Папа Ку

Первый день Наруто в Академии запомнился Кураме куда сильнее, чем самому Наруто. За несколько часов тот умудрился заснуть четыре раза, сбегая во внутренний мир и за пояснениями к Кураме. Сначала его возмутило, что теперь несколько лет придется рано вставать! Почему папа Ку подло умолчал об этом, убеждая поступить в Академию? Как будто Курама знал. У него-то в этой клятой клетке часов нет! Наруто, сбитый с мысли, заткнулся и обвел видимую область лабиринта взглядом. Часов не обнаружил и очень огорчился за Кураму. И пообещал принести свои. — Верь мне! — подпрыгивая на месте от избытка энергии, убеждал Наруто. Лис смеялся и убеждаться не спешил. А потом и вовсе выставил парня наружу, учиться дальше. Потом ему не понравились кандзи. Кураме пришлось вновь поднять ленивого детеныша к самой печати и напомнить про данное Наруто обещание. Убедившись, что коварный листок и в самом деле исписан мерзкими закорючками, Наруто нахохлился и ушел сам. Курама искренне надеялся, что слушать сенсея, а не планировать побег с уроков. Затем неугомонный ребенок появился на минутку, чтобы сообщить Кураме очень важную новость: мел на вкус — невкусный! Дождавшись, когда подопечный исчезнет, Курама распластался по полу и обреченно прикрыл глаза лапами. Восемь лет. Еще восемь лет, как минимум! Рикудо, за что?! Наверное, он бы не выдержал, приди Наруто в четвертый раз с подобной глупостью. Нарычал бы. Или отгородился хвостами и притворился спящим, а потом долго слушал упреки. Ну, минуты три, дольше сердиться Наруто не умел. Но это все равно долго! Он Кьюби, сильнейший из Биджу, он не должен терпеть упреки короткоживущей букашки! Но в этот раз вечную тишину несуществующего лабиринта нарушили тихие всхлипы. Курама напомнил себе про близкую свободу и гениальный план, и открыл левый глаз. Расстроенный Наруто стоял у самой решетки, кулаком вытирая крупные слезы. Дети. Человеческие детеныши. Курама надолго задумался над странным поведением сверстников Наруто, одновременно баюкая джинчурики в изгибе правого хвоста, и пытался понять, действительно ли шиноби Конохи настолько глупы, что раскрыли детям секрет личности джинчурики? И Мито, и Кушина старательно скрывали этот факт. А что насчет Наруто? Осторожные наводящие вопросы прояснили картину. Дети не знали, кто живет внутри Наруто. Просто взрослые запретили им дружить и общаться с «этим ребенком». Подкрепив глупый запрет предупреждением об опасности и неуравновешенности самого Наруто. Ложь и несусветная глупость. Когда Курама вырвется из клетки, ему будет совершенно все равно, дружит ли с кем-то Наруто или нет. Он убьет всех. Но пока этот славный день не настал, Кураме приходится разбираться с детскими проблемами. Убеждать Наруто не прогуливать занятия в Академии. Курама, разумеется, мудр и многоопытен, но обучить шиноби совершенно не способен. Свихнется раньше. Повальный игнор, как от одноклассников, так и учителей, что ни говори, штука неприятная. Особенно для такого мелкого детеныша. Но ведь Наруто никогда не остается один, папа Ку всегда с ним. Если бы у него был способ хотя бы посмотреть на внешний мир! Курама даже и не надеялся влиять на происходящее напрямую. Но собственное зрение, а не пересказ искаженных восприятием Наруто событий! — Наруто, посмотри на меня, — попросил Курама, поняв, что вовсе не убедил Наруто в необходимости посещать Академию. — Просто твои сверстники глупые. Еще глупее, чем этот конкретный детеныш. Но у него солидное преимущество — с ним делится своей мудростью Курама! — А их родители еще глупее. — Они у них хотя бы есть, — буркнул Наруто, шмыгая