно пожал плечами. - Кто ее знает, что Джехана осознает, а что - нет? Я знаю лишь, что формальное обвинение в государственной измене собирается сделать наш дорогой лорд Ральсон. И быть того не может, чтобы епископ Карриган отказался держать обвинение в ереси. Джехана даже перевезла из Валорета архиепископа… этого, ну как его, - того, кто устраивал гонения на дерини на севере? - Лорис. - свистящим шепотом, отворачиваясь, ответил возмущенный Морган. Внутри у него все кипело, когда он разглядывал самшитовый лабиринт, видневшийся впереди за низкими перилами беседки. Отсюда не было видно, насколько он запутан, но Моргану вдруг показалось, что лабиринт этот, извилистый, загадочный, с новыми, непредвиденными трудностями за каждым поворотом, символизирует то затруднительное положение, в котором он оказался. Да, именно так, всё - так, за исключением того, что из самшитового лабиринта есть выход. Он повернулся к Нигелю, снова взяв себя в руки. - Нигель, я убежден, что в честной схватке, в борьбе без вероломства, Келсон смог бы одолеть Кариссу раз и навсегда, обладай он могуществом Бриона. А будь у меня время, я добился бы этого. Джехана хотя бы понимает, что поставлено на карту? Что произойдет с Келсоном, если он столкнется с Кариссой раньше срока? Вы - брат короля, вы понимаете, о чем я говорю. - Если она даже и знает, то ни за что не признается в этом, - сказал Нигель. - Впрочем, коль скоро вы считаете, что это поможет, я могу поговорить с ней. Как бы там ни было, мы можем выиграть время. - Хорошо, - кивнул Морган, - и если вам не удастся убедить ее добром, постарайтесь заставить… - Я сделаю все, что смогу, - уныло кивнул Нигель, - и то сказать, ей давно бы пора действовать, как и полагается взрослой, неглупой женщине. Ну, до встречи! - Надеюсь, - ответил Морган, в общем-то, самому себе, так как герцог уже скрылся за поворотом дорожки. Морган криво усмехнулся и в ожидании Келсона оперся на перила беседки. Он весьма сомневался, что кто-либо способен убедить в чем-то, а тем более заставить молчать своенравную вдову Бриона, и менее всего - Нигель, который никогда не скрывал своей приверженности опальному генералу. С другой стороны, герцог всё-таки деверь королевы, иногда это тоже имеет значение. Кто знает? В конце концов, если существа, подобные смертным, вернулись к жизни и вновь призывают на помощь все силы добра и зла, то и все остальное не столь уж невозможно. Он никак не мог постичь до конца, на чем держится неприязнь Джеханы, даже зная, что в ее основе лежит древнее и глубоко укоренившееся недоверие к магии дерини, которое усиливалось из поколения в поколение тем, что защитники церкви осуждали все без исключения тайные науки. Но, несомненно, здесь было и что-то другое. Несмотря на гонения и преследования, подлинная магия времен Реставрации все еще жила среди людей. Постепенно кое-где стали допускать, если и не открыто признавать, что правители Гвиннеда и других десяти королевств обладали особой силой, каким-то непостижимым образом связанной с их божественным правом повелевать. А то, что это могущество неизменно исходило от дерини, не обсуждалось, да и вряд ли об этом вообще помнили. Но именно благодаря этому дару, по традиции переходящему от отца к сыну уже в течение двух столетий, Брион сумел одолеть Марлука пятнадцать лет назад. Неистовую враждебность Джеханы Морган ощутил явно раньше этой исторической битвы, хотя и не сразу после их знакомства. Когда Брион только привел в дом рыжеволосую принцессу, которая должка была стать королевой, Морган наслаждался счастьем своего короля, а пожалуй, и всего Гвиннеда. Прекрасная молодая королева вскружила голову придворному кавалеру, как и всем молодым людям при дворе. Морган обожал ее со всем юношеским пылом; королеву любили все, ведь с ней королевский двор Ремута обрел новый блеск. Но в один прекрасный день Брион ненароком раскрыл Джехане секрет происхождения Моргана. Услышав, что он - наполовину дерини, королева побледнела. А потом, слишком скоро после этого, разразилась та роковая война с Марлуком. Он ясно помнил этот день, словно и не прошло уже пятнадцати лет, день, когда они с Брионом, упоенные полной победой над Марлуком, возвращались в Ремут во главе торжествующей армии. Морган помнил, как гордился Брион им, тогда еще четырнадцатилетним юным оруженосцем; помнил, как они, взволнованные, ворвались в покои королевы похвалиться своей победой. Помнил и выражение смертельного ужаса и отчаяния на лице Джеханы, узнавшей, что ее муж защитил престол и одержал победу с помощью магии дерини. Сразу после этого Джехана около двух месяцев пребывала в уединении, как говорили, в аббатстве