* * *
Нигель в пятый раз нетерпеливо дернул парчовый шнур звонка у входа в апартаменты королевы, его серые глаза наполнились гневом, и соответствующая тирада уже готова была сорваться с губ. Тот оптимизм, что вселил в него короткий разговор с Алариком, сильно пошел на убыль. Если хоть кто-нибудь не откроет эту дверь в течение трех секунд, он… Нигель собрался дернуть шнурок в шестой раз и уже поднял руку, когда услышал за дверью короткий шорох. Он отступил на шаг и увидел, как открылась маленькая смотровая щель двери, расположенная на высоте человеческих глаз. Чей-то карий глазок пристально разглядывал его сквозь отверстие. — Кто это? — сурово спросил Нигель, приблизившись к двери. Карий глаз отодвинулся, и он увидел молодую служанку, отступающую от двери, с ротиком, застывшим в форме буквы «о». — Девушка, если вы не откроете дверь немедленно, я разобью ее, уж лучше откройте! Глаза служанки расширились еще больше, когда она узнала голос говорящего, и она повиновалась. Нигель услышал, как отодвигается засов, и тяжелая дверь начала медленно открываться. Без колебаний он толчком распахнул ее до конца и ворвался в комнату. — Где королева? — воскликнул он и опытным глазом быстро окинул комнату, не пропуская ни одной детали. — В саду? Оглянувшись, Нигель внезапно повернулся, схватил испуганную девушку за руку и медленно сжал ее, блеснув своими серыми халдейнскими глазами. — Ну? Говори же, детка, да не бойся, не укушу я тебя. Девушка вздрогнула и попыталась вырваться. — П-пожалуйста, ваше высочество, — простонала она. — Вы делаете мне больно. Нигель ослабил хватку, но не отпустил руку служанки. — Я жду, — сказал он нетерпеливо. — Она н-на террасе, ваше высочество, — опустив глаза, прошептала девушка. Одобрительно кивнув, Нигель отпустил ее и, пересекая комнату, поднялся к арке, выходящей в королевский сад. Терраса, он знал, с одного конца соединялась с апартаментами королевы, но туда можно было также попасть и через сад. Он быстро прошел по короткой, усыпанной гравием тропинке и остановился перед чугунной калиткой, увитой живыми розами. Отодвигая затвор, Нигель бросил взгляд сквозь густую листву на отдаленные покои дворца. Там королева Джехана с некоторым удивлением смотрела на испуганную служанку, выбегавшую из внутренних комнат. Приблизившись, девушка начала что-то нашептывать своей госпоже, и Джехана, опустив розу, которую она рассматривала, настороженно взглянула на калитку, где стоял Нигель. Тот факт, что королева оказалась в этот час одна, прибавило Нигелю уверенности в грядущем разговоре. Весьма удачно, что ему не придётся ввязывать юную племянницу в трудный, и чего греха таить опасный разговор с её матерью. Уж Джехана не была бы собой, если бы не воспользовалась такой возможностью уйти от ответов на неудобные вопросы своего деверя. Поскольку весть о неожиданном визите опередила его, Нигель решительно отодвинул щеколду и вошел в сад. Спустя мгновение он уже возвышался перед дверью, затем вошел в покои и встал перед королевой. — Джехана, — поклонился он. Глаза королевы тревожно бегали по плитам пола, будто изучая их. — Мне бы не хотелось ни с кем говорить сейчас, Нигель. Твое дело может подождать? — Не думаю. Могли бы мы остаться наедине? Губы Джеханы сжались, она перевела взгляд с деверя на своих приближенных. Вновь опустив глаза, королева увидела, как судорожно ее пальцы сжимают стебель розы, раздраженно отбросила цветок и осторожно сложила руки на коленях, прежде чем позволила себе ответить. — Не существует ничего такого, о чем я не могла бы говорить в присутствии моих фрейлин. Нигель, пожалуйста. Ты ведь знаешь, что я должна сделать. Не создавай мне еще больших трудностей. Не дождавшись ответа, она испытующе посмотрела на него, но Нигель даже не шевельнулся. Его серые глаза по-прежнему сурово блестели из-под копны густых черных волос, как некогда и у Бриона в его самые мрачные минуты. Он стоял непримиримый, решительный, держа пальцы на рукояти меча и пристально глядя на нее в полной тишине. Она повернулась к нему. — Нигель, неужели ты не понимаешь? Я не хочу говорить об этом. Я знаю, зачем ты пришел, и уверяю — у тебя ничего не получится. Ты меня не переубедишь. Она сперва ощутила, а затем и увидела, что он подошел к ней вплотную, почувствовала, как его одежда коснулась ее руки, когда он нагнулся. — Джехана, — прошептал Нигель так тихо, чтобы услышала только она, — я намерен затруднить твое дело настолько, насколько это в человеческих силах. И если ты сейчас не отошлешь своих фрейлин, это придется сделать мне, что будет неудобно для нас обоих. Ты хочешь при них обсудить свои планы насчет Моргана или то, как умер Брион? Она резко вскинула голову. — Ты не посмеешь! — Я? Она поймала его требовательный взгляд, затем безропотно повернулась и сказала фрейлинам: — Оставьте нас.* * *
— Аларик, мне сейчас весьма важно твоё мнение. Я узнал нечто такое, что в свете всего произошедшего может спровоцировать весьма сложную политическую ситуацию. Это касается моей матери. Морган и Келсон шли вдоль края самшитового лабиринта, приближаясь к широкому гладкому пруду в центре сада. По пути Морган опасался встретить навязчивых соглядатаев, но ни один из них, кажется, не заинтересовался их прогулкой. Морган посмотрел на Келсона, но молодой король ни жестом, ни выражением лица не подал виду, что сказанные им слова его сильно волнуют. Аларик не на шутку встревожился, ибо это была ещё одна черта унаследованная Келсоном от Бриона. Тот тоже мог часами говорить на довольно неприятные темы так, что никто не мог видеть бури, что обычно бушевала у короля в душе. — Вы спрашиваете, почему женщина делает то-то и то-то, мой принц? Да если бы я только знал это, я был бы могущественнее, чем в самых своих чудовищных грезах! А ваша мать, с тех пор как разузнала, что я из Дерини, вообще не давала мне возможности приблизиться настолько, чтобы понять ее. — Это мне прекрасно известно, Морган, — сказал Келсон. — Однако боюсь речь идёт не о симпатиях и предубеждениях моей матери к окружающим. Речь идёт о моей родословной со стороны матери. На счастье Моргана, они с Келсоном достигли цели своей прогулки. Но даже так, герцогу стоило больших усилий удержать более-менее пристойное выражение на лице. Голос и интонация короля прямо намекали на дерини. — Признаться честно, мой повелитель, у меня нет слов. — Тогда вам стоит ознакомиться вот с этими записями. Я сделал их из книг, что были оставлены мне отцом. Я думаю отец знал об этом, но не предавал значения, не желая обострять и без того натянутые отношения с матерью. В руки Моргана Келсон передал свиток, завязанный алой лентой. Быстро сняв оную и вчитавшись в содержимое, верный помощник короля Бриона по вопросам магии едва не упал в пруд вторично. — Келсон, — Морган вдохнул полную грудь воздуха, пытаясь прийти в себя и громким шёпотом вставил несколько грязных ругательств, характеризующих то, что он узнал. — ты понимаешь, что это может значить для тебя лично? Келсон печально хмыкнул. Он уже разложил по полочкам все те знания, что с помощью личности Гарольда смог выжать из королевской библиотеки. Реакция наставника также многое сказала той половине личности, что была магом из иного мира. Улыбка Альбуса Дамблдора приторно сладкая, как его любимые лимонные дольки, настолько явственно мелькнула в сознании молодого человека, что он непроизвольно сморщился. — Генерал, за эти две недели я был вынужден осознать столько нового, что для моих четырнадцати лет это даже неприлично было быть настолько наивным. Его смерть заставила меня повзрослеть за часы. Такое чувство, будто мне уже за тридцать лет. За спиной немало битв и интриг, а впереди беспросветный мрак. И сейчас мне интересно твоё мнение, наставник, как относиться к матери? Морган услышал его вопрос, созерцая в раздумьях зеркальную гладь пруда. — Честно говоря, я не знаю, мой принц. Моя мать умерла, когда мне было четыре. А у тетки, которая воспитала меня, леди Веры Маклайн, хватало здравого смысла не бередить рану. А когда умер мой отец и я стал пажом при дворе вашего отца, мне было девять. Ну, а королевские пажи, даже в таком возрасте, вовсе уже не дети. — Странно, что с королевскими наследниками иначе, — сказал Келсон. — Может быть, воспитание принца требует больше времени, — философски заметил Морган. — В конце концов, наследник вырастает, чтобы стать королем. — Если вырастает, — пробормотал Келсон в расстроенных чувствах. Опечаленный король уселся на гладкий валун и начал бросать в воду камешки, один за другим; озабоченные серо-зелёные глаза провожали взглядом каждый из них, наблюдая, как появляются и расходятся концентрические круги на воде. Образ свойственный и мастерству плетения интриг. Точно такое же вбрасывание информации в пруд человеков, чтобы по волнам определить соотношение тех или иных сил относительно места попадания и заставить их самих сдвинуться в нужную тебе сторону. Морган знал это настроение, и знал слишком хорошо, чтобы вмешаться. Это было то сосредоточенное самоуглубление, такое привычное в Брионе, которое, казалось, было так же естественно для халдейнской земли, как серые глаза, или сила рук, или дипломатическая хитрость. Это было наследие Бриона; его брату Нигелю оно также было присуще вполне, и он мог бы стать подлинным королем, если бы не воля случая, сделавшая его вторым, а не первым сыном. А сейчас младший в роду Халдейнов готов потребовать причитающееся ему по праву. Морган терпеливо ждал. После долгого молчания принц поднял голову и взглянул на свое отражение в воде. — Морган, — сказал он учтиво, — вы знаете меня с рождения. Вы знали моего отца ближе, чем кто-либо из известных мне людей. Он бросил еще один камень, затем повернулся к Моргану лицом. — Как вы… как вы думаете, в силах ли я занять его место? «Занять его место? — подумал Морган, пытаясь не выказать боли. — Как ты сможешь занять пустоту в сердце? Как ты заменишь того, кто был отцом и братом почти столько, сколько ты помнишь себя? Даже во снах нет покоя верному псу у трона: в них король Брион вновь восседает в своём рабочем кабинете, что-то сосредоточенно читая в древнем манускрипте с помощью