With only one wing

      Весь дом сотряс крик испуганной девушки. Монстр ухмыльнулся, сузил глаза, будто что-то продумывая в своей голове, а потом исчез. Растворился в воздухе, как дым, оставив после себя лишь дикий страх новой, неизбежной встречи. Тут же голова девушки снова загудела от более сильной боли, чем раньше. Это говорило о том, что Чара не врал. Если так продолжится, Фриск не выдержит и свихнется от боли. Она с каким-то отчаянием схватилась за голову и заплакала, приговаривая про себя: «За что! За что мне все это!» В этот момент дверь в комнату распахнулась, и внутрь ворвалась взволнованная Ториэль с глупым чепчиком для сна на голове.       — Дитя мое, что случилось? Почему ты плачешь? — она села рядом и с небывалой нежностью приложила голову Фриск к себе на грудь, проводя мохнатой рукой по взъерошенной голове девушки.       — Ничего… Это был просто кошмар, — смахивая с глаз предательские слезы, произнесла Фриск. — Я уже успокоилась. Уже все в порядке, видишь? — после этих слов она попыталась улыбнуться, но улыбка вышла кривой и неправдоподобной. Ториэль лишь покачала головой и предложила девушке заварить травяной чай. Фриск согласилось, только с условием, если она еще попробует замечательный пирог шефа — Ториэль. Монстриха была довольна.

