И красота во всем, что движет нами. И красота меж Богом и людьми. И красота во тьме, сверкнув огнями. Спасет, весь мир. Спасет, весь мир. ♫ Сплин - Красота В этот город меня Отпустила зима На свидание короткое с летом. Мне не нужен ответ, Чтоб увидеть рассвет, Словно заново надо родиться. Этот город погас В этот утренний час, Только сон продолжает сниться. ♫ Би-2 - Научи Меня Быть Счастливым Делай вопреки, делай от руки, Мир переверни, небо опрокинь. В каждом наброске, в каждом черновике, Учитель продолжается в своем ученике. Всю мою жизнь я иду ко дну, Всю мою жизнь я искал любовь, Чтобы любить одну. ♫ Баста - Сансара
Эрик проснулся от движения рядом: Чарльз потягивался во сне, тут же устраиваясь удобнее в объятиях супруга. Для этого принц Центральных земель повернулся к северянину лицом, всё ещё не просыпаясь, и спрятал нос под одеялом, укладывая голову на плечо Леншерра. Он был тёплым и ласковым, словно котёнок, и сердце северного короля трепетало в такие моменты, словно он не был суровым сыном Севера, которому нежные чувства должны быть чужды по определению. Иногда Эрику казалось, что этот голубоглазый юноша способен изменить что угодно и кого угодно — и даже сдвинуть горы одним своим взглядом. В конце концов, он смог разбудить Дракона и вдохнуть в него силы, одного этого было достаточно, чтобы увериться в том, что Чарльз Ксавье — не простой человек. — Ты спишь? — шёпот из-под одеяла прозвучал сонно, и северянин приподнял уголки губ, обнимая супруга за плечи. — Сплю. — Не спишь… — Чарльз зевнул, обнимая его тоже, но уже через мгновение опуская руку ниже. Он осторожно обвёл подушечками пальцев шрам на бедре мужа, который любил как-то по-особенному нежно, и у Эрика, как и всегда, от этого прикосновения побежали мурашки. — Осторожнее, уголёк, — он поцеловал Ксавье в висок, притягивая его ещё теснее. — В ваших тёплых землях я сплю без всего, так что ничто тебя не спасёт… — Как будто я сплю в рубашке, — негромко фыркнул Чарльз, позволяя Леншерру опустить руку ниже, на бедро, и сжать пальцы уже там. — Не бросаешь угроз на ветер? — Не могу удержаться от их исполнения. Он оказался сверху быстрее, чем принц успел что-то ответить, теперь такие шутливые перепалки стали частью их жизни; с того момента, как Чарльз вернулся из пещеры, что-то изменилось в отношениях короля Севера и принца Центральных земель — и магия была ни при чём. Просто Эрик вдруг понял, как много для него значит этот человек, и Ксавье-младший это понял тоже, ощутил всем своим существом волнение северного короля, его страх, причём страх этот не был связан с потерей статуса или выпусканием из рук своего трофея, нет… Леншерра буквально потрясывало, когда ночью после этого всего он негромко рассказывал супругу, как ему в голову пришла мысль, что Чарльз сбежал, и как он потом был готов нестись в метель, лишь бы отыскать его, потому что боялся, что с принцем что-то случилось. Это не было ужасом властолюбивого собственника — это был кошмар несущего траур, который был уверен, что потерял ещё одного родного человека. Они доверяли друг другу. Они чувствовали друг друга, словно каждый был продолжением другого. Оба знали, что второй не причинит вреда по собственной воле, даже если ему будут угрожать расправой. И оба ценили это. Эрик поцеловал пальцы Ксавье, коснулся губами узора на запястье, не отрывая взгляда от глаз юноши, и сразу наклонился к нему, теперь уделяя внимание рисунку на шее. Чарльз шумно вздохнул, запуская пальцы в платиновые волосы супруга и послушно поворачивая к нему левую половину лица, чтобы Леншерр мог поцеловать узор на скуле, а затем прихватить губами губы принца, тихо рыча на дразнящее движение: Ксавье скользил обнажённой щиколоткой по его ноге под одеялом, улыбаясь в поцелуй безмерно довольно. — Хочешь меня поторопить? — Эрик выдохнул горячо, скользя ниже, чтобы увидеть узор на груди — и поцеловать его тоже. — Хочу тебя разбудить, — принц мягко погладил его по щеке. — Мой Дракон… — Мой Цветок, — Леншерр прошептал, снова припадая губами к цветку напротив сердца Чарльза, за лепестками которого без труда