странных круглых стёкол на лице, то и дело кратко записывая на новый пергамент суть прочитанного.» Морган набрал горсть камешков и рассыпал их по земле, заставив себя отбросить грусть и сосредоточиться. Брион ушел. Сейчас здесь был Келсон. И теперь Морган должен стать отцом и братом сыну того, кто когда-то был ему отцом и братом. Именно этого хотел Брион. Но образ трона и рабочего кабинета не спешил уходить, только теперь там главным действующим лицом был Келсон, также с помощью странных стёкол читающий древние, рассыпающиеся в прах свитки и книги. Только сейчас в воображении Моргана, подросток сосредоточенно вертел в руках какую-то палку. Герцог швырнул камешек в пруд, затем повернулся — к своему крёстному сыну и воспитаннику. — Я бы солгал, сказав, что вы можете заменить Бриона, мой принц. Никто этого не может. Но вы будете хорошим королем, — возможно, даже великим, если знаки меня не обманывают. Его голос повысился из-за значительности того, о чем он сейчас говорил. И не было в этой речи недосказанности и фальши. Келсон почувствовал, что Аларик верит в то, что говорит с таким жаром в душе. — Вы изучали анналы военной истории и стратегии, языки, философию, математику, медицину. Брион позволил вам коснуться даже оккультных знаний, которые однажды могут занять важное место в вашей жизни — вопреки чаяниям вашей матери, насколько я могу судить, хотя она и скрывает это от всех, кто мог бы возразить ей. К тому же в вашем воспитании была и более практическая сторона. Согласитесь, что есть великая мудрость в этом странном на первый взгляд обычае, когда юным и, бывает, непоседливым наследникам велят сидеть рядом с отцом в королевском Совете. Сами того не сознавая, вы с детства усвоили зачатки непогрешимой риторики и логики, которые были присущи Бриону, как и всякая другая доблесть. Вы научились держать совет и достигать согласия мудро и неназойливо. Находясь рядом с отцом, вы поняли, что мудрый король ничего не говорит в раздражении и не судит, не узнав доподлинной правды. Морган прервал свою речь и посмотрел на руку, полную камешков, с удивлением обнаружив, что все еще держит их. Он осторожно разжал руку и высыпал камешки на землю. — Может быть, и не нужно говорить вам это, Келсон, но я полагаю, что во многих отношениях вы могли бы править лучше Бриона. В вас есть такое понимание, такое ощущение, что ли, жизни, которое, я не уверен, было ли доступно Бриону. Не думаю, что это сделало его худшим королем; философов он выслушивал так же внимательно, как и воинов, но я никогда не был уверен, что он действительно понимает их. Может быть, вы — поймете. Келсон посмотрел с печалью на землю под ногами, сдерживая слезы при воспоминании об отце. Сейчас и та половина личности, что досталась от Гарольда пребывала в сильном смятении. Сами собой воспоминания о двух людях наложились друг на друга, чтобы выявить их поразительную схожесть. Келсон Гарольд много имён Халдейн-Певерелл только и мог, что оценить всю жестокость своей переплетённой судьбы. Он поднял голову и еще раз взглянул на противоположный берег пруда, будто надеясь там найти нечто, способное дать ответы на его вопросы. У приговора Магии оказалось много ироничных моментов. Молодой король всю неделю ловил себя на том, что в нём проскакивают черты характера Дамблдора и Волан-де-Морта. «К моему ужасу такое имеет причину быть. Надеюсь здесь не существует боггартов, ибо объяснять почему свиток с результатами проверки родословной является моим самым жутким кошмаром — такого не пожелаешь никому.» — Я знаю, что вы меня успокаиваете, однако вы не ответили на мой вопрос. Точнее, ответили, просто я не о том спрашивал. Я вот что имел в виду: мне хотелось бы знать ваше мнение, какое именно отношение ко всему этому имеет Сумеречная? Морган удивленно поднял брови. — К чему именно? Келсон раздраженно взглянул на наставника. — Наставник, давай договоримся, что ты не будешь считать меня птенцом, только-только вылетевшим из гнезда, и не понимающим куда ему направиться. Пока ты торопился сюда, спеша выполнить свои клятвы перед моим отцом, я с помощью Дункана успел довольно многое. Но об этом мы поговорим после заседания Регентского Совета. Подросток выпалил всё это довольно быстро, и что любопытно для Моргана, с твёрдой уверенностью в ожидаемом результате. Опыт общения с Брионом подсказал, что мальчик находиться во взвинченном состоянии, когда всё развивается как и должно по замыслу, но ему кажется, что что-то идёт не так. — Мой принц, — Морган постарался вложить в свой голос всю почтительность. — мне было бы проще рассказать вам свои соображения, если я точно буду знать, что вам известно. Келсон одарил своего наставника внимательным взглядом. Под взором этих серо-зелёных глаз Аларику стало не по себе. Было чувство будто его просветили насквозь, от и до, и признали достойным продолжения разговора. Ментальные щиты к удивлению герцога также тонко отозвались, словно случайно задетая струна. Впрочем генерал быстро списал это на наследие Бриона. «Но до чего же он силён, если даже простой его взгляд заставляет ментальные щиты звенеть от прикосновения.» — Как я уже говорил, Морган, мы с сестрой обнаружили мерашу в том мехе из которого пил отец перед смертью. В неразберихе того дня трудно было что-либо установить, но думается мне, что такой опытный маг, каким был мой отец, едва ли так просто выпил бы наркотик и не почувствовал ничего. Здесь должно быть что-то ещё. Какое-то действие или ритуал, которые требуют нахождения в непосредственной близости от жертвы. И это приводит нас к тому, что непосредственный исполнитель был среди участников той охоты. Мне довелось краем уха услышать беседу стражников о прекрасной рыжеволосой леди, что общалась с Колином Фианнским в то утро. Морган шумно вздохнул. Келсон заметил как напрягся наставник, будто перед неизвестной опасностью. — Морган? Я так понимаю столь наглые действия Сумеречной имеют под собой некие неизвестные мне обстоятельства? — Вы правы, мой принц, — герцог с чувством хрустнул кулаками. — я пока придержу свои мысли при себе с вашего позволения. — Главное чтобы вы их успели высказать до того как. После того случая с вином пришлось накрутить хвосты дворцовой страже. Пока я и сестра ждали вас, думали сойдём с ума. Дункан рассказал нам…* * *
Когда все фрейлины покинули комнату, Джехана медленно встала и встретилась глазами с неподвижным взглядом Нигеля. — Ты играешь в опасные игры, Нигель, — мягко сказала она. — Если ты действительно брат Бриону, напоминаю тебе, что я по-прежнему твоя королева. — Но Келсон — мой король, — спокойно ответил Нигель, — и то, что ты собираешься сделать с ним, убив Моргана, слишком похоже на измену. — Измену? — переспросила Джехана. — Оставим этот ярлык Моргану. Я не могу предать собственного сына. — А я не могу согласиться относительно ярлыка, — ровным голосом возразил Нигель. — Да, я называю изменой то, что подвергает Келсона опасности. А без тех сил, какими обладал Брион, у мальчика, ты знаешь, не остается даже надежды… И Морган — единственный в мире, кто может помочь ему вернуть эти силы. — Бриона эти силы не спасли. — Да. Но как знать, может быть, Келсона спасут. — Мне так не кажется, — сказала Джехана; ее голос стал глубже. — Я вижу, что Морган — единственный, кто может сбить моего сына с правильного пути, погубить его душу. И я вижу, что именно это дьявольское влияние Моргана с самого начала испортило Бриона — эта безмерная нечестивая сила Дерини, которая пропитывает все, к чему Морган прикасается. И я не могу спокойно смотреть, как-то же самое происходит с моим сыном. — Джехана, ради Бога, — начал Нигель. Джехана повернулась к нему в гневе, и в ее глазах сверкнул такой холод, такой лед, какого Нигель никогда раньше не видел. — Не вмешивай в это Бога, Нигель. Ты больше не имеешь права взывать к нему! Если ты защищаешь Моргана, значит прощаешь Дерини их ересь. И боюсь, дорогой брат, что свою собственную душу ты тоже подвергаешь опасности даже легкой приятельской близостью с этим человеком. — Она резко отвернулась. Нигель сжал зубы и заставил себя сдержать растущее раздражение. Спор был обычным для них, не считая того, что сейчас религиозное рвение Джеханы соединилось с ее здравым смыслом. Он знал, что продолжать разговор бессмысленно, но решил подойти по-другому, хотя уже понимал, чем все кончится. Иногда прямота — лучшая тактика. — Я не спорю с тобой о богословии, Джехана, — спокойно сказал Нигель. — Но кое-какие вещи о Брионе тебе следовало бы знать, прежде чем обрекать его на вечные муки как еретика. Во-первых, могущество Бриона было его собственным, а не полученным от внешних сил, будь то Дерини или кто-то еще. Свое могущество и способности он унаследовал по нашей мужской линии, идущей еще от времен Камбера и Реставрации. Конечно, Морган помог Бриону раскрыть эти способности. Он направлял его в приложении присущих ему сил. Но способности Бриона были его собственными, прирожденными, как и у любого отпрыска мужского пола халдейнской линии; ими владею и я, и мой сын, и Келсон. — Это нелепость! — решительно сказала Джехана. — Эти силы не могут передаваться по наследству. — Я не говорю, что передаются эти силы, передается только способность обрести их. Халдейн может овладеть этими силами в известный момент, и сейчас пришло время Келсона. — Нет. Я не позволю! — Почему Келсон не может решить этого сам? — Потому что Келсон дитя, — раздраженно сказала Джехана. — Он не знает, в чем для него благо. — Келсон — король, и завтра будет коронован в соборе Святого Георга. Ты хочешь лишить его права носить корону после коронации, Джехана? — Кто посмеет отнять ее у него? Нигель улыбнулся. — Не я, Джехана, если ты это хотела сказать. Я вполне удовлетворен титулом герцога Катмурского. Так хотел Брион. — А если ты не удовлетворишься этим титулом, что тогда? Что думал Брион на сей счет? Нигель снова улыбнулся. — Неужели ты не понимаешь? Брион — и брат мой, и король. Даже не прими я с благодарностью титул герцога Катмурского, я бы просто, и ты это знаешь, остался без титула. Брион — старший сын, он наследник всего, и даже если меня не связывала бы братская любовь, связала