"Дневниковые клише" или "От меня - в мир"

«…Но я ни капли не смутилась. Наоборот, я заинтересовалась еще больше….» - А это возможно? - Ну… - Никита выдержал паузу, - нет, вообще-то… Мне просто было интересно, как ты среагируешь на это. Ты вообще в курсе, что пялиться неприлично, а? – сделали мне замечание. Но Никита не стал поправлять край завернувшейся искусственной кожи. - Прости. - Да ничего. Забей. - А почему? - М? – Никита отхлебнул еще вина. - Почему невозможно «подарить», - я сделала «ковычки» пальцами, - твою…штуку? - Хах…штуку. Звучит двусмысленно. «…Но я снова ни капли не смутилась. Я ждала ответа на вопрос. Я была взбудоражена тем, что нахожусь в метре от вещи, которая хоть и была чем-то средним между биологическим и механическим, - для меня являлась чуть ли не волшебной…» - Ну, потому что эта штука, - Никита помахал мне правой рукой, - является частью меня. Как бы тебе объяснить это…В общем, неважно, - решил уйти от объяснений мой сводный брат, но, увидев мою сосредоточенную непосредственность, кажется, все-таки решил собраться с мыслями и рассказать мне о чудо-технике. - Ну, ладно… Слушай. Все искусственные нейроны протеза соединены с моими нервами. Эти самые нейроны называются искусственными только потому, что были созданы в лаборатории, на самом деле это самые настоящие нервы, которые выращены учеными из натурального волокна человеческого нерва. То есть, этот протез – практически настоящая человеческая рука, только кости сделаны из полимерного твердого вещества, которое, по сути, представляет собой биологическое соединение органических металлов, тоже в свою очередь созданных искусственным путем, но по своему строению очень напоминающих наши кости. Иными словами, это – настоящее чудо бионики, которое просто так прорекламировать и показать всему миру нельзя, неразумно. Только избранные знают о существовании таких вещей. И я тоже избранный, - подмигнул Никита. - Но откуда ты это знаешь? – я была впечатлена. Всего лишь минуту назад он был смущен и даже начинал запинаться, а сейчас он как будто бы рассказывал мне лекцию, причем делал это увлеченно и вдохновленно. - Все это прозвучало так, будто ты сам в этом разбираешься. - Так и есть. Я еще не говорил, но первый год я учился в Америке, а потом меня перевели в Японию, в университет, где мне делали операцию по вживлению протеза. «Лгун» - уже решила я, как обзову его, когда буду делать записи в дневнике. - И ты молчал? – я старалась выглядеть удивленной и злой, - Ты подумал о Лизе? Когда ты собирался рассказать? Ты все это время врал! Ты чем думал? Ты вообще о ней думал? – задала я решающий вопрос. И сама же над ним задумалась. - Думал. Она точно не была бы в восторге и непременно отказалась бы от перевода, поэтому мне пришлось немного приврать. «…Он был прав. Он знает свою мать, знает ее реакцию. Но я понимала его неправоту и все же отчего-то была в восторге». - Ты придурок! Ты четыре года рассказывал ей, как гулял по улицам Америки, а сам занимался ерундой на другом конце мира! «Лгунья» - решила я и себя так назвать, потому что все сказанное было не от чистого сердца, я скрывала изумление за этими словами. - Я занимался биохимической инженерией. Не думаю, что такое можно неразумно называть ерундой, а меня – придурком. И ты, - указательный палец искусственной пясти Никиты был устремлен в мою сторону, - ничего не станешь рассказывать моей матери, ясно? Я сам расскажу, когда придет время. «Только, когда это время придет? За три года, что ты торчал в Японии, оно так и не наступило!» - собиралась очередная ложь сорваться с моих губ, но слова так и остались несказанными. Нас прервали. - Не нужно, - прозвучало за нашими спинами. Мы оба обернулись. – Я итак все знаю. - Лиза… - Мам…