May the bridges I have burned light my way back home оn the fourth of July

Голова раскалывалась. Стив и не помнил когда он в последний раз такое испытывал, возможно, еще в сороковых? Жутко хотелось пить, и он бы подумал, что все это из-за похмелья, если бы не был твердо уверен в том, что напоить его невозможно. Быть может, Старк виноват? Учитывая его маниакальное желание напоить суперсолдата до состояния нестояния, такой вариант нельзя было исключать. И где он вообще? На Башню Старка это не похоже, слишком темно, сыро, и в Башне уж точно не было решеток на дверях. Стоп. Решетки? Стива как обухом по голове ударило, он вспомнил весь вчерашний день, начиная с того, как он пришел в больницу к своему сыну и заканчивая появлением Зимнего Солдата и сумасшедшей из ГИДРЫ. Роджерс слабо застонал. Где теперь его ребенок, что с ним, все ли в порядке? Одновременно с этим в глубине души поднималась глухая ярость: эта Зола даже не представляет, что он с ней сделает, когда выберется отсюда. Он уже почти коснулся решетчатой двери, как затылком уловил, что позади него кто-то есть. Крутанувшись на месте, он впился глазами в темноту. Ничего. Ни единого движения, но Стив чувствовал, что там, в темноте, скрывается кто-то. Возможно, враждебно настроенный. О, о чем это он, конечно враждебно настроенный, это же база ГИДРЫ, чтоб ее! Но тишина настораживала, и когда Капитан уже подумал, как открыть дверь, стоя к замку на ней спиной, чтобы не сводить взгляда с темного угла, из мрака выступил Баки. Зимний Солдат, мысленно поправил себя Стив. — Отойди от двери, — равнодушно заявил наемник, глядя на Роджерса холодными серыми глазами. — А если нет? — наверное, это было не самым мудрым решением, дразнить киллера, напичканного оружием по самое не хочу, в то время как у него самого не было даже элементарного ножа. — Убьешь меня? — Солдат молчал, все так же прожигая Капитана взглядом. — Отойди от двери, — снова выдает он, произнося слова с одной и той же интонацией, будто заведенная игрушка. — Отойди от двери. Да что с тобой, хочется заорать Роджерсу. Посмотри на себя, разве это ты? Сломанная кукла, вот кто ты сейчас! А потом внезапно доходит. Баки сломлен, заточен где-то глубоко внутри Зимнего Солдата, запуган до такой степени, что даже не пытается выбраться, и это ощутимо больно отзывается внутри Стива. Он читал дело номер семнадцать, но одно дело читать описания пыток и экспериментов, другое — видеть их результат перед собой. И это было почти страшно. — Баки, — мягко начинает Стив, отходя от двери. Солдата едва ощутимо прошивает нервная дрожь. Кто такой Баки? Почему Зимнего называют этим именем? — Кто такой этот Баки? — хриплым голосом наконец выдает наемник, а Кэпу хочется кричать из-за ощущения дежавю, но приходится брать себя в руки, улыбаться в лицо своему самому страшному ночному кошмару. — Баки — это ты. — лицо Солдата не выражает ничего, прекрасная застывшая маска. Даже серые глаза утратили жизненный блеск, и Стиву даже не хочется думать, как долго придется возвращать Солдата к жизни. — У меня нет имени. Я — Агент. — больше всего Роджерсу сейчас хочется сползти по стене на пол, уткнуться лицом в колени и горестно завыть. Теперь страшно по-настоящему. — Твое имя Джеймс Бьюкенен Барнс, ты родился в тысяча девятьсот семнадцатом году, вырос в Бруклине, сражался во Второй Мировой, был сержантом сто седьмого пехотного, попал в плен ГИДРЫ в сорок третьем, сделал меня своим омегой в сорок четвертом, умер в сорок четвертом за несколько дней до нового года, — Солдат смотрел на лицо Стива не отрываясь, не моргая. Его не трогала речь Капитана, лишь какая-то смутная мысль червячком пролезла в мозг. — Кто такие эти омеги? — несмотря на то, что этот вопрос до боли напоминал недавний больничный вопрос Баки про альф, Роджерс, казалось, задышал спокойнее. Теперь следовало аккуратно вытащить желание узнать что-то новое из Зимнего Солдата. — Альфы, омеги, беты — то, на что разделяется весь наш мир. Каждый человек принадлежит к