бы присяга моему сеньору. Я любил его и как сюзерена, и как брата, Джехана. — Я тоже любила его, — оправдывающимся тоном сказала Джехана. — Странно проявляется твоя любовь. — Можно любить человека и ненавидеть какие-то его поступки, разве нет? — Можно ли? — спросил Нигель. — Я думаю, мы придаем разное значение слову «любовь». Для меня это — не просто испытывать к человеку какие-то смутные чувства, это значит принимать — принимать в нём всё, даже если не всё одобряешь. Но ты никогда не была способна на такое, ведь так? Потому что в ином случае приняла бы с самого начала как должное то, что Брион владел волшебством редкостного и особенного рода и что правление, достойное его, в том и заключалось, чтобы использовать эти силы для сохранения мира в его любимой стране. Он склонился к её лицу. — Возможно, ты считаешь иначе, но хотя бы с тем, надеюсь, согласишься, что Брион никогда не применял эти силы неправедно — да и Морган тоже. Все годы они были вместе, и ничего, кроме добра, эти силы не приносили. Когда, например, Брион одолел Марлука, Джехана, я был рядом, ехал вместе с ним и Морганом. У тебя есть сомнения по поводу той победы? Подумай, где бы мы сейчас были, победи тогда Марлук. Джехана тревожно сплетала пальцы, вспоминая прошлые годы. — Брион никогда не говорил мне ничего такого. — Он знал, как ты относишься к Моргану, — мягко сказал Нигель. — Но при всем том я знаю, что он не однажды пытался сказать тебе об этом. Он повернул её лицом к себе. — Ты забыла, как он говорил тебе о своем величии, о божественных силах правителя? Пойми, это не просто удобная легенда, подтверждающая божественные права королевского рода. — Почему? — упрямо возразила она. — Также и в других королевских домах все короли получают свое право на власть от Бога. Нигель в раздражении ударил кулаком по собственной ладони. — Джехана, да слушаешь ли ты меня? Ты не слышишь, что я говорю. Я пытаюсь объяснить тебе, что, даже если ты считаешь силы Дерини, которыми обладает Морган, зловредными — а ты не делаешь из этого секрета, — они не могли никак повредить Бриону. Силы Бриона были его собственными. После долгого молчания Джехана взглянула на него, ее лицо было холодным и неподвижным. — Я не верю тебе. Потому что тогда я должна буду поверить, что Брион был больше чем человек, если он брал свои страшные силы из каких-то источников, недоступных смертным. А это не так. Он был испорчен влиянием твоего любезного Моргана, но этого дьявольского клейма на нем не было. Он был человеком. — Джехана… — Нет! Брион был человеком, нормальным человеком! И назло этим заклейменным Дерини он умер нормальной смертью, стремясь к нормальным удовольствиям — не искушая Всемогущего, не балуясь этими черными чарами Моргана. — Нормальная смерть? — Нигель мигом подхватил эту фразу, как орел хватает бегущую мышь. — Нормальная смерть? Скажи-ка, Джехана, что нормального в том, как умер Брион? Джехана замерла, ее лицо побледнело. — Что ты имеешь в виду? — в страхе прошептала она. — У него сердце… Сердце остановилось. Нигель медленно кивнул. — Это всегда происходит, когда человек умирает, не правда ли? — Что ты имеешь в виду? — опять с вызовом повторила Джехана. Нигель сложил руки на груди и предостерегающе посмотрел на молодую королеву. Конечно же, уже очевидно, что именно он хочет ей раскрыть, но, похоже, Джехана не допускает возможности, будто смерть Бриона наступила не по естественной причине. Он мысленно пнул себя, чтобы ненароком не подойти к этому вопросу вплотную слишком рано. — Скажи, Джехана, разве нормально, когда такой человек, как Брион, в расцвете сил умирает от сердечного приступа? Вспомни, ему было только тридцать девять, а наша семья отличается долголетием. — Но его лекарь сказал… — Его лекарь не разбирается в таких вещах, Джехана. Она попыталась возразить, но он остановил ее движением руки. — Ты ничего не спросила о лорде Роджере, и о Колине тоже. Я не хотел заводить разговор на эту тему, но ты ведь знала, что Келсон послал их оповестить Моргана, так? — Против моей… — Она опустила глаза. — Что случилось? — У Валорета была засада. Все погибли, кроме Моргана и молодого лорда Дерри. С выражением ужаса на лице она прижала руку ко рту. Глаза Нигеля сузились. — Морган считает, что тот или те, кто устроил засаду, приложили руку к убийству Бриона. — Убийству! — воскликнула Джехана. — Ты пытаешься доказать мне, что кто-то сумел убить Бриона и выдать это за сердечный приступ? — Как ты думаешь, была ли у Сумеречной лучшая возможность начать борьбу за власть? — спросил Нигель. — Она знала, что ей не выстоять против Бриона в открытой борьбе. Но Келсон — другое дело, он еще мальчик. И если бы она сумела отдалить от него Моргана, чтобы он не помог ему обрести силы Бриона, Келсон оказался бы в её власти. Помимо прочего, мальчик по твоей милости почти не учился этим вещам. А что может сделать человеческий сын против настоящего чародея — Дерини? — Ты сумасшедший, — воскликнула Джехана, побледнев, и эту бледность еще усиливало, оттеняя, черное траурное платье. — Это тебе от горя мерещится такой бред! — Это не бред, Джехана. В голосе Нигеля лязгнула сталь и Джехана с испугом проглотила все те оскорбления, которые захотела сказать в лицо деверю от переполняющих её чувств. На одно мгновение в Нигеле проснулось то, что называют величием Халдеинов. Исчезла напряжённость и нервозность, уступая место спокойной силе и могуществу. На Джехану в этот момент взглядом принца крови посмотрели Предки династии, заставляя женщину внутри трепетать от инстинктивного животного страха перед неизведанным. И внутренние переживания королевы не укрылись от сурового взора Нигеля. Это и помогло королеве собраться с силами. — Уходи! Уходи, пока я не позвала стражников. Если это не бред, тогда — злостная выдумка, сочиненная, чтобы разрушить согласие в Совете. А во главе заговора — брат моего мужа! Уходи сейчас же! — Очень хорошо, — сказал Нигель, повернувшись и отвесив легкий поклон. — Я и не надеялся, что ты выслушаешь меня, но я должен был попробовать. По крайней мере, когда все это случится, ты не сможешь сказать, что тебя не предупреждали. — Он повернулся на каблуках и зашагал к наружной двери. — Я буду ждать тебя в приёмной, чтобы сопровождать на заседание Совета. Не будешь же ты сидеть здесь в ожидании палачей… Когда он покинул комнату, Джехана облегченно вздохнула и попыталась заставить себя унять дрожь в руках. Сейчас, когда она выслушала Нигеля, она была еще больше уверена: то, что она задумала, должно быть исполнено, и ее сын должен править как смертный. Если она сейчас возьмет Келсона с собой в Совет и удержит его от открытого сопротивления ей… Наконец она позвонила в колокольчик и позвала слугу. Келсон должен быть направлен на верный путь. Нельзя терять времени.* * *
— Келсон, не двигайтесь! Морган замер на месте, глядя пристально в какую-то точку около ноги Келсона, когда рука мальчика вцепилась в него. — Что? — Ни слова. И не двигайтесь… — тихо бормотал Морган, его рука медленно тянулась к мечу. — Одно очень большое, очень ядовитое многоногое существо меньше чем в двух дюймах от вашей правой руки. Если вы пошевелитесь, оно убьет вас. Достав меч из ножен, Морган опустился на одно колено и осторожно поднял клинок. Келсон сидел неподвижно, доверяя наставнику, и только его глаза понимающе перескакивали с лица Моргана на его меч, словно пытаясь представить то, что происходило у него за спиной. Ослепительно блеснуло лезвие, и клинок опустился. В то же мгновение женский крик разорвал тишину. Морган нанёс один единственный точный удар. Клинок с чавкающим звуком погрузился в плоть ядовитой твари. Ощутив движение наставника подросток воспользовался опытом иного мира, уйдя с места в перекат, доставая Бузинную палочку из ножен на руке и посылая заклинание. — Инсендио. Оранжевая вспышка пламени сбила огромное насекомое с клинка генерала, который автоматически укрылся мощными ментальными щитами и теперь с удивлением рассматривал своего подопечного. Келсон невозмутимым движением спрятал обратно в нарукавные ножны свою странную палочку и подошёл рассмотреть то, что осталось от монстра. Его поразил вид пухлого оранжевого тела размером с человеческую голову, в голубых крапинках, со множеством тонких ножек, которые не смотря на заклинание не обгорели, с двумя бритвенно острыми клешнями или жалами — точно разобрать анатомические подробности прожаренного монстра он не мог. — Это было твоё заклинание. Келсон прошептал это одними губами, так что Морган его едва расслышал, но красноречивый взгляд молодого короля подтверждал сказанное лучше всего. Острота произошедшего притупилась и вновь стали слышны звуки топота множества ног и чей-то женский крик. Келсон, притопывая ногой с нетерпением ожидал, когда отряд из дюжины вооруженных людей с обнаженными мечами и копьями направляющийся к ним через сад наконец-то подбежит. Позади воинов шла женщина в черном. Морган, все еще тяжело дыша, опустил меч, когда отряд дворцовой стражи приблизился к ним. — Бросьте оружие, сэр, — закричал капитан охраны и построил своих людей. Женщина, чьи крики всполошили всех, наполовину спряталась за спиной капитана, ее глаза были расширены от ужаса. — Я видела, я видела! — истерически кричала она, указывая на Моргана. — Он хотел убить принца Келсона. Он заколдовал его и уже собирался заколоть, когда я закричала. — Я сказал вам — бросьте это, — угрожающим голосом сказал капитан. — Сэр, пожалуйста, медленным шагом отойдите от принца. Мы его охраняем. Морган не двинулся и не положил меч, а Келсон нарочно стал перед ним, повернувшись к высокому генералу спиной. Келсон мерил стражников тяжёлым взглядом, всем своим видом олицетворяя гнев. Раздавшийся голос молодого короля то и дело норовил сорваться на змеиное шипение. — Капитан, я вижу, что вы соизволили в кой-то веки выполнить мои пожелания касательно охраны замка, но мне решительно непонятно, что здесь делают посторонние? Взгляд Келсона обжёг волной гнева и презрения женщину, что скрывалась за спинами стражи. Та не решалась выглянуть из-за спин стражи и посмотреть в глаза королю. Хотя Келсону и не надо было видеть