угадывалась снежинка, которая служила ему нимбом. Ксавье улыбался, наблюдая, как супруг спускается поцелуями по груди, до татуировки у пупка, а потом и вовсе сбрасывает одеяло, чтобы выпрямиться и осторожно подхватить ногу принца — узор на щиколотке не должен был остаться без внимания. Эрику нравилось целовать эти метки, он проводил этот ритуал каждый раз, отслеживая поцелуями семь точек на теле супруга, то ли прося прощения за их появление, то ли лишний раз напоминая всем, включая неведомые высшие силы, кому принадлежит этот человек. Он снова лёг сверху, пока проникая пальцами, как бы ни хотелось северному королю поторопиться, он всегда помнил о том, что от его осторожности зависит то, как будет чувствовать себя его сокровище, так что не спешил. Чарльз обнял его за шею обеими руками и, приподнявшись, поцеловал сам, сдавленно охая от замены пальцев кое-чем побольше. К счастью, у Азазеля был достаточный запас бутыльков с вязкой жидкостью, без которой им было не обойтись, но король Севера уже подумывал о том, чтобы поискать поставщика где-то на стороне: слушать шутки первого рыцаря про то, с какой скоростью у них всё заканчивается, было просто невозможно. Эрик двинулся глубже, вызывая глухой стон у принца Центральных земель, и довольно улыбнулся, касаясь губами его подбородка, ведь Чарльз уже запрокинул голову, изо всех сил стараясь сдерживаться и не быть слишком громким, всё-таки во дворце Столицы они были далеко не одни. Северянин обвёл языком узор на шее супруга и оставил чуть ниже яркий след, начиная плавно скользить, заводясь ещё больше оттого, как Ксавье обхватил его ногами за пояс. — Не подожги здесь ничего, уголёк… — шумным шёпотом обратился к нему Эрик, обхватывая тёмный сосок губами. — Посмотрим… о-ох… — принц прикусил нижнюю губу, снова проводя пальцами по светлым волосам короля Севера. — Сможешь ли ты меня так распалить… Леншерр улыбнулся широко и хищно, перенося вес на руки и устраиваясь удобнее. «Посмотрим», значит…* * *
Король Северных земель и принц Центральных спустились к завтраку почти первыми, несмотря на то, что после пробуждения ещё не меньше часа провели в кровати. Их опередил только король Центральных земель, который не удержался от очередных объятий: сын был дома всего три дня, и старший Ксавье никак не мог поверить в это счастье. — Не знаю, когда привыкну, — он осторожно погладил Чарльза по щеке, касаясь цветка на его коже и негромко фыркая. — Правда, я бы поспорил с этим Арктусом по поводу того, чей ты сын. Я вот никаких цветов рядом не замечал. Принц лишь рассмеялся, целуя ладонь отца, который тут же растаял от этого жеста. Он не переставал в шутку возмущаться по поводу того, что Чарльз — «дитя Цветка», а он как будто вообще не при делах, но всё это лишь скрывало за собой беспокойство, поселившееся в душе короля Центральных земель и всё ещё не покидающее её. Ксавье-старший старался не думать о том, что мог не успеть, но страх этот всё равно возвращался к нему, и одним богам было известно, когда к королю вернётся внутреннее спокойствие.* * *
Как и шесть других правителей, он получил письмо о кончине короля Севера — и искренне соболезновал принцу Северных земель, несмотря на то, что тот увёз его мальчика в своё холодное королевство. А вот несколько строк после этого сообщения заставили его перечитать послание несколько раз. Чарльз писал о том, что народ в Северных землях погибает из-за вечной зимы, опустившейся на страну, и у бедных людей нет никакой возможности выбраться, ведь холода длятся уже больше трёхсот лет, так что ни ресурсов, ни сил просто не осталось. «Северным землям не хватает друга, который бы протянул руку помощи в это непростое время, и если бы он явился в Столицу с этим письмом, ни один человек не смог бы ему препятствовать, потому что королевская печать защитит от любого нападения — кроме, разве что, метели и мороза, что захватили Север». Для старшего Ксавье не стало удивительным то, что через пару дней ему сообщили о шестерых гостях из шести королевств. Разумеется, у каждого из них было такое же письмо, страшно подумать, с какой