носом. — У тебя тоже были родители. Весьма... достойные, — Лис удивился, что сумел выговорить подобную чушь, даже не скрипнув зубами. — Очень сильные шиноби, — Курама погладил мальчишку кончиком правого хвоста. — Но судьба сложилась так, что остались только мы с тобой. — Расскажи про них! — слезы высохли мгновенно и теперь взгляд Наруто пылал требовательным интересом. Ох, как опрометчиво. Не стоило начинать этот разговор. Он надеялся отложить откровения на более позднее время. Когда Наруто научится логически мыслить. Когда сформирует трезвый взгляд на мир. Когда Наруто забудет, каково это, просто спать, без погружения во внутренний мир. Конечно же, Курама все расскажет. И даже не станет упоминать, как «хорошо» ему жилось в теле Кушины и как он «благодарен» Минато за очередную клетку. Ненужные подробности. И джинчурики слишком мал, чтобы понять и принять всю правду. — Твои родители были очень-очень сильные шиноби, — задумчиво начал Курама, положив морду на скрещенные передние лапы и позволяя Наруто играть с правым ухом. Да, сильные. Кушину делал могущественной заточенный внутри Курама, Минато доказал свою силу, загнав и запечатав его в нового джинчурики... И всей их силы не хватило, чтобы защитить сына от судьбы парии. Как иронично. Курама посмеялся бы, если бы не человеческий детеныш, чьи крохотные ручки привычно перебирали густую шерсть. — Твоя мама была очень красива, — соврал Курама, судорожно соображая, что в человечке вообще может быть красивого. — Она... она... была рыжая, как лисица! — Как ты? — Наруто сгреб в горсть шерсть Курамы, видимо, собираясь выдрать и хорошенько рассмотреть, какого цвета волосы были у мамы. — Почти, — будто Курама помнит, какой оттенок волос был у какой-то там человечки. Рыжие и ладно. — А у папы? — Как у тебя, — а тут и врать не пришлось, и Курама почувствовал себя спокойней. Ему не нравилось хоть сколько-нибудь напрягаться, чтобы обмануть Наруто. — Ты вообще на него очень похож. — Правда? —непонятно чему обрадовался Наруто. Люди. — Правда. — А я такой же сильный, как он? — Возможно, — Курама прищурился. — Станешь. Но для этого надо хорошо учиться и делать утром зарядку. Наруто надулся, чувствуя подвох, но не в силах сообразить, в чем. Забавный человеческий детеныш. — Но ты же мне поможешь, да? — попросил Наруто через несколько минут. — Учиться? Ирука-сенсей так непонятно объясняет... — Конечно. Когда ты будешь спать, мы разберем с тобой все непонятные места. — А техники шиноби?! — обнаглел детеныш. Даже встал на ноги и подпрыгнул от возбуждения. Курама тряхнул ухом, прихлопывая ребенка обратно в сидячее положение. — Посмотрим. — Тогда я стану лучшим учеником! Верь мне! Курама вздохнул. Где-то он уже слышал подобное... но пусть. Чем чаще Наруто это повторяет, тем больше верит сам. Впрочем, упорства Наруто было не занимать. Курама позволил себе немного погордиться — разве не у него детеныш научился никогда не сдаваться? Наруто плохо давалась теория. Очень плохо. Даже несмотря на то, что домашнее задание, по сути, они делали вместе. Долгие подробные объяснения нагоняли на мальчика зевоту. Зато практические демонстрации и самые тупые, зато прямые — даже самые глупые — аналогии шли на ура. «Духовная и телесная чакра — это как соус и лапша? И надо правильно смешать, чтобы получилось вкусно? Понял, папа Ку!» Однажды Наруто целый день не появлялся и Курама даже начал волноваться. Потом выяснилось, что его учителю просто надоели два обнаглевших ученика, спящих на уроках. И с чего он решил привязаться именно к Наруто? Курама считал, что для любого жителя этой безумной деревни это