лицо, чтобы по голосу узнать эту женщину. — Леди Эльвира. Какая приятная встреча, — В голосе короля царил сарказм и холодная насмешка. Рукой он подал резкий знак, чтобы стражники убрали оружие — Я уже не раз за прошедшие дни говорил вам, чтобы вы не ходили за мной следом, создавая опасные ситуации и недоразумения. — Недоразумение? — с негодованием закричала та. — Ваше высочество, вы же были зачарованы! Он почти убил вас, когда вы сидели! Только мой крик нарушил его планы, и… — Мадам, — голос Моргана стал холодным, твердым и, подобно ножу, разрубил возникшее замешательство, — в кого я целил, того поразил. И уж не женскому истерическому крику спутать мои планы! Раздраженная стража уже опустила оружие и сейчас по сигналу командира вложила его в ножны. — Сэр, извините, но это так выглядело… — Я знаю, как это выглядело, — нетерпеливо сказал Келсон. — Никаких оправданий не нужно. Вы и ваши люди просто пытались защитить меня, пускай и в нарушение моих же рекомендаций. Как видите, однако, — он отступил, показав им того, кто чуть не принес ему смерть, — генерал Морган просто убил этого… что это за дьявол, Морган? Морган убрал свой клинок в ножны и погасил чародейскую ауру, затем шагнул к поджаренной туше на траве. Охрана тоже стала так, чтобы видеть получше, хотя и на расстоянии от человека в черном, ибо, услышав, как назвал его Келсон, никто не жаждал испытать на себе чары, которыми окружен этот пресловутый Морган. — Эта тварь — стенрект, мой Принц, — деловым тоном сказал Морган, коснувшись источающего дымные миазмы сгоревшей плоти концом сапога. — И если бы что-то помешало мне первым нанести удар, — он выразительно посмотрел на женщину, — эта тварь убила бы вас, так как ее удар пришелся бы по вашей руке, а противоядия при укусе стенректа нет. Келсон Гарольд мысленно выругался весьма крепко, составляя в голове единый бестиарий тех тварей, которых он успел узнать за две своих жизни. Среди них и в другом мире стенрект был известен. Хотя в древнем манускрипте, который юный маг прочитал в Запретной секции библиотеки Хогвартса, данная отрыжка пьяных химерологов пускай и была ядовитой, но противоядие от её укуса было. Хотя его стоимость была заоблачной. Солдаты мрачно переглянулись, а некоторые перекрестились. Стенректа считали мистическим созданием сверхъестественного происхождения, рожденного якобы из огня и наполненного едкой злобой еще до сотворения мира. Из всех существ, действительных и воображаемых, это было, по преданиям, наименее подвержено смерти. Но поскольку они никогда прежде не видели стенректа, то, в сущности, спроси их раньше, они бы сказали, что такой твари не существует — все знали только легенды. Никто не мог даже представить себе, как близок был к смерти, медленной и мучительной, их молодой господин. Капитан охраны наконец оправился от потрясения, вызванного видом даже мертвого чудовища, и, казалось, вполне осознал значение происшедшего. Впрочем, и для Моргана это создание всегда было лишь легендой. Капитан вдруг спохватился, придя в себя, что, пока он разглядывал останки ужасного гада, его мог поразить своей магией властный лорд Дерини, а это было бы похуже яда стенректа, если чары наведены правильно. Нервно согнувшись, он обратился к Моргану: — Мои извинения, ваша светлость. Знай я, что мой сеньор под защитой вашего меча, я бы не торопился так. Ваша слава опережает вас. Он дал своим людям сигнал разойтись по местам. Морган тоже откланялся, подавляя улыбку. — Все верно, капитан. Я понимаю вас. Капитан смущенно прочистил глотку и повернулся к Келсону. — Еще раз мои извинения, государь. Могу я сопровождать леди Эльвиру обратно? — Без сомнения, капитан, — сказал Келсон, бросив вопросительный взгляд на даму, — если, конечно, леди не захочет остаться и еще посмотреть на стенректа. Леди побледнела и, отступив на несколько шагов, покачала головой. — О нет, ваше высочество. Честное слово, я ничего дурного не думала. Я не знала, что это его светлость, и с той стороны сада не… — Я оценил вашу заботу, леди Эльвира, — небрежно сказал Келсон, отпуская ее мановением руки. В позе подростка читалось напряжение и раздражение. Фрейлина, сделав реверанс, оперлась на руку капитана, и они степенно пересекли лужайку; лишь в дверях дворца леди не выдержала и бросила украдкой взгляд через плечо. Нетрудно было представить себе дальнейшие разговоры. Когда они скрылись из виду, Морган усмехнулся: — Ваши дамы и охрана, кажется, не спускают с вас глаз, мой принц? Келсон фыркнул: — Вот об этом я вам и говорил, генерал. Мало мне врагов королевского рода, которые злоумышляют против меня и сестры, так ещё приходится терпеть дворцовую стражу, у которой навыки телохранителей отсутствуют от слова совсем, и этих глупых нянек, которые меня мало того, что раздражают, так ещё и смеют путаться под ногами, мешая и без того разгильдяйской страже нести караул. Келсон проделал привычные для Гарольда дыхательные упражнения под удивлённым взглядом Моргана. Достаточно было мигом взглянуть в глаза генерала, чтобы понять его осведомлённость о пользе таких действий. — Аларик, я конечно тороплю события, но вас назначаю лордом-протектором. По крайней мере я могу вам доверить свою жизнь и жизнь сестры под честное слово. Как хорошо, что эти растяпы из дворцовой стражи не узнали вас с ходу, иначе, боюсь события могли бы быть куда более драматичными. — Порой это не так уж плохо, — сказал Морган с кривой усмешкой. — Стенрект — вот что меня серьезно обеспокоило. Келсон кивнул. — Одно дело, когда ты слушаешь про него мифы, словно страшные сказки для детей, и другое — столкнуться в жизни с этим плодом безумной любви человека, магии и алкоголя. Что вам про него известно, Морган? — Из очевидного — он вполне реален, как вы видели. Непонятно лишь, как он сейчас оказался в вашем саду. Стенрект — ночная тварь. Он связан с силами, которые исчезают при свете дня. Кариссе, конечно, это под силу, но если она собирается вызвать вас на бой завтра, я с трудом понимаю, какой в этом смысл. — То есть вы не считаете, что меня хотели убить? — Думаю, хотели испугать, но не убить, — сказал Морган. Келсон осмотрелся по сторонам и убедился, что за ними никто не наблюдает. Вновь под вопрошающим взором Моргана он достал волшебную палочку и что-то прошептал. В воздухе возникли цифры, которые что-то показывали. — Отлично. Времени уже без двадцати четыре. Нам надо спешить. Прочитав немой вопрос на лице Моргана, Келсон приложил палец к губам. — Просто следуйте за мной, генерал. Поговорим по пути. — Я сомневаюсь, что здесь — лучшее из возможных мест. После нашего маленького приключения я предпочел бы уютный уголок с четырьмя стенами и крышей. Что ни говори, но только что произошло покушение на вашу жизнь. — Меня убеждать не надо, — сказал Келсон, открывая калитку и пропуская Моргана вперед. — У нас есть куда более важное дело, чем разговор о моих успехах за эти адские две недели после смерти отца. — Куда мы идём? Вопрос Морган адресовал спине Келсона, ибо будущий молодой король шёл впереди, ведя Моргана непонятным маршрутом по замковым коридорам и переходам. — Мы направляемся в покои расположенные рядом с местом заседания Регентского Совета. Что бы ни происходило, Аларик, положитесь на меня и делайте вид, что вы в целом не понимаете, что происходит, но верноподданнически поддерживайте мою игру. — О-о-о — ваше высочество, — завопил юный женский голос. — Это вы! Морган вздрогнул и остановился, а Келсон повернулся и насмешливо выдохнул: — О, нет. — Келсон, — пробормотал Морган сквозь зубы, — если вы скажете, что это опять леди Эльвира с ее богатым воображением, я должен разочаровать вас. — И, стараясь сохранить спокойное выражение лица, добавил: — На сей раз это капризная и впечатлительная леди Эстер. — Он успокаивающе тронул его руку. — Что такое, леди Эстер? Морган обернулся и увидел пышную запыхавшуюся молодую фрейлину, что стояла перед ними, склонившись в реверансе. — Ох, ваше высочество, — пролепетала она, — ваша матушка послала меня за вами. Она искала вас всюду, и вы — вы знаете, что ей не нравится, как вы расхаживаете один. Это просто ужасно! — Слышите, Морган, — сказал Келсон, посмотрев на своего друга. — Это просто ужасно! — В самом деле? — сказал Морган, подняв брови. — Я не заметил. Леди Эстер снова открыла рот, собираясь еще что-то пролепетать, но Келсон уже повернулся к ней спиной. — Дорогая леди Эстер, будьте так любезны передать матушке, что я в полной безопасности с моим другом генералом Морганом. Глаза леди Эстер расширились, когда она услышала имя человека, сопровождавшего принца, и, приложив пухлую руку к губам, она только и выдохнула: — Ой! Снова сделав реверанс, фрейлина воскликнула: — Я не узнала вашу светлость. Морган нахмурился и полуобернулся к Келсону: — Что за проклятие, Келсон, неужели я так изменился? Уже человек двадцать сегодня не узнали меня. Что толку в известности, если никто меня не узнает? — По-видимому, дело в том, что вы не носите своих рогов и раздвоенных копыт, — сухо заметил Келсон. — Гм, не уверен. Скажите мне, леди Эстер, своего короля вы тоже не узнали? — Прошу прощения, ваша светлость! Морган вздохнул и сложил руки на груди. — Леди Эстер, — вежливо продолжал он. — Я думаю, что вы при дворе уже достаточно долго, чтобы знать, как следует обращаться к королю. Ваше появление даже с большой натяжкой нельзя назвать образцом этикета. Было бы хорошо, если бы в будущем вы проявляли побольше почтения. Вам ясно? — Да, ваша светлость, — воскликнула она, явно задетая его тоном. Келсон посмотрел на Моргана, словно спрашивая его, кончил ли он уже, и генерал утвердительно кивнул. Келсон снова повернулся к нервной леди Эстер. — Очень хорошо. Кроме того, что мать беспокоится обо мне, есть ли другие поручения? Леди Эстер снова сделала реверанс. — Она приказала мне передать вам, что Совет созван, ваше выс… ваше величество. Она просила вас непременно присутствовать. — Морган? — Келсон посмотрел на генерала. — Позже, мой принц. У нас еще есть неотложные дела. Леди Эстер, передайте королеве, что его величество будет погодя. — И что я в полной безопасности, — выделяя каждое слово, сказал Келсон. — Вы свободны, леди Эстер. Когда фрейлина поклонилась и заспешила прочь, Келсон посмотрел на Моргана. — Вы видите, как я веду себя. Я не просто показываю матери, что я больше не дитя. Я не желаю больше зависеть от этой проклятой опеки слуг! — Он усмехнулся. — Защищать меня будете вы, не так ли, генерал? Морган улыбнулся. — От стенректа и других убийц — всегда, мой принц. Только не заставляйте меня сегодня сражаться еще и с остальными королевскими фрейлинами. Это мне, похоже, не под силу. Келсон весело засмеялся. — Так! Есть люди, которых вы, Морган, боитесь. Не думал я, что услышу нечто подобное от вас! — Если вы скажете это кому-нибудь, я опровергну каждое слово, — ответил Морган, пряча широкую улыбку. — Думаю нам следует вернуться к цели нашего путешествия.* * *
