За окном только занималась заря, а у себя в кабинете на черном кожаном кресле уже восседал директор академии СиО (АСиО — Академия Сверхсуществ и Одаренных). Это был молодой человек со светлыми, в простонародье прозванными «пшеничными», волосами, завязанными в свободный хвост, так напоминающий лисий, что, кстати, неплохо намекало на некоторые черты его характера. Карие глаза были практически красными, что было не так заметно под тонкими стеклами очков, которые мужчина носил исключительно в рабочее время, которое проводил в своем кабинете, и то только тогда, когда ему требовалось прочитать какие-либо документы или проверить отсчеты. Вот и сейчас на столе у молодого директора ровными стопочками были выложены пирамиды из книг, не уступающие по значимости тем же пирамидам из Египта, куда и отправился недавно по делам его давний приятель, а по совместительству еще и «Серый Кардинал» академии СиО. Впрочем, он то и был настоящим директором и хозяином данного образовательного заведения. Но этот человек предпочитал оставаться в тени, выставляя на публику своего верного подчиненного — официального директора АСиО — Афуро Теруми, которому на вид было около двадцати пяти лет. Но это не так. Директор АСиО был намного старше, чем кто-либо мог представить себе. Впрочем, то же самое можно было бы сказать и об истинном директоре вышеупомянутой академии, имя которого мы утаим, дабы не раскрывать все карты сразу и сохранить интерес зрителя к происходящему.
И только тогда, когда солнце оказалось в зените, мужчина отложил последний документ в аккуратную стопочку, после чего стремительным, но при этом величавым движением снял очки, которые, блеснув в свете дневного солнца, скрылись в верхнем ящике стола, предварительно отправленные в футляр, и устало вздохнул. Но стоило ему слегка расслабиться, как тут же подали сигнал тревоги. Афуро Теруми знал, что это была лишь тренировка, о проведении которой распорядился он сам. Но этот факт не помешал молодому директору вздрогнуть от неожиданности, стоило ему услышать знакомый до боли трезвон. «Эх, если бы при каждой опасности можно было бы получать упреждающий сигнал, предостерегающий или подготавливающий к будущим опасностям, то я был бы самым неуязвимым человеком на Земле!» — были мысли главы академии.
Спустя еще пару минут, за которые молодой человек успел разложить все документы по папочкам, а те — по полочкам, в дверь постучались. На вопрос директора, кто это, неизвестный промолчал. Тогда мужчина, выхватив из кобуры пистолет, вышел из-за стола и подошел к двери. Ухватился за кованую ручку, украшенную головой дракона, убедившись, что дверь заперта, и, на всякий случай придерживая её, посмотрел в дверной глазок. Увиденное похоже его успокоило, и он облегченно вздохнул. Запрятав пистолет и отворив дверь, он пропустил в кабинет двоих… нет, троих парней: двоих уже довольно взрослых и одного подростка.
— Как же я рад видеть вас, друзья мои, — Теруми встречал гостей своей привычной ангельской улыбкой, которая постепенно угасала, позволяя вошедшим лицезреть истинное лицо молодого человека, обычно скрытое за маской аристократичной чистоты и высокомерного добродушия, выказывая доверие к этим людям. — А это кто тут у нас? Новенький?
— Простите за столь поздний визит, — легкий поклон со стороны зеленоволосого. — руководство ОБС запланировало очередной налет на вашу школу. Точных дат мы не знаем, но это не самое важное, — докладчик сверкнул глазами, ставшими на мгновение алыми, и продолжил свой доклад. — Организация обнаружила нескольких неопознанных объектов в этой зоне, которые предположительно обладают сверхъестественными способностями, а, возможно, даже не являются людьми. Одного из них мы с моим напарником успели завербовать в наш отряд в качестве новичка, предварительно запечатав все его видимые способности, которые могли обнаружить люди…
— Стоило немалых трудов укротить этого звереныша! — красноволосый потрепал парня по, итак, взъерошенной макушке. — ОБС даже устроило слежку за нами, из-за чего нам пришлось немного подыграть при выходе из здания к машине. Потом они слежку прервали.
— В который раз благодарю вас, Хирото и Мидорикава! — на этот раз поклонился директор. — А как новоиспеченного шпиона зовут?
Парень сверкнул янтарными глазами, напоминающими кошачьи, но все же снизошел до ответа:
— Кария Масаки.
— Так, Кария значит, — блондин призадумался. — где-то я уже слышал подобную фамилию. Хм… А ты случаем не знаком с Каземару…
При упоминании знакомого парень дернулся как от огня. Но тут же пришел в себя, а его лицо вернуло свое прежнее выражение отчужденности и некой неприязни ко всему миру.
