Папа Ку

Наруто проспал. То есть не проспал, а осознанно, с некоторой даже озлобленностью, проигнорировал звонок будильника и начало уроков в Академии. У ребенка нашлось куда более важное занятие — несколько часов кряду изучать потолок, время от времени вытирая текущие слезы. Плохо. Мальчишка сильно переживает из-за ссоры. Курама тоже переживает из-за глупого срыва, способного свести на нет все его достижения, но маленький джинчурики, в отличие от заточенного в нем биджу, способен попросту оборвать связь. И намеренно, и случайно — Кураме придется одинаково кисло в любом случае. И одиноко, ведь Наруто больше не будет проваливаться в подсознание, стоит ему задремать. А как же он, Курама? Как же его долгожданная и близкая свобода?! Курама пытался связаться с Наруто, докричаться до разума джинчурики, хоть как-то воздействовать, но печать начисто блокировала все потуги. И лишь трещина, созданная испугом Наруто, осталась окном во внешний мир. Крохотным окошком, преломляющим все взглядом ребенка. Ни звуков. Ни запахов. Но все же это был доступ во внешний мир! Когда Курама был заточен в Кушине, нечто подобное являлась пределом его мечтаний. Сразу за "вырваться и убить всех". Но сейчас, получив подтверждение того, что Наруто способен воздействовать на печать, что в его силах и воле снять её... О, теперь милость судьбы казалась Кураме жестокой насмешкой. Даже большей, чем отдающее эхом нескончаемое тиканье часов. Если верить глазам Наруто, отстающих от настоящих ровно на 17 минут. Кажется, у его джинчурики не все ладно с чувством времени. Лис вздохнул и растянулся перед окном во внешний мир. Хоть какое-то разнообразие и развлечение, все лучше, чем грызть собственные хвосты от злости и скуки. А Наруто как раз понял, что с его шилом в попе весь день в постели не вылежать, и решил подняться. И сразу же, не умываясь, заварил пачку растворимого рамена. Вот же паршивец! А как убедительно врал, что правильно питается и к этой гадости ни-ни!!! И говорил, что часто — каждую неделю - делает уборку. Часто, ага. Может быть, Курама несправедлив и Наруто слишком расстроен после ссоры с “папой Ку”, но вряд ли ТАКОЙ бардак можно устроить за одну ночь. На ощупь, потому что Курама не видел, чтобы ночью Наруто вставал. Застегнув ботинки, Наруто выскочил на улицу, а Курама получил прекрасную возможность рассмотреть деревню. Вчера ему было, мягко говоря, не до этого. Что ж… ничего особенного. И мало что изменилось. Не то чтобы он в прошлые разы приглядывался к жилищам ничтожных насекомых, но как ему казалось — все осталось на своих местах. Обидно — он так старательно разносил все в пыль... Маленькие деревянные домики, разрушить которые можно одним ударом лапы. Курама зажмурился от приятных воспоминаний и чуть не пропустил момент, когда Наруто вбежал в Академию. Как-то скромно. Нет, Курама не собирался давать советы по воспитанию шиноби, но обстановка внутри ему показалась унылой и… простецкой. Особенно учитель. Слишком молодой — разве он может чему-нибудь научить детей? По крайне мере, Наруто точно нет. Кураме пришлось учить джинчурики самому! Не дай Рикудо, кто узнает, позора не оберешься! Впрочем, к концу дня, Курама понял, дела еще хуже, чем ему казалось. И в сложившемся положении дел виноват не только неопытный "сенсей". Сенсей, ха! Курама зарычал, в раздражении саданув по прутьям клетки сразу тремя правыми хвостами. Безответственный сопляк! Стать — быть! — учителем великая честь! Раскрыть потенциал ученика, развить его таланты, помочь найти собственный путь и придать форму невнятным устремлениям! Связь учитель-ученик священна! Уж на что мало времени Рикудо провел с биджу, но дать понимание основ не поленился. А что Курама видит глазами Наруто?! Листок с заданием. Совсем простым, начала геометрии: несколько задач с плоскими и объёмными фигурами. Нечто подобное они с Наруто уже разбирали, и мальчишка неплохо справлялся. Особенно когда Курама сформировал видимые модели из собственной чакры. Но сейчас джинчурики беспомощно — а может быть, и