Все разговоры на собрании Совета мгновенно стихли, едва вошла Джехана, опираясь на руку Нигеля. Сидевшие вокруг длинного полированного стола склонились, как один, к их ногам; между тем Нигель препроводил королеву к ее месту, а сам проследовал к своему на другом конце стола. Все заметили, что они не смотрят друг на друга, но этому не придали значения, так как было известно, что у королевы и герцога королевства нет согласия по вопросу, который обсуждается сегодня. Предстоял необычный Совет, на котором, конечно, никто не хотел уступать без борьбы. Было, однако, странно, что до сих пор не появился Келсон. Джехана нервно осмотрела зал, занимая свое место рядом с пустым троном Бриона, невольно вспоминая то, более счастливое время, когда она входила сюда вдвоем с мужем и все глаза вокруг стола смотрели дружелюбно. Тогда она не чувствовала себя такой одинокой и запуганной; и обитые темной тканью стены не казались столь тесными, а высокие своды с темными полосами на балках — мрачными. Вообще, обычно здесь было светло — окно справа пропускало достаточно солнечного света. А если за окном было сумрачно, несколько богато украшенных канделябров устанавливалось с другой стороны стола. Но теперь зал казался королеве сырым и мрачным. Или такое ощущение возникло потому, что в нем собралось слишком много людей в трауре? Джехана следила, как слабый ручеек воска стекал с постепенно оседавшей свечи, а ее пальцы помимо воли поглаживали длинную зарубку на краю стола — след, оставленный Брионом, когда он разорвал грамоту кинжалом, вонзив его в стол, после безуспешных попыток убедить Совет, что они принимают негодный закон. Королева заставила себя оторваться от воспоминаний и медленно обвела взглядом бледные вопрошающие лица, уставившиеся на нее, едва она заняла свое место. Те, кто сидели здесь сегодня, были так не похожи на Бриона, и Келсона, и на покойного лорда Роджера. Кто-то, чему она удивилась, сидел даже на стуле Моргана — между местами Келсона и Роджера. Джехана не знала точно, но, судя по всему, этот молодой человек с растрепанными каштановыми волосами и есть лорд Дерри, оруженосец Моргана. Несомненно, ему позволил быть здесь сегодня Нигель. «Ничего, — думала она, продолжая разглядывать собравшихся. — Если молодой гофмейстер считает, будто в отсутствие Моргана он может подать голос, ей придется напомнить ему, что он слишком торопится. Она не намерена позволить мальчишкам Нигеля и Моргана сорвать это заседание Совета». Королева еще раз холодно обвела всех глазами слева направо: Нигеля, не смотревшего на нее, Брэна Кориса, Яна, щеголеватого, как обычно, лорда Ральсона, епископа Арилана, Эвана. Кивнув архиепископу Карригану, сидевшему слева от нее, королева позволила себе взглянуть на герцога Джареда и его сына Кевина, однако с этими двумя она не поздоровалась. После Нигеля оба Маклайна — самые вероятные сторонники Моргана в Совете. Она всей душой надеялась не встретить их здесь нынче. Джехана вновь повернулась к Эвану. — Лорд Эван, — сказала она чистым и твердым голосом, — могли бы вы приказать Совету начинать? Сегодня много важных дел, и я думаю, больше мы ждать не можем. Но не успел Эван встать, как Нигель вскочил на ноги и вытянул шею: — Одно мгновение, ваше величество, но его королевское высочество задержан неотложными делами и просил меня отсрочить начало заседания. Он обещал присутствовать, как только освободится. Королева, никак не ответив на его просьбу, вновь повернулась к Эвану: — Лорд Эван, пожалуйста. — Вы игнорируете просьбу его высочества, Джехана? — пророкотал Нигель. — Лорд Эван, начинайте же. Эван растерянно посмотрел на Нигеля, на пустое кресло Келсона рядом с ним, затем смущенно прокашлялся. — Ваше величество, если вы прикажете, я, конечно, начну Совет без принца Келсона. Но если его королевское высочество надеется присутствовать, простая вежливость требует… — Простой вежливости, по-видимому, нет места на этом Совете, во всяком случае так, кажется, решил мой достопочтенный сын, вы не находите, любезный лорд Клейборнский? — спокойно возразила Джехана. — Принц Келсон был предупрежден более чем полтора часа назад. Он, очевидно, счел этот Совет недостаточно важным для себя. Вероятно, у него есть дела, которые кажутся ему важнее присутствия на Совете лордов. Я могу оправдать это только его неопытностью и незрелостью и надеюсь, что с годами он исправится и поумнеет. А сейчас — Регентский Совет, и потому его присутствие необязательно. Есть какие-нибудь вопросы? Легкий шепоток прошелся вокруг стола; Нигель молчаливо ждал, как развернутся события дальше, понимая — он сделал все, что мог. Джехана была взбешена отсутствием Келсона, и это не предвещало ничего хорошего. Эван беспокойно обежал глазами собравшихся, нервно кашлянул и обратился к королеве: — Вопросов нет, ваше величество, — сказал он спокойно. — Если все так, как вы говорите, я не вижу смысла тянуть дальше. Как наследный лорд-маршал Королевского Совета Гвиннеда, я объявляю Регентский Совет открытым. Пусть закон, смягченный милосердием, тяготеет над всеми доводами. Когда он сел, громко вздохнув, шепот вновь пробежал вокруг стола — с места поднялась Джехана. — Мои лорды, — начала она, и ее лицо на фоне вдовьего покрывала мертвенно побледнело. — Нелегко мне выходить к вам с тем, с чем пришла я сегодня. Очень нелегко, ибо горько признать, что покойный мой супруг и господин был не столь непогрешим, как это мне думалось. Господин мой Брион совершил ужасную ошибку своим расположением к одному из лордов Совета. Человек этот был и есть предатель и богохульник, он и теперь замышляет зло против законного наследника Бриона, потому-то принца Келсона нет среди нас. Ее взгляд обежал изумленные лица слушающих, и тёмная пелена затуманила ее глаза. — Человек этот хорошо вам известен, мои лорды, это, конечно, герцог Корвинский, лорд-генерал Аларик Энтони Морган — Дерини! В этот момент двери вновь распахнулись, пропуская внутрь необычную процессию.* * *
Келсон привёл Моргана к неприметной двери в том коридоре, за поворотом которого располагались двери, ведущие в зал заседаний Королевского, а ныне Регентского Совета. Постучав в дверь особым образом, Келсон дождался, когда ему откроют. К удивлению Моргана это оказалась принцесса Розалинда — сестра Келсона. — Я устала ваш ждать. Келсон, почему вы так долго? Подросток раздражённо дернул плечом, давая понять, что её вопросы не к месту, но упрямых взор таких же как и у брата серо-зелёных глаз был неумолим. Морган кашлянул, привлекая внимание Розалинды. — Прошу меня простить, ваше высочество, но мы задержались из-за совершенного на жизнь короля покушения. Келсон молчаливо кивнул на испуг прижавшей руки ко рту сестры. Шепнув нечто успокоительное и напомнив, что у них есть важное дело, молодой король махнул рукой в сторону комнаты. — Аларик, прошу вас. Надевайте это рубище и после вытяните сцепленные руки перед собой. Мы сейчас сыграем в одну занимательную игру с Регентским Советом. Генерал с удивлением посмотрел на рубище, какое было обыкновенно для преступников — грубая накидка, простая как крестьянское платье. Быстро надев оное на себя, герцог вытянул вперёд руки. Розалинда тут же достала пурпурную ленту из складок своего платья и связала руки герцога аккуратным узлом с бантиком. Сюрреалистичную картину дополнило малое древковое знамя герцогства Корвин в руках Келсона. — Келсон, надеюсь вы понимаете, что делаете, потому как я уже ничего не понимаю. Молодой король искренне и открыто улыбнулся генералу. — А вам и не надо понимать, просто пока молчите и будьте собой, когда вас спросят о чём-то. Аккуратно перекрестившись Келсон кивнул напряжённой сестре. — Ну, у нас всё готово. Осталось подцепить рыбку и сыграть эту партию. Келсон и Розалинда двинулись в сторону Регентского Совета, ведя Моргана на поводу с помощью пурпурной ленты.* * *
— Прошу меня простить за опоздание, многоуважаемый совет. На лицах Регентского Совета царила растерянность. Последние две недели выдались для всех присутствующих весьма непростыми. Испортившийся характер молодого короля стал основной темой кулуарных разговоров. Так что такая вот скромность и покорность вызвали не шуточное удивление и непонимание. — Дорогая матушка, в очередной раз прошу меня простить за столь странное и неожиданное появление, но считаю своим долгом привести сюда того, чью судьбу вы вынесли на обсуждение в Регентский Совет. Улыбка Келсона была искренней и непринуждённой. Королева перевела дух. Она опасалась, что сейчас Келсон может пойти на открытое противостояние с ней. Подобный поворот событий был бы крайне губителен для её замыслов. — Дорогой сын, я только не понимаю к чему всё это? В голосе и виде подростка появилась сосредоточенность, какая бывает у детей перед наставниками, когда они отвечают на каверзные вопросы. — Как и предписывают баллады о славных рыцарских подвигах, жуткое чудовище побеждено и связанным поставлено пред светлые очи прекрасной дамы. Произнеся свою речь, Келсон в очередной раз поклонился матери. Всё это он делал с убийственно серьёзным видом. Выглядело это настолько неожиданно, что даже Морган начал испытывать здоровые опасения по поводу своей судьбы. Что уж говорить об остальных советниках. Многие из них смотрели на Келсона всё также недоуменно. И только примас Гвиннеда и архиеписком ремутский обменялись насмешливыми взглядами, что не