скоростью мчались гонцы с этими сообщениями — и с какой скоростью собирали свои делегации короли и принц, явившиеся прежде всего к тому, кто мог бы дать им совет, причём не сговариваясь. Король Центральных земель встретил их тепло и радостно — не только потому, что Ксавье всегда были известны своей добротой, но и потому, что понимал: эти люди приехали сюда, потому что хотят помочь его сыну и целому королевству, которое оказалось в беде. Он и сам уже готовил людей в поход, собираясь отправить Хэнка с письмом, чтобы тот сообщил о желании Центральных земель поучаствовать в судьбе Севера и спасти его народ. Нельзя сказать, что король Стивен, король Уэйд, король Энтони, король Нур, король Джеймс или принц Джейми были поражены встречей во дворце, который ещё недавно служил им пристанищем во время Турнира семи королевств. Каждый, читая послание принца, понимал, что отзовутся все, ведь гибель Северных земель означала бы и гибель самого Чарльза, а этого они допустить не могли. И… да, нельзя упускать из виду момент странной необходимости вмешаться в ход событий, которую ощутили все. Они были частью целого, чего-то столь большого и сильного, что нельзя было это игнорировать. И боль Севера вдруг отозвалась в каждом из семи сердец, кажется, никто из правителей не смог бы жить спокойно, если бы знал, что его королевство бросило в беде людей, с которыми их объединяла тысячелетняя история. И дорога была лёгкой, словно какие-то силы направляли всех их, убирая с пути любые препятствия и невзгоды. Пять королей, принц и первый рыцарь отправились к северной границе вперёд своих экспедиций, потому что время было дорого: повозки и кареты двигались медленнее, чем всадники, к тому же в Северные земли можно было попасть лишь с письмом, о строгости, с которой северяне относились к чужакам, помнили все, кто провожал принца Чарльза тем утром. Послание с королевской печатью, на которой был изображён дракон, действительно стало пропуском на Север, и единственным препятствием стала погода, к которой, впрочем, путешественники подготовились, прислушавшись к словам принца Центральных земель. А уже ближе к Столице их встретили и проводили сразу в замок, пусть это и была стража, обиды никто не таил. Встреча была полна радости: Чарльз ожидал, что кто-нибудь откликнется, но не думал, что приедут все. Он обнял каждого, а Хэнк и вовсе не хотел выпускать своего принца из объятий, успев по нему безумно соскучиться. — Вы приехали… — наконец, поражённо выдохнул младший Ксавье, чуть отступая — к супругу. — Вы все приехали! — Мы не могли оставить в беде Северные земли, — король Стивен подал пример всем, делая шаг к королю Севера и протягивая ему руку. — Надеюсь, вы примете нашу помощь… ваше величество. — Спасибо, — Эрик сглотнул, крепко пожимая руку речного короля и вдруг понимая, что это реальность. Эти люди приехали, чтобы спасти его народ, чтобы спасти северян. — Но как?.. — Принц написал, что вечная зима сделала северян заложниками в родных землях, — Уилсон вытащил послание из-за пазухи. — Кажется, он вам не сказал, чтобы сделать сюрприз. Леншерр пробежался по строкам и поражённо уставился на супруга. Даже покойный отец не смог бы возразить: ни слова о прямой просьбе помощи, лишь упоминание друга для Северных земель. Да, это сигнал бедствия, посланный во все королевства, но… Но никто не мог бы сказать, что Север умолял о помощи. У Севера просто были друзья. Король перевёл взгляд на гостей, он смотрел на них, пытаясь понять, как это возможно, как так вышло, что его соперники на Турнире вдруг стали союзниками в самое страшное время для Северных земель… Король Джеймс подошёл и хлопнул его по плечу. — Собирай свой народ, северянин, — Хоулетт улыбнулся — без тени насмешки. — У границы стоят наши люди с припасами. Мы выведем всех из этого ада. Южный король привёз к северной границе столько мяса и овощей, сколько было возможно быстро подготовить к перевозке. Он знал, что такое голод, и был готов помочь северянам провизией на протяжении всего пути и после него. Огненный король привёз к северной границе тяжёлые котлы с огнём