«Название главы из песни ”Wilder (We're Chained)”, исполнитель: Brandi Carlile»
LOUIS.
Луи терпеть не мог похороны ещё с детства, с тех самых пор как умерла его бабушка. Тогда он не разговаривал абсолютно ни с кем, лишь сидел в дальнем углу. Его младшая сестра, Лотти, всегда была тем человеком, который приносил радость в тяжёлые времена, она была яркой и лёгкой на подъем маленькой девочкой, несмотря на всё плохое, что её окружало. И Луи ненавидит похороны с того самого дня, хотя в последующие годы он побывал на многих. Сейчас он стоит напротив креста с высеченным на нем именем Тейлор, пока Перри произносит речь. Томлинсон не может перестать думать о том, что тело его подруги на самом деле находится не под землёй, а где-то посреди леса, наверняка окружённое парочкой ходячих, которые не прочь на него наброситься. От этой мысли Луи становится дурно. Перри завершает свою речь, и после этого все расходятся в разные стороны, произнеся добрые слова для девушки. Однако Луи не может пошевелиться, не говоря уже о том чтобы уйти. — Сожалею о вашей утрате, — вздыхает Саймон рядом с Луи. — Она была милой девушкой. — Она была сильной, — Луи отвечает, не в силах оторвать глаз от креста. — Вот, какой она была. — Ты тоже сильный, поэтому справишься. Мы все будем скучать по ней. Эти слова прозвучали бы намного приятнее, если бы их произнёс Гарри, но Луи в любом случае принимает его сочувствие. — Я знаю. — Значит, ты будешь в порядке? — спрашивает Саймон, хотя Луи уже начал уходить. Он вздыхает и просто хочет убраться подальше от этого места. — Кажется, у тебя есть неплохая группа поддержки. Луи фыркает. — Я в норме. И буду в норме. — Если тебе вдруг что-то понадобится, ты всегда можешь попросить меня об этом. Я надеюсь, что это взаимно. — Эм, да. Спасибо. И, конечно, — не то чтобы у Луи был выбор, ведь Саймон был тем, кто впустил их в общину. — Отлично, я рад. Опять же, мне жаль. Подобное не случалось уже давно. — Спасибо. — Ах, да! Я собирался спросить у тебя, сможешь ли ты обсудить произошедшее. Очевидно, не сейчас. Но, может быть, сегодня, чуть позже, если это не доставит трудностей. Я бы хотел узнать побольше информации о случившемся. Луи сводит брови к переносице и, хотя ему явно не хочется говорить об этом, он кивает. — Ладно. Вы будете обсуждать это с остальными? Саймон мычит, будучи в раздумьях, а затем отвечает: — На самом деле, я бы хотел услышать историю из твоих уст. И вновь Луи кивает. Наконец, он освобождён от неприятного разговора с Коуэлом и может отправиться на поиски Гарри. — Саймон и тебя просил поговорить с ним? — Луи спрашивает, сидя на ступеньках веранды. Гарри отрицательно мотает головой. — Он хочет поговорить со мной о случившемся с Тейлор. Значит, он тебе ничего не говорил? — Нет. — Мне просто показалось странным, что он захотел поговорить только со мной. — Я мог бы пойти с тобой. Или Зейн, или кто-нибудь ещё, — предлагает Гарри, но Луи качает головой. Саймон, очевидно, хотел поговорить с ним и ни с кем более, раз он не упоминал ничего подобного в разговорах с другими людьми. — Или ты можешь пойти один, просто дай мне знать об этом до разговора с ним. И после мне будет интересно узнать, что он скажет. — Да, конечно. — Сегодня я буду приглядывать за Лакс, чтобы Лу могла побольше попрактиковаться в стрельбе, поэтому… увидимся позже? — Увидимся позже, — Луи кивает. Пока Гарри постепенно исчезает из виду, Луи сидит на ступеньках, толком и не зная, чем себя занять. Сейчас они наложили временный запрет на вылазки за пределы городка из-за произошедшего. Всё, что ему сейчас хочется — вернуться обратно в лес, в тот самый день, и сделать что-нибудь, а не просто быть в городе, в котором каждый чрезмерно