*Неделю спустя*
4 Июля, мой любимый праздник. Никто не ждет подарков, все устраивают эпичные барбекю, а у тебя есть причина, чтобы пить столько, сколько душе угодно. Ничто не характеризует Америку так, как это делает холодное пиво и пикники. Хотя не то, что бы я особо знал про это место, лишь недавно переехав из Австралии. Моя мама металась по дому примерно до пяти вечера, убирая и готовя все к наступающей вечеринке. В течении минут 10 после этого, наш квартал был переполнен машинами и пьяными гостями и родственниками. Всю неделю мы переписывались с Коннором, разговаривая об абсолютно случайных вещах, начиная от наших любимых цветов, заканчивая любимыми тамблер блогами. Этот парень оказался совсем не таким, каким я думал. К — Ты будешь смотреть на салют? Я смеюсь над этим: интересно, что же еще ты делаешь на 4 июля, но ответил простое «да». К — Я тоже. А еще твой дом видно отсюда, это заставляет чувствовать себя ужасно одиноким. Т — Тогда приходи сюда. Я не должен был делать этого. Я имею в виду, мы пишем много друг другу, но мы даже не общаемся в школе! Но опять же, это в основном моя вина. Я отклонил предложение прийти и посидеть с его друзьями на ланче, утверждая, что я предпочитаю одиночество. Однако, взяв пиво из холодильника, я проскользнул мимо некоторых членов семьи. Выйдя на улицу, я забрался на прицеп пикапа отца и начал ждать. К — не могу выйти, мать хочет, чтобы я был дома. Ты снаружи? Я вздохнул. Меня такое не особо расстроило, но и не облегчило мне жизнь также. Т — Да. Ты? Я смотрю на не освещенный дом Коннора. Через несколько секунд мерцает свет, и вырисовывается силуэт знакомого тихого мальчика. Он сидит на багажнике машины своей матери и смотрит на меня. К — Смотри, мы почти вместе, так или иначе. Я хихикаю, при этом, ощущаю странное тепло от сказанного им. Парень готов сидеть здесь в летнюю жару ради того, чтобы увидеть меня? Довольно лестно, однако. Т — Ну да, почти женаты. Я шучу, наблюдая за тем, как он посмеиваться про себя. Он смотрит на меня и улыбается. Лицо парня смягчилось, он словно согревал меня своей теплой улыбкой. Улыбаюсь ли я в ответ? Не знаю, потому как не могу думать ни о чем, кроме стоящего передо мной человека. Он одет в пару синих плавательных шорт и обут в конверсы. И все. Он решил, что это будет нормальным выйти без футболки и просто смотреть на меня. Как жутко. Я заставил себя посмотреть назад на экран как раз в тот момент, когда экран вспыхнул светом. К — На что ты пялишься? Я мог ответить двумя способами. Первый — сказать честно, создавая впечатление, что он мне нравится. А это не так. Ну, по крайней мере не в том смысле. Или же я могу сказать что-то очень остроумное, увиливая от прямого ответа. Я решил последовать второму. Т — На девочку позади тебя. Когда парень прочел сообщение, его глаза загорелись в страхе. Я громко засмеялся. Резко развернувшись, он начал освещать пространство вокруг с помощью вспышки на телефоне, после чего заметно расслабился, поворачиваясь обратно и со злостью смотря на меня. К — Я тебя ненавижу. Т — пш, и пусть Он покачал головой и облокотился на багажник. Коннор кажется вполне спокойным, чего я никогда не пойму. Жара убивает меня, шум от людей заставляет голову раскалываться, создается впечатление, что воздух липнет к коже. Я открыл пиво и сделал глоток. Когда они уже собираются пускать фейерверки? Я хочу, чтоб меня еще и трясло ко всему! Вокруг летают светлячки, ослепляя меня своим мерцанием тут и там; некоторые находят себе место в моих волосах. Надоедливые маленькие жучки. Я отбиваюсь от них в попытках заставить их оставить меня в покое. Также, пытаюсь думать о чем-либо, не касающемся насекомых, и мысли во мгновение переметнулись к единственно важному для меня в данный момент — новой серии Волчонка. Вы можете сказать, что я чуток одержим, и будете правы. Но это здоровая зависимость. Я по-прежнему питаюсь, и не то, что бы я до сериала особо социализировался когда-либо. Так что по сути своей, это лишь лучшему. К — ты пьешь? Я поднял