укрылось от внимательного взора молодого короля. В Келсоне Гарольде сейчас боролись две натуры. Одна по-гриффиндорски желала порвать всех несогласных с ним советников в клочья с наскоку и прямо на месте, но слизеринская осторожность в нём шептала в пользу аккуратного спектакля. Сев во главе стола напротив матери, Келсон окинул спокойным величественным и ледяным взглядом советников. И только посмотрев на мать, Келсон позволил себе дружелюбную улыбку. Принц Нигель нахмурился. Келсон его предупредил о том, что его появление будет необычным, но он и представить себе не мог насколько. Один факт того, что мальчик сумел обойти все отряды стражи и привести сюда Моргана в качестве своего пленника и якобы торжественно вручить Джехане — уже только это было достойной игрой. — Итак, господа, поскольку мы всё же явились на это заседание, то не будем откладывать решение вопроса в дальний ящик. Каждый из вас знает зачем мы все здесь сегодня собрались. Голос Келсона звучал отчётливо и негромко, но заполнял собой всё помещение, обволакивая, словно волна на берегу океана накатывает на прибрежные скалы. — Думаю нет нужды лишний раз подымать этот вопрос. Джехана попыталась вмешаться в речь сына, но тот одним взглядом заставил её замолчать. Это не укрылось от остальных советников. Их внимательные взгляды переместились с Келсона на королеву и обратно. — Потому мы хотим услышать решение каждого из вас. Действительно ли Морган изменник и еретик? Итак, Нигель? Нигель встал. — Лорд Аларик невиновен в том, в чем его обвиняют, ваше величество. — Спасибо, дядя, — кивнул Келсон, когда герцог сел на место. — А вы, лорд Брэн? — Виновен, ваше высочество. — Лорд Ян? — Виновен, ваше высочество. — Ральсон? — Виновен, ваше высочество. Келсон нахмурился. Он не ожидал, что этот придворный проголосует против. Ситуация стала развиваться в том направлении, которое Гарольд не мог просчитать с ходу. Это вылилось в некоторую рассеянность, с которой он обратил свой вопрос к следующему члену Регентского Совета. — Епископ Арилан, милорд, что скажете вы? — Он невиновен, ваше высочество, — уверенно ответил Арилан, не обращая внимания на взгляды, которыми обменялись через стол Карриган и Лорис. Келсон сам едва сдержал удивление внутри себя. «Проклятие! Как я мог не догадаться? У него такие же повадки, как и у Северуса. Вот же я дурак! Совсем расслабился. Конечно, кто может подумать на скромного служителя церкви, будто он могущественный чародей дерини?» — Спасибо, ваше преосвященство, — кивнул Келсон, — теперь вы, Эван? Эван не мог смотреть в глаза своему принцу. Он никогда не питал к Моргану личной неприязни, но он видел смерть Бриона. Если слухи подтвердятся… — Ну же, Эван? — Он виновен, ваше величество, — прошептал Эван. На секунду старый гофмаршал взглянул в глаза своему королю, но тому хватило и этого, чтобы с помощью легилеменции уловить поверхностные образы и мысли верного вояки. В них он мысленно просил прощения у Келсона и Моргана, ибо его вынудили так поступить. Смутные образы сказали Келсону Гарольду, что это как-то связано с матримониальными вопросами, касающимися внучки гофмаршала. Келсон с сочувствием кивнул и, миновав взглядом королеву, в упор взглянул на архиепископа Карригана, задавая ему все тот же роковой вопрос, хотя и не сомневался, какой ответ он услышит от этого прелата. — Архиепископ, милорд? Карриган спокойно встретил взгляд Келсона: — Виновен, ваше величество. И не теперь открываем мы перечень прегрешений Дерини! — Просто «виновен» — этого достаточно, архиепископ, — отрезал Келсон, — вы судите не целый народ, а конкретного человека. Человека, который, я вынужден напомнить вам об этом, так много сделал для Гвиннеда. — Кто это так много сделал для Гвиннеда? — язвительно воскликнул Карриган. — Хватит, архиепископ! — резко осадил его Келсон. Он смерил прелата ледяным взором, затем повернулся к Маклайну, с благодарностью встречая доброжелательный взгляд дальнего родственника. В прошлом род Маклайнов получил в свои жилы королевскую кровь через принцессу побочной ветви Халдейнов. — Герцог Джаред? — На нем нет вины, государь, — ответил старый герцог. — А вы, лорд Кевин? — Невиновен, ваше величество. Келсон кивнул, подсчитывая в уме голоса. — Я и так знаю, что лорд Дерри голосовал за оправдание, и значит, в результате — пять голосов против пяти, — он посмотрел через стол на мать, — едва ли это означает осуждение, матушка. Королева вспыхнула: — Лорд Дерри не был допущен к голосованию. Он не член Совета. Келсон угрожающе сузил глаза, так, что кое-кто из советников внутренне содрогнулся — это был тот знакомый испепеляющий взгляд, бояться и уважать который они привыкли при жизни отца этого мальчика. Но были тут и те, кто помнил деда и прадеда юного короля. И они про себя подметили, что всё же у Бриона взгляд хоть и был могущественным, но хватало во взгляде предыдущего короля и доброты и милосердия. Серо-зелёные глаза Келсона источали лишь неумолимость смерти. Многим этот взгляд напомнил схватки прошедших дней. Но многим этот взгляд говорил и о том, что пришел правитель, что перевернёт привычную тихую жизнь Одиннадцати Королевств с ног на голову. Келсон чуть кивнул на справедливое замечание своей матери. — Хорошо. Я предполагал, что Дерри проголосует за Моргана ввиду его отсутствия, но теперь Морган здесь и может проголосовать сам. Я думаю, то, как именно он проголосует, сомнений не вызывает. — Морган не может голосовать! — воскликнула Джехана. — Он — подсудимый. — Но пока Морган не приговорен, он все еще является членом Совета, матушка. Пока его власть и полномочия не упразднены законным путем, вы не можете лишить его голоса, тем более, если учесть, что ему и сказать-то ничего не позволяют в свое оправдание. Джехана вскочила, теперь лицо ее пылало от гнева. — Но если вы не желаете лишить его права голоса, я напомню и о моем праве! Раз уж вы решили присоединиться к нам и взяли на себя руководство Советом, меня ничто больше не связывает, и я говорю, что Морган виновен в том, в чем его обвиняют. Это увеличивает число голосов, поданных против него, с пяти до шести. Ваш драгоценный Морган обречен, что вы на это скажете? Келсон приподнялся с выражением смирения на лице. Но внутри он ликовал. Его план полностью удался. Регентский Совет не удосужился посмотреть точное время своего заседания. Чтобы не решили Советники, они уже почти час, как не имеют законной силы выносить приговоры. — Любезные лорды, — начал он печально и устало, — кажется, мы проиграли. — Рассеянным жестом он показал, что включает в это «мы» Нигеля и Моргана. — Прежде чем я произнесу следующую фразу, я прошу вашего снисхождения вот по какому поводу: мне бы хотелось, чтобы сейчас полностью зачитали обвинения, предъявленные генералу Моргану. Есть какие-нибудь возражения? Джехана, сдерживая победную улыбку, снова села. Келсон Гарольд не удержался и таки послал ей незаметный для остальных свой победный взор, заставив мать смутиться от этого жеста. Гриффиндорская половина натуры молодого короля просто не могла не испортить праздное настроение королевы перед финальным ударом истинного победителя в сегодняшней интриге. — Конечно, нет, Келсон, — сказала она, поднимая приказ и протягивая его Эвану. — Лорд Эван, не могли бы вы зачитать обвинения во всей полноте? Эван зевнул, сглотнул и виновато откашлялся. — Его Светлости, герцогу Корвинскому, лорду-генералу королевских войск. От королевы и лордов королевских советников, на заседании от двенадцатого дня царствования Келсона Райса Энтони Халдейна, короля Гвиннеда, князя Меары, лорда Пурпурной Марки. Ваша светлость, вас вызывают в Королевский Совет Гвиннеда, дабы вы ответили на определенные обвинения, касающиеся Вашего поведения по отношению к Короне. Именно, вы… Когда Эван начал читать, Келсон наконец соизволил взглянуть на Моргана. Если поначалу он удивлялся, почему Морган никак не пытается оправдаться, то, слушая приказ, убедился, что любая защита, какой бы мудрой и правдивой она ни была, никак не повлияла бы сегодня на настроения Совета. Во всем мире не нашлось бы ничего, что мог сказать или сделать Дерини, чтобы убедить их в своей невиновности. Вот он склонил белокурую голову, прикрыл серые глаза длинными густыми ресницами. С первого взгляда Келсон увидел, что генерал будто бы понимает его затруднения. Именно сейчас с воображении молодой король окончательно выбрал вариант красивой и грациозной тактики наступления, которая поможет величественному могуществу Дерини вновь обрести свободу — свободу, которая будет тем ценнее, что добыта мудрыми действиями молодого короля. У Гарольда были лучшие учителя по манипулированию людьми. С такими друзьями и врагами маг быстро выучился на превосходно. Короткий взгляд на поникшую было сестру и Розалинда незаметно улыбается ему в ответ. Морган, конечно, не догадывается о том, что он задумал. Келсон сознавал, что он ограничен в своих действиях с двух сторон, и нарушить эти границы не может. «Мне следует предупредить генерала о том, что всё в порядке и идёт строго по его замыслу, прежде чем Морган успеет что-либо предпринять самостоятельно, всё-таки так важно сделать всё в нужный момент, пока куранты не возвестят конец этого часа, иначе будет потеряна возможность не только решить всё законным путём, но и сделать это красиво, позволив лордам-советникам сохранить лицо на фоне их эпичного провала в решении судьбы Моргана.» Келсон осторожно передвинул в сторону ногу, стараясь приблизить носок башмака хотя бы на несколько дюймов ближе к ноге Моргана. Потом, пока Эван заканчивал чтение, Келсон шевельнулся на стуле, будто разминая члены, и в этот момент толкнул башмак Моргана своим. Генерал взглянул на мальчика, уловил почти незаметное движение головы и также едва заметно кивнул в ответ. «У мальчика есть какой-то план. Что же, пусть попробует, пусть рискнет.» — Изложено мною сегодня, Джехана, Regina et Domini Consilium. — Голос Эвана прогромыхал и затих, он с выжидающим видом уселся на свое место. И как только он сел, в базилике и в соборе одновременно начали отзванивать: Один. Два. Три. Четыре. Келсон и советники вынуждены были прослушать колокольный