счастлив, чрезмерно спокоен и чрезмерно сочувствует его потере. Луи хочет добраться до места, где они встретились с теми людьми, и узнать, на месте ли тело Тейлор, или же его уже съели. Но опять же, он не уверен, что сможет справиться с возвращением туда, где не смог защитить дорого ему человека. После пары минут раздумий, Луи в конце концов встаёт и идёт по дороге к главному дому, потому что он знает – Саймон находится именно там. По пути он заходит в дом Лу, чтобы предупредить Гарри о своих намерениях, а затем идёт дальше. Он находит Саймона на кухне за распитием виски. — О, славно. Теперь мы можем поговорить? — Саймон спрашивает, наливая во второй стакан виски. — Эм, да. О чем именно Вы хотели поговорить? — Луи интересуется и берет стакан, а после присаживается напротив мужчины. — Я бы хотел, чтобы ты рассказал мне обо всем случившемся по порядку, если ты можешь. Так я смог бы понять, в какой момент все пошло не по плану. — Дело не в том, что всё пошло не по плану, правда. Кое-что непредсказуемое случилось и вышло из-под нашего контроля. Если бы три дня назад кто-то спросил Луи о том, смог ли бы он что-либо изменить, то он определённо сказал бы «да». Но Зейн и Гарри ясно дали понять, что ничего нельзя было сделать. Саймон кивает. — Я верю тебе, не заводись. Так что произошло? — Мы просто шли по дороге и рассчитывали найти побольше припасов, людей или ещё чего-то полезного, например, машину или грузовичок. Мы шли и болтали ни о чем, а потом услышали выстрелы и решили проверить, затем увидели двух девушек на коленях. Какой-то мужчина заметил нас и заставил выйти из-за деревьев. — И вы послушались? Луи кивает, глядя на стакан в своих руках. — Я сказал Гарри, чтобы он стоял за деревом, пока я буду вести переговоры с ними. Мне казалось, что тот мужчина не увидит его, и хотя бы один из нас сможет спастись. — А что насчёт остальных? — Они были не с нами. Гарри и я спрятались в первом попавшемся месте, и мне казалось, что спасение хотя бы одного человека — это уже достижение. Но мужчина все равно увидел нас всех и заставил девушек и Гарри встать на колени. При первой же возможности я выхватил его пистолет и получил ранение, а две девушки и Тейлор были убиты. — Сколько человек там было? — Три. Все они, конечно же, мертвы. — Думаешь, у них был лагерь? — Саймон спрашивает, глядя на него сурово. Луи чувствует себя так, будто его допрашивают о каком-то преступлении, и ему это не нравится. — Ну, где-то же они должны были держать тех девушек. Не знаете, может есть где-нибудь в округе что-то похожее на наше поселение? — спрашивает Луи. — Не то чтобы я знал. А что такое место может быть? — Я считаю, что лагерь или что-то вроде того там точно есть. И люди из того места теперь стали угрозой всем нам. Огромной угрозой, особенно, если они узнают о произошедшем в лесу, о том, что именно мы убили их людей. Вот и все. — Луи качает головой и надеется, что Саймон поймёт, насколько ситуация может осложниться. — И что тогда ты предлагаешь нам делать? Нанести опережающий удар? — Нет, не думаю. Насколько мы знаем, они не в курсе, что именно мы убили их людей. Возможно, они вообще не в курсе, что их больше нет. Я думаю, что нам надо снова отправить туда наших, чтобы найти их поселение. — То есть ты хочешь сказать, что нам надо отправить людей именно туда, где пару дней назад умер наш человек, и двое были ранены? Луи вздыхает. — Мне это не нравится, и я не хочу подвергать людей опасности там, где Тейлор только что убили. Но я считаю, что нам нужно разузнать получше с чем и кем мы имеем дело, понимаете? Может заключим сделку. — Значит, теперь ты хочешь договориться с ними. — Просто делюсь идеями. Я не говорю, что мы должны поступить именно