With only one wing

Фриск ощущала себя парящей в каком-то пространстве. Ее тело было неожиданно легким, словно сотканным из миллионов маленьких частичек и будто окутанном невидимой завесой, защищающей ее от опасности. Она не могла открыть глаза, увидеть пространство вокруг себя, но почему-то чувствовала как руки все время до чего-то дотрагиваются. Ноги сковывал приятный холодок, и дышать стало намного легче. "Как здорово," - думала она, паря в неизвестности. "Почему же я раньше не знала об этом месте? Мне так легко и уютно, что не хочется ни о чем думать... Только спать..." - Фриск ощутила, как сознание постепенно расслабляется и отступают все невзгоды. Ее дыхание выравнялось и сквозь подступающий сон она еле-еле уловила знакомый голос: "Ты действительно... Теперь я вижу, кого защищала все это время..." * * * Ощутив внезапную боль, Чара повалился на колено. Его дыхание участилось от неожиданной боли и тяжести, которое накрыло его словно волна. Немного погодя, он усмехнулся: - Так вот какого оказаться в настоящем теле, - привыкнув к новым ощущениям он отряхнулся и потянувшись всем телом, глубоко выдохнул. - Что ж, пора приниматься за дело. Подобрав с пола палку, Чара направился в следующую комнату, где его встретил Цветик. Чара улыбнулся: "Мелкое отродье!" Стоило маленькому цветку исчезнуть под землей, как парня посетила одна идея. Он нахмурил брови, обдумывая ее, а потом резко взмахнув рукой, оказался в почти разрушенном пустом пространстве - Безвременье. Все осталась так же, как и при его последнем посещение: небольшие черные островки среди белого покрова, словно океана, разрушенного пространства, странный, жужжащий, но не надоедающий шум, и витающие в пространстве телевизоры, отображающие то помехи, то различных монстров, снующих по подземелью... "Что?" - Чара уставился на один из них. "Откуда?.." - раньше в Безвременье он никогда не наблюдал такой странности. Он даже не знал о существовании столь странной вещи в этом месте, как телевизор! - Похоже, с приобретением телесной оболочки я могу видеть и скрытые от призраков вещи, - заключил Чара, но он пришел сюда не для того, чтобы разглядывать телевизоры! Его интересует одна конкретная цель... Зажмурившись и постаравшись расслабится, Чара призвал бегающие в разные стороны цифорки - код игры. Словно живые, они то появлялись, то исчезали, то меняли цвет, будто играли с Чарой в какую-то игру. Пристально наблюдая за беснующимися, парень старался запомнить каждую цифру. Он хотел восстановить Безвременье, чтобы найти ту кодовую цепочку, которая отвечает за протагониста. Чара думал, что если снова собрать кодовую цепочку, то можно с помощью дисплея игры удалить кнопку перезапуска и сделать игру лишь с хорошей концовкой. Но он не ожидал, что восстанавливать придется слишком много... * * * Вернувшись обратно в Руины, Чара постепенно стал исполнять план в действие. Уничтожая различных монстров, он собирал их коды, чтобы восстановить Безвременье. Для него это была словно игра в паззл, очередная головоломка, от которой зависела жизнь Фриск. Окрашивая постепенно руки в красный цвет, он пачкал кровью путь, по которому упорно шел. Пыль витала около пола, оседая на кровавые лужи и окрашивая их в грязно-бардовый цвет. И этот запах... Запах пыли и железа будоражил Чару. В конце концов, он наконец добрался до выхода из Руин, где его поджидала Ториэль. Без промедления, даже не дослушав ее просьбы, он атаковал и безразлично наблюдал, как королева постепенно исчезает, оставляя после себя лишь пыль. Намного труднее было в Снежнеграде. Здешние монстры оказались на порядок сильнее. Чара даже один раз умер, но решительность от этого у него лишь