взгляд, увидел, что он уже полностью сидит на багажнике, и ухмыльнулся. Т — да. Это проблема? Он просто покачал головой, откладывая телефон и игнорируя несколько моих последующих сообщений. Это действительно так его расстроило? Т — почему ты игнорируешь меня? Т — ты расстроен? Я простонал, почему это вообще волнует меня? С каких это пор чувства других людей хоть на долю значили что-то для меня? К — я не имею права говорить тебе, что правильно, а что нет, но выпивка — никогда не является чем-то хорошим. Я не был уверен, написать ли ему быстро, что он не моя мат; но остановился на последнем. Пожалуй, просто спрошу вопрос, терзающий меня уже какое-то время. Т — прости, если это может показаться тебе оскорбительным, но ты можешь разговаривать? Он устремил взгляд в пол, из-за чего я сразу почувствовал себя отвратительно. Отличный способ задеть больное место, тупица. Т — ничего, прости, забудь, что я спросил. Это было глупо. Я удивился, когда на экране высветилось окошко вызова, на который я, колеблясь, ответил. Не знаю, почему именно я волнуюсь, но я определенно нервничаю, как никогда. Возможно, это из-за того, что я услышу чей-то голос впервые. Я закрыл глаза, а он глубоко вдохнул, готовясь. — Я-я н-не гов-ворил п-почти ч-чет-тыре г-года. — Его слова смазаны и едва разборчивы, но я все понял. И я не могу не улыбнуться так широко, насколько это возможно. Он говорит впервые за 4 года, для меня. Я показал ему палец вверх и сделал движение, чтобы он продолжал. — Ч-то я-я гов-ворю? — я убрал телефон от уха, чтобы написать сообщение. Т — то, о чем ты думаешь — Я —я л-люблю котов. — Я забился в истеричном смехе. Из всех вещей, что он мог сказать в данный момент, он решил признаться в своей любви к котам. Как мило. Он говорил о еще нескольких случайных вещах в последствие, прежде чем сбросить звонок. Телефоны были отложены, и мы просто смотрим друг на друга. Он выглядит таким счастливым, словно он совершил нечто грандиозное. И он совершил. Я ощущаю себя гордой мамочкой с желанием слышать его говор снова и снова. Мои уши едва ли не лопнули, когда первые салюты были запущены. Да-да, я ждал этого момента целый день, и они без сомнения великолепны, но я не могу отвести взгляд от Коннора. Пока вокруг вспыхивали фейерверки, его лицо озарилось улыбкой. Парень улыбается так широко, словно ему 5 лет, и соответственно подпрыгивая, когда самый большой салют был выпущен. Он определенно лучше салютов.***
Я вышел из душа и проверил часы, 2 ночи. Я вздохнул, надевая пару черных брифов и влезая под одеяло. Сон почти охватил меня, когда телефон начал жужжать. — Алло? — Ответил я, вслепую. — Я-я н-не знаю, от-тветил т-ты или н-нет, но т-телефон с-сказал, что от-тветил. И я н-не х-хочу пока гов-ворить своей с-семье, что я р-разгов-вариваю п-пока. — Я улыбнулся из-за его смазанных слов, ожидая, когда он продолжит. Он начал рассказывать про случайные воспоминания из детства, о друзьях в школе. Мало-помалу, слова стали более четкими, а заикание исчезло. — Уже почти два, я думаю, мне стоит идти. — Я запаниковал, не желая, чтобы он останавливался. Я начинаю любить его голос, потому быстро написал сообщение. Т — ты не собираешься говорить со мной, пока я не усну? Жестоко. Он захихикал. Это самое милое, что я слышал во всей своей жизни. Должно быть действительно сложно, не мочь слышать себя во время разговора, но я рад, что он говорит. А я могу привыкнуть к этому: слушать голос Коннора каждый вечер перед сном. И это пугает. 6 лет я отталкивал всех и каждого, в том числе свою семью. Я узнал, как заставить всех поверить в то, что у меня нет никаких эмоций. Я оградился от любой заботы, и сейчас какой-то парень хочет сдружиться и заставить меня снова чувствовать? Нет. Я не позволю. Не буду отвечать на звонки, не буду сидеть за одной партой в школе или вместе за ланчем. И более того, не буду проводить с ним время после занятий. И прежде чем вы скажете, что я эгоист — нет; я просто осторожен. Потому, что люди уходят. А я правда, правда не хочу пострадать.