так. Это предложение. Вы не можете с полной уверенностью сказать, что правильно, а что нет. Всё непредсказуемо. Есть что-нибудь ещё из того, что вас интересует о случившемся, или будем обсуждать план действий? — Было ли что-нибудь, что ты мог сделать? Луи ненавидит мысль о том, что он мог сделать больше для спасения Тейлор, хотя Гарри и Зейн уже неоднократно говорили, что ничего не изменилось бы. Томлинсон до сих пор сомневается в их словах. — Нет, ничего больше я бы сделать не мог. — Мог бы ты выйти из этого положения, при этом не убивая тех трех мужчин? Можно ли было избежать насилия? — Я сделал всё, что должен был. Саймон качает головой. — Ты точно не мог обойтись без насилия? Просто это не входит в наши ценностные ориентиры…- — Я знаю, что это хрень собачья. — Луи перебивает, искренне шокированный тем, что Саймон вообще смог заявить такое. — Из того, что я слышал, люди здесь применяют насилие, как и Вы, в частности. Так что, Вы не можете винить меня за действия, совершённые в момент отчаяния. Отчаянные времена требуют отчаянных мер. Я сделал всё, что было в моих силах. Я безумно хотел уйти оттуда без потерь и не хотел, чтобы кому-то из наших людей причинили вред. — Кто сказал тебе, что я применяю насилие? — Ой, да все знают. Об этом весь ебаный город болтает. — Луи ворчит и поднимается настолько резко, что его стул издаёт протяжный скрип от трения с деревянным полом. — С Вами приятно вести беседу, но мне уже пора. Пока Луи идёт к крыльцу на выход, он корит себя за только что случившийся всплеск эмоций. Ему не стоило так реагировать, надо было ответить на вопрос просто и честно. Он не хотел делать из этого настолько огромную проблему. Он устраивает себе ад, состоящий из душевных терзаний за это, но знает, что Зейн и Джемма вероятнее всего только усугубят положение. — Эй! — Зовёт Зейн и торопится к Луи. — Ты провел у него достаточно долгое время. Все в порядке? — Он спросил, действительно ли было необходимо стрелять в тех парней. Сказал, что насилие «не входит в наши ценностные ориентиры». Что за чушь он вообще сказал? — Луи смеётся, до сих пор не веря в слова Саймона. — Все мы слышали, что он делал с неповиновавшимися ему людьми. Мне кажется, я буду следующим. — Господи, — бормочет Зейн. — Я считаю, что тебе нужно успокоиться. Хочешь немного потусоваться у нас дома? — Мне сейчас нужно не видеть вообще никого некоторое время. Я, блять, в бешенстве и не хочу вымещать это на ком-либо из вас. Ещё Луи нужно покурить и выпить пару бутылок пива. Он все ещё хочет косячок, несмотря на уверенность в том, что сейчас он никогда не наткнётся на травку. — Ладно. Лу, ты уверен, что всё нормально после Тейлор? Луи кивает. — Да. Всё со мной будет хорошо. Надо двигаться дальше. Он расходится с Зейном и идёт к своему дому, где Гарри стоит в гостиной и нависает над музыкальным проигрывателем. — Смотри, что я нашёл! Диск с Arctic Monkeys — это лучшее из всего, что я мог отыскать. — Отлично, мелкий, — отрешённо отвечает Луи, принимая поцелуй в щеку от зеленоглазого и глядя на количество алкоголя, к которому у них есть доступ. — А сегодня что-то намечается? Дешевая текила? Вино? — Ну, думаю, будет вино. Что-то не так? — Гарри спрашивает, убавляя громкость проигрывателя, из которого доносится песня «Do I wanna know?». — Саймон ебаный мудак, вот что не так. Он меня реально выбесил. — Что он сказал? — Гарри интересуется, облокачиваясь о барную стойку и наблюдает за тем, как Луи разливает вино по стаканам. Даже не по бокалам, поскольку у них их попросту нет. — Он спросил, что произошло, я рассказал. Спросил, что, как я думаю, нам делать дальше, — начинает Луи, передавая Гарри стакан, а после направляясь в гостиную, из которой всё ещё