прибавилась. Игнорируя все головоломки Папируса и любые его фразы, он старался как можно быстрее завершить начатое. Самое трудное было убивать этого несносного скелета - Папируса. Все же... Чара симпатизировал ему. Но самым странным был его брат. Санс будто что-то подозревал, что-то чувствовал. Чара знал, что эта костяная мусорка следит за ним, поэтому старался быть как можно незамеченным, но разве от этого придурка убежишь? "Что ж, посмотрим, кто кого," - усмехнулся Чара, всматриваясь в темень деревьев, где едва различимо выделялась напрягшаяся фигура Санса. - Знаешь, думаю, нам не нужна была твоя компания, чтобы хорошо провести время, - как обычно улыбался Санс, когда Чара все же соизволил поговорить с ним. - И знаешь, похоже, совсем скоро ты будешь сражаться с моим братом, так что вот тебе совет... Если ты будешь продолжать в том же духе... - на миг Чаре показалась, что воздух вокруг них будто накалился. - У тебя появятся неприятности. Санс эффектно исчез. Чара расплылся в широкой улыбке: "А вот это наезд, милая косточка... Думаю, с тобой мне будет само приятно разделаться." Взглянув на простирающийся впереди пустой город, он неспешно, словно хищник отправился туда, ощущая вкус скорой добычи. За спиной все продолжал тянутся шлейф из пыли, будто плащ, покрывающий Чару с головы до ног... - Я, ВЕЛИКИЙ ПАПИРУС, ХОЧУ ТЕБЕ КОЕ-ЧТО СКАЗАТЬ, - легкий снег постепенно оседал на землю, покрывая собой все вокруг. В Снежнеграде уже никого не осталось. Только один маленький скелетик, возомнивший из себя героя все преграждал парню путь. Чара смотрел на него с легкой жалостью, а скелет все продолжал говорить что-то наставительное о дружбе и любви. Жаль, но Чара даже не вслушивался в его речь. Вместо этого он надвинулся на Папируса, заставив того вздрогнуть от страха, но не отступить. - Х-ХВАТИТ ДВИГАТЬСЯ! ЧЕЛОВЕК, Я ДУМАЮ, ЧТО ТЫ НУЖДАЕШЬСЯ В НАСТАВЛЕНИИ. НО НЕ ВОЛНУЙСЯ, Я, ВЕЛИКИЙ ПАПИРУС, СТАНУ ТВОИМ НАСТАВНИКОМ И ДРУГОМ. Я ПЕРЕВЕРНУ ВСЮ ТВОЮ ЖИЗНЬ! Но Чара снова грозно ступил вперед: - Эй, Папс, ответь на один вопрос - почему удар в спину наносят те, кого обычно защищаешь грудью? - голос Чары не предвещал ничего хорошего. Папирус это отчетливо слышал, но не смотря на страх, продолжал упорно стоять. - К сожалению, для меня, слово "друг" ничего не значит. Я ничего не чувствую, ведь для меня время не имеет значения. Можно дружить хоть сто лет, но потом все же обнаружить нож в своей спине... Так почему же я не могу нанести удар первым?! - игрушечный нож свистнул в воздухе! Голова Папируса отделяется и кренится к земле... - НЬЯ-ХА...ХА... ЧТО Ж, ЭТО НЕ ТО ЧЕГО Я ОЖИДАЛ, - улыбнулся Папирус. - НО... О-ОДНАКО, Я ВЕРЮ В ТЕБЯ! ТЫ МОЖЕШЬ СТАТЬ ЛУЧШЕ... ДАЖЕ ЕСЛИ ТЕБЕ ТАК НЕ КАЖЕТСЯ! Я... Я ОБЕЩАЮ! - последняя часть его тела рассыпалась в пыль и осела на руки Чары. В этот момент пустое снежное пространство наполнил истерический смех. Чара упал на колени. Из его глаз лились слезы, но он продолжал смеяться, изредка завывая, словно раненая собака. Ему почему-то было больно. Хоть он и говорил, что не испытывает чувств, откуда тогда это ноющая боль в сердце? Может, это Фриск плачет где-то глубоко в душе? Чтобы хоть как-то прийти в себя, Чара полоснул оружием по руке, едва не вскрыв вены. Из руки ручьем полилась кровь, а в разуме прояснилось. Последний раз вздрогнув всем телом, лицо его исказила безумная улыбка. Он чувствовал спиной, как чей-то взгляд пожирает его; он чувствовал чье-то нестерпимое желание смерти, но похоже, этот кто-то не решался сделать решающий шаг. А почему бы напоследок не повеселится? Чара обернулся. Его кровавые глаза устремились в чащу леса: - Запомни: никакой агрессии - убивай и улыбайся...