внутри, который не могла погасить самая сильная метель; такой котёл мог согревать в самую лютую стужу, а на огне можно было готовить без боязни обжечься. Западный король привёз к северной границе новые пустые повозки и металл с лучшими мастерами, которые могли починить что угодно — на случай, если за столько лет транспорт северян вышел из строя и нуждался в срочном ремонте. Речной король привёз к северной границе воду в огромных бутылях, которые были изготовлены из такого стекла, что жидкость не замерзала — можно было напоить всех в пути без остановки на набор, топку и кипячение снега. Горный принц привёз к северной границе запас древесины — как и король Энтони, он думал о том, что может понадобиться материал для починки или строительства, и, как и король Уэйд, он заботился о том, чтобы всегда была возможность согреться. Восточный король привёз к северной границе травы и лекарства, собранные и созданные лучшими лекарями Востока; эти средства могли помочь перенести долгий путь, залечить раны и перенести смену климата, которая предстояла северянам. Наконец, первый рыцарь Центральных земель привёл к северной границе людей, которые не боялись метелей и готовы были пойти на Север, чтобы вывести оттуда северян; больше всего было жителей именно этого королевства, ведь оно было ближе всех и… прекрасно помнило о своём принце. Все эти экспедиции ждали лишь разрешения пересечь границу с Северными землями, чтобы устремиться на помощь. — Ваше высочество!.. — воскликнул вдруг принц Джейми, заметив, наконец, узор на щеке Чарльза. — Что это?! — Я вам всё расскажу, — младший Ксавье кивнул, тут же решительно обведя всех взглядом. — Но когда все северяне будут в тепле и безопасности. У нас мало времени. Поверьте, нам надо торопиться.* * *
Чарльз отошёл к окну, выглядывая на улицу; они решили подождать остальных, поэтому стол накрывали на всех гостей Центральных земель, которые пока что были в Столице — им тоже нужно было время оправиться после долгого пути. Северный народ был спасён, они вывели всех и переправили на территорию центрального королевства, распределив людей по городам. Местные жители приняли спасённых с радостью, помогая им обустроиться, и сейчас правители королевств рассматривали возможность постройки нового города на свободном пространстве — чтобы северянам не было тесно и была возможность сохранить свои обычаи, пусть и в тепле. Но это всё после, а сейчас принц Центральных земель видел, как прямо на площади перед дворцом с песней и музыкой работают швеи и швецы Столицы, у которых было бесконечно важное задание. Они ткали огромные гобелены со вторыми гербами для семи королевств. Чарльз рассказал своим друзьям всё, что услышал от Арктуса. Это случилось уже в Центральных землях, они все сидели за большим столом во дворце, и принц описал свои поиски Дракона, упомянув при этом, что направил его король Севера, младший Ксавье объяснил поведение северных правителей и что это было за проклятье, а затем поведал историю, которую ему рассказал белый дракон. И, конечно, пришлось поделиться и тем, что он сам — дитя Цветка, поэтому у него на теле появились эти узоры и поэтому ему обязательно надо будет побывать во всех шести королевствах. Больше тысячи лет прошло с момента появления Турнира семи королевств, и старые предания давно превратились в легенды и сказки, но в правдивости слов принца никто не усомнился. После недолгого молчания король Стивен обратился к королю Центральных земель: — Друг мой, найдутся ли у вас в Столице мастера ткацкого дела, готовые выполнить большой заказ? — Конечно, — старший Ксавье вскинул брови. — Что нужно Речным землям? — Второй герб. Вслед за речным королём все правители решили, что необходимо вернуть знание о том, как появились восемь королевств, лишь принцу Джейми нужно было спросить совета у отца, но тот прибыл в Центральные земли тем же вечером — по приглашению Ксавье-старшего, и тоже был согласен. Кто запишет историю Арктуса, сомнений не было, и Чарльз взялся за это сразу, а вот с гербами… Как поступить со своим гербом, каждый решал сам, но в итоге монархи