доносятся звуки музыки. Томлинсон пока не говорит об этом, но ему нравится эта подборка. Они садятся на диван и продолжают разговор. — Я сказал ему, что не стоит идти на тот лагерь с боем и нам нужно провести небольшое расследование, чтобы посмотреть, с кем мы имеем дело. — И всё? — Ещё он спросил, мог ли я не убивать тех мужчин, потому что «насилие не входит в наши ценностные ориентиры» или типа того. Гарри хмурится, телом наклоняясь к Лу, и кладет ногу на ногу. — Но ведь он сам постоянно прибегает к насилию! Я слышал, что тогда сказала Кэролайн. — Именно это я и сказал! Я высказал ему это дерьмо и ушёл. Теперь мне очень сильно нужно выпустить пар. — Просто не делай того, о чем потом будешь жалеть, — советует кудрявый, большим пальцем выводя круги на колене Луи, — и не говори чего-то, что в будущем негативно повлияет на тебя и твою жизнь. Хотя у меня есть чувство, что уже слишком поздно. Луи мотает головой. — Я не жалею о сказанном и сделанном, вот в чем дело. Так что, если кто вдруг спросит, жаль ли мне или типа того, мне придётся соврать и сказать, что мне жаль, хотя на самом деле это совсем не так. — Ври. Это не так уж и важно. — Нет, это важно. Он далеко не хороший человек. Гарри кивает. Он так и не сдвинул руку с колена шатена и не свёл глаз с его лица. Луи чувствует на себе осторожный взгляд парня, разглядывающий каждое движение мышц его лица и пытающийся разгадать его эмоции. Томлинсон не может заставить себя посмотреть Гарри в глаза. — Я не доверяю Саймону и знаю, что он очень плохой человек, — повторяет Луи. — Ты хочешь уйти? — Нет, не хочу. Но я ему вообще не доверяю. И мы не можем уйти. — Но мы вполне можем понаблюдать за ним. Я вижусь с ним каждый день, Лу. Могу влиться к нему в доверие. Нам и не нужно будет уходить и создавать проблемы. Если что-то действительно ужасное случится, тогда мы будем выяснять, что делать дальше. Луи раздраженно вздыхает, но кивает. По правде говоря, он не особо знает что делать в этой ситуации. Это всё настолько непредсказуемо, а люди настолько ненадёжны, что ему даже немного страшно узнать будущее. Сейчас, однако, он намерен выпить целую бутылку вина, стоящую перед ним, и его совершенно точно ничего не остановит.~*~
— Я думаю, это всё о-о-чень тупо, — Гарри пьяно растягивает слова, удерживая почти полную бутылку вина у груди. — Я считаю, что зомби тупые. Луи смеётся над репликой парня, и совершает попытку сфокусировать свой взгляд на нем, но понимает, что терпит поражение, когда видит двух Гарри. Для него это одновременно и благословение, и проклятие. — Полностью согласен! — Как это вообще происходит? Не понимаю… А ведь эта зараза есть в каждом из нас. Даже сейчас. Что бы ни заставляло их превращаться в ходячих, оно сидит прямо внутри нас. И если бы я зарезал тебя прямо сейчас, то ты бы тоже превратился в зомби, не важно, кусали тебя или нет. — Так ты хочешь меня зарезать? — спрашивает Луи шепотом и с улыбкой, когда наклоняется опасно близко к лицу Стайлса. Гарри отрицательно мотает головой, и выдыхает горячий воздух шатену в губы. — Тогда хорошо. Думаю, теперь нам не о чем беспокоиться, да? Гарри хихикает, подаваясь вперёд и запечатывая поцелуй на губах Луи, проводит по ним языком и углубляет его. В ответ Томмо прижимается к юноше перед собой и оборачивает руку вокруг его шеи. — Как думаешь, чем сейчас заняты остальные? — Они точно не сидят бухие в этой комнате и не целуются, — Луи парирует и хитро смотрит на Гарри. — Они вряд ли касались алкоголя этим вечером. Мне даже как-то неудобно от этого, — улыбка покидает лицо голубоглазого и сменяется чересчур театральной хмуростью. Гарри снова искренне смеётся, и Луи чувствует безграничную любовь, ведь он — причина этой