Утром ранее в квартире Шиндо…
Шиндо очнулся, когда уже рассвело. В его волнистых волосах играли серебристые лучики холодного утреннего солнца. Все тело будто онемело, ноги так вообще затекли, а голова упирается во что-то металлическое. Почти бессонная ночь дала о себе знать, и совершенно не хотелось вставать. Но из-за неудобного положения не удавалось вновь заснуть, да и дел ещё было немало: скоро в школу — ему надо подать документы.
С трудом разлепив окаменевшие веки, парень уперся взглядом в потолок. «Вроде бы прошлым утром он выглядел иначе, — вспоминал Шиндо. — И почему это кровать стала такой неудобной?». Но приподняв голову, он обнаружил, что спит не на мягком матрасе, а на голом полу его собственной кухни. Такуто ухватился за голову, пытаясь припомнить события прошедшей ночи. «Вреде бы не пил, но с чего тогда так голова раскалывается?» — недоумевал юноша, пока его взгляд не упал на лежащего рядом в спальнике подростка, со спутавшимися во сне волосами. На мгновение Шиндо представил, как же в таком случае выглядит его шевелюра, и побоялся подходить к зеркалу. Тем временем у него в голове начали проясняться моменты минувшей ночи, и выражение лица парня менялось со скоростью несколько эмоций в секунду, начиная с легкого удивления на еще заспанном лице и заканчивая настоящим шоком, а под конец его лицо приняло такое замысловатое выражение, что какой-либо случайный свидетель разрывался бы между желанием вызвать бедолаге скорую, а самому удрать куда подальше, или же обнять, приласкать и никогда не отпускать. Такую вот бурю эмоций вызвали воспоминания о прошедшей ночи. Вот он идет на кухню, ступая босыми ногами по холодному паркетному полу, стараясь не издавать ни звука, дабы не разбудить соседей и гостя, что дремал в спальнике на полу кухни. Вот перед ним маячит полупрозрачный парень-призрак с поварешкой в руке и двумя хвостиками на затылке. Вот ему на ухо шепчет свое имя угомонившиеся приведение, заставляя стыть кровь в жилах… А дальше, а дальше… Провал в памяти. И стоит заметить, далеко не первый в его жизни.
Не успевает парень окончательно прийти в себя, как над ухом вновь раздается неразборчивое бормотание, как и в ту его ночную встречу. Только на этот раз голос больше не казался хриплым, как несмазанные шестеренки, а скорее неуверенным.
— Долго же ты спал. Прости, если разбудил тебя. Но ты не боишься опоздать в школу или на работу? — розовохвостое приведение кивнуло в сторону наручных часов, которые Шиндо всегда носил с собой. А как же иначе, ведь это подарок старого друга на его пятнадцатый день рождения. Хм, а часикам то уже почти два года с хвостиком.
— Нет. Четыре часа утра. Рано еще, — ответил Такуто, уже привычным движением головы смахнув челку со лба, которая за последний год довольно сильно отросла и стала перекрывать обзор — давно пора бы состричь это безобразие. Это движение не ускользнуло от парящего в метре от пола парня, вызвав у него чувство дежавю, но почему — тот объяснить не мог. Но все-таки в этом взлохмаченном с побудки парне было что-то крайне знакомое, но что, Ранмару никак не мог понять. Он вообще мало, что помнит о своей прошлой жизни, когда он еще был живым, а его тело не просвечивало ранними лучами солнца, когда он мог ходить по земле, а не парить над ней, не имея возможности коснуться пола кончиками пальцев ноги. Но те времена уже давно в прошлом. А все, что помнит призрак, это то, как он оказался в странном, но уютном и хорошо освещенном помещении.
От странных мыслей обладателя двух весьма длинных хвостиков отвлекло тихое посапывание под боком. И опять же Кирино не мог не умилиться с этого небрежно взлохмаченного, но от этого не менее симпатичного парня с такими наливными мешками под глазами, будто бы он всю ночь в них картофель переносил. В общем-то, у Ранмару всегда были специфические вкусы…
Спустя еще пару часов (!) любования пепельноволосым спящим красавцем, которого был не в силах пробудить ни один нежный поцелуй в щечку, ни весьма болючая подщечина, которая и была бы болючей, если бы миловидный на вид призрак (но с тяжелой рукой) состоял из плоти и крови и был бы более плотным и осязаемым, — а так забывшийся в глубокой дреме парень почувствовал только легкую прохладу, словно бы в него брызнули холодной рудниковой водой, — розоволосое приведение «грозно» нахмурилось и обиженно надуло губки, что в купе с его миловидной, практически девчачьей внешностью лишь добавляло его образу очарование «надувшейся няшечки». Так еще с минуту простояв в позе аки «я обижен на весь мир — утешайте меня», Кирино гордо покинул кухню и направился в сторону ванной комнаты, где надеялся обнаружить хоть что-нибудь, способное возыметь эффект над природным зовом человеческого организма поспать подольше в обнимку с теплым одеялком и мягкой подушкой (хотя в случае с новоявленным соседом, у того не было ни первого, ни второго, что, в общем-то, не мешало тому куковать на холодном полу в обнимку с ножкой стола и с выражением запредельного наслаждения на лице, которое моментально сменялось капризной моськой в совпровождении с недовольным ворчанием и кряхтением восьмидясетилетнего старика, стоило почти невменяемому парню намекнуть на скорый подьем, — на часах уже почти семь утра, вы чего?!).