***

      Фриск, как обычно, сидела на лавочке недалеко от дома и читала книгу. По крайней мере, пыталась. С каждым днем голова начинала болеть все сильнее, бессонница тоже давала о себе знать. Девушка в который раз пробегала по одной строчке, но все никак не могла вникнуть в написанное. После долгих, неудачных попыток она отложила книгу и просто прислонилась головой к холодной стенке, в надежде, что это хотя бы чуть-чуть облегчит боль. Помогло, но ненадолго. В этот момент рядом материализовался Напстаблук с извиняющейся улыбкой и блестящими от слез глазами. Фриск не заметила его появления и, как завороженная, уставилась на кнопку: «Перезапуска». Ее одолевали двойственные желания: хотелось нажать и, наконец, почувствовать облегчение, но… Ее всегда мучило это слово «но»! Только из-за него она до сих пор колеблется.       — Эй, Фриск… Если я мешаю, то могу исчезнуть, — протянуло приведение, привлекая этим внимание девушки.       — Прости, Блуки, — она даже не удивилась тому, что привидение все это время находилось рядом. — Я просто задумалась. Последнее время у меня болит голова, и я хочу найти какое-нибудь спокойное местечко, где смогу побыть в тишине.       — Оу, прости… Я — я могу отвести тебя в одно........ тихое место, — предложил он, заинтересовав собеседницу, из-за чего слегка приободрился. — Оно находится здесь недалеко~о…       Они тронулись с места. Призрак вел Фриск странными, только ему известными, путями. Никогда раньше девушка не заходила в эти места, она даже не знала, что такие вообще есть в Руинах. Все это время Фриск думала, что уже изучила каждый уголок этого места, но, она ошибалась и, оказывается, подземелье хранит еще достаточно тайн от глупой девчонки, которая с каждым днем теряет свою решительность. Они бы так и продолжали свой путь, пока в одной из комнат Фриск не наткнулась на пыльное фортепиано.       Оно стояло в самом дальнем углу комнаты, и было единственным предметом мебели здесь, не считая всё тех же красных лепестков, которые раскинулись по бокам, вызывая чувство загадочности у этого места. Фриск подошла к пианино и дотронулась до одной прогнившей клавиши, но та, к счастью издала приветственный, не фальшивый звук, вызвав бурю радости у девушки.       Фриск умела играть на этом инструменте. Когда-то давно Джеки научил ее. Они даже вместе посещали занятия в музыкальной школе. Фриск накрыла буря эмоций из счастливых воспоминаний. Она помнила свои первые неудачные попытки покорения музыкального инструмента, дружеские подколы со стороны парня и как она обижалась на его слова. Ее губы тронула легкая улыбка, когда она вспомнила, как они вдвоем играли в четыре руки, создавая небывалое звучание. Иногда она фальшивила, из-за чего сильно волновалась и смущалась, но задорная улыбка Джеки возвращала ей уверенность в себя.       И сейчас, вспоминая все эти моменты, Фриск села за инструмент и нажала на несколько клавиш, проверяя на звук. Нупстаблук заинтересованно приблизился, но ничего не сказал и просто белой массой висел над приободрившейся девушкой.       — Дитя мое, что ты здесь делаешь? — спросила, ниоткуда возьмись появившаяся Ториэль.       — Ну, мы искали тихое местечко, а наткнулись на эту комнату, — честно призналась Фриск и за долгое время по-настоящему улыбнулась, только сейчас заметив, что головная боль больше не сильно тревожит изможденное тело.       — Ох, неужели ты умеешь играть? — монстриха подошла ближе и тоже нажала на несколько клавиш. Девушка неуверенно кивнула. — Тогда, почему бы тебе не сыграть для нас? Представь, что ты на собственном концерте, а мы твои зрители!       Фриск немного поколебалась для приличия. Все-таки, ей самой хотелось сыграть, но она боялась сделать это перед другими. Но потом, заметив просящие взгляды, все же сдалась.       — Тогда, я сыграю «Primavera» Людовико Эйнауди, — смущенно прошептала Фриск, не надеясь, что ее кто-то услышит, и нажала на первые ноты. (Автор: кто желает, может послушать:3)       Тут же комната заполнилась плавным звуком инструмента. Девушка с небывалой легкостью играла короткие адажио в ми-бемоль мажоре, выдерживала все паузы и репризы. Точно знала, где нужно играть громко, где быстро, где убавить звук. Все-таки у нее был хороший учитель — Джеки… Композитор, чью пьесу Фриск сейчас играла, был любимым композиторам Джеки. Он несказанно нахваливал его, знал все композиции наизусть, а «Primavera» была его самой любимой. Она была легкой, грустной, но что-то тревожное всегда проскальзывает в ней, наполняя сердце небывалыми чувствами и небывалой бодростью и свежестью. Фриск никогда не слыла великим музыкантом. Наоборот, все композиции она играла тихо, еле слышно, хоть на таком громком инструменте это казалось невозможным. Джеки всегда говорил о том, что все виной ее стеснительность и стоит лишь девушке раскрыться, как невидимые крылья возникнут за спиной, и она сможет улететь высоко-высоко вслед за мелодией.       Из глаз полились предательские слезы. Сейчас девушка понимала, как же прав был Джеки. Что стоило только открыться инструменту, как все печали, как рукой снимет. Девушка набрала побольше воздуха в грудь, чтобы сыграть самую сложную и яркую часть композиции. Ее всю переполняла решимость сыграть так, как играл Джеки. Ради него... Ради себя... Лишь бы почувствовать ту небывалую легкость, которая покинула Фриск. Наконец, настал кульминационный момент, и девушка с яростью взяла первые аккорды, желая наполнить все подземелье мелодией. Своей печалью. Ей хотелось, чтобы все услышали эту мелодию!.. А потом с мягкостью она снова взяла быстрые адажио. Ее маленькие пальчики легко пробегали по клавишам, создавая этим мелодию дождя. Она почувствовала, представила, как за спиной раскрываются ангельские белоснежные крылья. Как их перья, не долетая до земли падают и исчезают, будто снег, но… За ее спиной было лишь одно крыло… Оно трепетало, желая поднять девушку высоко-высоко, но его сил не хватало, чтобы даже создать легкое колыхание ветра. Фриск улыбнулась: «Какой же ты обманщик, Джеки!»       — Браво, дитя! Это была очень трогательная мелодия, — зааплодировала Ториэль, сияя ярче любого алмаза, Блуки бы тоже похлопал, но у него не было рук и он лишь выражал свое немое восхищение начинающему музыканту.       — Спасибо, — поблагодарила друзей Фриск, возвращаясь к жуткой реальности: к ней снова вернулась головная боль, кнопка над головой продолжала напоминать о себе, каждый день девушка играла с монстром в гляделки, прячась по разным углам комнаты, лишь бы оно не подобралось к ней, а стоит ей только заснуть, как Чара начинает шептать ей всякие ужасы. Кто бы смог все это выдержать? Явно не Фриск.       После того случая девушка стала часто наведываться в ту комнату к столь одинокому, как и она, инструменту. Все обитатели Руин прознали о ее небольшом хобби и приходили послушать чарующий концерт. Из-за столь многих глаз девчушка постоянно сбивалась с ритма, или же фальшивила, но прекращать свои занятия не собиралась. «По крайней мере, это помогает отвлечься от головной боли», — так думала она, не обращая внимания на любопытных зрителей.