улыбки. Ему кажется, что смех кудрявого — это лучший звук, который он слышал в своей жизни, если не считать его стонов. Да, они тоже потрясно звучат. — Но я рад, что сейчас в этой комнате есть только ты и я. Гарри кивает, совсем немного отклоняясь от Луи, чтобы сделать глоток вина. — Как они вообще достали весь этот алкоголь? И что будет, когда он кончится? — Алкоголику в соседнем доме придётся явно несладко. Гарри хмыкает будучи в раздумьях. Потом Луи замечает в его глазах огонёк, который может значить только одно — он вот-вот скажет либо что-то блестящее, либо что-то невероятно бессмысленное. — Может быть у него припрятана парочка бутылок? Бесконечные запасы алкоголя, — Гарри прилагает огромные усилия, чтобы заставить свой мозг работать и наконец построить нормальное предложение. — Но-о-о-о, если у нас кончатся запасы, мы сможем взять его. Он произносит это так, словно это самая лучшая идея, когда-либо возникнувшая в голове у человека. Это даже не план, и явно не самая гениальная вещь, которую Луи слышал. Но у Гарри в крови такое количество алкоголя, что он искренне верит в то, что это лучшая идея из всех когда-либо посещавших его голову, поэтому Луи широко улыбается. Возможно, это вино, а возможно, это из-за того, что он безнадежно влюблён и очарован, но он кивает. — Да, может быть, мелкий. Это могло бы сработать. Луи уверен, что лицо Гарри сейчас треснет из-за его улыбки до ушей. Кудрявый ничего не говорит, и Луи лишь замечает, как улыбка юноши постепенно становится все меньше и меньше, пока огонёк в глазах вновь не возникает, и его вид не становится озорным. — Что такое? — спрашивает Луи, протягивая ладонь к бутылке вина, которую Гарри намеренно отводит дальше. — Ты-ы-ы не понима-а-а-ешь, — слишком протяжно и фальшиво поёт Гарри, но Луи всё ещё чувствует себя по уши влюблённым в парня. — Что ты собирался сказать? — Луи снова спрашивает, наконец выхватив бутылку из рук Гарри, едва удерживая равновесие, потому что, ещё чуть-чуть, и он упал бы плашмя на Гарри. — Я хотел предложить… — Гарри делает паузу и с жаждой в глазах наблюдает за тем, как Луи делает глоток вина прямо из горла бутылки. — Давай займёмся сексом. — Это не то, что ты собирался- Луи не успевает закончить предложение, поскольку Гарри уже на нём и кладёт ладонь ему на грудь, заставляя его опереться спиной на кровать. — Это именно то, что я собирался сказать, — подмечает Гарри и седлает Луи, ногами обхватывая его талию. Он забирает себе бутылку обратно, из которой каким-то чудом не пролилось ни капли вина на простыни. — Я всегда хочу целовать тебя. Всё время. Когда я увидел, как ты возвращался с вылазки за припасами, я ужасно хотел тебя поцеловать, — говорит он, касаясь его губ большим пальцем, — потому что ты был в безопасности и в полном порядке. — Это был тот раз, когда я пришёл весь потный и грязный в крови? Даже тогда? — Луи с отвращением сморщивает нос от воспоминаний той вылазки. Гарри наклоняется ближе к уху парня, каким-то образом умудряясь не пролить вино. — Особенно, когда ты в таком виде. Луи закатывает глаза. — Это мерзко. — Ты, — Гарри прерывается, чтобы поцеловать шею Луи, — горячий. Временами не могу удержаться от мысли о том, как ты нависаешь надо мной. — Ты идиот. — Неуместно! — Гарри восклицает и резко выпрямляется. — Ваша реплика, Сэр, была неуместна. Луи не может ничего с собой поделать и расплывается в улыбке, глядя на возвышающегося над ним парня. Он чувствует себя беспомощным под Гарри и бесконечно очарованным всем, что юноша делает и говорит. И, да, в Луи сейчас точно так же, как и в Гарри, полно алкоголя, бегущего по венам, и, да, его мысли сейчас не особо слажены, но он всё ещё может ощущать всё. Все чувства и