Introverts.

К О Н Н О Р Я хожу по спальне. Вся семья внизу в ожидании моего прихода к ужину, но я просто не могу: ноги не несут тело, а руки не открывают дверь. Теперь, когда я могу говорить, то чувствую, словно обманываю их, не сообщая о таком. Является ли это ложью? Не думаю. Но в любом случае просто не могу заставить себя сказать об этом. Я имею в виду, а что если мой голос вдруг пропадет, и они снова разочаруются? Или они подумают, что, если я теперь говорю, то мой слух также вернется обратно? Я не могу давать им ложную надежду. Рассказав, я бы тоже им соврал; врал бы, давая надежду на то, чего нет. Я не буду этого делать. Дверь в комнату вдруг распахивается, и в проёме появляется отец. Окидывая меня обеспокоенным взглядом, тот указывает мне на выход из комнаты. Я сжимаю челюсть и иду впереди, боясь оступиться и что-то сказать. Мне нравится ощущение, что я могу снова говорить. Раньше я всегда боялся разговаривать, но почему-то не в этот раз. Не знаю, повлиял на это Трой, или же атмосфера 4 июля, хотя, впрочем, особо не имеет значения. Такое чувство, словно все это время мой рот был закрыт, и я не мог дышать. А сейчас я чувствую такое облегчение, будто был сделан большой глоток воды. Когда захожу на кухню, все смотрят на меня и улыбаются, тарелки нетронуты. Они буквально ждали 10 минут, прежде чем начать ужинать, лишь потому что я еще не был внизу.  — Все хорошо? — мама показывает жестами, и я киваю, не давая ей шанса продолжить разговор. Плюхнувшись на свой стул, я начал есть, поднимая взгляд лишь когда моя сестра вскакивает из-за стола и направляется ко входной двери. Через несколько секунд она возвращается, указывая мне на дверь. Кому я нужен в 6 часов вечера в воскресенье? Открыв дверь, вижу очень стеснённо выглядевшего Троя Сивана. Я окинул его любопытным взглядом и вышел во двор, закрывая дверь позади.  — Привет, — произносит он, на что я улыбаюсь и киваю. После нескольких неловких секунд молчания, он заметно вздохнул и достал телефон. T — хочешь прогуляться? Я хихикаю, когда читаю его сообщение и киваю, набирая второе СМС для мамы прежде, чем она бы вызвала спецназ для моих поисков. Парень поворачивается и начинает уходить, и я воспользовался этим моментом, дабы полностью осмотреть его. У него кудрявые волосы, прекрасно расположившиеся на лбу. Он одет в длинное черное пальто с темно-бордовой рубашкой, что виднеется под застегнутой зимней одеждой. Хотя это меня немного смущает, учитывая, что сейчас середина июля. Еще на нем черные джинсы и конверсы на платформе. Я улыбаюсь прежде, чем догнать его удаляющеюся фигуру и написать: К — о чем ты хочешь поговорить? Это кажется странным, что он пришел ко мне ради того, чтобы погулять со мной. У него точно что-то на уме. Т — Я хочу, чтобы ты поговорил. Только в этот раз — лично. Я резко останавливаюсь. Одно дело по телефону, но говорить в живую — абсолютно другая вещь. И он еще так выразился, словно это легко. Хорошо, я думаю, это так и есть вообще. Но не в моём случае! Трой медленно поднимает взор на меня, большие голубые глаза заблестели в страхе и ожидании. Я пытаюсь изобразить хотя бы какую-то раздраженность во взгляде, но в итоге получается лишь некое восхищение. Он выглядит так нервно и невинно. Почему этот парень так сильно хочет, чтобы я поговорил? Мой взгляд скользит по нему и утыкается в пол, а я чувствую себя недостойным присутствия этого маленького бога. И в этот самый момент его дрожащие пальцы переплелись с моими собственными, и отчего я резко поднял мою голову. Он стоит слишком близко, чтобы просто утешить.  — Пожалуйста? — проговорил он, и вдруг все имеющиеся у меня протесты ушли, но вот страх и тревога лишь возросли. Я изо всех сил зажмурился и сделал полшага вперед; теперь наши лица находятся в нескольких дюймах друг от друга. Мне кажется, таким образом все становиться еще более личным; только для него. Слегка приоткрыв рот, я думаю, что же собираюсь сказать. Я могу отвесить что-нибудь остроумное и сделать этот момент веселее. Но только чувствую, что все сейчас слишком интимно. Медленный поток слов формируется в моей голове.  — Я-я боюсь, — это все, что было сказано. Я чувствую, как его рука достигает моего лица. И внезапно, я больше не боюсь. С чего бы мне вообще? Сердце к сердцу, мы с Троем стоим посреди улицы в воскресный вечер. Наши руки переплетены, теплое ощущение покалывает мою щеку в месте, где находится его нежная рука. Я медленно открываю глаза, глядя на прелестное лицо перед собой, восхищаясь при этом небольшим родимым пятном.  — Почему ты боишься? — медленно сказал он. Часть меня правда хотела сказать, что я больше не боюсь, но это было бы ложью. Потому что я знаю, что где-то внутри меня остался страх, но сложившийся момент просто подавлял его. Поэтому, вместо того, чтобы что-либо говорить, я отпустил руку Троя и крепко обнял его, пряча свое счастливое лицо в изгибе его теплой шеи, и начинаю тихо плакать. Что этот парень делает со мной?  — Я хочу слышать тебя. Я-я хочу знать, как звучит дождь, как звучит нынешняя музыка, — я отхожу, теперь мои руки опираются о руки парня. — Я хочу быть нормальным, — мой плач был тихим, спокойным; Троя смотрит на меня с огорчением в глазах. Он упирается своим лбом в мой, и я чувствую чужое дыхание. Это успокаивает. Я непреднамеренно захныкал и увидел, как Трой слегка улыбнулся. — Я тоже боюсь, — говорит он, глядя мне в глаза.  — Чего же? — говорю я, наслаждаясь этим чувством. Его глаза сильно расширяются, а он сам отклоняется немного назад. — Я не хочу говорить об этом, — произнес он, страх очевиден в чертах его лица. Я вижу его растерянный взгляд, и парень резко сглатывает. Разорвав установленную связь, он достает телефон снова. Т — мы должны вернуться. Прости, что я тебя тут держал. Я просто киваю, и мы медленно идем обратно, наши руки случайно соприкасались несколько раз. У меня появилось сильное желание прикоснуться к нему, чтобы получить хоть какой-то контакт. От него быстро начинаешь зависеть, если честно. Как только мы доходим до ворот моего дома, он улыбается, смотря в землю, так и не поднимая свой взгляд на меня.  — Спокойной ночи, Трой, — сказал я спокойно. Его улыбка становится шире, и он, наконец-то, смотрит на меня. Сердце начинает сильно стучать, когда я смотрю в его глаза. Он так чудесен. Потянув меня в свои объятия, парень позволяет мне утонуть в них. Я не хочу отпускать его. Это мучительное чувство — он чем-то расстроен, и я пытаюсь выжать из него всю его грусть и боль. Это не работает. Я чувствую его губы, задевающие мое ухо и обнимаю еще крепче и начинаю всхлипывать снова. Он, кажется, не замечает этого. Вместо этого, он легко целует меня в краешек уха, а от его полных губ по моему телу начинают бегать мурашки. Теперь, почувствовав эти губы однажды, я хочу чувствовать их на себе всегда. Трой отходит, застенчиво улыбаясь. Нехотя, он все же уходит в сторону своего дома. И я улыбаюсь, хотя слезы пытались пролиться в любой момент. Теперь, когда смятение исчезло, все мои чувства вылезли наружу. Я хочу его. И не как друга. Я имею в виду: возьми меня за руку, поцелуй меня, будь моим. Если бы завтра не надо было идти в школу, я бы пригласил его к себе домой, хотя это было бы далеко не самым разумным действием. Очевидно, что Трой видит во мне только друга, и, несмотря на все «мне-плевать-на-любые-стереотипы» взгляды, он вполне может даже не быть геем — о чем я, вообще, должен спросить, хоть это может сделать вещи чуть более неловкими. Я думаю, написать ли ему; спросить, что его так беспокоит, или почему он так резко оборвал нашу встречу; но, думаю, это будет выглядеть слишком навязчивым. Потому я поднимаюсь наверх и готовлюсь ко сну, очень жалея, что не съел свой ужин, потому как желудок начал урчать и сильно болеть, что заставляло поморщиться. Я как раз вовремя посмотрел на свой телефон, потому что в этот самый момент загорелся экран. Т — ты нормальный, Коннор. Я глупо улыбаюсь экрану, удивляясь, что он правильно услышал эти последние слова, так как я тогда рыдал. С — спасибо, Трой. Ты в порядке? Мне показалось… ты был расстроен, когда уходил. Я неуверенно нажимаю отправить, мои пальцы дрожат. После того, как я не получаю ответ в течение пяти минут, откладываю телефон и плетусь в душ, проверяя, нагрета ли вода. Находясь уже почти в ванной, я замечаю, что на телефон пришло сообщение. При этом до сих пор остаюсь в ванной с поднятой ногой, опираясь одной рукой о стену. Я оглядываюсь через плечо на освещенный экран, хоть и в любом случае не вижу слов и думаю: сперва пойти в душ, либо проверить сообщения? Я проверил сообщения. Т — ничего, пустяк Я хмурюсь несколько секунд, пока следом не приходит еще одно сообщение. Т — твое предложение касаемо ланча еще в силе? К — если желаешь — место твое. Я отвечаю немного сухо, после чего выключаю экран и ступаю наконец в парящую воду, все еще не переставая думать о том, что беспокоит парня. А что, если это я? Ну перестань, Коннор, не все крутится вокруг тебя. Игнорируя незначительный голос в своей голове, я обдумываю каждую вещью, которую я мог сделать не так. Ничего особо не выделяется, что, собственно, и пугает. А вдруг я что-то сделал и не извинился, потому что не знаю, что сделал? И он просто ждет и ждет, а в конце-концов сдастся, оставит меня позади, и женится на каком-нибудь богатом папике и станет знаменитым из-за своей внешности и взглядов? Мне определённо точно нужно перестать думать.