нет, но Кураме упорно казалось, что беспомощно — смотрит на листок. Даже к кисточке не потянулся, чтобы записать решение. Курама возмущенно махнул всеми хвостами и приподнял голову с передних лап. Ведь это же так просто! Даже он, Курама, плевать хотевший на человеческие науки, понимает последовательность решения примера! О чем думает Наруто?! Почему он хотя бы не спишет, ведь дети рядом уже решили по две-три задачи? Картинка дрогнула и резко сменилась — Наруто задрал голову. Рядом стоял его учитель и что-то выговаривал. Кураме не нравилась ситуация. И особенно выражение лица этого человека. Снисходительно-жалостливое с оттенком брезгливости. Жалость оскорбительна, пускай Наруто этого еще и не знает. Зато Курама знает. И однажды объяснит джинчурики. Даже если в следующий раз они заговорят только в день его освобождения. Но если раньше, то и геометрию Курама не поленится объяснить повторно, раз уже бездарный сенсей не нашел подхода к ученику. Примерно так же прошли и остальные уроки в Академии. Наруто завалил еще два теоретических теста, а лекцию, на которой давали новый материал, провел, отвернувшись от учителя и уставившись в окно. С практикой у мальчишки тоже не ладилось, но на ней он демонстрировал хоть какие-то успехи. Минимальные. Курама давно так не злился — даже эти жалкие людишки с их ничтожными каплями чакры должны понимать, что у Наруто, с его резервом и заточенным в печати биджу, будут проблемы с контролем. И носящий гордое звание "сенсея" в первую очередь! Но тот ничего не предпринимал. По крайне мере, во время выполнения упражнений он ни разу не подошел к Наруто, не поправил самые очевидные ошибки, и полностью проигнорировал его разбитые во время длинных прыжков коленки. О чем они только думают? Неужели опасаются, что научившись контролировать чакру, Наруто освободит Кураму? То есть, опасаются-то правильно, но по совершенно неправильной причине! Если они действительно надеялись сдержать “демона”, то должны натаскивать джинчурики до уровня каге круглые сутки, а не бросать беспомощного малыша барахтаться самостоятельно. И все же, стоит отдать Наруто должное, упорства ему не занимать. У него ничего не получалось, и получиться не могло — Курама знает, он же сам воплощенная чакра! — но джинчурики не сдавался. Набивал шишки и пытался снова, раз за разом. Вот бы Наруто проявлял такую старательность на всех уроках! Особенно на уроках Курамы, а то развалится на мягком хвосте, играет с шерстью, и дела ему нет, что Демон-Лис мозги сворачивает, пытаясь понятнее объяснить то, что и сам-то не особо хорошо знает. А он не учитель! Он биджу! Гордый и вольный... будет. Скоро. Курама снова вздохнул. Как странно. Он провел с Наруто столько времени, как мог, старался стать ему другом и заменить родителей, и все же совсем не понимал, насколько же малышу трудно живется. Люди. Такие жалкие, такие смешные... поодиночке. Но это их желание сбиваться в стаи! И не просто сбиваться, действовать сообща! Ах, как же Курама в свое время недооценил эту опасность... То, что остальные биджу провалились в одну с ним яму, утешало слабо. Вообще не утешало. Он же самый умный, самый сильный, самый-самый-самый... хвостатый! А теперь ему придется принимать во внимание эту странную человеческую потребность. В общении. В принадлежности. В признании. Если так пойдет и дальше, Курама останется в клетке до конца жизни Наруто. Конечно, вряд ли она будет долгой, но умирать ЗАОДНО едва ли не хуже, чем сидеть в печати. Нужно что-то делать. Менять. Срочно! Не просто уроки, не просто утешение. Наруто необходим полноценный учитель, а не рассказчик поучительных сказок и развивающая игрушка с мягкими удобными хвостами. Без вмешательства Курамы, Наруто вряд ли достигнет уровня генина. Что будет прискорбно, ведь личный потенциал джинчурики гораздо, гораздо выше. Хотя бы за счет Курамы, не считая личных талантов малыша. Он должен дать Наруто цель, новую, достойную цель. Например, шляпа Хокаге — не когда-нибудь, а как можно скорее. Ведь хокаге повинен во множестве