эмоции. Не прошло и пятнадцати минут, а они уже перешли к минету, потому что они пьяные, влюблённые и им немного скучно. А ещё Гарри заявил, что никогда не упустил бы возможности увидеть член Луи. Ко времени, когда они кончают, Томлинсон чувствует, как опьянение потихоньку проходит, и он видит, что Гарри стал более трезвым. Он поднимается с кровати и открывает окно, впуская освежающий вечерний воздух в комнату, а затем идёт в ванную за стаканом воды. — Давай мы тебя немного отрезвим. — Мы выпили очень много вина, — отмечает Гарри. — Минет и стакан воды не помогут. — Ты уже звучишь трезвее, чем до этого, честно. Просто выпей воду. Хуже не будет. Гарри повинуется, опустошая стакан воды, а затем ложится на спину. Луи садится рядом с ним, после опирается на локти и начинает разглядывать парня. Его глаза прикованы к потолку, и Луи очень тяжело концентрировать внимание на чем-либо ещё кроме них. Он не справляется и тонет в зелёных глазах юноши. Гарри вдруг говорит: — Тейлор была лесбиянкой? Луи смеётся и отвечает: — Она была биссексуальна. А что? — Почему ты смеёшься? — Не знаю. Она была достаточно открыта в своих сексуальных предпочтениях, поэтому мне казалось, что это было очевидно или типа того. Но, видимо, всё же не настолько очевидно. А так, когда мы жили в Нью Йорке у неё была очень милая девушка — Джиджи. Они расстались прямо перед началом апокалипсиса. Тейлор было тяжело, но она смогла преодолеть произошедшее. — Я понятия не имел. — Зачастую мы не ценим то что имеем, пока оно не исчезает, — вздыхает Луи. Гарри ничего не отвечает, а Томмо продолжает разглядывать его правую половину лица. Наконец к шатену приходит озарение, и он задаёт вопрос: — Откуда ты знал столько всего о звёздах? Когда мы обсуждали Тейлор на крыше. Ты знаешь мифологию созвездий. — Раньше я очень сильно увлекался астрономией, а после и греческой мифологией. В подростковые годы я влюбился в созвездия, а по мере взросления и в их истории. Большая их часть появилась в Греции, как и вся мифология. Я думаю, что это круто: целая история в небе, — говорит Гарри, не отрывая взгляд от потолка, будто он может видеть небо сквозь крышу, видеть созвездие Овна. — Какое созвездие у тебя любимое? Гарри некоторое время молчит, а затем отвечает: — Гидра. Водяная змея. У неё около девяти голов, но в некоторых книгах говорится, что сто. Тем не менее, большинство людей считают первое утверждение верным. Когда Геркулес был послан, чтобы сразить её, выяснилось, что каждый раз, когда он отсекал ей голову, на её месте появлялось две новых. Я бы тоже хотел быть таким сильным и уметь оправляться так быстро от всех плохих событий. Мне очень нравится история о Гидре. Плюс ко всему, её созвездие очень большое, оно простирается от созвездия Малого пса до Весов. — Его можно увидеть на небе? Насколько я знаю, они появляются раз в месяц или типа того, нет? — спрашивает Луи. На этот раз он свалит всю вину за своё незнание на алкоголь. Но, на самом деле, Луи нихрена не знает о звёздах. Всё что, он знает — они красивые и среди них легко отыскать Северную звезду, и на этом всё. Гарри мотает головой. — Сейчас нет. В Северном полушарии Гидру видно только до конца мая. Если мы доживем до следующей весны, я покажу тебе это созвездие. — Мы доживем до следующей весны, — заверяет его Луи. После этого диалога они молчат, Луи продолжает таращиться на Гарри, глаза которого блуждают по потолку в темноте, но при этом не теряют своей зелени. — Кажется, я влюбляюсь в тебя, — неожиданно и тихо говорит Гарри, не сводя глаз с потолка. Луи знает, как на него влияет алкоголь. Знает, что ему нужно время на отрезвление, но сейчас он чувствует себя как никогда трезвым. В то же время, он никогда не