понятно. Сам Наруто объяснил это заботой Ируки-сенсея. Маленький и глупый детеныш, все еще такой наивный. Сам Курама скалил клыки и мечтал, когда убьет и Ируку-сенсея, и старика-Хокаге, и... в общем, кого встретит, того и убьет. Но за этими ему не лень будет побегать. Дни шли, и Наруто, и Курама втянулись в учебу — да, Курама тоже узнал много нового, в чем вовсе не спешил признаваться. Совместно составили расписание, и даже пытались его соблюдать. Раннее пробуждение, зарядка, плотный завтрак — пришлось припугнуть Наруто тем, что Минато питался исключительно полезной пищей — и усердная учеба. А ночью начинался форменный допрос, когда Наруто требовал у Курамы объяснить все непонятное. Как низко он пал. Обучать человеческого детеныша даже не сложной технике боя, не показывать, беспредельное могущество чакры, а... учить грамоте и математике. Посмотрел бы Курама, окажись Наруто в компании Санби. Вот уж тупица из тупиц... Все шло хорошо целый год. Курама даже почти и не вспоминал о своем плане, о своем нетерпении — некогда было. Но стабильность и размеренное течение жизни однажды разрушило... нечто. Курама в первые секунды даже испугался. Испугался, словно вновь оказался впервые запечатан в человека. Что происходит? Что с Наруто? Если его внутренний мир так корежит, то что же происходит с его телом?! А вдруг нашли более подходящего джинчурики?! Ведь для распоследнего тупицы очевидно — Наруто худший из возможных сосудов. А если он рассказал о Кураме, о том, что может с ним общаться? Тогда Кураму точно вытянут из Наруто и запечатают в новую, куда более надежную клетку. Его план, его мечта о свободе пойдет прахом! И Наруто... Наруто извлечения просто не переживет. И, когда печать вздрогнула и засветилась, Курама полностью уверился в своем предположении и взвыл, в ярости и отчаянии. Он не хотел в новую клетку! Умирать не хотел тем более. Несколько лет забвения хуже самой ужасной клетки! А затем он... увидел. Внешний мир. Внешний мир, трава под носом и чьи-то ноги. Что происходит? Картинка несколько минут не менялась, а потом чьи-то ноги утопали, вместе со всем остальным телом. Место ног заняли коленки и ладони — кажется, из другого набора. Немного мельтешения и картинка словно поехала вверх, позволяя Кураме рассмотреть еще одного человеческого детеныша. Тот робко пялил белые глаза и протягивал платок дрожащей рукой. И тут Кураму осенило. Он же видит глазами Наруто! Но... как? Джинчурики ослабил печать? Сам? Как у него это получилось? И... не сможет ли он сломать ее окончательно намного раньше, чем планировал Курама?! Лис заметался в клетке, не отрывая взгляда от «окошка» во внешний мир. Как бы Курама не кичился своим самообладанием, уравновешенностью и редкостным долготерпением, но перед самим собой ему приходилось быть честным. Хотя бы изредка. И сейчас он сгорал от нетерпения; еще немного и бросится ловить свои же хвосты, словно тупая лисица тварного мира! Когда же Наруто уснет! Уснет и расскажет, что случилось днем! Почему ослабла печать! И тогда Курама сможет понять, как человеческий детеныш может его освободить! *** Кажется, перед появлением Наруто прошла вечность. Или две. Конечно, окошко в мир немного скрашивало ожидание, но нетерпение все равно жгло огнем. Кураму не волновал ни вид деревни — он все равно её разрушит, ни жуткий беспорядок в квартире Наруто — какая разница, скоро вся деревня станет подобными руинами, ни тот факт, что на ужин Наруто заварил растворимого рамена вместо риса с овощами. Потом бесконечно долго чистил зубы и расстилал постель, вертелся в поисках удобной позы... И появился перед