Bedtime Stories.

Тик-так, время подавать ужин мачехе и сёстрам. Одна из них наверняка выльет на бедную Золушку тарелку с горячим супом. Вторая польёт её светлые мягкие волосы липким сиропом, месяц потом не отмоешь. А мачеха, как всегда привыкла делать, воткнёт нож в ладонь падчерицы. Так всегда, уже привычно, уже не страшно за лицо, и так от ожогов его не спасти, уже не страшно за волосы, они жидкие, как нитки, и сухие, даже за руки уже не страшно, шрамы ведь не сотрёшь. И плакать хочется, утопить весь этот дом в солёных слезах, чтобы они все утонули, захлебнулись горем и болью Золушки. Хочется броситься под колёса проезжающим мимо каретам, хочется напороться на вилы. Только нельзя, в замке есть принц, Золушка перед смертью хочет на него посмотреть, хочет увидеть его, узнать, сможет ли он сквозь её уродливые шрамы и ожоги разглядеть девочку, с которой в детстве играл. Тик-так, время выметать из углов паутину и сдирать со стен плесень. Руки у Золушки все провоняли гнилью и падалью, а когда-то белоснежное, красивое платье, стало серым от стирки и пыли. Тряпку вокруг тела обернуть – и то поопрятней будет выглядеть. Глаза у неё красные, от слёз, от мыла, от бессонных ночей и от золы. В печке нужно поддерживать огонь, следить, чтобы он не перелез через хрупкую металлическую преграду и не спалил дом. Золушка думает, что лучше уж спалить всё, чем продолжать так жить. Кожа у неё вся потрескавшаяся, бледная, тонкая настолько, что кости выпирают как-то неестественно. Дунешь на неё – разлетится пылью на ветру и поминай как звали. Она даже не человек больше – так, призрак, кусок грязной ткани на костях. А хочется вновь почувствовать себя принцессой. Тик-так, принц приглашает всех жителей королевства на бал. Сказка, быть не может, смешно до боли в животе. Всех не впустят, половину домой отправят, они даже замок увидеть не смогут. Золушка бы смогла, если бы у неё было красивое платье, туфельки, и если бы она не выглядела так отвратительно и тошнотворно. Она живёт мыслью о том, что сможет однажды увидеть принца, но превратиться в прекрасную девушку, какой она была когда-то, увы, она уже не в силах. Жаль, конечно, не сказка, волшебства не существует, мечты не сбываются, Золушка остаётся Золушкой, а принцессой становится какая-нибудь красивая графиня. Только так и бывает, по-другому никак. И от этих мыслей хочется биться головой о стену, полосовать запястья ножами и плакать. Тик-так, мачеха и сёстры уехали, обрезав перед этим остатки волос Золушки под корень. Им этого делать было незачем, но им нравилось изводить служанку, нравилось видеть её слезы, причинять ей боль. Выводить тонкие линии на коже, продавать за деньги её тело местным пьяницам. Им-то на её лицо плевать, главное то, что между ног. Оно всегда главное. Мачеха придумала забаву – выгоняла раз в месяц Золушку полностью голую на улицу, где с ней могли делать всё что угодно, и за бесплатно. Весёлая игра, слёзы девичьи – это всегда весело. А иногда её сёстры делали свой вклад, сами игрались с ней, как только вздумается, она уже даже не прислуга – шлюха дешёвая. Тик-так, в потаённом ящике у камина есть две хрустальных туфельки. Их давно подарил Золушке сам принц, сказал, что он узнает её по этим туфелькам. Идти в них на бал было бы глупо – только принц знает о туфельках, а Золушку не впустят даже во двор, настолько мачеха и сёстры её изуродовали. А фей крёстных никаких не бывает, преобразиться она не сумеет, не в её силах, к сожалению. Так и останется на всю жизнь худой, костлявой, будто смерть. Если бы не крысы, которых Золушка ест каждый день, она бы уже давно сдохла от голода. Тик-так, мачеха заявляется домой пьяная, весёлая. Бьёт падчерицу много и долго, с наслаждением. Целует грубо, отбрасывает в угол, смеётся. Пинает в живот, кажется, ломает рёбра, но всё ничего, всё заживёт, затянется, как на кошке ободранной. - Анастасия будет новой невестой принца! – говорит напоследок, и уходит, запирается в своей комнате, а Золушка сидит, прижавшись к холодной стене, и плачет. Тихо, главное чтобы мачеха не услышала, а то ещё хуже будет. Хрустальные туфельки покрылись пылью, но завтра приезжает принц, забрать тёщу. Может, повезёт, может счастье к ней лицом повернётся, погладит по головке, поцелует в висок. Случайностей не бывает. Но Золушка знает, что принц добрый, мудрый, хороший и помнит её. Сама она жестокая, черствая, уродливая, но значения не имеет - он то об этом не знает. Тик-так, принц стоит в дверном проёме, разглядывает туфельки. Затем улыбается, шепчет что-то, обнимает Золушку. Она знает, он слишком хороший, плевать ему на внешность, главное, что он её нашёл, пусть и изуродованную. Мачеха ломает пальцы, ругается, просит у принца прощение, и на Золушку с искренней мольбой в глазах смотрит. Да только нет в этой кошёлке старой ни искренности, ни сожаления. Золушка знает, принц нет, он во всех хорошее видит. - Я хочу с матушкой попрощаться, – тихо просит она и принц кивает, уходит из дома, девушка улыбается. – Голодная наверное, матушка? - Берёт туфельку, разбивает об пол, сгребает осколки в кучку и ставит мачеху на колени. У той в глазах ужас, страх. Золушка вспоминает о шрамах и пихает всю горсть ей в рот, в глотку. – Жри! Вкусно, маменька? Скажи, что вкусно, я старалась, готовила. Тик-так, мачеха захлёбывается в крови, рвёт щёки осколками. Золушка смотрит на неё с наслаждением, пусть знает, сука, какими люди становятся, если их сломать. Жестокими, беспощадными, железными. Было бы у неё больше времени, она бы придумала пытку по-изысканнее. Только времени нет, принц уже заждался. - Ничего, маменька, на дочках твоих отыграюсь. Золушка выбегает из дома, кричит, плачет, говорит, что в её мачеху дьявол вселился. Принц гладит её по волосам. Глупый, наивный, светлый как лампочка. Золушке такое нравится, свет гасить всегда интересно, а с её душой, изорванной в клочья, даже стыдно не будет. Тик-так, Золушка станет новой королевой.