***

      Выйдя из ванной Фриск поспешила в комнату, чтобы высушить волосы и приготовиться к играм с монстром. Ее всю трясло, но рассказать об этом она никому не решалась. Вдруг девушка остановилась у неожиданно появившегося на стене зеркала, не желая посмотреть в отражение, не желая верить тому, что предстало ее взору: по ту сторону на нее смотрел ухмыляющийся, красноглазый парень. Он прислонил ладони к стеклу и карябал поверхность зеркала. Фриск наконец повернула испуганное лицо к Чаре, а тот расплылся в еще более широкой улыбки. Из его глаз и рта полилась черная, зыбкая жидкость. В ушах раздался корежащий слух смех.       Чара просунул руку через зеркало, и его пальцы тут же исказились, будто какой-то глюк. Девушка прижалась ослабевшим телом к противоположной стене и наблюдала за тем, как он пробирается к ней. Когда же его тело почти вылезло из зеркала, Фриск не сдержалась и закрыла глаза. Тишина… Режущая слух тишина. Фриск сейчас бы все отдала, лишь бы услышать хоть какой-то звук, хоть что-то, даже тот смех, но все замерло. «Может у него не получилось? Может он ушел?» — успокаивала себя девушка, пока не решилась открыть глаза. Он склонился над ней, словно издеваясь. Из его глаз и рта все так же текла жидкость, капая на ковер и оставляя после себя черные разводы.       — Ну, привет, д-дорогая! — его последнюю фразу исказило, будто глюк, а Фриск только сейчас поняла весь ужас происходящего.       — ААААА! Нет, уйди от меня! Сгинь, — закричала она и начала бить руками перед собой в истерике, но пальцы проходили сквозь парня.

***

      Ториэль как обычно проводила очередной вечер в компании скелета за той стороной двери. В этот раз они засиделись намного дольше, чем обычно. Скелет рассказывал ей очередную шутку, а также расхваливал своего брата Папируса, который, несмотря на свою наивность, все так же оставался его любимым младшим братом и огромным фанатиком людей.       — Ох, знаешь, у меня тоже был замечательный день! Оказывается, это дитя умеет играть на фортепиано и недавно стало давать концерты, на которые приходят все местные монстры, чтобы послушать! — рассказывала Ториэль. — Она такая замечательная! Жаль, что вы больше не общались с того раза…       — Да~а, действительно жаль, — протянул ее собеседник. — Но мы тоже неплохо проводим скелевремя!       Ториэль рассмеялась, приготовившись ответить ему что-то в той же манере, но неожиданно ее лицо стало серьезным и немного смущенным:       — Слушай, ты можешь пообещать мне кое-что?.. Пообещай, что если из Руин выйдет человек, ты будешь защищать его, — попросила она, а в ответ была лишь тишина. Ториэль боялась, что она так ничего и не услышит. Больше всего этого боялась, но на лице ее засияла улыбка, когда он вдруг сказал:       — Обещаю…       Моснтриха облегченно вздохнула, но тут до их ушей долетел пронзительный крик сверху. Ториэль тут же опешила, но быстро поспешила наверх:       — Господи, дитя мое…       — Эй, старая леди, что происходит! — крикнул ей вдогонку столь же встревоженный голос скелета.       — Я — я потом расскажу… — пообещала она и до нее уже не долетали тревожные крики скелета…