звон, чтобы продолжить. Ловушка захлопнулась. Две недели интриг и работы с персоналом замка были проделаны не зря. В мыслях Келсона Гарольда царило ликование и аплодисменты воображаемых поклонников. Маг одёрнул себя, вспоминая, что он больше не супер-звезда, а король огромной страны. Принц молча встал, все ещё не допуская на своем лице ни намека на то, что у него на уме. — Любезные лорды, ваше величество, — вежливо начал он, чуть заметно поклонившись матери. — Мы выслушали обвинения, выдвинутые против нашего генерала. Он увидел, как Джехана вздрогнула, услышав королевское «Мы». Он простер правую руку к Моргану и продолжал: — Мы также ознакомились с пожеланиями, даже требованиями Совета по этому вопросу. Однако Нам бы хотелось обсудить еще одну сторону дела, прежде чем Мы вынесем ему приговор. Удивленный шепот прошелестел среди собравшихся, и Келсон заметил не без удовлетворения, как болезненно исказилось лицо матери, растерянной, полной ужасных предчувствий. — Мы рассудили, — так же непринужденно продолжал Келсон, — что скорбь Наша усугубляется недавно понесенной утратой, — с нами нет такого доблестного и преданного воина, как лорд Роджер. Он указал на пустующее место Роджера и набожно перекрестился. Остальные последовали его примеру, удивленно гадая, что же он задумал. — Поэтому, — продолжал Келсон. — Мы решили ввести в Совет нового члена, дабы он занял его место. — Вы не можете сделать этого, — воскликнула Джехана, вскакивая с места. — Мы, конечно, понимаем, — не обращая на неё внимания, продолжал Келсон, — что лорд Дерри, конечно же, не заменит нам лорда Роджера, но Мы уверены, что на этом почетном месте он будет отдавать нам все свои силы. Итак, Шон лорд Дерри. Пока Совет бурлил, Келсон знаком приказал Дерри подняться. Тот посмотрел на Моргана, словно бы ища у него объяснений, но генерал и сам выглядел несколько растерянным. Келсон поднял руки, добиваясь тишины, затем, поскольку шум не прекращался, постучал по столу рукояткой своего меча. Джехана стояла у другого конца стола и, не желая подчиняться Келсону, пыталась перекричать гул. — Келсон, вы не можете этого сделать! — кричала она, наконец-то опять сосредоточив внимание собравшихся на себе. — Вы не имеете права! Вы знаете, что не можете назначить нового советника без одобрения регентов. Вы — несовершеннолетний! В глазах Келсона блеснул такой лед, когда он окинул взглядом стол, что весь зал замер. Все предыдущие гневные взгляды молодого короля, которые члены Регентского Совета видели все две недели после смерти Бриона, были лишь прохладным ветерком. Келсон встал со своего кресла. Как раз в этот миг солнце вынырнуло из-за облаков и осветило комнату особенно ярко. Эффект от ауры Халдейнов тем был усилен ещё больше, и было непонятно, то ли это игра света, то ли король и вправду призвал своё легендарное могущество. — Лорды-советники, уважаемая королева-мать, по-видимому, забыла, что ровно четырнадцать лет и один час назад в другой комнате этого же дворца она подарила миру сына — Келсона Синхила Райса Энтони Халдейна. Когда она разрешилась от бремени и королевские лекари вложили ребенка в её объятия, колокола пробили три пополудни! Лицо Джеханы стало мертвенно-бледным, и она упала в кресло, медленно кивая самой себе, взгляд её от потрясения остекленел. — И ещё, любезные лорды: от вас, очевидно, ускользнула причина, по которой коронация перенесена на завтра. Как вам хорошо известно, законы королевства гласят, что король Гвиннеда должен быть коронован и может вступить в свои права не раньше, чем он достигнет совершеннолетия. Так как я оставался несовершеннолетним до трех часов пополудни, а это слишком позднее для коронации время, сама церемония была перенесена на завтра. Но править-то я начинаю сегодня! Никто не шелохнулся и не издал ни звука, пока Келсон говорил все это. Лишенные дара речи, советники наблюдали, как Келсон знаком пригласил Дерри приблизиться. Когда Дерри подошел к нему, Келсон поднял свой меч и произнес, держа его перед юношей рукояткой вверх. — Шон лорд Дерри, клянетесь ли вы на этом кресте, что будете честно и преданно нести службу в королевском Совете? Дерри встал на одно колено и положил руку на рукоять меча: — Торжественно клянусь, мой господин. Келсон опустил меч, и Дерри встал на ноги. — Итак, лорд Дерри, что вы скажете по поводу рассматриваемого дела? — спросил Келсон. — Виновен ли Морган? Дерри победоносно взглянул на Моргана, затем повернулся к Келсону. Голос его был чист и тверд: — Лорд Аларик невиновен, ваше величество! — Невиновен, — повторил Келсон, откровенно наслаждаясь этим словом. — Таким образом, у нас налицо шесть голосов против шести — лорд Дерри уравнял счет. Он посмотрел на мать, которая до сих пор не могла пошевелиться, совсем потеряв голову от поражения. — Сим объявляю, что лорд Аларик Энтони Морган, герцог Корвинский, лорд-генерал королевских войск, невиновен в обвинениях, выдвинутых против него. Если же послезавтра кто-либо пожелает вновь поставить этот вопрос, представив убедительные доказательства, он не встретит с моей стороны препятствий. На том объявляю данный вопрос закрытым. С этими словами, Келсон дал знак сестре, и та лёгким движением рук, развязала символический узел из пурпурной ленты на руках генерала, освобождая его. — Генерал, полагаю вам следует покинуть нас на несколько минут, чтобы снять с себя эти одежды. Дружеская подначка Келсона нашла задорную улыбку на лице дерини. Аларик мысленно восхищался своим юным королём. Так красиво опускать советников не умел даже Брион. Похоже все его предположения начинают сбываться. Тишина взорвалась криками множества возбужденных голосов. То, что сделал Келсон, было законно — в этом сомнений не возникало, но ход этот был очень уж неожиданный. Собравшимся лордам-советникам и другим вельможам происшедшее казалось невероятным. Это было достойно Бриона в его лучшие минуты. Хорошо это было или плохо — мнения разделились, так как некоторых и прежде раздражали подобные неожиданные ходы Бриона. Джехана, однако, восприняла случившееся однозначно: для нее то, что поначалу казалось полной заведомой победой над грозным Дерини, обернулось нелепым публичным крушением, крушением всех надежд, которые она связывала с Келсоном и Розалиндой. Подумать только: брат и сестра прежде не проявляли такой сплочённости. Похоже смерть отца сделала их гораздо жёстче, чем Джехана могла предположить. В любом случае это всё требовалось тщательно обдумать. В унынии сжимая и разжимая кулаки, королева-мать вдавливала ногти в ладони, оставляя на них маленькие следы, похожие на полумесяцы. «Морган на свободе. И хуже того, Келсон перед всем Советом выказал ей открытое неповиновение — и это уже не детские угрозы и бессильные насмешки, но решительные действия взрослого.» К его возмужанию Джехана, оказывается, вовсе не была готова, и оно беспокоило её даже больше, чем пребывание Моргана на свободе. Участие дочери в интригах Келсона тоже было шоком. «Если бы только Келсон проявил хотя малейшую нерешительность, если бы у него появились самые малые сомнения в гордом Дерини, которого он так пылко защищал, тогда могли бы еще быть какие-то шансы справиться с ним. Но теперь Келсон — король, не только по титулу, но и на деле, а она до сего дня и не предполагала, что он так возмужал. Как сейчас оградить его от зловещего влияния Моргана?» Из другого конца комнаты ее замешательство с интересом наблюдал Ян. В хаосе, последовавшем за неожиданным ходом молодого короля, трудно было сделать определенные выводы, но у Яна сложилось твердое впечатление, что мальчик уже набирает очки не у одного лорда из тех, кто прежде не одобрял его действий. Даже язвительные замечания Ральсона и Брэна Кориса носили теперь легкий оттенок уважения. Ничего не поделаешь. Однако, хотя Яна и заставили уступить в нынешней схватке с Келсоном и этим гордым Дерини-полукровкой, весь бой он проигрывать не намерен. Вообще говоря, Ян и не надеялся выиграть этот раунд. Когда Морган под такой охраной вошел в зал, он сразу почувствовал, глядя на него, что все это похоже на постановку, заранее продуманную королём. Морган никогда бы не дал себя поймать, даже таким неожиданным образом, будь у него самые ничтожные сомнения, что он может бежать куда и когда захочет. Но здесь было и ещё что-то, чему Ян Хоувелл не находил названия. Молодой король вне всякого сомнения действовал с решительностью взрослого по хорошо продуманному плану. И генерал в этот план явно не был посвящён, а вот юная принцесса Халдейнов вполне. Всё это требовало более детального обдумывания, но не здесь и сейчас, а в спокойной обстановке. Нынче стало понятно, что нельзя недооценивать Брионовых отпрысков. А между тем сделать нужно ещё немало. Морган снова на свободе, значит, неплохо бы его, и так имеющего дурную репутацию, продолжать очернять — это занятие Ян искренне любил. Вдобавок всё равно необходимо доложить Кариссе о том, как повернулись сегодняшние события. Советники уже хотели начать расходиться, но Келсон поднял руку и заговорил непринуждённо и громко. — Уважаемые лорды-советники, я ещё не окончил этот заседание королевского Совета. Ян бросил на подростка взгляд с затаённой злобой, интуиция шепнула ему, что ожидаются ещё сюрпризы. А меж тем советники садились обратно на свои места. Граф Хоувелл словно по наитию занял место рядом с примасом и архиепископом. Дождавшись, покуда в зале установиться полная тишина, Келсон в очередной раз внимательным пристальным тяжёлым взглядом обвёл собравшихся. Внутри подростка бушевал ураган чувств. Лучшего времени, чтобы выявить предателя в ближнем кругу было не придумать. Почувствовав, что за дверью в зал стоит Дункан, Келсон начал свою речь. — Поскольку сегодня на этом совете был поднят вопрос о лояльности нам лорда Моргана, то думаю стоит обсудить эту тему более детально. Голос короля приобрёл такие непередаваемые оттенки, которые более всего подошли бы палачу и инквизитору, что собирается допрашивать свою жертву. — Дункан, можешь заходить. Личный духовник короля зашёл в зал, неся в руках блюдо, на котором стоял кувшин с вином и небольшой пузырёк с какой-то жидкостью. Советники