одной из этих групп, бет в мире подавляющее большинство, альфы и омеги встречаются реже… теперь. После войны что-то сломалось, стали рождаться сплошь беты. Ты — альфа. Я — омега. Когда альфа и омега любят друг друга, они скрепляют свой союз, у них могут появиться дети, — он должен был чувствовать себя неловко, читая лекции по половому воспитанию наемнику с промытыми мозгами, но вместо этого всю душу захватывал иррациональный восторг от того, что Баки его слушает. — Дети, — невнятно повторил Солдат, оглядываясь куда-то за спину. Стив уловил это странное движение и напрягся. Что там, за спиной Зимнего? Не было видно ничего, и это волновало Стива все больше. Киллер вдруг подался вперед, внутренне чуя, что пленник что-то начал подозревать, горячее дыхание обожгло щеку Роджерса. — У тебя есть дети? — Я… — омега попытался было отодвинуться, но крепкая хватка бионической руки на плечах не позволила этого сделать. Внутри что-то напрягалось, подрагивало, будто в любую секунду готовилось сорваться. Глухой жар, некоторое время назад появившийся в районе позвоночника, начал свое путешествие в низ живота. Солдат повел носом, и Стива осенило. Течка. Та самая течка, которая не приходила девять месяцев, и которую все доктора заклеймили, сказав, что ее уже и не будет. Уголок рта нервно дернулся, рискнув поднять глаза, Капитан встретился взглядом с безумно расширившимися зрачками Солдата. Его ноздри жадно раздувались, впитывая в себя запах омеги, и Стив тут же понял, что тот сдерживаться особо и не планирует. Теоретически, Роджерс все еще был омегой Баки, метка на шее за семьдесят лет даже не побледнела. А значит и запах своей течной омеги на Барнса будет действовать гораздо сильнее, заглушать голос разума. Только вот перед ним не Баки, поспешил напомнить себе Стив, а Зимний Солдат, и Роджерс абсолютно не понимал, чего от наемника ждать. Рация у Солдата на поясе ожила, сквозь помехи донесся механический голос. — Доложить статус операции, солдат. — Задание, — начал Зимний, хватая за плечи Стива, — в процессе выполнения. Условия задания не изменялись. Оружие, — в глазах киллера зажглись странные огоньки, он медленно провел языком по нижней губе, — не использовано. — Что ты… — Стива как-то резко развернуло на сто восемьдесят градусов и уткнуло носом в стену. Механический голос продолжал прорываться сквозь помехи. — Выбранная Агентом стратегия? — Солдат не ответил, занятый расстегиванием форменных штанов Капитана. — Выбранная стратегия, солдат! — Да к черту стратегию! — сорвался вдруг Зимний, отшвыривая рацию куда-то в сторону. Аппарат жалостливо хрустнул и распался на части, не выдержав столкновения со стеной. Роджерс вздрогнул, почувствовав холодные металлические пальцы на оголенной коже живота. — Баки, не надо! — взмолился он, прекрасно понимая, что за чертовщина сейчас будет тут твориться, но наемник продолжал гладить рукой пресс Капитана. Взгляд при этом у него был какой-то абсолютно потерянный, устремленный куда-то вглубь самого себя. Рука скользнула вниз к паху, сжала уже стоящий член в кулаке и пару раз двинулась. Стив больно ударился лбом о стену, но это было ничто по сравнению с той дикой дрожью, которая сейчас охватила Зимнего Солдата. Казалось, она исходила откуда-то изнутри, заставляя содрогаться, сгибаться пополам, обхватывая себя за живот. Пользуясь тем, что у Баки появилась другая проблема, Роджерс быстро натянул штаны, чуть шипя от трения нежной головки члена с грубой тканью белья, и развернулся, внимательно следя за Солдатом. Зола говорила, что у Солдата еще много тайн, запрятанных глубоко внутри, и он беспокоился, не активировался ли какой-нибудь новый протокол, убивающий изнутри. Но едва он сделал шаг по направлению к альфе, как был остановлен внезапно вскинутой вверх рукой. Серые глаза, чуть закрытые длинными растрепавшимися волосами, смотрели более осмысленно. — Кажется, за столько лет ты вымахал еще больше, Стиви. Это финиш, подумал Стив, перед тем как упасть в обморок от облегчения.