пришли к выводу о необходимости отразить их единство в каждом из полотен. Дракон на гербе северян стал белым, словно снег, он раскинул крылья в полёте, а на груди его, словно охраняемый передними лапами, цвёл прекрасный цветок. «Арктус, белый дракон, хранитель Севера», — значилось внизу полотна. Горы на гербе Горных земель обнимал коричневый дракон, выглядывая между вершинами. Он был большим и величественным, а подпись под картиной гласила: «Монс, коричневый дракон, хранитель Гор». На гербе Восточных земель жёлтый дракон сидел на песке, поднимая одну лапу к небу — и на ней, словно мяч, лежало палящее солнце, которое зверь одновременно держал и сдерживал, защищая землю. «Эоус, жёлтый дракон, хранитель Востока», — была подпись. Южане изобразили зелёного дракона на своём гербе со шпагой в одной лапе и ружьём в другой, которые он скрещивал на груди. Морда у зверя была решительной, но не злой, и подпись гласила: «Меридис, зелёный дракон, хранитель Юга». На гербе Огненных земель красный дракон сидел на вулкане, обнимая его передними лапами и выдыхая огненный поток в жерло, словно загоняя лаву обратно. Он спасал земли от жара, и подписано было полотно: «Игнис, красный дракон, хранитель Огня». Западный герб изобразил серого дракона в короне, который раскинул лапы в стороны: в одной был скипетр, в другой молот кузнеца, как напоминание о том, что именно металл прославил эти земли. «Оксиденс, серый дракон, хранитель Запада», — значилось ниже. Герб речных земель почти не изменился, но теперь в центре бесконечного переплетения рек лежал синий дракон, который будто их все и направлял, давая начало каждой. Взгляд дракона был спокойным и мудрым, а под ним сияла надпись: «Амнис, синий дракон, хранитель Рек». Чарльз улыбался, наблюдая за работой мастеров, он знал, что каждый герб будет изготовлен в двух вариантах: большое полотно каждый из королей увезёт в свои земли, а маленькие копии будут украшать тронный зал дворца в Центральных землях — как напоминание о том, где сходятся все дороги. Ксавье вдруг вопросительно вскинул брови и повернулся, обращаясь к отцу: — А что делают вон те швецы? Король Центральных земель подошёл к окну и улыбнулся, кидая короткий взгляд на сына. Он заложил руки за спиной, делая вид, что понятия не имеет, о чём говорит Чарльз, хотя групп было действительно восемь, а не семь — значит, был заказан ещё один герб. — Так нечестно! — принц сразу понял это выражение на лице отца, поэтому возмутился. — Расскажи! — Ладно-ладно, — старший Ксавье улыбнулся, кажется, в ближайшее время он ни в чём не сможет отказывать сыну. — Это наш второй герб. — Второй герб Центральных земель? — Чарльз распахнул глаза шире. — И что же будет на нём?.. Король ждал этого вопроса, поэтому носил с собой эскиз; он хотел удивить сына, поэтому не говорил ничего до момента, когда принц сам заметит, что швецов и швей несколько больше, чем требуется. Ксавье-старший развернул рисунок — и Чарльз ахнул, осторожно беря пергамент из рук отца. В центре герба Центральных земель всё ещё оставался дуб, огромный и пышный, но теперь… Теперь на земле под деревом спал чёрный дракон, и хвост его почти касался морды, так что зверь заключил дуб в кольцо. И вся земля от тела дракона до дерева была покрыта пышными цветами, которые росли только внутри этого кольца. — Это… — Чарльз выдохнул. — Это чудесно… Но почему чёрный?.. — Не мог же я попросить раскрасить дракона в семь цветов, — король Центральных земель чуть фыркнул. — А выделять кого-то одного было бы неправильно. К тому же… Он кивнул в сторону короля Севера, который что-то увлечённо обсуждал со своим первым советником, который тоже спустился к завтраку. Как и всегда, Эрик был в чёрном, и Чарльз вспыхнул, тут же смотря на отца. Принц Центральных земель только фыркнул на многозначительный взгляд старшего Ксавье, который сразу негромко рассмеялся, забирая рисунок. — Пойду похвастаюсь Стрэнджу, что мы тоже обзавелись драконом, — он подмигнул сыну и направился к речному королю, появившемуся в столовой. Ксавье-младший даже не успел спросить, что будет написано на их