Дракон, да не тот

В древней нордской крипте я был первый раз. Впереди шла Фаральда с магическим световым шариком в левой руке и заклинанием огня – в правой, замыкал шествие Маркурио, тоже в магическом всеоружии. Коридор был довольно широким, грязным, с потолка капала вода, сочилась из стен и стекала на пол, собираясь в стоячие лужицы. Пол, стены и потолок, выложенные из крупных каменных плит, уже частично разрушились, куски каменного крошева сыпались под ноги. Всё вокруг было покрыто слизкой зелёной плесенью, из углов выглядывали сизые грибы на тонких ножках. Воздух был тяжёлым, спёртым, воняло тухлятиной и разлагающейся органикой. Везде валялся мусор: глиняные черепки, тряпки, старые сапоги, кости, куски доспехов, обломки оружия… Коридор шёл под небольшим уклоном вниз и шагов через двадцать вывел нас в небольшой, круглой формы зал, по центру которого стоял массивный, но уже трухлявый деревянный стол, заваленный старым мусором, и несколько каменных скамей, а от зала отходило два коридора. Судя по следам свежей крови на полу, наши раненые выползли из правого, так что мы тоже свернули направо. По этому коридору в стенах были пробурены ниши, в которых лежали где мумии, а где скелеты большей или меньшей степени сохранности. Некоторые ниши были пусты. Ощущения, когда идёшь в темноте среди древних мертвяков, а магический фонарик выхватывает из темноты черепа, голые или обтянутые высохшей кожей, руки, ноги – далеки от приятных. Хорошо так далеки. А кроме этого постоянно слышались какие-то звуки: кто-то где-то скрёбся, шелестел, на пределе слышимости можно было уловить звуки шагов, покашливание, приглушённый говор. Начинаешь прислушиваться – вроде, померещилось, а отвлечёшься на другое – и снова шаги, голоса… Иногда край глаза замечал, что мумии слегка шевелятся, повернёшься – нет, лежат неподвижно, отвернёшься – опять уловишь движение, снова повернёшься – опять ничего, но остаётся стойкое ощущение, что раньше те мумии лежали в несколько других позах… Идти далеко нам не пришлось. Пропетляв минут пять по извилистым катакомбам, мы вышли в довольно просторный и высокий зал с рядом вертикальных ниш вдоль стен, столов по центру и деревянными, частично прогнившими пандусами, ведущими на балконы, тянущиеся по верху стен. Кромешную тьму, которая царила в катакомбах, здесь разгоняло несколько факелов, крепящихся к стенам, и лампы на цепях под потолком. И по всему залу были разбросаны тела неудачливых искателей приключений, на всех были резаные раны, и повсюду была разбрызгана и разлита кровь, уже загустевшая, почерневшая и частично высохшая. Смерть, похоже, для всех наступила от потери крови, по крайней мере, мраморно-белый цвет кожи, насколько я помнил с университетских лекций по медицине, был признаком именно критического обескровливания организма. Среди свежих трупов мы обнаружили и пять мумий, одна из которых, с проломленным черепом и отсечённой ногой, ещё шевелилась и пыталась дотянуться до грубого ржавого меча, валявшегося в нескольких метрах от неё. Глаза у неё были наполнены неестественно ярким голубым светом. Я поднял с пола меч, к которому тянулась мумия. Он был древним, треснувшим, проржавевшим так, что куски лезвия при малейшем нажатии просто отваливались. Я осмотрел его, потом подошёл к ближайшему трупу – бородатому мужику шкафообразного сложения, и резанул этим мечом ему по животу. - Что ты делаешь? – не понял Онмунд. - Все драугры, - в ответ спросил я, - вооружены такими мечами? - У некоторых – двуручники, - ответил он. – Но если ты имеешь в виду стиль и качество – то да, все. - Не драугры людей убили. Этот меч оставляет рваные раны. На трупах раны с ровными краями. Они дрались друг с другом… - Драугры! – Лидия схватилась за меч, а мы резко развернулись в сторону, куда она показывала. Один, два, три… В общей сложности я насчитал их шесть – шесть одетых в доспехи мумий с неестественно голубыми глазами, с мечами и луками, появившихся на балконе. Мы быстро осмотрелись – путь назад, к счастью, был открыт. Не то что бы драугры были страшными, хотя