грехов, искупить которые должен собственной жизнью. И мучительной смертью. Непростой задачей будет убедить в этом Наруто. Не после того, как малыш стал свидетелем позорного срыва Курамы. С этого момента Кураме придется отложить мысли о свободе. Не отказаться, о нет, но отложить. Забыть полностью... на время. И всецело посвятить себя воспитанию джинчурики. В должном ключе... к свободе. Вечером, ожидаемо, Наруто решил не спать. Курама с недовольством смотрел, как мальчишка сидит за обеденным столом, заваленным стаканами из-под лапши, и клюет носом. Не в его возрасте бороться со сном. Даже обладателю невероятного по силе упрямства. Наруто тоже это понял и принялся по квартире бродить. Хоть бы мусор убрал. Или уроки учил. Занятость помогла бы бороться со сном. Особенно физическая активность. Кажется, Наруто тоже об этом вспомнил. И начал отрабатывать прыжки. М-да. Такими темпами его не то, что в генины не возьмут — из академии выпрут! И Курама готов заложить семь хвостов из девяти на то, что обитатели деревни этому только порадуются и предложат Наруто работу… лапшичника, например! Искренне считая, что Наруто от такой перспективы будет счастлив. Пусть утрутся, жалкие человечки. Курама сильнейший биджу. И умнейший! И если он не слепит из мальчишки величайшего хокаге, то сделать этого не смог бы никто! Даже Рикудо! Глубокой ночью Наруто наконец-то устал разносить квартиру и принял более-менее логичное решение — прогуляться. То есть, это Курама так подумал. На самом деле мальчишка продолжил свои тренировки на свежем воздухе. Оказывается, Наруто двужильный. И это сопливый мальчишка, несколько лет назад прудивший в штаны. Хм. Не зря он так похож на своего отца. Тот наверняка точно так же набивал свои шишки изнуряющими тренировками. И проламывал многомудрым лбом стены. Курама не хотел, чтобы Наруто проламывал стены. Наруто должен их перепрыгивать. Или находить более элегантные решения. Выпустить биджу, чтобы тот разнес их в пыль. В деревенском парке у Наруто получилась не лучше, чем в маленькой захламленной комнате. Курама наблюдал за упражнениями сквозь щель в пальцах, прикрыв морду лапой. Прикрыл бы и второй, да опасался пропустить момент настоящей опасности. Не то, чтобы печать позволит ему вмешаться, но Курама хотя бы будет точно знать, что случилось. Печальная ошибка не заставила себя долго ждать: Наруто отдышался, подолом футболки вытер залитое потом лицо и прыгнул снова. В этот раз он сумел правильно направить чакру... так и не поняв, сколько же именно требуется. Крохи, с его-то цыплячьим весом, а чакры зачерпнул, словно он Акимичи. Взрослый. Курама искренне надеялся, что Наруто потерял сознание раньше, чем почувствовал боль. Со всей скорости, упрямым лбом да об дерево, выращенное недоброй памяти Хаширамой... Стоит сказать прямо, Кураме в подобной ситуации повезло меньше. А потом его и вовсе того... запечатали. Курама поднялся в клетке, встревоженно перебирая хвостами и переступая с лапы на лапу. Наруто возник сразу же перед клеткой, а не пришел по лабиринту-проекции разума. Удар действительно был силен! Малыш лежал ничком и не шевелился, а Курама как никогда ранее ненавидел решетку, не позволяющую дотянуться до джинчурики. Бывало, что Наруто засыпал в подсознании и оставался до пробуждения в реальности. Но никогда раньше он не появлялся уже без сознания. А что, если это опасно? Если он навсегда останется тут, а его тело станет просто безмозглым овощем? Подлые шиноби устроят национальный праздник, и будут поддерживать в теле жизнь до упора, разом решив обе проблемы — с Курамой и Наруто! — Папа Ку? — слабо позвал Наруто. Облегчение, накатившее на Кураму было сравнимо с его же ненавистью к Узумаки Мито. Он плюхнулся на свои же хвосты и облегченно выдохнул. Жив. В порядке. Осознает себя. — Наруто, — Курама протянул лапу, желая хоть так поддержать обиженного джинчурики. — Это было очень опасно, малыш. — Ничего не опасно, — привычно заупрямился Наруто, сел и с недоумением потер лоб. Здесь у него не осталось и следа от удара, как