полотне. Он надеялся, что румянец не слишком заметен, но отойти от окна пока не рисковал, продолжая наблюдать за работой на площади. Столица вновь была объята празднествами: их принц вернулся — и вернулся со славой героя. Жителей Центральных земель не беспокоило появление северян: те не могли стать «лишними ртами», ведь ресурсов в королевстве было достаточно, к тому же, остальные шесть тоже помогали всем, чем могли. И северяне принимали участие в гуляниях, они были живы, они были среди друзей — впервые за много лет все кошмары остались позади. — Хотите к ним присоединиться, ваше высочество? — голос рядом заставил Чарльза чуть подпрыгнуть, он слишком погрузился в свои мысли. — Позже — может быть, — принц Центральных земель улыбнулся первому советнику северного короля, который стоял рядом. — Я скучал по этому. — Теперь везде всё будет иначе, — мужчина смотрел на людей, и в глазах его угадывалась тихая радость. — Лучше. — Да, наверное. Я надеюсь на это, — Чарльз внимательно посмотрел на собеседника, вдруг ловя себя на странном дежавю. — Простите, а до Северных земель мы нигде не виделись?.. Ваш голос кажется мне удивительно знакомым, но понял я это только сейчас. — Голос может значить очень много, — советник приподнял уголки губ. — Он может указать путь, он может напугать или успокоить, он может заявить о чём-то громогласно или же шёпотом поделиться секретом. Он может встречать гостей — в этом королевстве и в мире вообще. Некоторые голоса могут слышать даже драконы. Другие повторяют нам, что мы пришли по велению судьбы, — он чуть повернулся к принцу. — Так знаком ли вам мой голос, дитя Цветка? Принц Центральных земель вслушивался в каждое слово — и они, одно за другим, подводили его к удивительному открытию. Да, он знал этот голос. Он слышал его много раз: за свою жизнь вообще и во время Турнира в частности. Это был голос человека, который присутствовал здесь как будто всегда. Человека, который знал всё. Это был голос глашатая. Но осознание не этого заставило Чарльза распахнуть глаза и даже приоткрыть губы; он не мог этого помнить, конечно, не мог, но знание того, кто именно объявил во всеуслышание: «У короля родился сын! Сын Чарльз! Наследник Центральных земель», — вдруг вонзилось в сознание крепкой стрелой. Но как это возможно? И как возможно быть и в Центральных землях, и на Севере одновременно? Подсказку дал сам советник, и Ксавье-младший её понял, понял правильно, и знание это тоже было неоспоримым. — Вы Волшебник… — прошептал Чарльз, не веря в то, что говорит, но зная, что это так. — Вы всё время были рядом со мной и с Эриком… Вы следили за тем, чтобы Север можно было спасти! — Когда создавался Договор, сил у меня было гораздо больше, — советник сокрушённо покачал головой. — И я не мог снять проклятье, лёгшее на Северные земли. Но знал, что Цветок не оставит своего главного защитника, мне лишь нужно было наблюдать — и помочь, когда час пробьёт. — Вы знали, что я не заблужусь в пещере, — Ксавье несколько раз моргнул. — Знали, потому что… Потому что наверняка сами дали королю этот амулет! И он именно вас просил мне помочь! — Всё так, — Волшебник кивнул. — Я бы хотел сделать больше, но волшебство тает. Мы теряем свою силу без появления новых волшебников, а их не рождалось уже очень давно… — «Мы»? — Чарльз даже подался вперёд. — Вы не один?! Волшебник улыбнулся тепло и мягко, удивляясь тому, как много в этом юноше силы духа и чистоты души. Кажется, он никогда не потеряет возможность смотреть на мир глазами первооткрывателя, поражаться красоте вселенной и искать в ней доброе и светлое. В жизни всегда не хватает людей, которые будут стараться сделать мир лучше всеми силами, и их надо беречь. — Я был первым, — Волшебник говорил негромко и вкрадчиво, делясь тайной, о которой не знал никто. — А всего нас семеро. Мы получаем прилив силы, когда рождается новый волшебник, но этого, как я уже сказал, не было очень и очень давно. Мы тратим волшебство на помощь другим, но порой нужно экономить, чтобы не оказаться пустым в самый важный момент, и тогда мы находим себя в других занятиях. Кто-то