чувствовал себя настолько дурно, как сейчас. — Нет, ты не влюбляешься в меня, — медленно говорит он, принимая сидячее положение, — ты просто пьян. Гарри выпускает смешок. — Да, я влюбляюсь в тебя. И ты в меня, и мы никогда не признали бы это, если бы были трезвыми. Его язык заплетается, а слова превращаются в кашу, и пятнадцать секунд назад Луи бы это показалось милым, очаровательным и глупым, но теперь он даже думать об этом не может. Он гулко сглатывает слюну. Томлинсон не знает, пытается ли он отыскать в себе здравый смысл, ясность или ебаную храбрость, чтобы пережить этот момент, но, господи, ему реально нужно что-то, что могло бы спасти его от этого разговора. — Нет. Ты не влюбляешься, я не влюбляюсь, и мы оба не влюбляемся. — Ой, да я тебя умоляю, — преувеличенно громко ворчит Гарри, поворачиваясь к Луи лицом. — Я влюбляюсь в тебя и считаю, что ты тоже влюбляешься в меня. Да, блять, все об этом знают. — Никто ничего не знает, потому что им нечего узнавать, — Луи отрицательно мотает головой. — Ты пьян, я пьян. «Наглая ложь, и ты это знаешь, идиота кусок.» — И что, блять, такого в том, что мы пьяны? Лакс взрослеет в ужасном мире, Саймон урод, тебе прострелили плечо, Ник мёртв, Джесси мертва и Тейлор тоже. Может быть, завтра и я умру! Или ты! Миру уже настал пиздец, и я не собираюсь ждать у моря погоды. — Ты. Не. Влюбляешься. В. Меня, — чеканит Луи. — Я влюб- — Нет, — твёрдо говорит Луи, резко подрываясь с кровати. Он чувствует головокружение, но быстро приходит в норму. — Ты не влюбляешься в меня. Для этого просто нет времени в этом мире, Гарри. Любовь или что-то подобное… для этого нет места в этом мире. Ты не можешь начать отношения в данной ситуации, это просто неуместно. Нужно заботиться о себе, вот и вся суть. Любовь вызывает выброс гребаного допамина и окситоцина в крови, а они затуманивают рассудок и делают тебя уязвимым, понимаешь? Ты можешь заниматься сексом и делать это часто. Вот чем мы занимались. Трахались, ебались, бахались, сношались, — называй как только хочешь. Это не любовь. Я не влюбляюсь, и в нашей действительности нет места для любви. Действительно трезвый Луи бы не говорил всего этого говна. Он бы остановился тогда, когда заметил поникшее лицо Гарри и его трясущуюся нижнюю губу. Он бы заткнулся нахуй, а после извинился. Но пьяный в дупелину Луи продолжил свою блядскую речь, а когда закончил, развернулся и вышел из комнаты. Он очень хотел бы быть пьяным настолько, что не смог бы ни ходить, ни думать, ни говорить тем более. Но сейчас в его груди разливаются два чувства: вина и сожаление о сказанном. Эти чувства он выпускает вместе с сигаретным дымом, распространяющимся по холодному ночному воздуху.~*~
Луи нажимает на курок два раза подряд, попадая практически в одно и то же место. Когда он вновь собирается спустить курок, Гарри подходит к нему и становится позади. — А ты действительно мудак. Луи закатывает глаза и выстреливает в мишень. — Ты так и не вернулся в комнату той ночью, и я был недостойного трезв, чтобы париться о том, где ты и что ты, не говоря уже о том, чтобы идти на поиски. — Я уснул на диване, — беспечно отвечает Луи, не сводя глаз с цели. — И ты высказал мне всё то дерьмо. Я помню каждое твоё слово, Луи. Они все до единого врезались мне в память навсегда, — Гарри говорит это, и в его голосе слышна боль, а Луи это не нравится. — Знаю, ты был пьян, но это было ужасно грубо. — Я понимаю и жалею о сказанном, — отвечает Томлинсон. — Я был уязвим и пьян, но все равно решил излить тебе душу и рассказать о своих чувствах, потому что я тебе доверяю. Потому что у меня– — Не говори это, — перебивает Луи, поднимая палец вверх, а после возвращая его на курок. — Не говори это, Гарри.