не было и боли. Все это терпеливо ждало его там, в реальности. И надо бы настоять, чтобы Наруто заглянул в больницу, но получится ли? Больницу малыш не любил, в больнице его тоже не любили. Но помощь оказывали. И это Курама считал самым важным. — Я… — Наруто расстроенно шмыгнул носом. — Я хотел научиться… не получилось, а сенсей говорит, что… Наруто опять шмыгнул и расплакался, а потом подскочил и бросился к лапе Курамы, привычно ища утешения. Забыв недавний разлад, устремился к самому близкому существу. Курама сложил ладонь лодочкой и принялся укачивать Наруто, внутри ликуя от счастья. Малыш все еще принимает его! Ищет у него поддержки! Разговаривает! Глупая ошибка, несдержанный характер, все еще может быть исправлено!.. А сенсей Наруто — напыщенный кретин. О чем Курама честно сказал вслух. Высказывание оказалось для Наруто полным шоком. Слезы закончились, как по волшебству, а малыш уставился на Кураму круглыми глазами. Раньше Курама осторожнее подбирал слова. — У тебя все получается, малыш, а твой "сенсей" не желает этого замечать. — Не получается! — Наруто поспешил продемонстрировать характер и упрямо надул губы. — Ирука-сенсей хороший! — Нет, — твердо ответил Курама и улегся у решетки поудобнее. Им предстоял серьезный разговор. — Может быть, твой сенсей хороший человек, с чем я категорически не согласен. Курама вообще знал только одного хорошего человека — Рикудо, по сути, бывшего ему отцом, и только одного, который плохим стать не успел, потому что Кьюби лично занялся его воспитанием. — Но сенсей он никакой! Ну, или просто плохой. Он игнорирует и твой потенциал, и твои проблемы. Он просто дает информацию, вместо того, чтобы учить! Запомни, Наруто, запомни накрепко и никогда не сомневайся! И твой сенсей, и твои одноклассники, и нынешний хокаге скопом по силе не стоят и твоего пальца! И шерстинки со среднего хвоста Курамы. Но это неважно, все равно их ждет одна судьба на всех. Кого-то раньше, кого-то позже, но одна. Наруто недоуменно посмотрел на свою ладонь, сжимая и снова растопырив пальцы. — Но… — Никаких “но”, малыш. Тебя сдерживает лишь отсутствие знаний. Но немного упорства, внимательности к учебе и ты легко заменишь этого вашего старого пня — хокаге. — Я? Хокаге?! — Наруто опять вытаращил глаза, но теперь в них горел чистый восторг. — Правда?! — Правда, — Карума поднес мальчишку к самой морде и обдул теплым воздухом, чтобы высохли след слез. — И я тебя научу всему, что знаю сам. — Честно-честно? — Честно-честно, — пообещал Курама, и недоуменно моргнул. Он только что пообещал, действительно пообещал научить Наруто всему? Всему, что знает сам? Идиот. Человеческий идиотизм — это заразно. Он же не человек, он держит свои обещания! Конечно, обычно это обещания что-нибудь или кого-нибудь уничтожить, но сам факт! ОН ОБЕЩАЛ НАРУТО ОБУЧИТЬ ВСЕМУ, ЧТО ЗНАЕТ САМ! Взял ничтожного человеческого детеныша в ученики!!! Хуже того, не просто детеныша — собственного джинчурики! Милосердные Ками, которых придумали люди, об этом никто не должен узнать! Иначе Курама будет опозорен так, что придется самому залезть в печать и носа из неё не показывать. Кажется, ему придется быть с Наруто намного искреннее, чем планировалось изначально. Ксо, как говорила Кушина. — И, Наруто... Прости меня. — За что? — мальчишка, недоуменно нахмурился, отвлеченный от радужных перспектив. Кажется, мысленно он уже примерил смешную шляпу. — За то, что накричал на тебя. За то, что обозвал. Я был неправ и повел себя... нехорошо по отношению к тебе. Наруто нахмурился сильнее, видимо вспоминая, за что же собственно злился на Кураму. И вспомнил, после заметного усилия. Жизнерадостная натура не позволяла долго помнить о плохом. И малыш не стал заострять внимание на обиде. Папа Ку ведь извинился. Он снова хороший и у них все будет хорошо. Воплощенная наивность… Играет на ладони Курамы. И лис с удовольствием подставил нос под объятия Наруто. А часы после той ночи больше не тикали, продолжая исправно показывать время. Отстающее от реального ровно на 17 минут.