внимательно смотрели на это неожиданное продолжение сегодняшнего обсуждения. — Я всё подготовил, ваше величество, как вы и приказали. — Благодарю вас, монсеньор Маклайн. Дункан Маклайн поклонился королю, а сам отошёл к стене, где стояли принцесса Розалинда и Аларик Морган. Келсон же под потрясёнными и удивлёнными взглядами советников, открыл маленький пузырёк, принюхался к его содержимому, не по-королевки скривился, прошептав достаточно громко, чтобы его услышали все: «Какая гадость, хуже костероста.», и вылил это снадобье в кувшин с вином. Снова принюхался и удовлетворённо кивнув самому себе, вновь сел в кресло. — Полагаю вы ждёте объяснение, моим странным действия. Извольте, я вам сейчас расскажу одну занятную историю. Ваше преосвященство Арилан, будьте любезны, подойдите ко мне. Прелат Денис Арилан с удивлением на лице и не понимая, чего желает молодой король от него, встал со своего места и подошёл к королю, встав от него по левую руку. Келсон не отрывая взора следил за его действиями. Нужный момент было поймать легко, благодаря въевшейся в память мимике Снейпа. Ноздри Арилана чуть затрепетали, ловя аромат того зелья, что Келсон добавил в вино. Глаза чуть сузились, когда прелат понял с чем ему предстоит иметь дело. Но и Келсон понял нечто важное об этом человеке. Перед ним был тайный дерини, который получил сан в обход Рамосских уложений, и этот священник судя по его навыкам был мастером-зельеваром. Вспомнив ужас хогвартских подземелий, Келсон невольно кисло поморщился, но на лице у него это проявилось чуть опустившимися уголками губ. — Святой отец, я недостаточно хорошо знаю тонкости церемоний, так что если есть некие действия, которые требуются для публичной исповеди, то прошу их сделать. Король наблюдал как вытянулись лица советников. — Впрочем вас я подозвал не только за тем, чтобы оформить моё маленькое признание в одном случае неподобающего поведения, сколько попросить рассказать о той добавке, которое я сейчас вылил в вино. Думаю вам, как епископу диоцеза, где располагаются рыцарские монашеские ордена сделать это будет более уместно, чем архиепископам. Арилан уважительно кивнул королю. — В чём же вы желаете нам признаться, ваше Величество? — Голос Патрика Карригана был наполнен вопросительной интонацией. — Думаю Церковь сможет отпустить вам сей грех. Говорите, свободно, никаких церемоний не требуется. Священнослужители в зале обменялись взглядами. Келсон кивнул им в ответ и начал свой рассказ. — Понимаете, на третий день после смерти отца я уединился в королевской библиотеке и решил с горя выпить вина. Только выпить много мне оказалось не суждено. Я взял с собой кроме всего прочего и тот мех, который мой покойный отец в тот злополучный день взял у Колина Фианнского. Святый Боже, так плохо мне не было никогда в жизни. Я думал моё сердце выскочит у меня из груди. Меня нашла сестра и привела оказавшегося рядом монсеньора Маклайна. Мой духовник искал меня и удачно оказался около библиотеки. Он и определил, что вино в мехе было отравлено особым наркотиком. Советники потрясённо замолкли, стихли буквально все шепотки. Джехана стала ещё бледнее и закрыла лицо руками. До королевы только сейчас дошли те слова, которые говорил ей Нигель перед этим заседанием. В следующую секунду Совет взорвался негодующими возгласами. — Тихо! Один окрик Келсона снова обрубил все звуки. — Сейчас мы выслушаем его святейшество Арилана. Думаю он нам расскажет, что за отрава была в том мехе. Прошу вас. Арилан посмотрел на короля и заговорил с интонациями лектора. — Этот настой называется мерашей. Это яд, который блокирует магические способности носителя или действует как снотворное на простого человека. В небольших дозах безвреден для простых людей. Но при большой концентрации в напитке способен вызвать сердечный приступ. Но для дерини нет худшей отравы — у них даже небольшое количество этого яда вызывает лихорадку и припадки. Советники вновь зашептались, а Келсон обернулся к сестре. — Розалинда, будь так любезна, дай мне вон тот поднос с чашками. Принцесса под взглядом вновь замолкшего совета, исполнила просьбу. Чашек на подносе было ровно десять штук. И в каждую король лично налил немного вина. — Считайте это вашей вассальной клятвой мне, уважаемые лорды-советники. В этом вине низкая концентрация настоя, так что для вас это будет совершенно безболезненная процедура. Король цепко схватил Арилана за левое запястье. — Прошу вас, святой отец. Келсон подал прелату одну из чашек и взглянул в его глаза. Тот однако не отвёл взгляда, с поклоном принял предложение короля и, воздев руку в тосте, выпил содержимое. Король не выпустил его из своей хватки, продолжая вглядываться в глаза священника под шепотки совета. — Я могу чем-то ещё помочь, ваше величество? — голос прелата выражал озабоченность и умиротворение. А Келсон так и не дождался реакции от этого скрытного мага, хотя и чувствовал, что мераша на него подействовала. «Видно данных недостаточно, чтобы сделать выводы. Вашу мать, как хреново без библиотеки Хогвартса!» — Будьте любезны, святой отец, раздать эти чашки каждому из советников. Я так полагаю, что мою мать и герцога Моргана можно пропустить. Право слово, на их счёт у меня нет никаких сомнений. Советники наблюдали за королём, его голос был неуверенным, когда он говорил о матери. Было видно, что сказано это было с намёком. Холодный взор сына упал на Джехану, и она с ужасом подумала, что её самые худшие кошмары сбываются наяву. — Ну же, мои подданные, смелее! Выпейте за здоровье вашего юного короля. Келсон специально дождался момента, когда Арилан расставит перед советниками чашки с вином, отравленные мерашей. Первым поднялся герцог Джаред. — Ваше здоровье, мой король! Мне нечего скрывать. Он осушил чашку одним глотком. Его старший сын последовал за отцом и также провозгласил здравицу. — За Халдейнов! За ними встал Эван Макэван. Гофмаршал прекрасно понял суть этого жеста. И по спине старого вояки ползли мурашки, понимая, какой суровый правитель сел на трон Гвиннеда. Поняли это Брэн Корис и Ральсон, которые встали вдвоём и молча отсалютовав королю, выпили свои чаши. И всё же предателем оказался граф Истмаркский. Вскочив со своего места, он с ходу отправил в стражу, что стояла у дверей огненный шар. Вздёрнув примаса Лориса, и угрожая всем кинжалом у шеи священника, Ян Хоувелл заговорил рассерженным голосом. — Будь ты проклят Халдейн со своим коварством! Да, я тебя недооценил! Шум стих сам собой, слишком обескуражены оказались советники перед столь дерзким нападением. Старые воины схватились за мечи, архиепископ Карриган держался за сердце, Джехана впала в ступор, Розалинда спряталась за спинами Моргана и Дункана. И только Келсон спокойно встал со своего места, слыша, как в коридоре раздаются голоса и топот ног спешащих на шум стражников. — Ты проиграл, предатель. Отпусти архиепископа Лориса! Ян рассмеялся ему в лицо на властный голос и ауру величия. — Ты дорожишь этим дерининенавистником? Знал бы сколько на нём смертей наших собратьев — сам бы казнил. Но ты сейчас ничего не сможешь противопоставить мне. Теперь уже великодушно рассмеялся король, аккуратным движением доставая Бузинную палочку из ножен. По его знаку все придворные замерли наготове. Келсон смотрел на предателя с ледяной яростью в глазах, но разум в них не гас, он знал как выручить примаса из положения заложника. — Ваше святейшество, не беспокойтесь, мы сейчас обезвредим этого безумца и освободим вас. Адмунд Лорис с ужасом косил глаза на кинжал у своей шеи и молился шёпотом, даже не пытаясь образумить свихнувшегося дерини, что угрожал его жизни. Ян Хоувелл с непониманием смотрел на деревяшку в руках короля и это почему-то ему не нравилось. — И как же ты планируешь, львёнок, освободить своего примаса? Неужто этой палкой? Вот умора! Бузинная палочка в левой руке короля поднялась на уровень глаз, правой он взялся за меч. Ян не знал, отступая ко второму выходу из зала, что лорд Дерри аккуратно заходит ему во фланг за спинами советников. А вот Келсон благодаря связи с Дунканом вполне спокойно это видел глазами своего исповедника. Любовь к татуировкам — великая вещь, особенно если речь идёт о потомках Певереллов. — Я полон сюрпризов, лизоблюд Кариссы. Ferro pullula florem! Граф Истмаркский только и смог чертыхнуться, когда кинжал в его руке превратился в букет цветов. Король победно оскалился врагу, но расслабляться было рано. Видимо предатель понял, что терять больше нечего и пошёл в атаку магией и мечом, который выхватил, отталкивая от себя пинком примаса. Волна чёрной магии полетела в сторону короля и советников. — Protego maxima! Плёнка щита разделила зал пополам, давая Яну секундную возможность развернуться и выбежать во вторые двери, ведущие нужное ему крыло замка. Признаться честно, сила магии подростка его испугала до дрожи в коленках. Весь тщательно выверенный план, полетел в тар-тарары. Келсон по всей видимости получил заветные силы, но Ян не мог понять, когда это произошло. Его бегство попытался задержать лорд Дерри, но был повержен точным ударом клинка и упал в дверном проходе. — Все назад! Морган займись Дерри! Я этого мерзавца сам изрублю на сотню кусочков! Так быстро Ян Хоувелл не бегал никогда в жизни. Он нёсся по коридорам, сбивая с ног встреченных стражников воздушными кулаками и подпитывая щит у себя за спиной. Мельком глянув назад, он увидел пылающего чародейской аурой Келсона, что нёсся за ним с яростью архангела Михаила, повергающего Сатану в ад. В ином разе предатель бы мог попробовать скрестить клинок с отставшим королём, но сила заклятий, что пускал в него молодой король была такой, что самоубийственные мысли в голову даже не приходили. Наконец-то он достиг своей цели в комнате рядом с королевской библиотекой. Переносящий портал. — Bombarda! Синяя вспышка заклинания Келсона Гарольда, пролетела над тем местом, где стоял предатель и выбила из стены напротив обломки. Ворвавшийся в комнату король тут же почувствовал покалывание от ауры стационарного портала. — Проклятие! Радость от разоблачения предателя в своём окружении была соизмерима с гневом от того, что тому удалось сбежать.