Марс. Чужой среди своих.

Марс проснулся очень рано. Еще солнечные лучи не успели прогнать тихую и холодную тьму, мальчик уже сидел за письменным столом и под ярким светом настольной лампы писал синей ручкой на страницах своего дневника. Я никак не могу понять: почему в нашей жизни столько всего непонятного? Столько тайн, столько загадок? Взять хотя бы человека… че-ло-век… че-ло-век… Почему это слово заставляет меня плакать и улыбаться одновременно? Что вообще тут происходит? Мне кажется, я потихоньку схожу сума, либо моя фантазия разыгралась до такой степени, что ее уже не остановить. Но все же тайное, в моем случае, остается тайной. Не единого просвета, не единой мысли. Руди совсем меня забросил, а одному мне не справиться. Да, но вот еще одна загадка: а с чем? С чем мне не справиться? Что за зверь меня грызёт? Ох, как мне не просто. Еще и ОН объявился. Вот с НЕГО всё и началось. Гордеев. Евгений. Николаевич. Одно его имя опустошает меня на столько, что самому становиться грустно. Кем он приходиться нам? А кто он для моей мамы? А кто он для меня? Признаться, мне хочется его видеть. Его детская улыбка, глаза, наполненные свежестью тысячи лугов. Его запах, его угольные волосы, его черты лица до сих пор хранятся у меня в памяти. До сих пор я не могу забыть его нежных прикосновений. О, черт, что со мной происходит. Я никогда не испытывал таких чувств, мне кажется они скоро съедят меня изнутри. Но я не могу ничего поделать, кроме как признать свое поражение! Я не могу заставить себя не испытывать влечения к этому человеку. Остается один выход: всё рассказать Ремилю! ТОЛЬКО ТАК, И НЕ КАК ИНАЧЕ!!! Ведь он мне поможет, ведь поможет… Дописав последние строчки он закрыл дневник и направился обратно в кровать. Как только он накрылся одеялом, то усталость напала на него, словно волк на бедного ягненка. Марс погрузился в тяжелый сон, и даже не заметил, как его мама отправилась утром на работу. Двенадцать часов дня. Солнечные лучи та и не одолели холодную тьму. Голубое небо перестало быть голубым, сейчас оно мирно дремало под серыми мрачными тучами, прибывающими с севера. Воздух казался тяжёлым, и легкие словно разрывало на куски. Настроение падало всё ниже и ниже, а вот и дождь забарабанил по пластиковым стеклам. Они сидели вдвоем: Марс и Ремиль. Тишина прерывалась только отчаянными вздохами мальчика. Ремиль не торопился спрашивать о его состоянии. Полуулыбка на лице мужчины уже давно угасла, а глаза наполнились тревогой. — Siento su preocupación, mi amigo. Usted está devastado. Cómo puedo ayudar? — Ремиль странно улыбнулся, немного кивнув головой. — Не знаю, правда. Внутри всё перемешалось. Порой мне даже начинает казаться, что я скоро умру… — Оу, как всё далеко зашло. Ремиль внимательно выслушал Марса и, глубоко и тяжело вздохнул. Из его уст прозвучала только одна фраза: » У каждого две жизни, не одна…». — Что? — Спросил Марс. Ремиль прикоснулся к его щеке и провел большим пальцем до подбородка. — Что… — еще более неуверенно спросил мальчик. — Прислушайся к твоему второму я, мой малыш. Все ответы вот здесь — он нежно положил свою тёплую морщинистую руку к груди малыша. Мир вокруг меня безумен. И сам создал этот хаос. А самое страшное — я понял, что мне здесь хорошо, я ничего не хочу менять. И даже если бы смог найти другую линию жизни, то умер бы. Люди, такие как я, умирают, если пытаются изменить что-то. За что это всё? Неужели это так смешно, Всевышний? Тогда, почему я так смеюсь? Ничего. Всё кончено. Марс включил свой ПК и врубил »«Черный кофе» — «Краски», затем «Волкодав», потом «Листопад». Рок, всё-таки, сумел наполнить его хоть какими-нибудь понятными, даже хорошими, эмоциями. Но всё же, теперь это был другой Марс. Совершенно новый, и совершенно пустой, словно белые листы в его дневнике.