клеткой. Как всегда. И чем-то расстроенный. Но Курама не волновали чувства мальчишки, когда свобода так близко. — Что случилось днем, Наруто?! — нетерпеливо спросил лис, прижимаясь к воротам клетки. Надо бы успокоится, прилечь и не пугать Наруто, но... но Курама просто не мог. В груди жгло жаждой свободы и действий. И Наруто — ключ к ним. — Ну... — мальчишка по привычке подошел к самым прутьям клетки и потянулся к хвосту. — Я заступился за девочку. Он улыбнулся и гордо выпятил грудь. — И все? — И меня побили... — теперь он смотрел себе под ноги. — Но их было трое! И они старше! Напали на Хинату! Но я ее защитил! Понятно. Его побили, ему было больно и страшно. Настолько страшно, что он направил чакру к тому, кто был ему другом и родителем все эти годы. К Кураме. Но силенок для разрушения печати не хватило. Очевидно, он просто недостаточно испугался! — Молодец, Наруто! Ты должен им отомстить! — оскалился Курама. — Что? — мальчишка недоверчиво нахмурился. — Папа Ку, но ты ведь говорил, чтобы я не лез в драки. — Было рано. А теперь пора! Пора учиться нападать и сражаться! — То есть, если они опять полезут к Хинате... — Плевать на Хинату! — не выдержал Курама, яростно размахивая хвостами. — Она никто! Ты почти сломал печать! Посмотри! — Курама вцепился лапами в прутья клетки. — Еще немного и ты меня освободишь! — Но... ты же говорил, что я смогу сделать это, когда вырасту и стану сильным, — кажется, Наруто едва сдерживал слезы. — Ты уже стал сильным. Ты можешь разрушить печать! — Курама выпустил когти, царапая пол. — Попробуй! Наруто задрал голову, рассматривая печать, и неуверенно кивнул. — Ты сможешь, — уговаривал его Курама, то и дело срываясь на утробный рык. — Только представь, как нам будет чудесно вдвоем! Всегда, не только во снах! Я покатаю тебя на спине! Мы сможем вместе уйти из этой деревни и повидать мир! — Правда? — Наруто несмело улыбнулся. То ли обещанию покатать, то ли путешествиям... — Конечно! Мальчишка зажмурился и сжал кулаки. Пускай так. Главное — чтобы снял печать. Или ослабил хотя бы вполовину! Дальше Курама справится сам! Минуты шли, Наруто багровел от напряжения, а Курама готовился к прыжку. И... На противоположной стене коридора появились часы. Большие круглые часы. Лабиринт наполнился мерным тиканьем. — Ой, — Наруто виновато опустил голову. — Что это, Наруто? — прошипел Курама. — Ну... помнишь, я обещал тебе часы? Я думал о клетке, о тебе, а потом вспомнил, как обещал часы. И вот... прости, я сейчас... — ТЫ ИДИОТ! Наруто отшатнулся и непонимающе на него уставился. Курама собрался выдать еще несколько характеристик Наруто, но прикусил язык. Нет, нельзя, Курама и так непозволительно рискует. Как бы ни хотелось сказать ему правду — нельзя. — Наруто, — безуспешно пытаясь смягчить голос и фальшиво улыбаясь, протянул Курама. — Прости, я не то... — Ты как они, да? — Наруто прикусил губу. — Как все остальные, да? — Конечно же нет, Наруто. Я вспылил, прости ме... Наруто замотал головой и... исчез. Курама позволил эмоциям выйти наружу и заревел во всю глотку. Эхо затерялось в лабиринте, глухо плеснула вода. Свобода была так близко! А теперь? Наруто испугался его. И обиделся. Насколько сильно? Что, если он больше не вернется? Постарается не возвращаться?! Курама резко оборвал вой и поджал хвосты. Окошко во внешний мир темное, ничего не разглядеть. Наверное, Наруто уткнулся в подушку. Часы издевательски тикали. Тик-так. Тик-так. Ду-рак. Ду-рак. И в самом деле дурак, куда там Шукаку. Погнался за эфемерной надеждой, сорвался, разрушил все, кропотливо создаваемое семь лет. Незаслуженно обидел Наруто.