Святого Жиля, на берегу моря Шанниса. Вскоре она помирилась с Брионом, и в Ремут супруги возвратились вместе. А когда немного погодя родился Келсон, стало очевидным, что королева вообще не желает знаться с юным лордом дерини. Это ее решение ничего не изменило в жизни Моргана. Его дружба с Брионом росла и день ото дня становилась лишь крепче. Благодаря поддержке Бриона Морган все же многое смог сделать для воспитания и образования Келсона. Оба они понимали безнадежность попыток примирения королевы с Морганом, пока Джехана сама этого не захочет. Словом, со временем Брион вынужден был смириться с тем, что возлюбленная его королева не желает иметь ничего общего с его самым верным другом. С тех пор Морган не встречался с королевой, кроме тех случаев, когда этого требовали дела, связанные с Келсоном. Те несколько неизбежных встреч обычно сопровождались оживленными и остроумными беседами, и это давало Моргану робкую надежду, что когда-нибудь отношения между ними изменятся к лучшему. Скрип шагов по гравию разорвал тишину сада, Морган поднял глаза и соскочил с ограды, на которой сидел. Келсон и Кевин прошли последний изгиб главной аллеи и остановились напротив беседки. Молчаливым жестом молодой король дал понять Маклайну, чтобы он оставил их с генералом наедине. Кевин покладисто отвесил поклон кронпринцу и пошёл во дворец, чтобы потянуть время. Регентский Совет вот-вот должен был начаться. Теперь Келсон носил королевские одежды малинового цвета. На нем была бархатная куртка с воротником из меха черно-бурой лисы, на фоне которого лицо мальчика казалось мрачным и напряженным. С тех пор, как Морган видел принца последний раз, он немного подрос. Наметанным глазом генерал заметил кольчугу под шелковым, изысканно расшитым плащом. Опытный взгляд полководца сразу определил, что с собой у молодого короля много метательных ножей, спрятанных во все возможные складки одежды. Одна рука Келсона была обвязана выше локтя черной креповой лентой, такая же опоясывала мальчика. Но более всего ошеломило Моргана его невообразимое сходство с Брионом, когда тот был в таком же возрасте. Рассматривая Келсона, он невольно видел словно бы вернувшегося к нему Бриона - те же большие серые глаза под бархатистой челкой черных прямых волос, та же горделивая, истинно королевская посадка головы, та же естественность, с какой сидели на нем малиновые королевские одежды. Его заботливый взгляд заметил и кажущуюся хрупкость стройного мальчика, за которой скрывались гибкость и закалка - результат тех долгих часов, когда Морган учил его владеть оружием. Это был Брион - Смеющиеся Глаза, Сверкающий Меч, Мудрый Ум, - обучающий юное дитя фехтованию и верховой езде, содержащий по-королевски великолепный двор. Образ этого мальчика колебался на грани света и тьмы, как рыжие волосы его матери и иссиня-черные - отца, как память о прошлом, смешавшаяся с настоящим. Теперь перед ним снова был только Келсон. Значит, не зря Брион просил самого лучшего, самого дорогого друга поклясться, что у мальчика будет защитник, если он преждевременно умрет; не зря всего за месяц до гибели вверил ключ от своего божественного могущества тому самому человеку, который стоял теперь перед его сыном. Келсон к удивлению Моргана держался весьма неплохо, учитывая трагические события последних дней. Взор серых глаз теперь был разбавлен небольшими прожилками зелёного цвета. Но от этого взгляд Келсона был более серьёзным. В этих омутах была вуаль горя, сквозь которую виднелась стальная решимость и фатализм. Пожалуй, можно было сказать, что тот, кто посмеет перейти дорогу молодому королю рискует нажить себе смертельного врага. В свою очередь Келсон шокировано рассматривал генерала Моргана, герцога Корвинского. Память Гарольда дурным голосом вопила, что перед королём покойный Сириус Блек, только что блондин, а не жгучий брюнет. - Морган? - Голос Келсона дрожал, ибо уверенность кронпринца в своих силах таяла на глазах. Волнение мальчика не укрылось от Аларика, вот только причины этого были иными, нежели лорд дерини мог полагать. Келсон испытывал самый натуральный раздрай чувств от борьбы воспоминаний двух личностей. Наконец подросток совладал с собой. Не желая смущать Келсона больше, Морган не сделал положенный поклон, как предписывал придворный этикет, чтобы не смущать мальчика. Вместо этого он вытянулся по военному и сделал воинское приветствие. - Мой принц, я вернулся. Келсон не стал бросаться со всего разгона в объятия наставника. Крепкое рукопожатие и другая рука легшая на плечо Моргана в купе с внимательно рассматривающим его взглядом, сказали Моргану о том бушующем потоке чувств, что скручивались в шторм