Грациозно заплыв в ванную комнату, Ранмару по обыкновению своему с легкой тоской воззрился на дивный предмет мебели (?), которое именовалось людьми, каждое утро неустанно рассматривавших в нем свое отрожение, «зеркалом». Уже который раз призрака интересовало, как бы выглядело его отражение. В прошлой его жизни он, сколько не старался, не мог припомнить подобной диковинки.
Легонько вздохнув — уже больше по привычке, а нежели из-за желания копировать живых, — Кирино обратил свой взор на батареи, где с прошлого вечера весело несколько полотенцев и парочка представителей такого элемента одежды, как нижнее белье. Пробежавшись взглядом по паре труселей в белую полоску, парень остановил свой выбор на легком бежевом полотенечке (это точно принадлежит тому ворчливому парню?). Пушистая и мягкая на ощупь ткань тут же оказалась под краном с ледяной водой, а после свернута в узел, дабы оказать сильнейший эффект на преступного спящего.
Но, когда парень вернулся на кухню, он обнаружил, что новый хозяин квартиры уже давно поднялся с пола и теперь пританцовывает у плиты, выделывая какие-то неуловимые жесты руками (приведение никогда не перестанет удивляться этой причудливой человеческой магии, именуемой «кулинария»). Вдоволь насмотревшись на дикие движения парня, Ранмару вернулся в ванную, чтобы с тоской расстаться с полюбившимся полотенчиком.
— Если оно тебе так нравится, то оставь себе. Теперь оно твое, — раздался из кухни еще хрипловатый после сна голос Такуто. Призрак аж засветился изнутри, не заметив за ярким свечением в комнате, что в зеркале напротив проскользнула его же едва заметная улыбка…
***
Сето пришла в себя уже в авто скорой помощи. Медики успокоили друзей, что раз девушка очнулась, значит уже не все так плачевно, но осмотр никто не отменял. Однако это не остановило решительно настроенных подростков, и врачам пришлось взять их с собой. Но в больнице ребят не пустили дальше приемной. На что выслушали несколько очень крепких выражений из уст всегда вежливого Тенмы. Ну что поделать — у парня нервы сдали. Зато он обратил на себя внимание еще одной посетительницы, которая, похоже, тоже ждала, когда ее проведут к потерпевшему (шей). И если до этого девушка просто сидела и отстраненным взглядом рассматривала один из развешенных в коридоре плакатов призывающими беречь свое здоровье надписями, то, услышав брань из уст малолетнего пацана, она отвлеклась от своего увлекательного занятия (настолько увлекательного, насколько это может быть для человека, получившего медицинское образование). С трудом поднявшись с насиженного места, молодая женщина направилась к ребятам на своих неустойчивых после пережитых нервов ногах. Ее синие волосы были спутаны — видно, ее разбудили ни свет ни заря, раз она даже не нашла времени, чтобы привести себя в порядок.
Стоило незнакомке подойти поближе, как Тенма тут же признал в ней хорошую подругу своей любимой сестры. Их связывали довольно теплые отношения. Правда и не виделись они почти семь лет. Отонаши-сан вроде бы уезжала на учебу за границу. С тех пор они общались лишь урывками и только с помощью мобильной связи. Интересно, как давно она вернулась и почему не известила об этом свою подругу? Или известила? Тогда почему сестренка Аки утаила это от него? Или просто забыла? А еще парня пугало, что такое должно было случиться, чтобы всегда опрятная и собранная Харуна предстала с растрепанными волосами и нервной дрожью?
Не успели все эти мысли промелькнуть в голове у шатена, как уже более или менее спокойная девушка оказалась рядом и обратилась к ребятам. Когда она заговорила, ее когда-то высокий голос был хриплым, словно у курильщика со стажем:
— А это вы Сорано Аой?