в полутьме гробницы ходячие мертвецы – зрелище не для слабонервных. Нет, сами по себе особо страшными они не были, но от них веяло чем-то… чем-то жутким, замогильным, так что первым моим порывом, затмившим всё сознание, - было бежать, бежать прочь отсюда, не разбирая дороги, бросив остальных – пусть сами спасаются… Я уже было дёрнулся, но Онмунд перехватил меня за локоть. Это привело меня в чувство. Я устыдился собственного малодушия и готовности бросить друзей на произвол судьбы и попытался придушить владевший мной животный ужас. Не то чтобы я сильно в этом преуспел, но в руки я себя взять смог. - Мастера, - прицокнул языком Маркурио, рассматривая хозяев крипты. – Откуда они взялись? Шестеро – и все сильные. Этих с одного щелчка не убьёшь. Предлагаю драпать, пока не поздно. - Трупы обыскать надо, - возразила Фаральда. - Мародёр ты мой, - огрызнулся Маркурио, - жила ты до этого без их золота, проживёшь и дальше. - Документы у них могут быть! Пока они препирались, делать ноги стало поздно – драугры сбежали по пандусам и уже быстро направлялись к нам. В руках одного из них полыхали молнии. Маги обменивались короткими репликами, торопливо оговаривая тактику, Лидия выскользнула вперёд, готовясь первой принять бой и оттянуть врагов на себя, чтобы дать магам возможность бить издалека. Я тоже уже собирался вытащить свой меч – толку от меня с мечом будет немного, если будет вообще, но не стоять же в сторонке в то время, как друзья будут от них отбиваться – но потом мне в голову пришла мысль. Драугры – существа разумные, остатки разума у них должны быть: раз уж содержимого их черепушек хватает на размахивание мечом и, более того, магию, то неужели нельзя попытаться с ними договориться? Идея мне самому казалась идиотской, но почему бы не попробовать? Хотя бы для того, чтобы следующий раз точно знать, что цивилизованного общения они не признают. Я бросился к драуграм, отмахнулся от Лидии, попытавшейся меня остановить, и, оказавшись перед противником, выставил вперёд руки и крикнул: - Стойте! Они остановились, как на стенку налетев, и я услышал сзади ошеломлённое Лидино: «Ой». Драугры смотрели на меня тоже ошеломлённо, как если бы с ними человеческим голосом заговорил волк или медведь. - Стойте, - повторил я, лихорадочно подбирая слова. – Мы не грабить пришли. Мы пришли… узнать, что случилось с этими людьми, - я показал на трупы. Драугры переглянулись между собой, потом снова уставились на меня, явно ожидая продолжения. - Позвольте, - я приободрился, - мы заберём у них… э-э-э… деньги… Один из драугров сделал шаг вперёд и, полыхнув глазами, покачал головой. - Вы хотите, - уточнил я, - чтобы мы оставили золото здесь? Он кивнул. - Тогда позвольте нам забрать у них бумаги и документы, - я постарался придать своему голосу твёрдости. – Правда, нам очень они важны. Драугр колебался. - Мы обещаем, - продолжал давить я, - что оставим вам их золото, оружие… Мы ничего не возьмём в гробнице. Мы возьмём только их документы. Драугр ещё несколько мгновений подумал, потом переглянулся с остальными своими спутниками и кивнул. Я махнул ребятам рукой. Те, вопреки моим ожиданиям, быстро пришли в себя, «отвисли» что называется, и ретиво побежали обыскивать трупаки. Улов оказался так себе – четыре блокнота и два письма. А затем раздался приглушённый возглас Онмунда откуда-то из-под стола: - Здесь живой! Мы рванулись туда. Краем глаза я отметил, что Лидия не побежала со всеми, а достала меч и осталась на стрёме. Эх, чудо, а не человек. Что бы мы без неё делали?.. Живой оказалась женщина в кожаных доспехах, лежавшая, скорчившись, в луже собственной крови. Она была без сознания, с многочисленными колотыми и резаными ранами. Фаральда, наш главврач, бегло осмотрела её, покачала головой, что-то на пару с Маркурио помагичила над ней, а потом отправила меня спрашивать разрешения хозяев забрать этот недотруп с собой. Переговоры закончились тем, что мы вывернули всё золото из карманов раненой, оставили его горсткой на полу, я взвалил женщину себе на плечи, и мы отправились назад.