в душе подростка. Келсон определённо вырос. Перед генералом предстал молодой мужчина. Его выдержка и спокойствие заставили Аларика гордиться своим подопечным. - Боже, Аларик, как я рад, что ты вернулся живым! Морган покаянно опустил голову и отвёл взгляд. - К сожалению, Келсон, только я и Дерри смогли вернуться в Ремут. Остальные погибли. - Печальные речи генерала Келсон не оценил. В глазах Келсона вдруг взвилась такая ярость, что Аларик невольно отступил на шаг назад. К его счастью молодой король не заметил этого, сосредоточенный на каком-то неприятном событии. - Только ты, Аларик, остался верен памяти короля Бриона. Да ещё несколько человек, которым я могу верить. Остальные забыли об отце, едва только первый шок от его смерти прошёл. - Презрения и грусти в голосе кронпринца хватило бы, чтобы заморозить океан. - Дядя Нигель по-настоящему понимает что произошло. Да Розалинда поддерживает меня. На момент ярость в глазах мальчика достигла пика и пошла на убыль. Причин для такого Морган в упор не понимал. Возможно причина крылась в ссоре молодого короля с матерью. Вот уж точно, где сын мог спокойно пойти по стопам отца. но видимо прощать мать мальчик был не намерен. - Отец перед смертью пил вино Колина. Я лично был тому свидетелем. В суматохе траура Колин потерял свою флягу. И её нашёл я… - Подросток возвёл очи в горе, словно собираясь с силами для покаяния. - Аларик, мне стало очень плохо на третий день. И я позволил горю затопить себя. Розалинда нашла меня в библиотеке… и мы… одним словом мы с ней выпили всю флягу. Морган шокировано уставился на Келсона, полагая, что он ослышался. Ранее Келсон игнорировал вино напрочь. А тут напился с горя на пару с сестрой?! Дивен Бог во святых Его. Чудит Келсон в последнее время. Впрочем герцог тут же одёрнул себя, бо у молодого короля и его сестры был повод. - Морган, так отвратительно я себя не чувствовал никогда. У меня было ощущение, что я выпил не пинту вина, а самое меньшее три полных меха неразбавленного(3). Вот после таких слов Морган не на шутку заволновался. Ощущения описанные подростком походили на отравление мерашей - редким наркотиком, лишающим дерини их способностей на неопределённое время. Голос генерала дрожал, когда он заговорил. - Мой принц, вы полагаете… У вас остался этот мех? Келсон посмотрел по сторонам, и убедился, что за ними никто не наблюдает. Рука подростка нырнула в потайной карман и достала из запазухи качественный мех для вина, украшенный гербом Фианны и позолоченной пробкой с инкрустацией драгоценными камнями. Морган принял вещь твёрдой рукой. Стоило Аларику открутить пробку, как в нос ему ударил запах мераши, пополам с кислым вином. Генерал и кронпринц выругались одновременно. Келсон очень быстро понял по изменившемуся выражению лица Моргана, что дело весьма скверное. - Мой принц, могу вас поздравить с первым успешным ритуалом дерини. Вы и ваша сестра выдержали испытание мерашей. - Видя непонимание во взоре мальчика, генерал терпеливо разъяснил шокированному Келсону всё, что касается мераши. Коварный наркотик в зависимости от дозы вызывал у дерини состояние близкое к глубокому запою и лишал их возможности пользоваться магией. Всем юным дерини в древности давали почувствовать воздействие мераши на организм, чтобы хорошо запомнили, какая это гадостная вещь. Но обычно мерашу наносили на лезвие кинжалов или применяли в виде мази, так как еду и питьё она постепенно превращала в испорченную бурду. По мере рассказа лицо Келсона начало излучать всё большую свирепость. Но прорвало его не сразу. - Ну что ж… видит Бог, я отправил в Его руки правосудие над виновными. Все, кто допустил гибель моего отца, прямо или косвенно, мертвы. Поделом им! - повернувшись к Моргану кронпринц принёс извинения Моргану, как предписывает в таких случаях этикет. - И я ещё раз повторюсь, Аларик, мне жаль, что именно этих людей я послал за тобой. Но главное, что ты вернулся живым, а значит мы ещё сыграем свою партию. Во взгляде Келсона была стальная решимость. Однако Морган не разделял его энтузиазма. Но молодой король решительным взглядом пресёк все попытки Аларика возразить. Память снова начала сравнивать Келсона и Бриона. Покойный король тоже мог одним взглядом заставить замолчать любого. Сын взял от отца это качество. Рука Келсона легла на плечо Моргана. - Генерал, полагаю нам следует найти более уединённое место и поговорить. - Улыбка короля подбодрила Моргана. - Как скажете, мой принц. - Не беспокойтесь, я позаботился о том, чтобы Регентский Совет получил максимум задержек по времени. Нам только нужно немного подождать. Я ещё покажу им, кто кого обыграет в этой шахматной партии.