ищет спасение и успокоение в любви, — он кинул короткий взгляд на леди Фрост и первого рыцаря Северных земель, которые о чём-то переговаривались. — Кто-то ищет иной способ помогать людям, например, направлять их, — Волшебник посмотрел на речного короля, вызвав у Чарльза очередной тихий ох. — А кто-то обращается ко злу и теряет свою магию в принципе. Я предпочитаю помогать незаметно. — Себастьян… — пробормотал Ксавье. — Выбрал тёмный путь много лет назад — и поплатился за это. — Но вы сказали семь, а назвали лишь пятерых, — принц вскинул брови. — Где же ещё двое? — Вы их обязательно встретите, — Волшебник снова улыбнулся. — В своём путешествии. — Почему вы так уверены? — Потому что вы уже встретили пятерых волшебников, — первый советник подмигнул Чарльзу. — И помните, ваше высочество: вы настоящее сокровище. Какая-то тихая боль прозвучала в этих словах Волшебника, и принц поймал себя на мысли, что слышит за ними голос короля Севера, ушедшего из этой жизни. Кажется, для некоторых эта утрата была больше, чем казалось, но не стоило заострять на этом внимание — чтобы не бередить раны. Волшебник отошёл от Чарльза, зная, что доверил тайну волшебства надёжному человеку, в конце концов, другого бы Цветок не выбрал. Волшебник был в этом уверен. Как уверен и в том, что скоро всё действительно изменится. Сильно изменится.* * *
Натиск дремал у кровати, положив морду на лапы. Он линял нещадно, так что Чарльз каждый день тратил не меньше получаса на то, чтобы вычесать своего волкособа, который всё рос и рос, уже пугая некоторых жителей дворца своими размерами. Эрик шутил, что такими темпами на нём скоро можно будет ездить верхом, но принц Центральных земель отвечал, что не позволит надеть на своего подопечного седло. Сейчас же Чарльз наблюдал за тем, как солнце медленно катится к горизонту, забираясь последними лучами в каждое из окон дворца на этой стороне. Камзол принца уже висел в шкафу, Ксавье стоял в рубашке, расстегнув верхние пуговицы, скоро нужно будет готовиться ко сну, но пока что юношу завораживал закат, и оторваться от его созерцания было невозможно. — Красиво, — король Севера обнял его со спины поперёк торса, пальцами одной руки тут же ныряя за ворот рубашки, чтобы обвести подушечками цветок со снежинкой за лепестками, что цвёл на коже супруга напротив сердца. — Очень, — Чарльз поднял ладони, накрывая ими запястья Леншерра, чувствуя необыкновенное умиротворение в его объятиях, словно всю жизнь искал любовь, чтобы в итоге любить одного человека. — В Северных землях тоже было очень красиво. Какой бы сильной ни была метель, она не могла испортить великолепие, с которым малиновый диск северного солнца торжественно спускался за горы, прячась до следующего утра. Чарльзу действительно нравилось смотреть за тем, как это происходило, в этом действии было что-то необыкновенно притягательное, врезающееся в память и поселяющееся в душе. Эрик тоже вспомнил родные закаты — и уткнулся в затылок супруга, закрывая глаза. Отец остался там, в Северных землях, в которых родился и которые покинул, даже после смерти помогая их спасти. И отец был с ним, в его мыслях и душе, отец говорил ему: «Ты справился. Ты справился, мой мальчик». Тоска по дому могла бы лечь тяжёлым камнем на сердце Леншерра — и точно легла бы, если бы не человек в его объятиях. Его Цветок. Его сокровище. Его принц, которого он если и называл Призом, то теперь с пониманием того, насколько ему повезло. Король Севера потерял свой дом, но спас свой народ — спас благодаря Чарльзу, который своей добротой растопил лёд в груди северянина и подарил ему возможность быть счастливым. — Закат в горах прекрасен, — принц Центральных земель мягко поднял руку супруга к губам, целуя её. — Я буду по нему скучать. — А я — нет, — тихо отозвался король Севера, медленно поднимая веки, чтобы проследить последний алый всполох над горизонтом. — Почему? — Чарльз даже чуть отклонился в сторону, оборачиваясь, чтобы глянуть на северянина. — Потому что ты со мной, — Эрик коснулся губами цветочного узора на щеке юноши. — С тобой любой закат прекрасен.