***
По комнате прошёлся запах свежего вишнёвого пирога, разыгрывая аппетит. Но троим было не до еды. Горькая слеза покатилась по щеке Джихё, на что Инсон взглядом лишь сказал «прекрати». — Зачем? — тихо произнёс Инсон. — Зачем ты явился? Отомстить? — Нет, — не думая, ответил парень. — Я просто хотел найти вас. — Поэтому ты использовал нашу Джухён? — вскрикнул мужчина, подходя ближе к Сехуну. — Нет, — парень оставался таким же спокойным. — Я и не подозревал, что её родителями окажетесь вы. Сердце Сехуна бешено колотилось. Не такой он представлял встречу с «родителями». — Да кто ты такой? Ты жил у нас всего лишь месяц от силы… — говорил Инсон. — Инсон, — положила ему руку на плечо Джихё, пытаясь успокоить. — Не лезь, — рявкнул он и вновь обратился к Сехуну. — Что ты хочешь? — Всего лишь посмотреть в ваши глаза вновь, — сказал парень, обращаясь к женщине. — Убирайся! — вскрикнул Инсон. — И забудь о Джухён! — Хорошо, я уйду. Только знайте, что до мести я не буду опускаться! — сказал Сехун и, надев пиджак, подошёл к Джихё и поцеловал её руку. — Спасибо вам за всё. После он ушёл, оставляя за собой лишь холод. Инсон неодобрительно направил свой взгляд на грустную жену и уже хотел упрекнуть её в том, что она привязала в своё время к себе ребёнка, как вниз спустилась Джухён. — Извини, Сехун, подругу бросил парень, нужна была… А где Сехун? — спросила девушка, оторвавшись от телефона. — Тебе не стоит с ним встречаться! Выкидывай его из своей головы! — произнёс отец и направился в свой кабинет. — Что происходит, мама? — до конца не поняла Джухён. А мать лишь вздохнула и вытерла еле заметную слезинку на щеке. Было больно и неприятно. Все эти годы женщина винила себя за то, что была такой слабохарактерной, что не смогла защитить ребёнка. «Да что я за мать?» — постоянно задавалась она этим вопросом. С рождением дочки ничего особо не изменилось: она всё так же чувствовала свою вину. Они были связаны, хоть не кровно, но душевно. Сехун шёл по жёлтой от листьев дороге и думал. Всё пошло не так, как он планировал. На душе остался осадок от обидных слов, и не было сил сдерживать слёзы. Зачем он хотел найти приёмных недородителей? Зачем причинять себе боль? «Они хорошие» — вбивал себе в голову Сехун. Сехун — наивный и доверчивый парень, который верит в прекрасный мир без зла. Тебе нечего делать в этом мире. Следующим утром директор отеля уволил Сехуна с работы, не объясняя ничего, ведь всё было и так ясно. Поставив условие, что парень не будет общаться с его дочерью, Инсон кинул на стол перед Сехуном пачку денег и засунул руки в карман. Парень неодобрительно посмотрел сначала на бывшего начальника, а потом на деньги. — Столько стоит Джухён? — обречённо произнёс парень, не дотрагиваясь до денег. — А ты наглее, чем я предполагал! — сказал Инсон и вытащил пачку в два раза больше той, что лежала на столе. Сехун лишь усмехнулся и, подписав все нужные документы, поклонился и вышел из кабинета, оставив деньги лежать на столе. Он не злился, не было жажды мести здесь и сейчас. Было разочарование. Нет, не от «родителей» или Джухён, а от самого себя. Сейчас парень понимал, что наивные детские мечты так и остаются просто мечтами, чрезмерная доверчивость сыграла с ним злую шутку. Перед кабинетом ждала Джухён. Она до сих пор не понимала, что произошло между Сехуном и родителями прошлым вечером. И когда она услышала новость о том, что её любимого увольняют, тут же помчалась к кабинету отца. Посыпались вопросы, сопровождаемые криками, девушка волновалась. А Сехун безразлично смотрел куда-то вдаль, не опуская головы, чтобы не видеть любимых глаз Джухён. Она трясла его за пальто, а он прикусывал губы, чтобы скорее всё это закончилось. — Мы не должны были встретиться, — тихо сказал Сехун на ухо девушке. – Я ухожу, оставляя себя рядом с тобой. Прости. Поцелуй в лоб. Больно. Он ушёл, и, простояв 5 минут в ступоре, девушка метнулась вниз, вслед за ним. Но Сехуна и след простыл. Слёзы лились рекой, Джухён даже не останавливала их. Хотелось реветь в раздевалке, съежившись калачиком между шкафчиками. Больно, и сердце колотилось, как бешеное. Случилось что-то очень страшное.***
Сехун безразличным взглядом смотрел на белую розу, которая только начинала распускаться. Парень очень трепетно относился к саду, белые розы — любимые цветы, олицетворяющие чистоту и порядочность. — От земли вы тянетесь вверх, к солнцу. И я никогда не упаду, не сравняюсь с землёй. — сказал парень, глядя шёлковые лепестки розы, и направился в здание. Директор сразу же заметил что-то неладное в поведении парня, и на вопрос «что случилось?», он ответил лишь «потерял работу», не выдавая своей грусти и раздражительности. Мужчина не настаивал и не просил что-то рассказать, он знал — когда Сехуну плохо, он приходит в приют возиться с розами, пьёт травяные чаи и ест безумно горький шоколад. Так и было. Сехун съел пол-плитки шоколада, но без чая, и пошёл ухаживать за розами, которые любил безумно. Казалось, они забирали боль в сердце Сехуна, которой было много. Сада роз не хватало, чтобы вылечить все раны парня. И одного сердца не хватало, чтобы приютить там все свои раны.