Дополнение к "Случайностям"

— Эй, Дикий боец! — нетрезвый невзрачный мужик в потрепанной военной куртке без знаков различия и со следом срезанной эмблемы на рукаве, поднялся из-за столика и замахал руками. Денис и Мишка растеряно переглянулись. Мужик был незнаком обоим. — Эй! Рыжий! — мужик явно радовался встрече и двинулся к парням. — Ты чего, не признал что ли?! Денис затравлено посмотрел на друга, потом — на мужика, и опустил руку, потянувшуюся к седой прядке на виске. — Надо было узнать? — серьезно спросил он, вглядываясь в небритое, воодушевленное встречей лицо. — Э-э-э, — сбившись, протянул мужик, покосился на заинтересованного Мишку и, вновь просияв радостной улыбкой, крепко хлопнул Дениса по плечу. Точнее попытался. В последний момент Денис увернулся неприметным текучим движением. Перехватил руку в крепкое рукопожатие, грозящее перейти в совсем недружеский залом. Но радости у мужика не убавилось, он только хитро сощурился и засмеялся в голос, грозя пальцем: — Ох, хитер, Дикий Боец! Хитер! Прав был Барон, когда говорил, что ты нам не чета! Ой, как прав! Вот! А я простой валенок! Вот ведь! «Надо было узнать?» Я ведь ваще б не сообразил! Ну ты, пацан, и голова! Ну даешь! Вывернулся я смотрю? Молодец! Барон говорил, что хрен тебя схарчат без масла. А я прикинь, тоже соскочил! Повезло! Веришь, две недели уже как с койки откинулся! Нее… Прикинь, меня почти с двух половин собрали! Я ребра собственные видел! И кишки! И ниче! Собрали! Четыре месяца по госпиталям, думал сдохну! А вишь… Гуляю! Эх, Дикий Боец! Но ты прав! Как есть прав, что было — никому! Вот я валенок! Увидел морду знакомую и поплыл! Как есть валенок! Мишка смотрел на мужика с азартом гончей, почуявшей зверя. Перевел взгляд на бледное, до выступивших веснушек, но спокойное лицо Дениса и проигнорировал его едва заметное отрицательное покачивание головой. — А давайте за встречу! Михаил, — Мишка протянул мужику руку, и тот с азартом в нее вцепился. — Лим… Тьфу, привык, как заело! Ларри! Ларри Геррон! За встречу — это дело! С лету тему просекаешь! По искусству, разливая водку по стопкам, обделить алкоголем Воронцова так, чтоб собутыльник ничего не понял, Мишку не обошел бы, наверное, и профессиональный фокусник. И не то чтоб он для этого тренировался, оно само как-то так получалось: и водкой капнуть, и разговором с тостом отвлечь, и локтем закрыть. А уж недовольно сморщиться, прикрыть рюмку, но изобразить выпивание рыжий и сам мог, чтоб после, под незлобные насмешки, слиться и перейти на безвредный кофе вполне «легально». Мужик, впрочем, особо напиваться не собирался, и явно недолитый до поллитра графинчик водки они уговаривали довольно долго и под заказанную горячую закуску. Успела позвонить и поругаться Маруся, которой Мишка шутливо откозырял, обозвав «адмиралом сердца». — Жена? — Ларри сочувственно наполнил Мишкину рюмку, вежливо учел Денисово прикрывание своей, над собственной задумчиво задержался, но все же наполнил до половины, посмотрел на Мишкину и, лихо махнув рукой, долил вровень. — Не, — Мишка скривился, — хуже! Насяйника! — О! Да уж, Дикий… Везет тебе, похоже, как утопленнику! Не псих, так баба! Мишка возликовал: на воспоминания о прошлом Ларри разводился легко, но это было все не то. То, с прищуром поглядывая на Воронцова, он принимался рассказывать про непонятных людей, называя не нормальные имена, а блатные клички, то, вообще, про юность и бойцовскую школу рассказывал. Не то, чтоб это было совсем неинтересно — Ларри Мишке скорее понравился, но цели знакомства — вытащить наружу информацию о прошлом Воронцова, которое сам рыжий забыл после крушения «Черной Звезды», — достигнуть пока не получалось. Задеть друга ногой под столом и взглядом попросить выйти было легко. А вот уговорить удалиться, безмолвно и незаметно для Ларри, получилось далеко не сразу. Воронцов упрямо и недовольно хмурился, всячески пытаясь так же безмолвно и незаметно убедить Мишку знакомство свернуть и вообще уйти. — Ларри, вот скажи, какого черта эта рыжая сволочь такая скрытная? — приступил к главному Мишка, когда Воронцов, наконец, поддался знакам и учесал в сторону уборной. — Потому что умный? — Ларри посмотрел почти трезво. Не согласиться с этим Мишка не мог, например, сейчас они о Ларри узнали куда больше, чем он о них. Но услышать-то он хотел совсем не это! — А я что — дурак? — конкретно обиделся Мишка. — Я с ним летаю между прочим! Надо же мне знать что у меня за напарник! Вот ты кому попало доверять будешь? — Доверять — нет, а работать… Да я рассказывал, с кем на Голдини был. Сам бы выбирал — под один куст срать бы не сел! А пришлось спину доверить! Но за Дикого ты зря стремаешься. Он парень с понятиями. Раскрутить Ларри на подробности не удалось, разве что номерами почты обменялись. А потом Ларри с воодушевлением дал подробную характеристику всем местным борделям и пивным. Уже когда допили остатки водки и попросили счет и кофе, Ларри, рассказывая Мишке скабрезную историю про девочек из Матушки Крольчихи на Голдини, которые обслуживали войска Федералов и местных боевиков, просто организовав вход с разных тоннелей, понизил голос на описании параметров персонала и шепнул, придвинувшись почти к самому Мишкиному уху: — Расспроси его про Лимонадного Коня — это я. Захочет — расскажет, — и громко засмеялся: — Я тебе мамой клянусь! Соски у нее были зеленые! — Дэкс, вспомнил что-нибудь? — чем дальше они удалялись от места случайной встречи, тем мрачнее становился Воронцов, и Мишка решил не терпеть до возвращения на корабль, а пристать к другу сразу. Но тот только отрицательно дернул головой и лопаткой. — Блин, Воронцов! Чего ты боишься? Вроде нормальный мужик этот Ларри. Может, стоило честно сказать, он бы рассказал тебе все нормально. Вы ж, похоже, нормально общались! И знает он тебя неплохо. — Нет! — капитан огрызнулся резко, развернулся и посмотрел Мишке в глаза. Под прозрачно-голубым ледяным холодом решительности, где-то в самых уголках у едва заметных морщинок, прячась в тени рыжих ресниц плескалась такая тоска и боль, что Мишке мучительно захотелось немедленно кого-нибудь убить. Но рвать на части было некого и оставалось только в который раз беспомощно спросить: — Но почему? — Нет. — Рыжий так долго шел молча, просто опустив голову, что Мишка решил — никаких пояснений больше не будет, и вообще друг собрался уйти в глухую молчанку до самого корабля. Но потом тот все же заговорил негромко и пугающе безэмоционально: — Он — урка, сидел. И на Голдине был не добровольцем. Он про это соврал. Тебе. И был уверен, что я знаю. — И что? — выждав минут пять и убедившись, что новых пояснений не будет, Мишка бросился в закрывающуюся дверь рыжей откровенности. — И ничего, — столь же бесстрастно ответил Воронцов. На корабле Денис попытался сбежать в свою каюту, но сослаться на головную боль оказалось плохой идей — Руфь тут же со своей непреклонной решительной вежливостью настояла на осмотре и приеме лекарств, и отдыхе исключительно под своим наблюдением. А Мишке увесистый подзатыльник от Кувалдиной все равно достался, вместе с отрезвином и выговором за бестолковость — подруги были уверены, что Мишка просто не справился с подвернувшимся шансом и не смог вытянуть из подвернувшегося свидетеля все возможные подробности.