***
С того самого момента, как они нашли своего сотоварища в окружении тех отморозков, прошло уже около часа, а Шуу все никак не мог успокоиться. А слова шатена надолго засели у него в голове. И нет, как уже говорилось ранее, его ни капли не задели те полуобвинения, он не держал обиды. Брюнет откровенно сочувствовал другу, ведь непросто сложилась у того судьба, подарив маленького щеночка в качестве потомка семье, где никто не был связан даже отдаленно с чем-то мифологическим. А ведь этот маленький комочек шерсти тоже ничего не знал о себе, о своей истинной сущности, родившись у обыкновенной пары людей. Все, что ему было известно, — это то, что он отличался от других. И то, это знание далось ему не просто так. Это стоило множества обидных слов в его адрес, в адрес странного мальчика, который был совсем не виноват в том, что он сильнее и ловчее других, что у него прекрасный слух и обоняние, что порой его инстинкты берут над ним верх. Это ему стоило вечно искалеченного тела и изодранной одежды. А что же тогда творилось у него на душе? И после всего этого он даже среди своих был чужим. А какого это быть не чистокровным волком, а помесью дворняжки? Не каждая стая готова принять таких. И что же это за рецессивный ген в его крови? Как долго в его роду спала кровь оборотней?
Заметив метания своего парня, Хакурю не спешил его успокаивать, зная, что того лучше не злить лишний раз. Но тогда, когда брюнет все еще продолжал витать в своих мыслях даже на тренировке, Хакурю не сдержался и уже в раздевалке провел губами по его щеке. Шуу словно бы очнулся от крепкого сна, а на него смотрели два внимательных алых глаза, в которых плескались океаны волнения за свою вторую половинку,
за самого дорогого человека за самое дорогое в мире существо.
Когда ему ответили тем же теплом в глазах, Хакурю немного успокоился. Но тут же блондин почувствовал на себе острый изучающий взгляд. И ему не нужно было оборачиваться, чтобы узнать, кто его так усердно сверлит взглядом. Запах вампира он учуял сразу же, как только вошел в раздевалку. А раз до этого у них в клубе больше не было сверхъестественных (как их называют люди) существ, то значит, это тот самый новенький, о котором болтают еще с начала каникул. Но почему он объявился только сейчас? И что еще интересно — его ведь не было видно на тренировке. Занимался с другим клубом? Тогда чего он забыл в раздевалке ИХ клуба?
Забывшись в своих рассуждениях, блондин не заметил, как его руку сжала теплая ладонь Шуу. И только когда его руку начало пощипывать от боли, он обратил внимание сначала на хмурое выражение лица брюнета, а потом на объект его раздражения (или… испуга?). У того лицо было не менее серьезным, но вместе с тем он явно не был так сильно обеспокоен, как парень (теперь уже два) вперивший в него свой обозленный взгляд.
Быстро осознав, к чему это все может привести, Хакурю, как можно быстрее затолкав оставшиеся вещи в сумку, перехватил ладонь Шуу в свою и быстренько вытолкал его на выход. Их в спину провожали два янтарных глаза с узким зрачком, как у кошек. Странная диковинка для вампира, кстати…
Оказавшись на свежем воздухе, брюнет наконец пришел в себя. С него слетело наваждение. А Хакурю уже готов был выслушать, что же там произошло такое. Возможно, это очередное послание от предков или видение — не даром Шуу — сын шамана клана. Но его парень долго молчал. Хакурю не выдержал и дернул вновь оцепеневшего парня на себя. Тот, оказавшись в теплых объятьях, часто заморгал, снимая пелену с глаз, и посмотрел прямо в любимые алые глаза. С его губ слетела всего одна фраза, которая заставила практически всегда внешне спокойного блондина распахнуть свои глаза в удивлении. В глубочайшем шоке, в которое его повергли слова Шуу, он смог выдавить из себя лишь хриплое, но очень содержательное:
— Чё?..
***
Проводив гостей, Афуро Теруми вновь занял свое ложе и с величественным видом начал перебирать бумаги, параллельно умудряясь клацать пальцами по клавиатуре. Причем так, как надо! Двумя руками, а не тентаклями!
По истечению часа на рабочем столе груды бумаг стали меньше чуть ли не в два раза. Документы были распределены по папкам, а те — по специально выделенным ящичкам и полочкам.
Сладко потянувшись, генеральный директор открыл один из верхних ящиков стола и залил туда кипяток, за которым он еще минут пятнадцать назад послал своего секретаря. Аромат лапши и специй заполнил весь кабинет, а у молодого человека (?) чуть слюнки не потекли.
Он уже достал было свой обед на стол, как в дверь осторожно постучались. Да! Именно этот момент его хороший друг выбрал, чтобы оповестить об очередной цели ОБС, личность которой им удалось выяснить.
