"Я плюю на ваш "Аквавит"

      Отбросив из головы все лишние мысли, Астрид сфокусировалась на том, кого до дрожи, до нетерпения, до расчёсывания рук в кровь хотела убить. И не просто свернуть шею, как Халлдору, не вырвать что-то из органов, как Бервальду, не сварить в кипятке, как Кётиля или изнасиловать ружьём, а после из него же убить, как Хенрика.       Это всё слишком скучно.       Для него. Слишком скучно.       Он не достоин подобных низкосортных способов мести, и когда Астрид уже подошла к мастерской у дома и открыла дверь, то долго стояла у порога, рассматривая лежащего без сознания финна вдоль и поперёк.       Свенссон не стала сразу его будить. Здесь нужна тщательная подготовка, а такого тесного пространства им двоим будет достаточно. Она уже готовилась встретить его после пробуждения со всем гостеприимством, на которое только способна. Он ведь так этого ждал.       Когда Тино с тяжёлым стоном раскрывает глаза, то первые несколько минут не может произнести ничего внятного кроме, ругательств на родной речи.       Более-менее оклемавшись, Вяйнямёйнэн пробует встать, но первое же движение выполнить не удаётся. Финн обнаруживает себя накрепко привязанным к широкой крепкой доске. Руки были опущены, но не по швам. Казалось, что его самого аккуратно расположили на этой двери для какого-то ритуала.       Правда на стенах, ни на нём самом никаких знаков не наблюдалось. По крайней мере с тех сторон, которые Тино мог хорошо рассмотреть.       Темноту неожиданно, будто ножом, разрезает свет, и это больно бьёт по глазам Вяйнямёйнэна, от чего он отворачивает голову в сторону и жмурится. Именно в той стороне, куда повернулся Тино, и находился человек, который долго ждал его пробуждения и тщательно подготавливаясь к встрече.       — God morgon, Tino*, — низким бархатным голосом произносит фразу на родном языке Астрид, смотря финну прямо в глаза.       Как Свенссон предположила, этот парень был из тех кругов финнов, которые понимали второй государственный язык, но разговаривать на нём никогда бы не стали. Слишком задевало и било по гордости. Поэтому шведка специально поздоровалась с ним на нелюбимом ему языке.       Секундный шок одолел парня при виде той, которую они все так долго и упорно искали. Тино вспомнил все свои попытки, ругательства, впечатления после той ночи, когда пришёл к ней вместе с остальными и как долго после этого рассказывал, как ему было хорошо. Он до сих пор ни о чём не жалел, всё ещё горел желанием повторить, и в отличии от других своих товарищей, видеть Астрид был рад больше всего.       Однако радость у него выражалась по-иному.       — Ого! — уста Вяйнямёйнэна накрыла долгожданная ухмылка. — А ты всё-таки жива, оказывается. Прав был Бер, живучие вы, шведы. Где же ты так долго пропадала, muruseni?       — А ты, смотрю, больше всех рад меня видеть, — с завидным спокойствием ответила Свенссон, постепенно направляясь в его сторону и останавливаясь прямо напротив самого финна.       — Естественно! Я ведь говорил уже, для чего существуете такие, как вы. Или ты настолько блондинка, что не запомнила нихрена?       — Нет, — резко отрезала Астрид. — Я прекрасно всё помню. А чтобы ты мне немного поверил, я даже процитирую это. Я сегодня довольно часто тебя цитирую. Но если ты не против, я внесу несколько авторских поправок. — Взглянув прямо в фиалковые глаза финна, девушка поправила очки и скрестила руки на груди: — «Шведки созданы лишь для того, чтобы их трахали финны. Большего им не дано», — Тино довольно улыбался, ведь повторила она всё слово-в-слово, но сам по себе Вяйнямёйнэн был достаточно наблюдателен, да и зрение всегда было высоким, и он довольно быстро заметил, как рука Свенссон уверенно ложится на недалеко находящуюся от неё деревянную биту. Насторожившись, парень уловил, как собеседница стала продолжать фразу: — Только вот очень наглые и слишком самоуверенные финны созданы для того… — Астрид поднимает биту, крепко сжимая её в руках, замахивается и что есть сил, уверенности, смелости и жажды мести дважды ударяет по оголённым коленным чашечкам Тино, заставляя громко закричать от боли. Схватив его за волосы, блондинка склоняется над ухом парня и горячо шепчет, — Чтобы стоять на коленях перед шведками.       На этом «веселье», как мысленно окрестила происходящее Астрид, не заканчивалось. Удар битой в следующий момент приходится по плечам, внутреннему изгибу локтей и кистям, заставляя их ослабиться вместе с ногами и более не подчиняться хозяину.       Помещение мастерской вновь наполнилось громким криком вперемешку с обильным количеством мата, а после переходящим в истерический смех со стороны Тино.       — И это всё, на что ты способна? — выкрикивает ей в лицо Вяйнямёйнэн, тяжело дыша. — Я был о тебе лучшего мнения. Видимо, зря!       — Ох, погоди, — поспешила ему ответить Свенссон. — Это далеко не всё. Я тщательно готовилась к нашей встрече, и на этот раз я буду более гостеприимнее, чем тогда. Я обещаю, что ты останешься доволен.       Биту возвращают на место, а вместо неё достают небольшую коробочку швейных игл и булавок. Из соседней полки светловолосая берёт молоток и раскрывает коробочку, высыпая её содержимое на ровную поверхность.       Взяв в руки молоток и первую иглу, Астрид вновь подходит к Тино, демонстрируя довольно длинную и толстую швейную иглу, прокручивая её между пальцев.       — Приятного времяпровождения, — с едва уловимым сарказмом и медленно расползающейся улыбкой на устах произносит шведка, после чего опускается на колени для удобства, подносит иглу под ноготь большого пальца левой ноги Вяйнёмёйнэна и начинает вбивать её молотком.       Душераздирающий крик не заставляет себя ждать, а попытки дёрнуть ногой ни к чему не приводят. Кости ног нещадно переломаны. Сама Астрид лишь периодически покусывает и поджимает губы, но молча продолжает вбивать остальные иглы и булавки под ногти, не обращая внимания на крики и оскорбления со стороны Тино.       — Ты думаешь, этого хватит, чтобы сломить меня? — постепенно срывается в крик финн. — Надеешься выжать у меня жалость или сочувствие? Соси хуй, тупая тварь, я никогда не опущусь до того, чтобы просить прощения у такой, как ты.       — Я и не надеялась этим тебя сломить, — немного подрагивающим голосом отвечает Астрид, продолжая вгонять иглы под ногти, но на этот раз уже на руках Вяйнямёйнэна, чем снова вызывает волну крика от последнего. — Я пришла к тебе… просто развлечься. Мне ведь так скучно было, когда я скрывалась от вас. А выжила я благодаря тому, что могла найти съестного в этих краях. Ничего особенного, трава, крысы и тому подобное. Или ты думал, я сдохну от голода в ваших лесах? — Свенссон повернула вторую руку парня и посмотрела ему в глаза, прежде чем продолжать. — Не-е-ет, сладкий мой. То, что я из города, ещё не означает, что я не умею вести себя в подобных местностях. Я знаю побольше, чем ты, а с недавних пор я вдоль и поперёк изучила ваш лес, так что мне не составило труда прятаться от таких бесполезных кусков дерьма, как вы, которые даже жертву свою найти в собственном лесу не могут. А теперь заткни свой прелестный ротик и наслаждайся. Тебе ведь нравится, да?       После своих слов девушка взяла несколько последних игл и по очереди вонзила их под ногти второй руки, оставляя в таком положении. Болезненного крика, что буквально раздирал горло и выворачивал душу, Тино сдержать не смог. Руки и ноги всё так же не слушались, а на глаза начали наворачиваться слёзы, которые парень тут же смахнул, несколько раз помотав головой.       Не успел он оклематься, как горло сильно сдавливают рукоятью молотка, тем самым постепенно удушая. Когда Вяйнямёйнэн едва не закатил глаза, Астрид убирала рукоять с горла финна, отбросив ее в сторону и схватив паяльник. Розетка находилась рядом, так что далеко отходить не пришлось.       Подключив паяльник к розетке, Астрид опустила будущий предмет пытки, оставляя нагреваться, а сама накрыла пухлые уста Тино своими, вовлекая в поцелуй и не давая таким образом нормально отдышаться. Финн был явно растерян и напуган, ведь за ничтожно короткое количество времени он ощутил приличную дозу боли, от которой можно было бы быть уже на грани ухода в мир иной. Но Астрид не собиралась так просто отпускать того, кто был зачинателем всех её мук. Кто самый первый заставил её страдать и больше всех принёс морального унижения, при этом оставил без одежды и выставил у всех на глазах последней шлюхой.       Он должен ответить за свои слова. Он должен понести самое страшное наказание, которое она для него приготовила. Она заставит его познать ужас.       Не разрывая поцелуй, Астрид подносит уже раскалённый паяльник к оголённой груди Тино и крепко прижимает его, заставляя парня громко стонать от боли сквозь поцелуй. Когда тот пробует разорвать его или укусить, Свенссон меняет место и положение паяльника и плотно прижимает его к телу финна, оставляя огромное количество ожогов.       Но и этого ей оказывается мало.       — Ты будешь страдать, мразь, — на выдохе произносит Астрид, разрывая поцелуй и отбрасывая в сторону паяльник, вытащив провод из розетки.       Следующим предметом, который достаёт светловолосая, является нож, но он используется лишь для того, чтобы освободить парня от одежды и оставить его полностью обнажённым. Одежды, впрочем, оказалось мало, лишь джинсовые шорты и боксёры, которые вскоре отлетают куда-то к паяльнику.       — О-о-о… — прохрипел едва слышно Тино, — Ты решила всё-таки выполнить то, для чего нужна?       — Не совсем, — отмахивается Астрид, доставая ещё одну коробочку, но побольше и тяжелее по сравнению с предыдущей. Откладывая её недалеко от себя, Свенссон вновь подходит к Вяйнямёйнэну вплотную и подхватывает близлежащие ножницы. — Знаешь, мне кажется, ты слишком много болтаешь. Ругаешься, выражаешься… У меня вянут уши от обилия произносимого тобой мата, Тино. Знаешь, что делали в Средневековье с теми, кто очень много ругался?       Она больно сжимает ему челюсти, заставляя открыть рот, и подхватывает несколькими пальцами язык. В мгновенье ока, девушка подносит к лицу ножницы, оттягивает язык и отрезает его.       Сил кричать уже нет и горло нещадно хрипит, однако широко раскрытые глаза и мычание, более похожее на хрип, говорят сами за себя. Астрид жадно ловит взглядом голубых глаз каждую реакцию Тино на происходящее и сильнее сжимает ножницы в руках, тяжело дыша.       Это та реакция, то лицо, те звуки, которые она так ждала и хотела увидеть, хотела услышать. И она наконец-то этого дождалась.       — Нет-нет, погоди. — откидывая ножницы в сторону, отзывается блондинка, замечая, как парня начинает тошнить и он вот-вот начнёт блевать. Она делает ещё один шаг вперёд и впихивает отрезанный язык финну в горло, заставляя его проглотить ту часть его тела, которая ему уже никогда не понадобится.       Тино раскрывает фиалковые глаза, что уже вновь наливаются слезами и хрипит изо всех сил, дергаясь по сторонам. Астрид же делает ему короткий и тяжёлый удар в солнечное сплетение и подхватывает голову финна за волосы. — Я ещё не закончила, — запыханным голосом сообщает Свенссон, заставляя свою жертву смотреть ей в глаза. — Ты ещё не все увидел. Я ведь тебе обещала, что ты познаешь всю ту боль, что заставил пережить меня. Я никогда тебе не прощу того, что ты сделал! Ни тебя, ни всех тех, кто были с тобой! Они все сдохли в самых страшных для себя муках, и ты пойдёшь вслед за ними! Свою вину вы искупите только собственной кровью!       Последние несколько фраз Астрид кричала ему в лицо. Она крепко сжала волосы Тино и несколько раз ударила затылком о деревянную доску, к которой он был привязан. Каждый удар сопровождался громким отчаянным криком девушки и не менее громкий и болезненным стоном-хрипом Тино.       — Ты и все твои дружки! Вот кто настоящие мрази! Вот кого надо насиловать во все дыры! Вот должен страдать! Ничего… я заставлю тебя по-настоящему кричать от боли. Потерпи, ещё совсем немного. Поверь, я очень старалась.       Подхватив тот же самый молоток, которым ранее она вбивала иглы, Свенссон взяла первый гвоздь, вновь опустилась на колени для удобства, прижала кончиком гвоздь к члену парня и молча стала вбивать его в широкую доску, к которой всё ещё был привязан финн.       Это была последняя капля. Тино был достаточно терпелив сам по себе, и подобное положение не исключение, но вбитый гвоздь в дверь через его член стали последним, что он помнил. Он кричал, хрипел, мычал и кряхтел так громко, как это вообще было возможно.       Его медленно лишают самого ценного, что было, и уже мутный взгляд широко раскрытых фиалковых глаз с ужасом смотрит на Астрид, которая и не думала останавливаться. Она продолжала вбивать гвозди по всей длине члена парня, который мало-помалу начинал терять сознание.       — С тебя этого достаточно, — холодно и отрешённо сообщает шведка, поправляя длинные светлые волосы на одну сторону и отбрасывая имеющиеся в руках предметы. — Я предоставлю тебе то, чего не дала твоим товарищам. Право умереть без моей помощи. Однако не думай, что я слишком добра для того, чтобы освободить тебя. — Астрид делает последний шаг на встречу Тино, который уже находился на грани потери сознания, и снова склоняется к уху, обжигая горячим дыханием. — Ты не достоин того, чтобы быть освобождённым. Ты останешься в таком положении, пока не сдохнешь, сука.       Последний удар затылком о доску и Астрид направляется к выходу, открывая ранее закрытую изнутри ею самой дверь спрятанным до этого ключом, и выходит на улицу, закрывая мастерскую снаружи.       — Не будь ты такой мразью, может, ты мне бы и понравился… но видимо Бог распорядился иначе, и ты получил то, что заслужил… — последнее, что произносит Свенссон на этот раз, после чего поправляет очки и с улыбкой направляется прочь.       Её миссия выполнена и душа чиста. Честь и достоинство возвращены и щедро омыты кровью тех, кто лишил её всего. Она никогда не забудет этот день, ведь именно он кардинально изменил взгляд на жизнь молодой шведской художнице.       Именно он изменил её судьбу.